Вопреки ожиданиям

Закат на Чаре словно спаялся с растрескавшейся и оплавленной землей. Пепел, заполнявший небеса, разбил оранжевый свет на более глубокие составляющие. Джим Рейнор направился к краю лагеря, не в силах оторвать взгляд от оскалившегося горизонта.

—- Я пошел на вахту, Шелби.
—- Ну да. Я перекантуюсь с тобой.

Рейнор обернулся, взбив ногой грязь.

—- Нет, — сказал он немного отсутствующим тоном, — Поспи маленько.

Он смотрел на маленькие холщовые палатки, прижавшиеся друг к другу в тесном ущелье. Коричневую и зеленую ткань еще сильнее камуфлировали пятна пепла. Низины на Чаре были опасны, но разбивать лагерь на открытом месте в то время как зерги охотятся за ними, не имело смысла. Поэтому часовые обязаны были следить за лавовыми потоками так же внимательно как за зергами.

Рейнор обратил внимание на пару пехотинцев, толкающих Гриф на место его стоянки под навес из тонкого пластика. Один из них был женщиной с песочного цвета волосами, подстриженными под горшок до ушей. Ее рукава были закатаны до плеч так, что был виден недействительный теперь штриховой идентификационный код солдата конфедерации. По крайней мере, была видна половина кода. Вторая половина исчезла под сморщенным шрамом от ожога кислотой зерга. Второй — мужчина — был немного ниже и худощавее среднего человека. Он носил коротенький ежик ослепительно белых волос. Когда он подстригал волосы восемь месяцев назад, они еще были темно-коричневыми. Джони и Гаррет. Было еще пятнадцать солдат, и Рейнор знал их всех по именам.

—- Эй, приятель, мы всегда дежурим в парах…
—- Да, будто я не знаю. Нашему генератору поля осталась в лучшем случае пара недель. Никому из нас не светит хорошо выспаться после того, как он сдохнет. И я просто… заместитель Рейнора понимающе прищурился.

—- Идет, старина… позаботься обо всем.

Шелби провел широкой ладонью по щетинистому затылку. Его телосложение напоминало кирпичную стену, да и сам он был таким же спокойным и стойким. Его шоколадная кожа должна была бы блестеть от пота в жаре Чара, но слой пепла делал ее еще темнее.

Прошло уже несколько дней с тех пор, как зерги захватили базу рейдеров. Рейнор, Шелби и другие обитатели лагеря были единственными, кто еще оставался на Чаре. Они эвакуировали столько людей, сколько смогли, но десантных кораблей не хватало. Поэтому Рейнор прихватил разборной генератор защитного поля и повел оставшихся в пустоши. Возможно, там они могли бы скрываться до тех пор, пока остальные рейдеры не высадят раненых на Умойянской территории и не вернутся за ними. На это уйдет, по меньшей мере, месяц.

В то же время, зерги, казалось, не задавались особой целью добраться до них.. Но когда генератор откажет, люди станут легкой добычей. Шелби не знал, могли ли дела быть еще хуже. Они были еще живы, но уже попали в ад. И это было всего лишь еще одно звено в растущей цепи разочарований, с которыми столкнулся Рейнор. Он мог ожидать, что Конфедерация его предаст. Он в свое время имел подозрения насчет Менгска. Но он не мог представить себе, что когда-нибудь столкнется с Керриган в битве. Ему просто нужно время все обдумать, — решил Шелби, — Лучше оставить его наедине с самим собой. Внезапно его удивило то, что протоссов до сих пор не видно. Могли ли они уничтожить Мар Сара и пропустить такой обломок скалы как Чар? Против кого они воевали на самом деле — против людей, или против зергов? Если протоссы придут, пожалуй, они не станут дожидаться, когда отключится генератор.

***

Когда солнце исчезло за горизонтом, Рейнор закрепил на голове прибор ночного видения. Он сидел на валуне, положив винтовку гаусса на колени. О чем он, черт возьми, думал? Он выругался в очередной раз. Он устал высасывать из пальца безумные оправдания тому, что его флот и люди застряли здесь, чтобы спасти какую-то женщину, потому что у их командующего были странные сны. Он никогда не выберется из этих мрачных скал, сказал он себе.

Сара, — задумался он. Она заслуживала того, чтобы о ней позаботились. Но на Новом Геттисберге было уже слишком поздно. Ей не нужен был парень на белом коне, спасающий ее. Что ей в действительности было нужно, так это кто-то, кто освободил бы ее от прошлого. Рейнор засмеялся про себя. Всего не предусмотришь… просто слишком поздно, слишком поздно.

Даже ночью на Чаре было душно. Рейнор снял прибор ночного видения чтобы вытереть пот с глаз, размазав пепел по лицу. Он опять перевел взгляд на горизонт, призрачно отсвечивавший голубым в сумерках. Он почти вернул прибор на место, когда внезапная мысль прожгла его. Сумерки были оранжевыми. Голубой свет был первым явлением на Чаре, которое не носило оттенков черноты или пламени. Свет заставил его вспомнить Мар Сара. Он сжал в кулаке бинокль, развернулся и побежал к палатке Шелби.

Это было похоже на прелюдию к битве. Рейнор обнаружил, что обращает внимание на каждую тень. Он чувствовал движение воздуха, когда бежал. Ему казалось, что он слышит медленное дыхание солдат, когда его ботинки шуршали по гравию. Прошлое исчезло, задумчивость исчезла. Настоящее поглотило его.

Рейнор опустился на корточки перед своим заместителем и потряс того за плечо.

—- Эй, Шелби, — хрипло зашептал он.

Шелби перевернулся и открыл глаза:
—- Ммммм — че такое, чувак? Соскучился?
—- Мне нужно сходить кое-что проверить Ты примешь вахту, хорошо?

Шелби скептически окинул его взглядом:
—- Идет. Что-нибудь еще?
—- Да… Помнишь когда-то ты переделывал некоторые орудийные снаряды так чтобы их можно было заряжать в гранатомет твоего байка?
—- Джим, они разнесли моему байку весь передок…
—- Но это, вроде, сработало? У тебя еще остались эти штуковины?
—- Господи Иисусе, ты собираешься учинить какую-то глупость.
—- Слушай, парень, не доставай меня. Я должен это сделать. Так у тебя что-нибудь осталось или как?

Шелби выбрался из своего спального мешка, тряся головой. Когда он поднялся на ноги, то казалось, занял собою пол-палатки.

—- Да, у меня осталось пять, — он открыл контейнер с боеприпасами в дальнем углу палатки и достал из него коробку, — Не подорви сам себя, хорошо?
—- Спасибо, дружище, — кивнул Рейнор, — Вахта твоя.
—- Слушай, если тебя до утра не будет, мы…
—- Свернете лагерь и продолжите путь без меня.

Шелби замолчал, но выдавил из себя мрачную усмешку перед тем как начал зашнуровывать ботинки. Рейнор улыбнулся в ответ и скрылся за створками палатки.

К тому времени как Шелби закончил одеваться, Рейнор покидал лагерь на своем Грифе, оставляя за собой хвост взбитой сажи. Перед тем как повесить на шею прибор ночного видения, Шелби посмотрел в него, пытаясь определить, куда направляется Рейнор. Он увидел слабое голубое свечение на горизонте.

***

Когда он смог различить сооружения лагеря протоссов, Рейнор резко развернул байк. Это место было хорошо скрыто.. Если бы он расположил рейдеров немного дальше, возможно, он никогда бы не разглядел свечения. Он припарковал Гриф под нависающей скалой и отключил двигатель. Минуту он просто сидел там, потерявшись в мыслях. Как он проберется на эту базу? Как он найдет это кусок дерьма, командующего протоссов, и покажет ему, каково это, видеть, как сгорает твоя планета? В конце концов он соскользнул с байка и заглянул в багажный люк. Он вытащил снаряды, которые дал ему Шелби и зарядил их в гранатомет. Пять снарядов, но, возможно, выстрел будет тольк один. Ему повезет, если орудийные снаряды не сдетонируют и не разнесут его байк в куски.Черт, ему повезет, если он вообще проникнет на базу живым. Выбраться оттуда живым нечего было и надеяться.

Затем звук чьих-то шагов прервал его размышления. Кто-то двигался совсем рядом, ступая по насыпи, за которой он прятался. Ему были слышен шорох вулканического гравия под ногами, слегка приглушенный слоем пепла, покрывавшего все на Чаре. Он прижался спиной к скале и затаил дыхание.

Через некоторое время он услышал голос:
—- Тассадар, кое-кого интересует, почему ты выбрал эту ночь чтобы патрулировать наш лагерь в одиночестве?

Голос был глубоким и грубым. Почему он говорил по-английски, удивился Рейнор. И к кому обращался этот протосс? Он слышал шаги только одной пары ног.

Рейнор услышал тяжелый вздох.

—- Следующая битва будет стоить нам многого, Зератул. Почему ты говоришь на языке землян? — второй голос был таким же глубоким, н более богатым, более мягким.
—- Это дает хорошую практику. Мы не можем изучать язык так, как делают это кхалай.
—- Ты неплохо владеешь им.
—- Что касается предстоящей битвы, это лучший план, каким мы располагаем.
—- И все же я не могу не думать… если бы мы только объединились с людьми…

Объединились? Эти чужаки совсем спятили? И который из этих двоих — командующий?

Второй собеседник, Тассадар, вздохнул опять:
—- Но я уничтожил все шансы на это. К тому же, у нас все еще нет уверенности относительно их надежности.
—- Я думаю, твои сожаления побеждают твой разум, когда деле касается людей. Мы ничем не можем помочь тем, кто пришел на Чар.
—- В желании исправить ошибку, нет ничего неразумного, — Тассадар, казалось, защищался, — Я предал заповедь Ди Ула, когда мой флот сжег эти миры. Я забрал жизни многих, которых можно было спасти.

Рейнор прижал к плечу приклад гауссовки и подкрался к склону, по которому он мог взобраться на вершину насыпи. Это был тот, кого он искал. Он почувствовал как что-то злое и первобытное заставляет его пульс биться в бешеном ритме и растягивает губы в оскале. Он сжал зубы, чтобы подавить звук, который готов был вырваться из его глотки. Рейнор не знал, чем должно было стать то, что теснилось в его груди — мучительным стоном, или ревом ярости. Что бы там ни было, ему повезло.

—- Прошлого не изменишь, Тассадар. И разрушения слишком велики, чтобы…

Рейнор достиг вершины. Он направил ствол оружия вниз.

—- Вы, дерьмовые пришельцы… Что, жизнь и смерть людей для вас — всего лишь философствования о морали!

Его дрожащий палец вдавил курок, и винтовка прогремела залпом. Патроны с необогащенным ураном врезались в невидимый барьер вокруг сидевшего протосса и упали на землю. Другой протосс сорвался с места и бросился к Рейнору. Фигура в плаще задрожала и исчезла, но через секунду оружие Рейнора было выхвачено у него из рук. Воздух сгустился снова и одетый в черное протосс встал над Рейнором и сбил его на землю.

—- Что значит эта бессмысленная атака? Ты пришел сюда один только чтобы оскорбить нас? — Рейнор узнал голос, это был тот, кого звали Зератулом. Он посмотрел вверх на протосса. Девять футов его роста были еще более устрашающими под этим низким углом зрения. Существа были гуманоидными, двуногими, хотя их ноги имели по дополнительному суставу под коленями. У них не было ни носов, ни ртов, только горящие глаза с жестокими надбровными складками. Их кожа была чешуйчатой, но чешуйки были сероватыми и больше напоминали Рейнору птичьи ноги, чем чешую рептилий. Зератул, покачиваясь, шагнул к Рейнору, его глаза все еще пылали от гнева.

Другой протосс поднялся на ноги.

—- Успокойся, Зератул. Это касается только меня и человека.

Зератул посмотрел на Тассадара с жестким ярко-красным светом в глазах, а Тассадар встретил его взгляд непоколебимым синим. Зератул неохотно кивнул в ответ на молчаливый диалог, и развернулся. Его пурпурная мантия взвилась на ветру от быстрого движения, когда он снова исчез в сгустке теней.

Рейнор рывком поднялся на колени. Он вспомнил Мар Сара, планету, за которую он до сих пор сражался. Слезы проложили дорожки в пепле, покрывавшем его лицо. Он не мог позволить чужакам жить спокойно после того, что они сделали. Почему они должны были оказаться такими могущественными? Почему перед смертью он не может отомстить?

Оставшийся протосс медленно подошел к нему. Рейнор ощутил, как гигантское существо нависло над ним, и посмотрел вверх сощуренными от боли глазами. Доспех Тассадара был таким же темным, как у Зератула, но отблескивал как металл и был явно другого производства. Тассадар также носил накидку, сшитую специально чтобы дополнять доспех. Темно-синяя ткань, расшитая серебряными рунами чужаков спускалась от огромных наплечников. Чужак опустился на колени перед Рейнором.

—- Мое имя Тассадар, — сказал он насыщенным спокойным тоном, — Я совершил ошибку в отношении твоего народа, я совершил ошибку в отношении тебя. Ты в праве мстить.

Рейнор пытался загнать слезы обратно. Месть, то самое, к чему стремилась Керриган в отношении всего человечества.

—- Я не знаю… Я не знаю, что такое правда и право…

Рейнор не шелохнулся, когда Тассадар подался вперед и вытащил его пистолет из кобуры на ноге, затем, как детскую, взял его руку в свою, намного большую, и сомкнул его пальцы на рукояти пистолета. Когда Тассадар прижал ствол оружия к центру своего лба, Рейнор посмотрел протоссу в глаза.

—- Я совершил нечто несказанно ужасное. И это никогда не стереть. Но я хочу исправить хоть что-нибудь, — сияющие глаза заполняла печаль, — Отомсти…или прости мне хотя бы свою долю боли. Я не стану больше жить ни дня в бесчестии.

Рука Рейнора дрожала. Все, что он должен был сделать — нажать курок. Но это не был тот враг, с которым он пришел встретиться. Он помнил, как сильно хотел показать Тассадару, что чувствует то, кто смотрит на сожженную планету, но теперь он смотрел в глаза, которые уже видели это — видели уже несколько раз. Это был тот, за кем он пришел, но он не был холоден и жесток. Он не был кровожадным убийцей. Тот, кто сжег Чау Сара, Мар Сара и Антига Прайм, не был его врагом. Рейнор опустил пистолет.

—- Не знаю… люди, которых я считал друзьями, отвернулись от меня и пытались убить… А теперь я пришел сюда в поисках врага, думая, что знаю, чего хочу… но я не хочу убивать тебя. И я больше не хочу ни мстить, ни ненавидеть, — он прервался на секунду и посмотрел Тассадару в лицо. Синие глаза отражали понимание.

«Вот что делает с нами война, — подумал Рейнор, — Мы все наказаны, неважно, заслуживаем мы этого или нет.»

Рейнор положил оружие на землю перед ними, затем вернул руку на колено.

—- Я прощаю тебя.