Трое

Первый
Холодный пронизывающий насквозь, стегающий, словно плеть ветер. Пустота бесплодных равнин и одиночество среди бесконечного белого безмолвия, не видимое, но ощущаемое. Оно сокрыто за почерневшими от дыма толстыми кристаллами на стенах. Отчаяние от чувства бескрайности, от чувства мелочности своего существования посреди этой белоснежной вечности. Замкнутый сам на себя мир, где нет выхода, где нет спасения, есть лишь вялая тягучая, как воск боль, где-то внутри. Холодно, очень холодно, тепло жизни начинает оставлять тело, погружая в состояние глубокого мрачно-зелёного, как океанские воды сна. Тусклый свет вспыхивает и рассыпается пустыми искорками, нет, даже не пустыми, опустошёнными. Я один, нет иного, не стало…

Псионный клинок ещё раз несколько раз прощально мигнул в чужом враждебном воздухе и растаял, подобно нимбу звезды за тьмой планеты. Он тяжело поднял голову и невидящими глазами встретился с беспомощной грудой металлической брони у входа в помещение. Мерцание на стенах, освещавшее иссякшую мощь нексуса мягко сходило на нет.

Оставшийся, возможно последний, он тяжело поднялся, пытаясь в наступающей тьме, гаснущего мерцания ощутить хоть кого-нибудь, но старания увязли в необычайной чужой тишине, словно вибрисы на его голове были разъедены страшной тёмно-жёлтой кислотой, которая сожгла братьев у входа и слабо парила над поверженными телами, рассеиваясь ядовитыми испарениями. Но он знал, что это было не так. Неуловимое мгновение назад, когда ещё время существовало и текло спокойной рекой, вне кровавой битвы, он шагнул в Ворота, чтобы остановить безумство, творившееся здесь, отделённое пропастью немых звезд, от того места, что он привык называть своим домом. Но это было невероятно давно… хотя может быть всего мгновение назад…

Он шагнул вперёд, ощущая решимость, это чувство подобно благодатной силе оживляло тело, возвращая понимание и неизбежность, но вот только…было и другое, далёкое и страшное чувство, которое решимость погрузила далеко вглубь сознания, потому что Он не верил, что такое возможно с ним, сильным и решительным, тем, кто привык побеждать и идти к своей цели… Этого не могло произойти вообще, потому что не было никогда.

Он миновал останки погибших товарищей, прислушиваясь к неизбежным ощущениям утраты и боли погибших.. но лишь пустота была ответом, ничего. Словно прошлое единение, казавшееся естественным всегда, вдруг отторгнуло его, погасив псионные клинки в тот момент, когда в рану, содрогающуюся от боли проникло…оно… Нет!

Я протосс и моё имя! Моё имя… Он замер, внутри родился холодный сгусток отчуждения, моё имя… какое оно… Растерянность не свойственна протоссу, тому, кто должен держать рубежи обороны против любого врага всегда, его уверенность должна быть крепче брони крейсеров, а решимость по подобна пронизывающему тела врагов псионному клинку. Огромная дыра с оплавленными краями, и снежинки, маленькие чёткие кристаллики вихрем залетали в почерневший от бушевавшего считанные мгновения огня коридор нексуса. Они странным вихрем окутали оставшегося, погружая в прошлое, стараясь утащить в небытиё… кристаллики замерзшей воды, чужого, враждебного мира, наполненного злобой и ненавистью…

Он двинулся вперёд, одержимый намереньем до конца выполнить своё предназначение в этом мире и уменьшить численность очередной из стай хотя бы на несколько злобствующих в своём гневе отвратительных существ. Мгновения назад ничто не предвещало подобного исхода, маленькая колония предназначенная для слежения за далёкими передвижениями стай на этой затерянной в тьме бескрайнего космоса луне не была готова была дать отпор такому неожиданному и чётко спланированному вторжению сил зергов. Столько их не могло быть здесь, не должно быть, этот сектор ничем не мог их заинтересовать…

Он шагнул на заснеженную почву холодного мира, ощущая как прикасаются к открытым поверхностям тела кружащиеся в непрерывном потоке кристаллики льда. Колония пала, он словно оглох, впервые за всю свою жизнь оказавшись в глубокой тишине, словно на огромную площадь опустился какой-то колпак, отрезавший его от далёких но всё таки ощущений братьев, которое должны прийти на помощь… Так наверное ощущали себя дарки, холодной искрой вспыхнула мысль

Второй.
Обжигающе холодная струя ворвалась в горла, сквозь иссохшие губы, проникая глубоко в тело, пробуждая сознание от бессознательного кошмарного предсмертного ада. Перед глазами сквозь тьму прикрытых век яркими кругами зажигаются и гаснут кроваво-красные круги. Ещё один глубокий, хрипящий вздох, который срывается в болезненный кровавый кашель. Боль ярким всполохом вспыхивает в теле. Человек скрючивается от невыносимого ощущения, от ощущения того, что он снова живой, словно какая-то сила следуя некому неведомым помыслам неожиданно выдернула душу уже почти покинувшую тело из тёплого и мягкого небытия и вновь вернула обратно в изуродованное, кровоточащее, но отчаянно желающее жить тело. Отдышавшись человек открыл глаза. В лицо сыпали колючие холодные снежинки, вокруг вращались вихрем белые буранчики. Приближалась буря. Лобовое стекло было разбито и зияло острыми осколками, обагрёнными кровью. Какие-то индикаторы тускло светились, передатчики молчали, и не было вокруг ничего кроме звенящей тишины и шуршания острых колких снежинок. Человек пошевелился. Он лежал среди груды неподвижных тел, тоже бывших когда-то людьми. Он тяжело приподнялся, встал на колени. Перед глазами снежная буря неожиданно вновь погрузилась в мягкую тёплую тьму, боль начала уходить. Нет! Громко закричало не желавшее умирать сознание. Родившаяся некоторое время назад надежда заставила человека превозмочь себя и сквозь сомкнувшуюся тьму подняться на ноги.

Чёрные пятна, клочья дыма уходящие в невидимое за бесконечным плотным потоком снежинок небо. Обугленные танки, нелепо задравшие свои смертоносные орудия в пустоту, развороченные, словно вскрытые консервным ножом голиафы и тела, множество перепутанных тел, обожженные, залитые шипящей кислотой, обезображенные до неузнаваемости куски мёртвой органики. И пустота, звенящая в ушах пустота. Сражение закончилось, но кто победил, кто проиграл, было непонятно.

— Есть кто живой!?!, — лёгкие человека исторгли хриплый крип, утонувший в белом безмолвии вокруг, — Кто нибудь? Кто из офицеров живой? Я…

А кто я, родилась мысль, прорвавшаяся сквозь звенящую в ушах тишину и белое безмолвие, поглощающее сознание. Кто я? Что за планета? Какое задание?

Крик отчаяния, разнёсся над мёртвыми телами, память отгородилась от человека непроницаемым барьером. Словно не было ничего до пробуждения, ни имени, ни цели… Человек не помнил ничего, ничего кроме… кроме… Командный центр, ему нужно в командный центр. Да, так, наверное, и должно быть, он контужен, сражение закончилось, а ему нужно в Командный центр.

Человек обернулся в поисках своей цели, звон в голове усилился до боли, а перед глазами вновь потемнело, когда тьма схлынула подобно волне прибоя он увидел нексус, объятый колышущимся белым пламенем, слепящим глаза. Командный центр, неожиданно подсказала память. Человек замер в нерешительности, что-то внутри него боролось с возникшем противоречием, образ перед глазами был не его командным центром, а его врага. Пустота белого безумия, пляшущие снежинки вокруг, объятый пламенем нексус, вокруг тела зергов и протосов и людей и шёпот. Снежинки говорили с ним, о чём то неуловимым, о том, что поняло его тело, а не сознание. Человек побрёл вперёд к нексусу прислушиваясь к голосам вокруг. Индикаторы на осколках лобового стекла погасли, что значило только одно, силовые гидравлические механизмы, позволяющие человеку передвигаться в тяжелом четырехтонном скафандре отказали, но человек не заметил перемены, он брёл вперёд, спотыкаясь о поверженные тела.

Шум, словно помехи в эфирном шуме, сменил звенящую пустоту в голове, вместе с ним пришло некоторое спокойствие и определённость. Впереди, сквозь слепящие снежные вихри показалась чья-то тёмная фигура, фигура врага.

Третий.
Пульсирующий рой ощущений, то прерывался, то вновь врывался в сознание, освобождая от подступающего безумия. Ощущение голода, боли в многочисленных ранах и устойчивый запах.

Земля мелкой замерзшей крошкой посыпалась в нору. Он повернулся к выходу из уютно выкопанного убежища. Снег засыпал землю белым мягким покрывалом. Источник устойчивого сознания вновь прервался, бесконечно далёкое знание, ощущение цели исчезли, словно перерубили невидимый силовой кабель, соединяющий его сознание и окружающую вселенную. Голод и возникшая ярость ярко вспыхнула в угасающем сознании и он, тихо рыча, выполз из норы. Безумие охватило всё существо, подобно электрической искре пробежав по гибкому телу. Он, тихо извиваясь, пополз, повинуясь острому чувству голода и манящему сытному запаху живых тел.

Белое вокруг сыпалось острым мелким и колючим. Вокруг словно не было ничего кроме этой обманчивой разрозненной падающей белизны и запаха. Он поднял голову пытаясь нащупать утерянный контакт с внешним, но источник был слишком далеко. Он опустил голову, ощущая как безумия постепенно овладевает им, с каждым мгновением отторгая внешнее знание. Тихое рычание вырвалось из его горла, и он затаился в груде уже безвредной остывшей металлической горы, остановленной его собратьями. Среди этого белого шуршащего фрагментированного мира, среди неприятного холода было ещё только два существа и оба стоили, чтобы ими утолить жуткий голод. Тихий шёпот далёких звёзд прорвались сквозь атмосферные помехи и вновь замкнул силовой псионический кабель. Ощущение общности вновь появилось в просыпающемся сознании существа. Битва было завершена, но последний ход ещё не был сделан. Словно одна из паутинок зацепилась за него, но лишь её лёгкое касание превратило ещё совсем недавно слабое и раненое существо в то, огромное и сильно, перед которым трепетали все прочие существа, кто ещё не был поглощён Роем. Белое безмолвие вокруг перестало более быть непроницаемым. Он ощутил наличие множество разрушенных и неактивных структур, принадлежавших обитателям этой немногочисленной колонии. Он поднял вверх морду, ощущая как по его кожу хлещет злой снежный ветер. Он был последний, никто из его собратьев не выжил, во всяком случае, в его зоне ощущения он никого не чувствовал, ну практически никого. Того, второго, пока ещё нельзя было считать своим, во всяком случае пока… Пока нужно было ждать…

Второй.
Тяжесть скафандра сковывала движения человека, но он превзнемогая усталость, боль и самого себя упорно шёл к тёмной замершей фигуре неподвижно стоявшей в вихре снежинок. Острый незнакомый, но враждебный запах, словно волной, окатил человека, породив неожиданную ярость и злобу. Перед ним был враг. Тело страшно болело, кажется даже кожа задубела от запёкшейся крови и сейчас была похожа на броню с острыми болезненными шипами. Злой клокочущий крик вырвался из горда человека. Сознание тихо угасало, уступая место чему то новому и необычному, заполняющему его мысли. Он словно распадался на множество разных личностей, он не был теперь одинок. Вокруг вихрем кружили голоса. Он теперь всё… и эти снежинки и эта земля и звёзды за невидимым небом, он сама вселенная, человек растворялся в неописуемом вихре внутри своих мыслей. Память начала таять подобно восковой свече. Человек вспомнил, тот страшный полёт, как их корабли были увлечены стаей зергов и они были вынуждены высадится на эту бесплодную луну в попытке спастись, как наткнулись на колонию протоссов, как погибли в страшной бойне его товарищи… собратья… но это было уже бесконечно далеко, не было ни отчаяния, ни страха, ни эмоций. Человек парил в этом вихре, было ощущение, словно вся вселенная заговорила с ним. Он здесь не один. Кто-то другой есть рядом, он наблюдает… собрат… Тело человека напряглось, как обычно бывает перед прыжком, пальцы сжались. Враг был перед ним.

Первый.
Он смотрел, как тяжело переваливаясь с одной ноги на другую к нему приближалось отвратительное существо, жуткая помесь технокаратии и генетических экспериментов. Обугленная чёрная поверхность помятой скорлупы скафандра скрывала изуродованное мутациями покрытое колючими наростами тело, в котором кипела кислота. Тяжёлый шипастый хвост волочился за этим существом. Процесс мутации был видимо ещё не был завершён и существо пока ещё не изменилось до той стадии, когда кислота, струящаяся по его телу будет готова обладать страшной разрушающей силой взрыва. Но времени оставалось не так много. Оружия не было, приходилось рассчитывать только на собственные силы. Снежный вихрь на мгновение расступился и протосс сделал шаг вперёд. Мощный разрушительный удар тяжёлым кулаком в металлической перчатке неожиданно поверг протосса на замёрзшую землю, существо бывшая некогда человеком с неожиданной лёгкостью бросилось вперёд и прыгнуло на поверженного противника. Протосс нанёс ответный сокрушительный удар прямо в отвратительное лицо, сокрытое за разбитым забралом шлема. Кислота с шипением брызнула на открытую чешую протосса, задымилась на металлических поверхностях щита. Оглушительный злой клёкот раскатился над поверженной колонией. Человек отпрыгнул в сторону брызгая кислотой из разбитого лица. Протосс тяжело поднялся, боль от кислотных ожогов начала нарастать. Человек вновь пришёл в движение, но протосс контратаковал, пытаясь нанести удар в единственное незащищённое место. Человек вновь издал истошный крик, когда удар протосса глубоко погрузился в изуродованное лицо, переламывая кости. Противники замерли напротив друг друга. Кислота повредила его конечности, которые кровоточили, орошая снег тёмными пятнами. Он смотрел на то, что осталось от человека, преисполненный отвращением. Слабые расы подвержены таким быстрым изменениям. Перед ним стояло то, что несёт Рой, изменения, вмешательство в чистоту, чужое грязное вмешательство. Протосс знал, что в этой схватке время играет не на его стороне, с каждым мгновением, сошедшая с ума ДНК этого человека изменяет состав его крови, превращая её сначала в кислоту, а потом во взрывчатое вещество. Но это не имело значение. Он обязан выстоять, он должен предотвратить существование столь отвратительного существа, защитить тех, кто рано или поздно высадится на этой луне от этого существа, которое будет ждать в своей норе, когда можно будут пожать страшную жатву. Скорее всего, он погибнет, но это будет смерть в битве, смерть достойная воина.

Второй.

Человек тяжело дышал, он чувствовал изменения происходящие в себе. Его раздирало два противоречивых сознания живущих сейчас в нём. Первое сознание пело вместе с хором голосов, упоённо созерцало новый открывшийся мир, новую вселенную и было готово пойти до конца в своём изменении, оно было сильное и уверенное. Второе слабое и беззащитное, рыдало где-то в глубине, оно бесконечно сожалело о невозможности жить как раньше, да пусть пустой, бессмысленной, но прежней жизнью и его страшили изменения, оно обвиняло всех и само себя в происходящем. Человек уступал под напором этого маленького отчаянного сознания. Не понимая, что он творит, слабое существо бывшее когда-то человеком опустило подобие руки на пояс и неожиданно нащупало импульсный пистолет. Шум голосов в голове на мгновение заглушил слабую сторону сознания и человек поднял, наставил ствол на противника.

Третий.

Зерг чувствовал, как его собрат сдался под влиянием своей ещё живой личности. Он видел, как существо в бронированной скорлупе развернуло разящее жало в своей конечности на себя, как ярко вспыхнула молния и как тяжело рухнуло существо сначала на нижние подломленные конечности, а потом, подняв тучу снежинок на замёрзшую землю. Недовольно зарычав зерг, прислушался к сомну шумов, из которого выделился один, даже не шум, а мотивация к действию. Зерг прыжком выпрыгнул из своего убежища и очутился перед смертельно раненным протосом медленно опускающимся рядом с остатками человеческого существа. Зерг чувствовал изнеможение своего противника, его осталось, но в тоже время отчаянную решимость, опасную решимость. Протосс искал себе подобных, но псионические нити связывающие его с остальными были оборваны. Узкий поток кислоты ударил в незащищённую голову протосса, потом ещё одна смертоносная струя и ещё Протосс рухнул рядом с мёртвым человеком. Зерг остановился около поверженных тел. Он был очень голоден, но голоса вселенной говорили о ином задании. По телу зерга разлилось тёплое ощущение удовольствия. Он был не один, где-то далеко были его собратья. Они конечно вряд ли когда-нибудь вернуться сюда снова. Но его присутствия здесь уже достаточно. Нужно собрать как можно больше органики и под прикрытием металлической горы бывшего командного центра противника, где он ощущал присутствие искрящихся месторождений кристаллов. Скоро станет тепло и сытно и он уже не будет ощущать лишь далёкое присутствие своих собратьев. Они будут здесь, потому что так бывает всегда. Они и мы едины. Тысячи собратьев в нас…Скоро здесь тоже быть Улей, из которого выйдет новый мир, совершенный и единый, где нет слабости и бесплодного честолюбия.