Человек, известный каждому

Мягкие шаги черных, начищенных до блеска ботинок, раздаются в тишине темной улицы.

Человек, одетый в черный плащ почти по щиколотку, идет по улице. Мелкий, моросящий дождь мочит одежду, кепку, и длинную черную косу, спускающуюся ему почти до поясницы. Идет он один, без кого-либо, хотя многие высказывали желание проводить его до дома в столь поздний час. На его лице, слегка восточного типа, невозможно было прочитать ничего, кроме холодного спокойствия. Его зеленоватого оттенка глаза, скрывает тень от низко надвинутой кепки. Рот ровный, может быть от того, что на нем давно не проскакивало улыбки.

Быстрыми, размеренными шагами человек пересекает двор, мокрый от дождя и снега.

Как ему все это надоело, эта грязь, снег, этот дождь в конце концов. Хотя, он не раз ловил себя на мысли, что такая погода ему по душе. Опять эта подворотня. Лампочка, естественно, выбита. В нос ударяет резкий, противный запах пива и нужд.

«Только маньяков плодить. А потом жалуются на плохую отчетность» — подумал он, вспоминая встретившегося ему мента, не в самой вежливой форме проверивший документы. Особенно невежлив он стал тогда, когда убедился, что они в порядке. Всплеск позади. Человек резко обернулся. На дою секунды распахнувшийся плащ, обнажает вязанный черный свитер, кожаный пояс, на котором тускло сверкнула рукоятка японского кинжала, подаренного ему за успехи в постижении боевых искусств.

Никого. Последовавшее эхо от разбитого стекла дало ему понять, что какая-то мразь опять выкинула из окна бутылку.

«Как-нибудь зашибут». Темный подъезд. На редкость чистый. Недолгий подъем по лестнице на пятый этаж. Из-за обитой деревом, черной металлической двери раздается знакомое мяуканье.

Два поворота ключа, и на пороге появилась черная, зеленоглазая кошка. «Привет Элуна», ты рада меня видеть? Войдя в квартиру, он инстинктивно протянул руку к выключателю, но тут же поймал себя на мысли, что без света, пожалуй, будет даже лучше, тем более, что он неплохо ориентируется и в темноте. Но немного пройдя вперед по темному коридору, он споткнулся о снятый в проходе зимний ботинок — «черт подери, так и палец расшибить недолго!» «Да и не плохо было бы прибраться тут» — думает он, разглядывая очертания изрядно захламленной квартиры. «Нет, однозначно надо!» — на этот раз споткнулся уже при входе в комнату. Внезапно он почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд, явно не человеческого происхождения. С полки книжного шкафа, меж длинного ряда книг (в основном классиков), немного прищурив правый глаз, сидела большая деревянная статуэтка — «нэцкэ», японский божок удачи и счастья, которые, если верить словам подарившего ему её на день рождение друга, он должен был приносить. «А ведь его подарили мне несколько недель спустя после моего дня рождения! И искренне убеждали в том, что совсем забыли про него…» Тут он вспомнил, что в этом году он даже и не отметил свой день рождения. Но почему-то не испытывал по этому поводу особого разочарования.

Раздавшееся с кухни мяуканье, заставило его отвлечься от размышлений. Он проделал обратный путь из комнаты, мимо не заправленной кровати, точнее, полуразваленного дивана, в коридор. Свернул направо, нащупал на стене выключатель, и зажег наконец-таки свет. «Элуна! Кис-кис-кис! Дай я тебе налью молочка!» Открыв дверь холодильника «кристалл» (еще советского выпуска, но исправно служившего вот уже третий десяток лет) он обнаружил, что молока нет.

И устало опустился в кресло. С улицы, через открытую форточку, раздавалась музыка, неизвестно какой попсовой группы, мат, девичий визг. Он краем глаза выглянул в окно. Соседний подъезд оккупировала очередная пьяная компания. Магнитофон надрывался над тем, что кого-то в подъезде валило ОРЗ. Но что-то ему в них показалось странным, отличным от обычных ночных гуляк, вопящих матом в половине третьего ночи. Приглядевшись, он заметил, что эта компания представляла собой… ДЕТЕЙ! Да, вполне прилично одетых детей. У него не получалось по другому описать ребят, лет четырнадцати-пятнадцати. Отвращение и, возможно, немного жалости — вот первые чувства, испытанные им за этот вечер, с тех пор, как он покинул выпускной бал. Он не хотел на него идти. Он вообще не любил никакие компании. Может по тому, что другие его не понимали, считали его чокнутым, ну или по меньшей мере немного странным. Может, не любил по тому, что ОН чувствовал себя на них чужим. А может просто по тому, что в его учебном заведении такие вещи проводить толком не умели. Да если бы и умели, его отношение к ним все равно осталось бы неизменным.

Он встал. В раковину с немытой посудой кране капала вода. Подойдя и закрутив кран, он вспомнил, что хотел пойти кошке за молоком. «Ладно, чуть позже» — подумал он, «магазин все равно круглосуточный». «Отдохну».

Он вышел с кухни, прошел по коридору, прямо, до гостиной, открыл дверь. Гостиная, книжный шкаф, были окутаны лунным светом. Лежащая на полу медвежья шкура, китайского производства, таращила на него неестественно большие глаза, и обнажала пластмассовые клыки. Дождь прекратился. Он окинул взглядом секретер, письменный стол, стоящий на нем компьютер. Вид этой комнаты оставлял у него куда лучшее впечатление, нежели предыдущая. В ней хотя бы не было разгрома, учиненного кошкой. Подойдя к столу он опустился в неглубокое кресло. Включил компьютер. Знакомо зашумел куллер. Загрузочная запись лишний раз напомнила ему конфигурацию его системы. Intel Pentium 4 2800, Radeon 128mb, и много килобайт винчестера, производили внушающее уважение чувство. Рабочий стол засветился картиной гидралиска, на груде черепов ненавистных Терран. Мой компьютер/ удаленный доступ к сети/ соединение с: «Петерстар». Двойной щелчок мышью. ОК. Под черной коробочкой, установленной рядом с «электронным монстром» деловито затрещал модем, набирая номер интернет-провайдера. 3-2-0-3-3-7-0… набор казался ему невыносимо долгим. Двойной щелчок по иконке «SC Launcher» Выбранный пункт «Запуск игры» потребовал для своего подтверждения всего один щелчок. Надпись Star Craft: Brood War заставила его сердце чуть ускорить ритм. Multiplayer, Battle.net, Europe. Логин,:……………, пассворд: ***. Знакомые окна чата.

«Ну вот я и дома!» — подумал он, облегченно откинувшись в кресло…