Продать душу

Залпы тысячи танковых стволов освещали поле боя, их грохот заставлял землю трястись, пронизывал живых существ до костей и заставлял их плоть резонировать. Бесчисленные зерги бесстрашно кидались на стену ужаса, огня и грохота. Бескрайние углубления окопов протянулись от горизонта до горизонта, бункера высились над ландшафтом, скрывая в своих бетонных недрах солдат. Если бы зерг знал страх, он тотчас бы сдался! Кровь заполняла траншеи, горы изуродованных трупов возвышались до небес лишь для того, чтобы дать укрытие другим зерговским тварям. Волна за волной они разбивались об укрепления, словно волны о берег, но в отличие от волн они не откатывались, они продолжали свой штурм с удвоенной силой. Как и вода постепенно смывает берег, они разъёдали оборону, траншея за траншеей. Пехота постоянно меняла укрытие, отступая к новым окопам. Покрасневшая земля, уже не в силах впитывать свежую кровь, превратилась в болото, люди в траншеях стояли по горло в крови врага и крови товарищей, ночная тишина наполнялась залпами орудий и протяжным стоном умирающих солдат.

Офицеры вдохновляли их на контрнаступление, люди кидались в гущу боя, держа перед мысленным взором лица любимых, которых они спасут, если победят, вспоминая, за что они сражаются — право быть человеком, а не тварью! Но разум показывает и свои отрицательные стороны: если зерг способен убивать вечно, то человек испытывает стыд, ему становиться совестно и страшно; ужасно представить, что стало бы с этими солдатами, если бы они хоть на секунду представили, что зерги — разумные существа. Да, люди убивали себе подобных в кровопролитных и жестоких войнах прошлого, но никогда количество павших не исчислялось миллиардами, никогда ещё не видело человеческое существо столько крови, никогда не переживало столько смерти. Наконец, отступление достигло последнего рубежа — полоса крепостей подобно горному хребту возвышалась над равнинами. Зерги тут точно не пройдут: из бойниц торчали дула пулемётов, сеющих смерть с необычайной скоростью, на вершинах огромных башен стояли танки. Если этот рубеж падёт, то всё будет кончено, но люди не дадут ему пасть; все наследие вечной человеческой изобретательности в методах разрушения собралось тут, все те демонические машины, призванные лишь уничтожать, наконец-то выпустили свою ярость. Зерги пытались прорваться лишь для того, чтобы упасть под огнём пулемётов, чтобы быть разорванными танковыми залпами. Они умирали ради Роя — умирали, чтобы снова жить.

На крыше крепости молодой капитан гордо стоял над полем боя. Внизу, в самой крепости отряды пехоты вели огонь, кося тварей, словно осенние колосья, теперь они не испытывали стыда убивать, они больше не боялись, ими не двигала больше жажда свободы, слова лидеров, запавшие глубоко им в душу, умолкли; остался лишь животный инстинкт — выжить, только выжить. Лицо капитана не выражало никаких эмоций, но внутри, внутри он сгорал, в глубине души он понимал, что патроны когда-нибудь кончатся, а зерги бесконечны. Он представлял себе то недалёкое будущее, когда его труп ляжет наземь, чтобы отправится в вечное забвение, его семью убьют, и то, что они проделали в этой битве, всё, за что они сражались, будет потеряно, как и жизни всех, кто тут был. Все их страдания были напрасны, все силы на борьбу потрачены впустую, весь путь окончится, вся жизнь потеряет свой смысл. Даже если он это переживет, то мир он этот больше не узнает никогда.

Но нет, он мыслит слишком глобально! Эта планета — ещё не конец, есть другие твердыни, есть матушка Земля, которая всем своим существом будет защищать своих детей до последнего… Но он умрёт тут, его страдания и жертвы будут забыты, в лучшем случае он вернётся домой в качестве ничтожной строчки статистики, ибо смерть тут означает вечное забвение. Он вспоминал многочисленные памятники «Неизвестному солдату», он представлял холодную каменную статую, возвышающуюся над какой-нибудь площадью, и эта безжизненная статуя будет олицетворять его, все его идеалы, всю его жизнь. Но когда-нибудь и она падёт, возможно, через век эту битву не вспомнят, возможно, даже через 10 лет её некому будет вспоминать. В отчаянии он кинулся от парапета к выходу, но тут остановился с поразительной идеей. Нет, он не будет забыт! Он отдаст свою жизнь в жертву, чтобы снова увидеть родных, чтобы спасти себя от вечного забвения.

Он подошёл к танковой батарее, стоящей на крыше крепости, он уделил внимание каждому танку, смотря на них, как будто в последний раз. Мысленно капитан произносил имена членов экипажа, мысленно он прощался с ними. Ну почему у него не хватает мужества попрощаться вслух, почему не царит у людей общее понимание, почему нет общей памяти, как у протоссов? Если б она была, то не пошёл бы он на этот поступок. Наконец-то, закончив своеобразный ритуал прощания, он взял коробку снарядов и отправился в недра крепости. Возможно, он и умрёт, но имя и сущность его никогда не будут забыты, возможно, он даже и сможет выжить. Спускаясь всё ниже, он представил лицо возлюбленной, что подумает она про него? Безусловно, она будет ему вечно признательна, её фамилия будет увековечена за его деяния, а если повезёт, он к ней даже сможет вернуться. О, нет, может лучше не стоит этого делать, ведь это же зло! Нет, он должен, если не хочет быть предан забвению.

Капитан спустился в самое основание крепости, металлический скелет конструкции выдавался из слоя толстенного бетона, это сердце твердыни — полупустой оружейный погреб. Пришёл тот час, настало время сделать окончательный выбор. Но выбора нет — это единственный путь! Он кинул коробку вниз, достал гранату и послал её вслед, после чего бросился бежать; мысли крутились вокруг одного существа, существа, дающего ему последнею надежду, и он возносил ему безмолвную молитву, да будет она им услышана!

«Сверхразум! Прошу, я принес эту жертву для того, чтобы ты сохранил мою жизнь, я помог Рою, чтобы ты сохранил моих любимых, чтобы ты не уничтожил те идеалы, в которые я верил!» Дело сделано, возможно, но он верил в то, что столь великое Существо просто не могло не услышать этот призыв. Настало время увековечить своё имя, капитан переслал данные с нашлемной камеры в центр командования как нечто сверхвлажное, теперь его имя никогда не забудут. В глубине души он понимал, что слава его будет подобна славе того, кто сжёг прекрасный храм, слава предателя, его именем будут пугать детей, — столь ничтожная жертва во имя вечной памяти, во имя вечной любви! Имя его любимой замрёт во времени вместе с ним, рядом с ним, его любовь застынет на века в своем апогее.

Взрыв, непреступная башня обрушилась, куски бетона разлетались по округе, крыша с танками на ней медленно проседала, а он стоял сзади, созерцая то, что сотворил. Брешь в обороне была пробита, и теперь все неприступное укрепление потеряло смысл. Башня медленно осыпалась, превращаясь в мост, который зерги могли использовать, чтобы взобраться на плато, а с него на другие крепости. Море ультралисков, как будто ждущих этого момента, понеслись вперёд, если раньше они умирали под высокими стенами, расстрелянные в упор пулемётами, то теперь есть брешь, больше не будет огня в упор, теперь они пройдут. Там, где только что возвышалась неприступная цитадель, теперь стояла одинокая фигура человека, жалко смотрящая зверю в глаза, и взгляд его был полон надежды, его губы шевелились, повторяя, как заклинание, уже сказанную однажды молитву: «Сверхразум! Прошу, я принес эту жертву для того, чтобы ты сохранил мою жизнь, я помог Рою, чтобы ты сохранил моих любимых, чтобы ты не уничтожил те идеалы, в которые я верил!»

Звери всё бежали вперёд, один из них смотрел капитану прямо в глаза, он приближался, его бивни, подобные шампурам с нанизанным мясом, истекали кровью и смертью — смертью тех, кто встал на его пути. Ультралиск, наконец, достиг капитана, замах, удар… Огромный бивень пробил живот насквозь и подбросил человека в воздух. Великий не услышал молитвы, он его обманул, но это неважно. Пусть он умрёт, но забытым он никогда не будет, это момент величайшего достижения его жизни!

Зверь, отпустив его со своего смертельного оружия, понёсся вперёд, оставив капитана медленно умирать; человек лежал на спине, расслабившись и закрыв глаза, кровь текла из огромной раны, но боли он не чувствовал. В голову пришла великолепная фраза, как жалко, что её нельзя записать, ну почему никто не сможет понять её смысл, почему не сможет он её передать?! «Зерг — это не физическая форма, зерг — это состояние разума». Несмотря на то, что глаза были закрыты, он видел свет, и спустя мгновение тот погас. Нет, он не умер, нечто висело над ним. Силы покидали, их не хватало даже для того, чтобы открыть глаза, вскоре звуки боя утихли и свет исчез навсегда, осталась лишь мысль, которая как эхо отражалась в его сознании: «Я не буду предан забвению». Его дух покинул тело, это была не та ослепительная и прекрасная вспышка, которая озаряет смерть протосса, этот выброс энергии нельзя было увидеть или засечь лучшими приборами, но оверлорд, висящий над бездыханным телом, поймал его, передавая по невидимым каналам, через наместника, к Сверхразуму. Человек ничего не видел и не слышал, он не чувствовал, он мог только думать. Мысли были чётки, ибо им не мешали глаза и уши, им не мешали позывы грязного и ничтожного тела, он чувствовал свободу, но вскоре он осознал, что не один. Он чувствовал бесконечное множество существ, намного более низших, чем он, но он считал их равными. Море информации захлестнуло его, это было прекрасно, они могли высказать своё мнение и прийти к согласию в ничтожно малые сроки, настолько малые, что в человеческом языке нет им названия. Тут не было тайн, тут не было разногласия, все приходили к единственно правильному решению. Он чувствовал боль умирающих существ, он сам умирал и понимал, что это такое, но они не боялись, они не волновались, ибо смерть тела сохраняет дух, его мудрость приобщилась к Рою, мудрость роя перешла к нему, они едины, они помогают друг другу, вместе они принимают решение, оптимальное для всех, вместе они Великий Разум. Он, было, начал думать, но его разум был заполнен голосами остальных, всё происходило очень быстро, он сразу пришёл к единственному верному ответу: Рой выше человека! Я должен спасти свой народ.

Он вновь почувствовал боль, он услышал биение собственного сердца, глаза заболели от света, все мышцы сокращались, пытаясь разорвать нечто сдавливающее его. Вот воздух попал ему в лёгкие, он чувствовал ветер и видел всё вокруг себя; бросив взгляд вниз, он увидел нечто, что смутило бы его раньше, теперь же он этим гордился: длинный хвост и когтистые лапы, теперь он зерг! Он по-прежнему чувствовал присутствие Тех, он советовался с ними, они давали ему инструкции, он един с ними и они ему братья, он не прожил и доли секунды, как уже обсудил свою судьбу, как вся его жизнь была прописана — в бой! Добравшись до того места, где совсем недавно люди умирали в траншеях, умирали те, кого считал он братьями, товарищами, друзьями, те, кто разделял его старые идеалы, он понял теперь, что всё это ложь, они лишь разделяли с ним свои трудности, использовали его как помойку для излияния своих эмоций, теперь у него есть истинные друзья, друзья, которые поддержат и помогут. Ведь люди вынудили его на предательство, люди отнеслись к нему лишь как к оружию, теперь он часть чего-то любящего, заботящегося, он часть Роя. Вскоре его взгляд упал на поле боя, ряды крепостей, окружённых трупами — всего лишь грудами органики, ибо дух Роя вечен. Всего одна мысль проскользнула быстро, как искра: «Они уже всё обсудили». Зерги вдали закончили своё хаотичное движение и собрались в построения, они нападали на слабые места, ибо знали их. Скоро он освободит свою любовь, скоро он подарит ей свободу.

Он просился вперёд, окружённый братьями, которые готовы отдать свою жизнь за него, он готов отдать её за них, ибо любая жертва зерга — ради Роя. Теперь он часть поистине великого организма, больше не придётся ему скитаться десятки лет — короткую человеческую жизнь — в поисках призрачного смысла, ибо Они подарили ему этот смысл, заботу, любовь. Это не та человеческая любовь, которую он так часто наблюдал, это не подлизывания в поисках ласки, теперь он познал Истинную любовь, он познал абсолютную цель существования, он возвысился над тем, чем некогда был, скоро он сможет любить её по-новому, испытывать к ней по-настоящему искрение чувства. Он придёт к ней и освободит её дух от ничтожного человеческого тела, он приобщит её к воистину Великому, не придётся уже увековечивать её имя — он увековечит её саму.

Он пробивался через ту дыру в неприступной стене, которую некогда сам сотворил, он продвигался под огнём людей, голос Роя вел его вперёд, Рой оберегал его; бой был уже практически окончен, крепости, увенчанные разгромленными танками, также высились над ландшафтом, но теперь они не вселяли ужас, теперь они были пусты. Безжизненные тела пехотинцев свисали из бойниц, они погибли в попытке бегства. Тучи зергов неслись вперёд, преследуя в панике убегающие остатки некогда великой армии, люди бежали гремя своими тяжёлыми скафандрами, они цеплялись за технику и убивали друг друга за место на танке, такого хаоса он никогда не видел, и он рад, он не жалеет, что теперь он зерг. Ошибались мудрецы, говорящие о величии и гордости человека, ибо человек — ничтожное животное, живущее лишь, чтобы сохранить свою жалкую жизнь, ничего не стоящую жизнь. Рой спасёт их заточённые в лысых обезьянах души, Сверхразум подарит им свободу и смысл, он объединит их одной волей и одним предназначением, он даст им свободу, за которую они сражались и убивали друг друга с начала времён.

Вся мощь Роя приближалась к городу, сирены ревели и истребители подымались в небеса, люди, не желающие сдаваться, брались за оружие и баррикадировали свои дома, они будут сражаться за каждый дом, за каждый квадратный сантиметр, лишь смерть заставит их положить оружие. Он пробивался через узкие улочки города к своей цели, тучи пыли витали повсюду, столбы огня подымались до небес. Отряды, ведомые храбрыми командирами, кидались прямо в лапы зергов, они бросались на растерзание во имя победы. Стоило командиру махнуть рукой, зазывая за собой солдат, как все выжившие в округе с радостными криками кидались вперёд, они возвращали занятые дома, они отбивали улицы и разрезали поток разрушения, люди кидались в толпу врагов, чтобы своим телом сбить зергов с лап, чтобы спасти товарищей. Но он всё продвигался вперёд. Такое ощущение, что ему способствовала удача: он всё ещё жив, его до сих пор не убили.

Сам мир желает ему успеха, успеха его священной войны, войны, чтобы окончить все войны. Войны, чтобы освободить всех и соединить в вечном союзе любви, объединить заботой Роя.

Вскоре он достиг дома, в котором некогда влачил своё жалкое существование, теперь ему осталось лишь принести Свободу внутрь, такого великого подарка он не делал никогда. Разнеся деревянную дверь на куски, он ворвался внутрь. Пустота. Стоящий на боку стол, всё переворошено. «Наверное, её уже освободили», — подумал он. Но он чувствовал чьё-то присутствие в доме… Выстрел! Пуля застряла в толстых пластинах брюшного хитина, он попытался закричать «не стреляй, я пришёл тебя спасти!», но из глотки вырвалось лишь дикое шипение. Время начало течь очень медленно, мысли неслись с колоссальной скоростью. Он заметил женщину, быстро выглядывающую из-за стола с пистолетом и ее быстрое, ловкое движение. Она промазала. С ужасной яростью и шипом он бросился вперёд, разрубая столешницу надвое, он добрался до неё. Но она не хотела сдаваться, она не хотела свободы. Вонзив нож ему в грудь, она бросилась убегать. «Хорошо, дорогая, если ты хочешь остаться в этом жалком мире, если ты рада ему, то пусть так и будет», — в его сознании еще оставались крохи сострадания, еще теплилась любовь, которая привела его сюда. Он начал разворачиваться, как вдруг несчётное множество голосов отразилось эхом в его мозгу, выжигая все чувства, которые он испытывал секунду назад — теперь они шли против воли Роя.

«Она недостойна не то чтобы быть частью Роя, она не заслужила просто права жить! Убей ее!» Мгновение — лишь мгновение, ставшее вселенской границей его души, он представил себя стоящим на распутье, видя с одной стороны свою любимую, с другой — манящий миллионами голосов Рой. Хор сладких голосов пересиливал, спустя секунду в его душе не было и следа прежних чувств. С радостью он подумал: «Рой спас меня, дав мне Вечность, и Рой даст её всем, но это жалкое существо, которое он некогда любил, недостойно вечности, оно не достойно Роя, оно встала на Его пути. Убить. Ведь моя воля — это воля Роя».