Осознание

Заседание части Сумеречного Совета опять затянулось на гораздо более долгий срок, чем обычно. А все из-за того, что Воразун приспичило поспорить с Хранителем насчет целесообразности внедрения большего количества технологий Чистильщиков — пусть и достаточно древних, но весьма мощных — в дэлаамские корабли. Феникс уже выразил согласие самих ИскИнов на это и спешно удалился, не желая выслушивать недовольство Роханы, а Аларак, со скукой и нетерпением сидевший в левитирующем кресле и наблюдавший за дебатами, когтистой перчаткой выстукивал по столу-голографу навязчивый ритм вот уже с несколько часов. Он совершенно не понимал, почему не ретировался вместе с роботом — но теперь было поздно, и его движения тут же привлекли бы ненужное внимание. А все из-за Артаниса и его идиотского решения включать мнение Тал-Дарим в итоговый результат каждого заседания! И Алараку приходилось высиживать каждый Совет чисто формально, иногда развлекая себя спорами и издевками над всеми остальными.

В конце концов, Владыке наскучило наблюдать за до сих пор спорящими женщинами — ну сколько можно повторять одни и те же аргументы?! — и он перевел взгляд на Артаниса…

Аларак не помнил, когда он испытывал настолько сильное удивление. Иерарх, лидер могущественных Дэлаам и последняя надежда на победу протосской расы в войне… мирно спал на своем месте, аккуратно пристроив голову на выступ сидения и растянувшись во весь рост. Он выглядел совершенно безмятежно и спокойно — возможно, ему снилось что-то приятное…

Если бы Владыка хоть раз сделал так при своих Нижних — его бы уже не было в живых. После предательства Амуна многие традиции Тал-Дарим канули в небытие, в том числе и неприкосновенность Высшего вне Рак-Шир. Его потрясло то, с каким доверием Артанис относился к своим… «коллегам». Со слишком большим доверием. Но однако, все присутствующие и в мыслях не могли себе представить, что могут даже просто прийти к идее убийства своего Иерарха.

Это было… слишком странно. Аларак вдруг понял, что пялится на задремавшего протосса уже слишком долго — и это не укрылось от Матриарха Неразим и Хранителя. Обратив внимание на притихшего талдарима, они проследили за его взглядом. И начали спешно сворачиваться.

— Наше собрание затянулось, — уже чуть громче произнесла Рохана, чем разбудила Артаниса, вздрогнувшего и сконфуженно заозиравшегося по сторонам.

— Тебе нужно отдохнуть, — протянула руку Иерарху Воразун. — Завтра тяжелый день… и нам всем стоит как можно лучше подготовиться к нему.

Артанис принял помощь, чем вызвал у своего союзника волну приглушенного веселья. Иерарх выглядел настолько усталым и вымотанным, что, как заключил Аларак, вряд ли смог бы добраться до своего отсека самостоятельно. Такие детали никогда не могли укрыться от взора Владыки, а особенно сейчас: Артанис даже не пытался скрыть от присутствующих своё плохое самочувствие.

Аларак решительно встал и вышел первым, даже не оглядываясь на неодобрительно посмотревших ему вслед дэлаамов. Едва шагнув за порог зала, он закрыл свой разум и стал внимательно осматривать коридор на предмет укрытий. Наконец он заприметил укромный уголок в одной из неосвещённых ниш и, быстро скользнув в тень, послал Джи-наре мысленное оповещение о том, что задержится, и предупредил, что на корабле к его возвращению не должно произойти никаких эксцессов. Аларак не был дураком и прекрасно понимал, что не все талдаримы разделяли его взгляды относительно Амуна, а как раз сейчас бунты были ему совсем ни к чему, поэтому стоило перестраховаться.

Из размышлений его вывело эхо приближающихся тяжелых шагов двух протоссов. Аларак замер на месте и весь обратился во внимание. Да, он собирался пронаблюдать за ними и выяснить, где же все-таки обитал Иерарх. Волна укоризны пронеслась через его разум — потакать каждой своей прихоти было не в обычаях талдаримов, но желание увидеть еще раз такого беззащитного и миловидного Артаниса быстро погребло под собой любые сомнения.

Воразун, казалось, не заметила ничего необычного в эфире, но то ли из привычки, то ли из-за мнительности все же озиралась по сторонам. Поддерживая Иерарха, она шла по опустевшему коридору, уверенно направляясь куда нужно. А следом за ней на безопасном расстоянии шел и Аларак. Несмотря на свою крайне тяжелую броню, он мог передвигаться бесшумно — многочисленные покушения научили его не пренебрегать собственной безопасностью.

Спустя пару поворотов они вышли к совершенно обыкновенной ирисовой диафрагме — разве что только чуть больше размером, чем обычно. Мысленная команда — и створки ушли в пазы, открыв протоссам вид на… совершенно обычный отсек.

Аларак с удивлением осматривал аскетичное внутреннее убранство каюты, в то время как Матриарх осторожно усадила Артаниса на кровать.

— Ku’a it’ta, Иерарх, — проговорила Воразун с улыбкой, смотря, как названный борется со сном. Артанис кивнул, отправив в эфир благодарность. И Матриарх вышла из отсека, закрыв за собой ирисовую диафрагму. Судя по ее поведению, она совершенно не подозревала о присутствии скрывшегося в тени Аларака, что было ему только на руку. В свете последних событий при обнаружении Владыку, конечно, не казнят, но вопросов он не оберется. Потому он тихо сидел все время и прислушивался к звону преположительно сбрасываемой брони, параллельно следя за эфиром.

Наконец из каюты донесся глухой звук, который, как догадался Аларак, свидетельствовал о том, что Иерарх опустил все прелюдии и просто рухнул на кровать. И, судя по эфиру, практически мгновенно заснул. Аларак наконец вышел из тени, и, войдя в каюту, с интересом подошел к ложу. Лишь мгновение понадобилось ему, чтобы осознать: да, такой умилительный Артанис стоил всех приложенных усилий. Владыка присел рядом с ним, рассматривая спокойное лицо, на котором порой проявлялись эмоции, и прислушиваясь к невнятным и неидентифицируемым звукам, которые издавал во сне Иерарх. В любой другой момент Аларак посмеялся бы над бессознательно мямлящим во сне союзником, но звуки, которые он слышал сейчас, были… слишком нежные и тихие для такого, как он.

Аларак наблюдал за ним еще несколько часов. За это время Иерарх сменил с полдюжины поз и успел продемонстрировать весь возможный диапазон звуков своего разума; и Владыка в конце концов поймал себя на мысли о том, что некоторые из них ему хотелось бы слушать чуть дольше… и тут же отмахнулся от нее. Сладостное напряжение, стянувшее грудь, иногда яркими искорками отдававшееся чуть ниже, было нисколько не противно Владыке. Просто ему нисколько не хотелось будить так сладко спавшего Иерарха. Пока.

А теперь пришла пора уйти. Аларак с сожалением обернулся, еще раз взглянул на свернувшегося клубком под одеялом Артаниса и активировал варп-переход на свой корабль. Джи-нара встретила его неглубоким поклоном.

— Инцидентов не было, — проговорила она, чуть подвигаясь в сторону от шедшего вперед, к голографической карте, Аларака.

— Отлично. Мне не нужны потери. — Карта возникла по первому мысленному приказу, окрасившись в красные оттенки. — Свободна, — кинул Владыка Высшей посвященной и перестал обращать внимания на всех живых существ на мостике. Ему предстояло найти новую планету, подходящую для жизни, но в то же время такую, чтобы до нее не добрались ни Дэлаам, ни терраны, ни зерги.

***

Через восемь стандартных часов Аларак снова взошел на борт Копья Адуна. Как ни в чем не бывало он поприветствовал Артаниса кивком и подошел к Звездной Карте. Иерарх вновь планировал какую-то операцию, совсем не способствовавшую продвижению к их общей основной цели. Впрочем, как и всегда. Но в эфир свои придирки Владыка внезапно решил не озвучивать.

Он изредка поднимал взгляд на акилаэ, стараясь проделывать это как можно более незаметно. В памяти то и дело всплывал тот самый беззащитный ребенок, которого он узрел вчера волей случая. И иначе воспринимать Артаниса у Аларака уже не получалось. Дитя дитем, пусть и лидер своего народа: неопытный, инфантильный, идеалист. Верит в утопию жизни на Айуре после окончания войны. Аларак считал это глупым… но забавным. Как Иерархат вообще умудрился выбрать этого несчастного на пост Иерарха?.. Талдарим настолько глубоко задумался, что едва не пропустил вопрос Артаниса:

— …Ты поможешь нам силой своей армии?

Владыка резко поднял голову и уставился на акилаэ, заставив того чуть отступить от Карты.

— Помогу. Ведь без нас вы… не справитесь, — поначалу вспылил он, оторванный от раздумий, но почти сразу же умудрился остыть; и закончил фразу уже в своей обыденной саркастичной манере. Артанис вздохнул.

— Отлично, тогда мы выступаем через полчаса. Готовь своих воинов.

— Они всегда готовы, в отличие от вас, — хмыкнул Аларак, и удалился на варп-уровень корабля-ковчега.

***

Операция, поначалу казавшаяся Алараку слишком простой, подтвердила его опасения — зачистка одной из крупнейших лабораторий по созданию гибридов оказалась лишь ловушкой. Неразим-разведчики уверяли, что из защитников комплекса там только терраны да пара гибридов… Владыка перестраховался и все же навел на здания Луч своего материнского корабля, а вот Артанис и его союзники были, мягко говоря, не готовы увидеть здесь несколько отрядов Золотой Армады. Благо, что быстро раскрыли замысел талдарима и смогли оперативно вернуться на корабль.

Руины еще долго задымляли атмосферу планеты…

***

Аларак вошел на мостик почти сразу же после успешного завершения операции, однако вместо Артаниса он нашел лишь Воразун.

— Иерарха ранили, он в медотсеке, — ответила она на немой вопрос Владыки. — Настоятельно советую тебе пока к нему не заходить.

— Почему же? — поинтересовался Аларак, подходя ближе.

— Потому, что прежде, чем единолично принять решение все испепелить — нужно хотя бы предупреждать, — раздраженно бросила Матриарх. — И ты на его глазах уничтожил наших братьев и сестер, пусть и под контролем Амуна! Как ты думаешь, какую реакцию это у него вызвало?

— На войне как на войне, — пожал плечами талдарим, — их жизни были не важны, ведь мы сделали то, зачем сюда прилетели, — он кивнул на планету.

— Это ты Артанису и скажешь. Потом, — уточнила Воразун. Аларак хмыкнул.

— Будь уверена, скажу.

Но он не стал ждать следующего дня. Желание увидеть сильного, могущественного, несгибаемого — хотя в последнем Владыка все же сомневался — Иерарха в таком беспомощном и слабом виде стало навязчивой идеей. Талдарим всю дорогу гадал, не помешают ли в исполнении его планов раны Артаниса — но тут же пресек эти мысли. Зачем гадать и набивать и без того болевшую по многочисленным поводам голову совершенно ненужными вещами, когда медотсек, в котором отдыхал акилаэ, находился буквально в нескольких шагах?..

Теперь Алараку было все равно, увидит его кто-либо или нет; в его разуме четко горела одна цель. А если Владыка Тал-Дарим чего-то желал, он непременно это получал. И ничто не могло встать у него на пути.

Благо, Артаниса в отсеке держали одного — то ли привилегии Иерарха, то ли ему просто досталось сильнее всех. Аларак заблокировал ирисовую диафрагму изнутри. Его несколько дрожавшие руки были единственным знаком того, насколько сильно было удовлетворение от проделываемого. Внутри же его выедало предвкушение. Нет, не от открывшегося вида, но от того, что собирался сделать Владыка чуть позже.

Иерарх спал, но спал более неспокойно, чем в прошлый раз — видимо, сказывалось ранение. Он сильно метался, а судя по показателям на панели — температура его тела была сильно повышенной. Аларак задался вопросом, почему же его не стали лечить с помощью молекулярного воссоздания клеток, но увидев обожженную плоть, скрытую за развязавшейся повязкой на бедре, сразу понял, в чем дело.

Это будет труднее, чем я думал.

Ожоги так просто не залечить. И раз его так обработали, а не сразу попытались снять черную корку запекшейся плоти — значит, Артанис потерял слишком много крови. А значит, сопротивление при пробуждении будет минимально; но это также скажется и на активности…

Талдарим подошел ближе. Артанис, наконец, успокоился — спазм, охвативший тело, прошел — и теперь он лежал тихо. Алараку невольно захотелось пооткручивать руки — и «умные» головы — тем, кто создал его броню. Ну кто оставляет открытые участки в боевых доспехах?! Ведь именно они и будут становиться целью врагов.

Но в полностью закрытой броне был один существенный минус. Ее при необходимости трудно снять и надеть достаточно быстро. Мучаться с креплениями, вспоминать последовательность и слои брони, обязательно порезаться об острые перчатки. Чем и занимался талдарим, через слово поминая Амуна — уж слишком много на нем было брони. И наконец, оставшись лишь в достаточно тонких красных одеждах, Аларак мог в полной мере почувствовать окружающий мир — только сейчас пришло осознание того, что в отсеке было достаточно холодно. Но это не должно было стать проблемой.

— Ну здравствуй, — прошептал Владыка бессознательному Артанису, всем телом облокачиваясь на кровать и стараясь пока что не беспокоить Иерарха. Тот даже не дернулся от осознания того, что рядом с ним кто-то находился. — Тебе ведь тоже холодно, правда? Лежать под таким тонким одеялом… Ничего страшного. Сейчас мы это исправим.

От первого прикосновения холодных пальцев по горячей коже прошла дрожь. Аларак внимательно следил за эфиром — еще не хватало того, чтобы в самый ответственный момент Артанис проснулся. Но никаких признаков того не наблюдалось. Потому талдарим снова провел пальцами по груди последнего. Казалось, что Иерарх то ли слишком крепко спал, то ли притворялся и все чувствовал, то ли его просто из-за сильной боли накачали анальгетиками, чем и был вызван сон неестественной крепости.

Аларак вновь поймал себя на том, что отвлекся. Чем бы то ни было, такое положение дел было ему только на руку. Самое главное — не оставить после себя никаких улик. Он попытался сосредоточиться на том, что делает. И с каждым новым ощущением чужого тела — и гладкой и нежной кожи на нем — талдарим все более смелел; теперь же он проводил всей поверхностью ладони по выгибающейся спине спящего, наслаждаясь теплом другого существа. Владыка прижался к Артанису всем телом, полностью навалившись сверху на него — и так он чувствовал каждое, даже самое незаметное движение Иерарха. Последний же так и норовил прильнуть к своему «мучителю», пытаясь не пропустить ни одной ласки. В конце концов, Аларак полностью контролировал акилаэ — эта авантюра нравилась ему все больше и больше.

— Какая жалость, что я вынужден делать это с бессознательным и раненным тобой. Хотел бы я видеть, — он провел ладонями по всей поверхности спины, переходя на бедра с большой аккуратностью, — как ты прогибаешься под моими ласками, как сдаешься на мою милость, как сильно ты желаешь и просишь продолжения… как умоляешь меня взять тебя.

В какой-то момент Алараку сильно захотелось разбудить Иерарха, но в самую последнюю секунду он остановил себя. Зря Артанис считал его непрошибаемой глыбой сарказма и яда… Если бы он только знал, какие сильные чувства испытывал талдарим от прикосновений чужих рук… Какая страсть бушевала в нем при виде подчиняющихся ему Нижних, как сильно он желал близости с ними. И какое удовлетворение он получал от тех, кто мог держаться рядом с ним на равных.

Но сейчас по всему телу талдарима проходили потоки удовольствия, которые концентрировались в низу живота. А эмоций в закрытом эфире было настолько много, что идентифицировать их по отдельности не представлялось возможным. В паху стало слишком тесно и жарко, а пульсация крови от вожделения лишь усилилась, приводя в еще больший экстаз.

Уже ставшие горячими пальцы скользнули между разведенных ног Артаниса, и Аларак пытался в приступах яростной похоти ни в коем случае не задеть нежные ткани когтями. Тыльной стороной ладони он массировал то место, откуда должен был в конце концов показаться половой орган. Иерарх инстинктивно ерзал на месте, уже не от холода или боли, но от удовольствия. Каждое движение, каждый стон или звук, исходящие от акилаэ, выводили Владыку из равновесия; и в такой момент он едва удерживал себя от причинения Артанису боли. Лишь бы он продолжил это делать, лишь бы не замолчал; и потому Владыке хотелось большего — уж очень мучительно было терпеть эту пытку желанием.

В итоге пальцами той руки, которой он придерживал голову Иерарха, Аларак случайно стиснул разметавшиеся отростки, заставив акилаэ вернуться в реальность.

Неожиданно зажегшиеся голубые глаза сначала привели Аларака в недоумение, но потом он выругался про себя. Взгляд Артаниса был вполне осмысленным, несмотря на то, что сердце тяжело билось, тело захватывало возбуждение, а мысли несколько путались в эфире. Владыка отвел взгляд, а затем и вовсе зажмурился — цвет глаз мог выдать его с головой, поскольку тьма скрывала оттенок кожи и черты лица; но…

— Тассадар? — раздался в голове талдарима неуверенный голос.

Он принял меня за кого-то другого!

Аларак вновь открыл глаза и с изумлением уставился на радостного Артаниса. Кажется, я немного ошибся с его «сознательностью»… или он притворяется?! И внезапно почувствовал обнимающие его руки. Слишком нежно, слишком искренне для такого неумелого игрока как Иерарх.

Аларак прекрасно понимал, что воспользоваться этим будет подло, уже слишком даже для талдарима, а если обман раскроется — на кон будет поставлен еще и их так называемый союз.

Ты будешь в ярости. Но я тебе нужен, и ты не отвернешься от меня.

И Владыка ответил на ласки, хотя ему дико хотелось уже в конце концов овладеть Иерархом, заставить его выгибаться от желания, просить ускориться, приблизить развязку; но он понимал — все это еще будет. Артанис сам захочет его, приняв за своего, возможно, брата души… или кем там приходится ему этот Тассадар.

Покрывшийся красными пятнами акилаэ так неуверенно ублажал Аларака, что тот уже в нетерпении сам скинул с себя одежды и с силой проводил когтями по плечам любовника, намекая на большую активность. И эта активность не заставила себя ждать.

Артанис слабо ткнул Владыку в плечо, безмолвно прося поменяться местами. Когда последний выполнил просьбу Иерарха, он осторожно спустился чуть ниже, самыми кончиками когтей проводя по животу и паху талдарима, слегка выгнувшегося от удовольствия; а потом Артанис остановил движение, рассматривая то, с чем имел дело.

Аларак судорожно сжал ткань покрывала, пытаясь сосредоточиться на ощущениях от прикосновений акилаэ, но не мог — мучительное ожидание окончания игр молодого протосса сводило с ума. Кровь словно стала раскаленной лавой, разум приветливо помахал ручкой, исчезая под натиском эмоций, а нежные руки, ласкающие уже и без этого полностью готовый член, приносили лишь болезненные ощущения неудовлетворенности. Владыка яростно подавался бедрами вперед, к прохладным ладоням Артаниса, пытаясь хоть немного облегчить свои мучения.

Они не соединяли разумы, не пытались установить друг с другом контакт… но тем не менее, Иерарх знал, когда сжать сильнее или убыстрить ритм, где провести подушечками пальцев, а где чуть нажать на кожу когтями. Аларак запрокинул голову — и выгнулся сильнее. Нельзя ничего говорить, иначе Артанис заподозрит неладное; и из-за этой же причины он старался не светить своим цветом глаз, но сдерживаться становилось труднее с каждой секундой.

А дальнейшее в буквальном смысле снесло все рамки осознания реальности у Владыки. С тихим стоном Артанис подполз к лицу талдарима, фактически всем телом проведя по половому органу своего любовника и ожидая реакции на такую необычную ласку.

Аларак сначала замер, слегка опьяневший от неожиданного удовольствия, а потом резко вцепился в молодого тамплиера, пытаясь приблизить его тело к своему как можно ближе. Столь же резко поменяв позу — Артанис распластался на жесткой кровати, придавленный сидящим на нем талдаримом — Владыка начал двигаться, прижимаясь членом к паху Иерарха. Талдарим, содрогаясь всем телом от приближающейся развязки, не держал ритм, оставляя его рваным, резким; его совершенно не заботил тот факт, что протосс под ним тоже что-либо чувствовал. Аларак не сдерживался, стеная в голос, когтями цепляя кожу и чешуйки на плечах дрожавшего Артаниса.

Иерарх почти не издавал звуков, изредка вздрагивая, когда острые когти прорезали кожу до крови. Даже несмотря на слишком дикое и необузданное соитие, он умудрялся получать удовольствие. Сегодня он отдавался своему любовнику, наслаждаясь отголосками такого сладкого и необъятного удовлетворения, иногда вырывающихся из разума Аларака…

Что?!

Паника вдруг затмила все остальные эмоции, выплескиваясь за грани разума Артаниса, до которого только сейчас дошло, кто на нем сидит. За паникой пришел страх, а за страхом — ярость. Но ранение сыграло свою роль — слабость помешала скинуть наглого талдарима со своего тела. Последний даже не заметил изменений в эфире, все продолжать с усилием тереться об Иерарха, пытаясь наконец прийти к пику.

И Артанис сдался на волю Аларака, полностью расслабив тело и слегка принимая участие в соитии — ибо желание, вытолкав страх и гнев, вновь напомнило о себе. Да и как тут останешься в стороне, когда с тобой совершают такое… Иерарх чувствовал мощное, горячее вожделение Владыки, настолько сильное, что оно смогло затмить все остальные мысли, инстинкты и предосторожности. Слишком чистое, слишком открытое… Это первая искренняя эмоция, которую акилаэ уловил от талдарима: открытие несказанно удивило Артаниса, но в то же время и расстроило.

Когда все закончится, Аларак вновь вернется тем отвратительным существом, облик которого он так любил принимать на Копье Адуна — желчным, жестоким и эгоистичным. И вновь возобновятся конфликты. А после всего — это самое нежеланное развитие событий для Артаниса. Он хотел узнать больше о своем весьма загадочном «союзнике»… как последний, наконец достигнув оргазма, прорычал что-то невразумительное и буквально упал на лежащего в недоумении Иерарха, руками придвинув его к себе.

Это наверняка смотрелось очень мило со стороны — Аларак обнимал смутившегося акилаэ, вцепившись в него всеми конечностями и щекой теревшись о лицо тамплиера. Тот с осторожностью гладил длинные отростки талдарима, обычно так сильно напоминавшие о потерянной Кхале… но не сейчас. Артанис обнял Владыку в ответ, пытаясь не делать резких движений, дабы не разбудить своего нежившегося в удовольствии любовника.

Однако, спокойствие не продлилось долго. Иерарх, до сих пор не получивший разрядки, вдруг почувствовал боль. Попытки расслабленного разума понять источник неприятных ощущений не увенчались успехом; и акилаэ решил не обращать внимания на дискомфорт, списав все на свое желание. Зря. Спазм резко пронзил все тело — Артанис перестал ощущать мир вокруг, невольно сконцентрировав свое внимание на учащенно бьющемся сердце, на судорожно вцепившихся во вдрогнувшего Аларака ладонях, на забившихся по кровати ногах и на разуме, буквально выкрикивающем просьбы о помощи. Эмоции потухли, осталась только темнота, поглотившая все видимое пространство.

— Артанис? — донеслось откуда-то извне. Голос не был резким или насмехающимся, но и волнения со страхом не слышалось. «Аларак», — пришла быстро потухшая мысль к Иерарху, прежде чем он потерял сознание.

— Kel ifi’d! — выругался талдарим, вскакивая с кровати. Такого поворота событий он не ожидал и не мог предугадать. Хотя, чем он думал, когда решил заняться с раненным любовью?! Знал же, что кровь может вновь хлынуть… И теперь видя темную и промокшую повязку на бедре Артаниса, Владыка знал, что не успеет кого-либо позвать: а Аларак ненавидел моменты, когда на нем висела чья-то жизнь. Если Иерарх погибнет — тогда все планы по свержению Амуна можно смело выбрасывать в Бездны Жертвенности…

Он попытался найти в ближайших аптечках что-либо, останавливающее кровь. «Проклятые тамплиеры и их проклятый язык», — рычал про себя талдарим, рассматривая названия и решительно ничего не понимая из написанного. Попытка прочесть остаточные чувства и мысли, как ни странно, принесла успех — на одном из инъекторов оказались эмоции паники и необходимая информация. Похоже, тогда была аналогичная ситуация…

Аларак вытащил необходимое и метнулся к Артанису, вообще не подававшему признаков жизни — и приложил инъектор к бедру акилаэ. Тот слегка дергался, пока ему под кожу вводилось лекарство. Через несколько минут кровь перестала течь ручьем, и Владыка решился сменить повязку. Во время перевязки до него дошло, что он с головой выдал себя всему персоналу медотсека — его присутствие можно было ощутить даже с другого конца помещения. Талдарим сокрушенно вздохнул и принялся собирать доспехи. Ну он хоть смог скрыть последствия своего вожделения — чуть залечил порезы от когтей, поднял одеяло с пола, куда оно упало, стер тканью с живота Артаниса белесые подтеки своего семени… и другие мелочи.

Полностью надев свои доспехи, Аларак вновь кинул взгляд на Иерарха — тот тихо спал, совсем не двигаясь; но был жив. Наутро он будет очень удивлен…

***

На следующий день Владыка прибыл на Копье в слишком уж хорошем расположении духа. Настолько хорошем, что он даже не обратил внимания на странно посмотревшую на него Воразун. Талдарим не ехидничал, не острил; и даже адекватно отвечал на задаваемые вопросы, безо всяких опусканий Дэлаам и отдельных личностей, входящих в него.

Естественно, Матриарх с подозрением смотрела на Аларака, ожидая от него чего угодно. Но шли часы… и ничего не случалось. Это было странно и удивительно, потому Матриарх решила не нарушать эту интересную атмосферу глупыми вопросами в стиле «что произошло?..».

Однако, долго это не продлилось. На мостик явился некий зилот, известивший Аларака о том, что Иерарх хочет видеть талдарима. Лично. И чтобы не вызвать подозрений со стороны Дэлаамов, Владыка последовал за своим сопровождающим. А то еще узнают о его «невероятных приключениях» на Копье.

Перед Алараком вновь предстала дверь в отсек — и открылась, явив Владыке слишком сильно освещенное помещение. Талдарим прикрыл глаза — болезненно, неприятно, но терпимо. Решив, что Артанис сделал это специально, он определенно припомнит это Иерарху в будущем.

Сам акилаэ стоял около стены, рассматривая силовые линии. Зилот почти сразу же исчез — и ирисовая диафрагма закрылась за ним, отрезая двух властителей своих народов от всего остального мира.

— Я… хотел поговорить, — с ходу кинул Иерарх без приветствий и вступительных речей.

— Насчет вчерашнего? — ехидно поинтересовался Аларак, направляясь к той же стене.

— Не только, — наконец обернулся Артанис. Он выглядел смущенным, даже слишком: потемневшие скулы и бегающий взгляд делали из сурового Иерарха юную непорочную деву. Владыка не преминул ментально поделиться своими наблюдениями с акилаэ. Тот потемнел еще сильнее, но больше взгляда не отводил.

— И что же?.. — Аларак подошел ближе — настолько, что грани их брони соприкасались. Артанис отошел на шаг назад и уперся в стену, тем самым лишая себя возможности отступить дальше. — Я жду.

— Все то, что было вчера ночью — случайность. Я не…

— Не случайность, Артанис. Отнюдь не случайность, — ухмыльнулся Владыка, прижимая Иерарха к стене. Тот не сопротивлялся, лишь чуть повернул голову в сторону.

— Не в этом дело. Ты спас мне жизнь. Зачем?

— Не ожидал, что такое простое действие вызовет у тебя вопросы, — прошептал Аларак, пальцем проводя по щеке оппонента. — Вот только теперь ты мне должен.

— И как по-твоему я отдам этот долг?.. — тихо поинтересовался Иерарх, пытаясь хоть куда-нибудь деть руки. Но не найдя им места, он в конце концов просто положил их на талдарима — и тот совершенно не возражал.

— Есть у меня одна идея… правда, тебе придется снять свою броню, — наиграно задумчиво произнес Владыка, цепляя когтем край диадемы-шлема Артаниса.

— И ты думаешь, что я соглашусь на это?! — возмутился он.

— У тебя и выбора-то нет, — прикрыл глаза в издевательской улыбке Аларак, второй рукой исследуя открытое — и, к удивлению талдарима, полностью исцеленное — бедро акилаэ. Тот вздохнул, чувствуя прохладную перчатку на своей коже. — Убил бы того, кто создал твои доспехи.

— С каких это пор ты печешься о моем здравии? — ядовито прошептал Артанис. Владыка с нескрываемым удивлением уставился на него.

— Быстро же ты учишься… А пекусь потому, что без тебя все наши планы пойдут прахом. Я, между прочим, все еще хочу отомстить.

Иерарх не ответил, содрогаясь от ставших слишком откровенными прикосновений — Аларак уже не особо-то церемонясь, оглаживал под тканью пах акилаэ, надеясь на ответные ласки. В то же время, талдарим другой рукой сжимал нервные отростки, причиняя уже боль, а не удовольствие.

— Что ты делаешь? — изумленно уставился Артанис на положившего ему на плечо голову Владыку.

— А как ты думаешь? — в той же манере ответил Аларак и чуть повернулся, чтобы видеть лицо уже согласного на все Иерарха. — Я пытаюсь выудить из тебя хоть немного активности: а то что вчера, что сегодня…

— Я понял, можешь не продолжать, — окатил талдарима волной неудовольствия акилаэ и самостоятельно отдалился от любовника. — Снимать броню нет необходимости. У меня есть дела, так что лучше пусть все пройдет быстро.

Несколько опешивший от неожиданной то ли наглости, то ли властности в телепатемах Аларак почти не сопротивлялся, когда пальцы Артаниса проникли под ткань и исследовали не прикрытую металлом кожу талдарима — разве что чуть вздрогнул, когда когти Иерарха прикоснулись к мягкой коже полностью готового члена. После чего Владыка остановил акилаэ, чуть прикоснувшись перчаткой к запястью последнего.

— Будет жестковато, но ты сам так захотел. — Аларак вновь прижал Артаниса к стене, но на этот раз прижался к нему всем телом, пытаясь найти более удобную позу. Иерарх пытался помочь, но спустя пару попыток осознал, что мешает и тем самым крадет драгоценное время, потому повиновался коротким комментариям Владыки.

Талдарим же, оперевшись одной рукой о стену и обхватив ладонью другой оба половых органа, неспешно начал ласки, пальцами проводя то вверх, то вниз, чуть задерживая острые кончики когтей брони на головках, аккуратно, стараясь сдерживать себя, чтобы случайно не стиснуть пальцы в приступе страсти и не лишить их обоих одной из самых ценных частей тела. Артанис, видимо, понимал это, потому и не двигался, лишь зажмурив глаза от удовольствия и чуть поводя головой из стороны в сторону.

Однако это продлилось недолго — ровно до того момента, когда Владыка почувствовал, что больше не может сдерживать себя. Убрав руку, он начал двигаться всем телом, изредка задерживаясь, чтобы дать отдых и себе, и вцепившемуся в его закрытые броней отростки Иерарху.

Оба протосса выгибались навстречу друг другу в едином ритме. Стерлись все рамки, все границы; им было уже все равно, кто перед ними, талдарим или тамплиер, кто кем являлся и что он сделал в прошлом… Имело значение лишь то, что они разделяли прямо здесь и сейчас, все те эмоции, которыми они делились друг с другом, были чем-то новым, тем, чего не могло быть… но тем не менее существовало. И, вероятно, смогло бы поддерживать жизнь дальше.

Достигнув столь желанного пика, и Иерарх, и Владыка были едины в неожиданном порыве вцепиться друг в друга. Их лица соприкасались, а руки были сплетены — не намеренно, но слишком желанно.

— Ответишь мне на последний вопрос? — неожиданно раздался голос Артаниса в закрытом эфире лишь для них двоих. Разумеется, лишь после того, как они оба пришли в себя и вновь смогли ощущать внешний мир.

— Конечно же, — не преминул сузить глаза в усмешке Аларак.

— Почему я узнаю о тебе больше лишь тогда, когда ты возбужден и не контролируешь мысли?..

— Считай это новым методом исследования личности, — буркнул в ответ Владыка, нагло положив голову на плечо чуть более низкого в плане роста Иерарха. — И вообще, не порть момент.

…Иногда наблюдение за своим союзником приносит больше пользы, чем задушевные разговоры. В особенности, если этим союзником является Владыка талдаримов.