Первое утро освобожденного Аиура

Солнце Аиура сегодня взошло раньше обычного, и сияло ярко, как никогда за долгие годы, приветствуя новым днём вернувшихся освободителей. Чахлые деревца излучали в каждом уцелевшем зелёном листике надежду, как будто взахлёб рассказывая рассветному ветру о том, что не зря они каждой молекулой своего вещества цеплялись за жизнь, не желая сдаваться, не зря они выстояли перед удушливо-ядовитым натиском захватчиков — и они дождались. Все зерговские здания были разрушены, и крип потихоньку отступал, вновь даря возможность дышать исстрадавшейся почве. Природа радовалась возвращению своих родных детей, но почему-то на планете стояла мёртвая тишина…

К Крепускулярису вернулось сознание. Он с трудом разлепил левый глаз, яркий свет больно ударил по голове и дарк пожалел, что родился на свет. Крепускулярис закрыл левый глаз. Правый глаз открывать он даже не пытался… Казалось бы — вот, последняя знрговская постройка лопнула и растеклась кишками по земле, Аиур свободен — повод радоваться!.. «Да,…» — подумал Крепускулярис, « — повод, ещё и какой повод!..» — вот они и радовались… Вчера с обеда, и всю ночь потом ещё радовались… Ой-ёй-ёй, как же болит голова… И всё-таки дарк заставил себя поднять эту тяжёлую и непослушную голову с земли и оглядеться вокруг. Голова запротестовала и потянулась обратно к земле, при чём левое направление ей явно приглянулось, и зря, по тому, что на своём пути она «нашла» что-то твёрдое, впоследствии оказавшееся деревом. После этого голова обиделась, и напрочь отказалась вспоминать подробности вчерашнего.

Осмотревшись, Крепускулярис обнаружил то-там, то-здесь валяющихся в разных позах протоссов и изредка терран. Некоторые из них уже начинали шевелиться. Очнувшийся в пяти метрах от него зилот, с трудом поднявшись на ноги, уже минут пять стоял, пошатываясь, и тупо смотрел на тёмного, видимо, силясь что-то сообразить. Крепускулярис снова разлепил левый глаз:
— Энтаро бодУ… Тьху ты, Адун!.. Зилот состроил страдальческую мину и понимающе ответил:
— И тебе Энтаро…, — после чего неровной походкой поплёлся прочь, наступил на бутылку и красочно навернулся, пропахав своей мордочкой (в таком состоянии лицом это было трудно назвать) неглубокую борозду в песке, который до сих пор ещё вонял зергами, а так же, с недавнего времени, разлитым алкоголем, терранскими носками и ещё кое-чем, весьма и весьма малоприятным (тоже терранским, так, как такого понятия, как «протосс, которого тошнит», в природе теоретически не существует).

Зилот вскочил и смачно выругался, да так, что аж слетелось четыре обсервера, известные «коллекционеры» разноэтажной нецензурщины. Вообще обсерверы славятся страстью к подслушиванию, подглядыванию и, конечно же, демонстрации всякой гадости, при чём, естественно, не кому-попало её демонстрируют, а, как правило, джудикаторам, Матриарху, ещё там начальству разному, и, не приведи Бескрайний Космос… -при этой мысли Крепускулярис нервно поморщился- не приведи Бескрайний Космос, Тиаринн… А назойливые обсерверы висели в утреннем небе четырьмя светящимися точками, и не спешили улетать, как будто чего-то ожидая. И кто их только программирует?..

Тем временем дарк почувствовал ещё чьё-то присутствие. Очень наглое и гадкое, судя по запаху. И действительно, протосс аж подпрыгнул (что правда, это у него получилось плохо, голова снова взбунтовалась, и в конвульсивной попытке встать вновь отчётливо проступил «крен» влево) от негодования, увидев в каких-то 10 метрах зерглинга, справляющего природную нужду… Большую… Фу-у, и даже очень большую. Тварь сидела, делала своё коричневое дело прямо напротив Крепускуляриса, умудряясь при этом дразниться и кривляться. После исчезновения их грозной королевы (что стало с Керриган, Крепускулярис не знал, то ли замочили её всё-таки, что маловероятно, скорее всего снова смылась куда-нибудь, но то, что на Аиуре и в ближайших его окрестностях её не было, это факт.) выжившие зерги обрадовались и в конец обнаглели, и теперь, когда их никто не контролирует, стали позволять себе проявлять свой скверный характер.

— Ну, зараза!.. -Дарк сгенерировал warp-blade (что далось ему с трудом, да и вообще warp-blade получился весьма «жиденьким» и каким-то неуверенным, так, как голова всё так же болела, кружилась, и ни за что не желала мириться со своим хозяином), вознамерившись порубать в капусту подлеца, замахнулся и… Зерглинг ловко отскочил, потом ещё раз эффективно ушёл из-под второго удара, потом и вовсе начал прыгать вокруг офигевшего дарка и тявкать: «Акелла промахнулся!.. Акелла промахнулся!..».
— Вы спросите: «а разве зерглинги разумны, разве они могут говорить?» -Как вам сказать… Разумны… Весьма относительно, конечно. И далеко не все. Но опять же-таки, зерг, оставшийся без контроля, да ещё и увидевший то, что происходило здесь прошлой ночью… Поневоле сделает выводы.

Тут уже Крепускулярис разозлился не на шутку:
— Ну, сволочь! Ща я те покажу «Акелла промахнулся!»! -И попытался активировать невидимость. Зерглинг оказался тварью на диво прозорливой, и дал стрекача, сообразив, что запахло жареным. Догонять его Крепускулярис не стал — даже при большом желании зерглинги всё равно бегают быстрее. Голове же вся эта затея с невидимостью, warp-blade-ом и зерглингом вообще не понравилась, она стала ещё тяжелее, к тому же загудела, и Крепускулярису на миг подумалось, что именно вот так иногда чувствует себя терранский сливной бочок… Дарк обречённо уселся на землю и ещё раз пожалел, что родился на свет. Тут он услышал тяжёлые шаги и приглушённые голоса терран, вскоре перед ним показался отряд маринеров, которые выглядели не лучше его, они куда-то шли, угрюмо потупившись под ноги, и несли… Целый блок пластиковых бутылок с минералкой!.. Протосс умоляюще поднял глаза и телепатический сигнал невольно вырвался в «эфир»:
— Поделитесь!.. Или пристрелите сразу, чтоб не мучался!.. Командир отряда обернулся, прочёл во взгляде дарка всю гамму испытываемых чувств, вытащил одну бутылку и бросил протоссу:
— На, лови, бедолага… И отряд двинулся дальше.

(«- Благослови тебя Адун, добрый терранин…») Открутив крышечку, Крепускулярис вдруг понял, что терранские бутылки совсем не приспособлены для протоссов…

Опять же спорный вопрос: есть ли у протоссов рот и где? По-видимому, всё-таки есть, и где-то в том месте, которое терране бы назвали «под подбородком». И он очень сильно отличается от ртов людей. Вот досада, и трубочки нет… Дарк с надеждой порылся в кармашках плаща… И не нашёл там спасительной трубочки. Он воровато оглянулся вокруг, никто ли не проснулся, но его товарищи по-прежнему валялись брёвнами и не подавали признаков _разумной_ жизни.

«— Ну что ж,» — подумал дарк, — «имидж — ничто, жажда — всё.» — и принялся пить «с горла», что было страшно неудобно, хотя бы уже тем, что часть содержимого проливалась за шиворот, не считая прочих «прелестей» питья в столь неестественной для протосса позе. Свысока эту картину наблюдали четыре обсервера… Крепускулярису даже показалось, что они там хихикают на орбите. Он злобно посмотрел вверх и проворчал, обращаясь к небесным зрителям:
— Жить захочешь, ещё и не так вывернешься!

Минералка явно пошла на пользу — голова снисходительно перестала гудеть, и даже произвела попытку заработать, так, что у Крепускуляриса постепенно начинала всплывать в памяти картина вчерашних событий. Концерт вчера был… Рэйнор такую аппаратуру пригнал, аж со своей планеты вёз ровно 11 дропшипов, гружёных под завязку… И действительно, саунд стоял такой, что на весь Аиур гремело, и, наверное, на Шакурасе слышно было… Музыканты, терранские ребята, публику протосью расшевелили, как надо… Крепускулярис вспомнил, как вчера вечером клятвенно обещал Тиаринн, что сам обязательно научится так же играть на этом чудном терранском инструменте… Как же его… Электрогитаре, во! И таки научится! Обязательно научится! И даже начнёт прямо … Ой, ой, только не сегодня… Как же болит голова!.. И начнёт прямо завтра. Вот… Что было потом?.. Ага, ударник терранский умудрился нажраться вусмерть ещё до выступления, так, что играть был не в состоянии… За барабанную установку посадили зилота одного молоденького, помнится, он ещё боялся, что, мол, у него не получится и всё такое, на что ему ответили: «А ты слушай ритм и наши мысли, хлебни водки и ничего не бойся!»… Вот он так и сделал… Молодец вообще парень, отыграл достойно, вот только потом как вошёл во вкус… Палочки случайно переломал… Потом исхитрился свои пси-блэйды в виде палочек приспособить… А чё, звук был даже лучше… Потом вообще всем крышу на хрен посносило, он так увлёкся, переусердствовал, барабанную установку раздолбал к чертям гидралъим… Потом на сцену вылез в зюзю готовый Артанис, речь толкал, потом его оттуда аккуратно под ручки унесли… Потом были фейерверки…

Череду размышлений Крепускуляриса прервал знакомый телепатический «голос»:
— Крепусик, рыцарь мой, вот ты где, хвала Адуну, жив-здоров!

О-о… Вот на счёт «здоров» Крепускулярис был очень даже не уверен… Из утреннего тумана перед ним вырисовался силуэт Тиаринн. Она спешно подошла поближе, но вдруг резко остановилась… И тут Крепускулярис почуял неладное… Её глаза гневно сверкнули красным, не предвещая ничего хорошего:
— Скотина ужратая! Это как понимать, раззвездяй невидимый?!

Дарк виновато втянул голову в плечи и осторожно спросил:
— Что, звёздочка моя?..
— Ты ещё спрашиваешь, «что»?!! Посмотри на свои вибрисы!

Крепускулярис осторожно ощупал место чуть повыше затылка, где у Кхалаев красовались длинные нервные придатки-антенны, заботливо перевязанные золотыми ленточками, у тёмных же, как известно, перевязывать нечего, их вибрисы торчат коротеньким пучком. Дарк еле сдержался, чтоб не выругаться в присутствии Тиаринн, когда его рука стянула с коротких антеннок тонкий резиновый одноразовый предмет, который терране обычно одевают явно не на то место, на какое прицепили Крепускулярису… Вот тут-то дарк пожалел о том, что он не люркер, так ему хотелось провалиться сквозь землю…

—Э-э-э… Тиаринн, милая, ничего не было… Это… медички… словили меня и хотели… образовать Тёмного Архона… («Вчетвером, блин!..») Они были пьяны и не ведали, что творили… Но я им не дался, Тиаринн, поверь мне, ничего не было!..

И Крепускулярис действительно не врал — в самом деле, он, конечно, не ручался за других (мало ли, во Вселенной всё может быть…), но про себя знал твёрдо: лично у него с представителями иной расы ничего «такого» не было, нет, и быть не может. А вот в руке его возлюбленной уже чётко различались очертания смутно знакомого предмета — грозной warp-скалки… Четыре обсервера взирали на дальнейшее развитие событий с высоты своего положения. Сквозь нечастые облака и редкие веточки чахлых деревьев им было всё прекрасно видно. (Да вообще от этих невидимых представителей искусственного интеллекта «made in Protoss» трудно что-либо спрятать).

—Ай!.. Ай-яй! Ай, за что?! Ай, хватит, виноват, больше не буду… Ай, Ай!.. -Доносилось до их тонкого слуха с поверхности планеты.

Обсерверы остались довольны — они не зря ждали!..