Падший

Арус шёл по степи быстрым, пружинистым шагом. Его удлинители ног помогали ему передвигаться быстрее. Обученный наблюдению, он отмечал любую мелочь на расстоянии нескольких километров. Пешую разведку начали проводить после того, как были сбиты последние имеющиеся в распоряжении небольшой колонии несколько скаутов. Их уничтожила кислота пожирателей, коими изобиловала эта местность. Нельзя сказать, чтобы зерг кишел на этой планете, но иногда протоссы с ними пересекались. Колония была новой, неокрепшей, хотя уже и не зависела от внешних поставок с Аиура. Аиур, планета-дом, родина… Оттуда колонисты не получали сигналов уже несколько месяцев. Арус, равно как и все остальные, был встревожен этим. Их колония не могла сражаться с зергами без поддержки флота и войск. Это был исследовательский форпост на окраине сектора.

Зилот завершил очередной круг вокруг колонии и уже собирался обратно с докладом главе колонии, как увидел буквально в нескольких сотнях метров тень. Она была округлой, с выростами и исходила от чего-то летящего от солнца. Напрягая зрение, Арус вгляделся в темное, оранжевое солнце, клонившееся к горизонту. В центре диска звезды была видна небольшая точка, которая приближалась и была уже близко, но он не мог разглядеть что это из-за слепящего света. Когда точка почти заслонила всё солнце, Арус получил чувствительный толчок в грудь и упал. Он потерял сознание, так и не поняв, что это было.

Очнулся он от настойчивых призывов его коллеги и друга Рушшуна, тоже разведчика.

— Очнись, очнись. Что случилось? — сильный импульс, наконец, пробился в его мозг и обрёл четкие контуры слов. Арус приподнялся с земли и уставился практически невидящим взглядом на Рушшуна.
— Слава Адуну ты жив! Я уже успел оповестить старейшину и совет, я думал ты не очнёшься, — передача была нечёткой, неясной, словно их разделял барьер пси-защиты.
—Я жив и всё в порядке. Спасибо тебе, что нашёл меня. Нам пора возвращаться обратно. У меня есть, что сказать старейшине.
— Подожди, ради Аиура, что с тобой случилось? Почему я нахожу тебя среди пустыни в трансе? — беспокойство просто сочилось из Рушшуна.
— Не знаю, не помню, как будто мне заблокировали память. Может старейшины помогут.
— Хорошо, отправляемся.

Рушшун связался со старейшиной и передал, что всё в порядке, и они возвращаются. Арус поднялся, но он не очень хорошо стоял на ногах. С ним было явно что-то не так. Сначала поддерживаемый Рушшуном, а потом и сам он пошёл быстрым шагом к колонии. Голая степь окружала их. Они бежали рядом молча. Рушшун пытался понять, каким образом опытный разведчик потерял сознание в степи, а Арус разбирался в своих ощущениях, одновременно пытаясь вспомнить, что произошло. «Пятно, пятно на солнце. Причём здесь пятно?» — Он помнил свои мысли, но не помнил, что их вызвало. Каждый раз, когда он пытался вспомнить, его сознание само по себе начинало угасать. Несколько раз он споткнулся о небольшие камни.

— Да что с тобой? — Рушшун был не на шутку обеспокоен.
— Ничего, ослабил внимание на несколько секунд.

Больше Арус не пытался вспомнить что-либо, и остаток пути прошёл без происшествий. Первым делом Рушшун и Арус отправились к старейшине с докладом. Первым вошёл Рушшун, Арус остался в ожидании на улице. Он попробовал сосредоточить все свои способности на пробивание неизвестного блока, но он опять начинал терять сознание. В конце концов, он всё равно должен рассказать об этом старейшине, может тот сможет собрать совет и попробовать вместе с ними пробить блок. Рушшун долго не задержался. Как только он вышел, Арус вошёл к старейшине.

— Приветствую тебя, юный воин. Какие вести ты принёс нам?- старейшина колонии начал сразу с дела.
— Эн таро Адун, старейшина Вересс. Сегодня я обошёл колонию четыре раза и ничего не обнаружил. Ни одного зерга, ни на небе, ни на земле. Но на последнем круге случилось что-то странное.
— Что же, юный воин? — голос Вересса звучал заинтересованно.
—Дело в том, старейший, что я не помню, что произошло. Похоже, кто-то наложил на меня блок. Я не могу вспомнить ни одного образа или звука. Я помню только свои мысли.
— И что же говорят тебе твои мысли.
— Пятно, пятно на солнце. Наверное, я смотрел на заходящее светило и увидел на нём пятно. Я не знаю, как связать это с тем, что я потерял контроль над собой, я очнулся через какое-то время благодаря стараниям Рушшуна.
— Мне понятно твоё удивление, юный воин, мы попробуем узнать, что же мешает тебе вспомнить. Совет соберется через три часа. Отдыхай.
— Спасибо, старейший. — С этими словами он покинул место обитания старейшины, а по совместительству и центр управления всей колонии.

Уставший разведчик вернулся к себе в дом. Он сел у личного пилона и начал медитацию, заряжаясь энергией кристалла. Так он просидел все три часа до совета. Уловив приглашение на совет, он вышел из транса. Арус сразу направился к месту собрания. Это был нексус в центре колонии, где обитал старейший. Специальное помещение, чем-то напоминающее зал Трибунала на Аиуре, теперь не было пусто. В нём собрались десять избранных членов совета колонии. Для Аруса было подготовлено место в центре зала, чтобы любой мог легко его видеть и дотянуться до него мыслью. Его попросили сесть в центр специальной площадки и погрузиться в транс. Через несколько секунд он скользнул в глубины своего сознания, и роботы-рабочие окружили его несколькими энергетическими пилонами. Он ощутил, как их энергия заполняет его, переполняет, передается через него всем в этом зале. Он ушёл ещё глубже в себя — к памяти. Здесь он ощутил их присутствие. Их было десять. Совет. Он успокоился и попытался вспомнить, зная, что за ним наблюдают десятеро самых сильных псиоников колонии. И он вспомнил. Чёрное пятно, заслонившее солнце, удар в грудь, падение. Он вспомнил всё это отчётливо. Но совет заволновался. Он почувствовал, как они пытаются что-то нащупать в нём. Ещё что-то… В этом помещении их было двенадцать. Последнее что он мог потом вспомнить, был сильный ментальный удар, сработавший как наркоз для его ослабленного организма…

***

Он очнулся от осознания того, что он отделён от остальных. Он не мог с ними говорить, не мог их ощущать. Он решил, что ему по непонятной причине обрезали вибриссы, как делали с отступниками, но, открыв глаза, он понял, почему он никого не чувствует. Он находился в узком контейнере, сделанном из прозрачного материала, но совершенно не пропускающего пси-импульсы. Сперва он чуть не лишился рассудка от навязанного ему одиночества. Подумать только, как мучаются отступники, которых лишили постоянной связи со своими сородичами! Потом он привык, он замкнулся в себе. Только в этот момент к нему полностью вернулось зрение и он смог разглядеть, что лежит на небольшом возвышении около одной из стен зала совета. В это время советники мысленно обсуждали что-то важное. Иногда делали энергичные жесты, на манер людей — той расы, за которой они вели наблюдение вот уже несколько десятков лет. Именно это и выдавало их взволновонность. Арусу не было дела до этого обсуждения, он пытался не выйти из состояния замкнутости, чтобы не начать сходить с ума снова. Ему в голову пришла мысль, что он не один. Глупая и наивная мысль. Он сейчас абсолютно один. Но мысль пришла снова, потом снова. Воин ощутил, что она не принадлежит ему, но кому же? Его осенило. Он разом понял, что с ним случилось, и что теперь с ним могут сделать. То пятно, которое он никак не мог разглядеть, было маткой зергов. Он получил в себя паразита и теперь врагу известно местоположение колонии. За это его могла ждать смерть. Но видимо совет решил не торопиться, и оставил ему жизнь, лишив паразита, а заодно и Аруса, связи с внешним миром. Он лежал так долго, постепенно осознавая, что замкнутость не такая уж плохая вещь. Теперь, забыв открытость, к которой его приучили с малых лет, он мог построить мощный блок, который не дал бы кому-либо пробиться к нему. Но и он оказался бы отрезанным. Арус попытался найти в себе паразита, нащупать и оградить от себя этим барьером, дабы не слышать его мыслей.

В конце концов, совет принял решение. Контейнер с ним выдвинули в центр зала, вокруг опять поставили пилоны. Теперь совет копил энергию. Когда крышка контейнера открылась, Арус попытался встать, но не успел. Мощный удар пробил его новоприобретённый блок и ударил по мозгу. В последний момент Арус осознал, что мозг не его, а паразита. Они связаны и всё, что вредно для паразита отдается и ему. Блок паразита был пробит, и в мозг Аруса хлынули мысли, образы, потоки их. Теперь он знал, почему их колонию до сих пор не уничтожили, знал, почему зергов так мало и знал, когда они нападут. Третий раз за день он потерял сознание…

Очнулся он в своём жилище, около пилона. Немного отойдя от очередного потрясения для его мозга, он вспомнил всё, что произошло вчера вечером. Совет общими усилиями убил паразита, заставили того перед смертью раскрыться его носителю. Потом, по-видимому, труп удалили из его тела. Осознание происходящих событий проходило для него немыслимо долго. Он не мог поверить в своё знание. Он НЕ мог поверить в это! Но теперь ничего не оставалось, как поверить и смириться с неизбежной гибелью. Вскоре совет призовёт его, дабы узнать те тайны, которые открыл ему зерг. Так и случилось.

На совет он пришёл спустя четыре часа после пробуждения. Его опрашивал сам старейшина Вересс. Новости, которые он мог им сообщить, были печальны: на планете был один мозговой центр зерга, управляющий всеми тварями. Его цель здесь — эксперимент. Какой — известно лишь СверхРазуму. Ещё больше совет удивило то, что на планете гораздо больше зергов, чем можно было предположить. Просто после уничтожения скаутов никто не решался вылетать на орбиту, а там скопилось множество правителей с грузом смертельных тварей. И самой главной новостью было время атаки на их колонию — оставалось всего несколько часов. Видимо зергам надоело играть с ними, и СверхРазум приказал их уничтожить. Им оставалось лишь уповать на помощь планеты-матери, но она не представлялась возможной.

Несколько десятков Зилотов стояло в узком проходе — единственной подступе к колонии. За ними возвышались два десятка драгунов. Фотонные пушки на их спинах поблескивали разогревающимися генераторами. Все были готовы к бою. Даже совет подошёл на защиту города. Они не несли с собой никакого оружия, но их мысли и были их оружием. Стая зерлингов показалась на горизонте. Их единственный шатл высадил прямо перед зилотами громаду ривера и завис прямо над ним. Ривер выпустил несколько скарабеев по бегущему врагу и, в скорости загрузившись обратно, ретировался за ряды обороны. Зерглинги взрывались под действием разрывной силы скарабеев, но их было слишком много, чтобы три снаряда могли их остановить. Волна врагов подкатилась почти к самым боевым порядкам, как неожиданно начали действовать члены совета. Воздух над будущим полем сражения наполнился пси энергией и из воздуха, покрывая всю площадь прохода, появились молнии пси-штормов. Возмущения пси-энергий рвали, казалось, такие податливые тела зергов на миллионы ошмётков, но те не отступали. За первой волной зерлингов показалась вторая, хотя и не такая многочисленная. На первый взгляд это были обыкновенные зерлинги, но когда они подошли поближе, Арус увидел их светящиеся красным цветом глаза, кровожадные, безжалостные твари, которые были страшней ультралисков. Это были пожирающие. Пять десятков этих бестий неслись на полной скорости к рядам зилотов. Те образовали полумесяц, чтобы иметь численное превосходство при битве в рукопашную. Волна яростных и беспощадных врагов налетела на зилотов, как ураганный ветер, чуть не сбивая с ног. Необыкновенно длинные когти и зубы царапали броню щита, которая слабела буквально после пяти ударов. То и дело раненые отходили, чтобы восстановить щит у батареи. Но энергии её не хватило надолго, она иссякла, и в рядах защитников появились первые потери. Упал один зилот, за ним другой. Вот с оторванной ногой и пробитым корпусом завалился на бок драгун. Пожирающие никак не хотели отступать, и были перебиты отрядами могучих фанатиков. Но это была далеко не последняя атака, а их силы уже заметно поредели. Половина зилотов погибла в этой стычке — теперь они образовывали жиденькую линию поперёк ущелья. Драгунов почти не осталось, и лишь темплары из совета были живы и полны энергии. На них шла последняя волна — около полутора сотен различных тварей — зерлингов, гидралисков, муталисков и даже несколько ультралисков, покачивающих своими разрушительными лезвиями. Эту толпу им не суждено было сдержать, поэтому воины впали в боевой транс и понеслись на встречу врагу, прикрываемые драгунами и пси-штормами темпларов. Арус ворвался в толпу зерлингов с криком «Эн таро Адун! За Аиур». Он рубанул зерлинга раз-другой, и тот повалился на землю, брызжа кровью во все стороны. Тут же к нему подскачил ещё один, но не успел сделать и два удара, как был сожжён фотонной вспышкой одного из драгунов. Едкая кислота ударила в щит и моментально испарилась в нём. Арус развернулся в сторону гидралиска и изо всех сил помчался к нему. Он подбежал с уже практически полностью севшим щитом, но находившийся поблизости Рушшун подоспел на помощь, и они вдвоём завалили эту бестию. Вдвоём они успели убить ещё несколько зерлингов, как почувствовали сотрясение земли — к ним спешил ультралиск. Первый удар щит Аруса выдержал, и он полоснул по хитину чудовища своими лезвиями, не причинив, по-видимому, особого вреда. Второй удар пришёлся по доспехам, смяв и практически продырявив их. В его голов возник краткий призыв автоматической системы — «В сторону». Они едва успели отпрыгнуть, как в исполосованное ими брюхо ультралиска ударил скарабей. Панцирь лопнул, и внутренности монстра показались из разрыва. Он был мёртв, но врагов было слишком много. Их израненные тела с трудом наносили удары по врагам. Они слабели с каждой секундой. В один из моментов Арус огляделся и увидел, что из всей обороны остались они вдвоём, драгун, да двое из членов совета, яростно пытающихся найти место для слияния в архона. Они стояли спина к спине, но это не имело особого смысла — их окружали гидралиски. Со своим оружием они не успели бы добежать до них. Но вдруг всё стихло. Звуки боя замолкли, и они оказались в плотном кольце врагов. Те не атаковали, они ждал чего-то. Арус не знал, насколько быстро оверлорды врага смогут среагировать, и не решался нападать. Рушшун как будто прочитал его мысли и ринулся вперёд с совершенно бессмысленным мысленным криком. Не колеблясь, Арус побежал в другую сторону с таким же воплем и ударил одного из гидралисков. Он услышал характерный звук разъедаемых кислотой доспехов и удивился, что это не его собственные. Мгновенье спустя он потерял мысленную связь с Рушшуном, а ещё через миг был с ног до головы облит кислотой, разъедающей его плоть. Ему было всё равно…

Он очнулся. Сам по себе этот факт был невероятен. Он ощущал себя. У него было ощущение, что его парализовало, но он чувствовал своё присутствие в теле. Он не мог открыть глаза, не мог пошевелиться, он ничего не ощущал, но, тем не менее, был жив. В конце концов, он понял, что его нервная система повреждена непоправимо. Он ничего не осязал. Он не чувствовал вокруг себя ничего, лишь иногда слабый импульс пробивался к его мозгу, но он был настолько слаб, что Арус не мог его уловить. Ему было всё равно, что теперь с ним будет. Скормят ли его живьём зергам или будут изучать его — при любом раскладе он умрёт рано или поздно. Его утешало отсутствие боли, но в то же время его мучила мысль о том, что он не сможет погибнуть на поле боя, как подобает воину, он потеряет честь. Его сознание опять замкнулось в себя. Он изучал свой внутренний мир, вспоминал битву и жизнь в колонии. Он не думал о будущем, оно было предрешено для него. Все его сознание вернулось в прошлое. Его воспоминаниям помешал мысленный сигнал. Очень сильный псионик пытался пробиться к нему, но Арус сопротивлялся. На планете не осталось ничего кроме зергов. Всё было уничтожено, все убиты. Это мог быть только мозговой центр, командующий зергов. Видимо он хотел получить от него какую-то информацию. Не сумев пробиться, он отступил и больше не беспокоил воина. Мысли его вернулись в своё русло. Он провёл так очень много времени. Он перебрал всё своё прошлое. Ему нечего было больше вспоминать, он решил заняться медитацией — к этому располагал паралич и полное отсутствие внешних раздражителей, лишь слабые пси-импульсы, от которых он легко смог абстрагироваться.

Так он провёл несколько дней, а может быть и недель. Каждый день зерг пытался пробиться в его мозг, но получал отпор и успокаивался до нового рассвета. Арус с каждым днём ощущал в своём теле большую силу, но по прежнему оставался недвижим. Его удивляло, что с ним ничего не делают. Слабые попытки центра не в счёт, они не были ни настойчивы, ни целеустремлённы. Постепенно к нему начали приходить недобрые мысли о том, как хотят его использовать зерги, но он отбрасывал это как невозможное — чтобы зерг подчинил волю протосса? Никогда!

Время проходило, прошёл месяц, по его ощущениям. Так ничего особенного и не произошло. Его постоянно пытались допросить, но не слишком настойчиво. Что-то подсказывало ему — сегодняшний день будет особенным. Он привык к полному одиночеству, темноте, отсутствию осязания и слуха. То, что на этот раз на него навалились сразу во всех диапазонах восприятия было неожиданным. Внезапно у него включился слух, и он отчётливо слышал все звуки за пределами того места, где он находился. Потом появилось зрение, правда, он не сразу это осознал, так как находился в полностью закрытом светонепроницаемом контейнере. Осязание появилось потом, но лишь на короткий миг, чтобы показать ему, что находиться он в какой-то липкой жидкости. Совершенно сбитый с толку, Арус не успел сконцентрироваться и закрыть своё сознание. Зерг ворвался в его сознание.

— Приветствую тебя, дитя моё.
— Я не твое дитя, низменное насекомое, я дитя Аиура. Ты недостоин даже называть имя этой планеты. Кто ты, чтобы называть меня «дитя»?
— Кто я? О, это сложный опрос. Тебе я известен как мозговой центр, командир зергов. Меня различают по имени Горсу. Хотя мне и претит это отличие. Ты — моё создание. Ты мой воин. Ты — мой эксперимент…

Теперь только Арус понял, что за эксперимент здесь был проведён — его, протосса, скрестили с зергом. Это было кощунственно, но в то же время не лишено логики. Боец с такими способностями мог натворить множество бед для протоссов. Но с чего это существо взяло, что он станет служить ему? Он не предатель, он не трус или отступник. Он никогда не будет воевать на стороне врага!

— От тебя это не зависит, — ответил на его мысли командир,- ты мой, почти полностью. Тебе осталось лишь твоё сознание, твоё тело принадлежит мне!

Осознание собственной беспомощности перед этим существом нахлынуло на него жуткой волной. Оно буквально утопило Аруса в себе и выкинуло на берег — разбитого, вывернутого на изнанку, но живого. Арус испускал во все стороны импульсы, пытался ударить всё, что двигалось рядом с ним своей пси-энергией. Надолго его не хватило. Истощённое тело выключило сознание, так нерадиво тратившее его, тела, энергию. Впервые в жизни протосс погрузился в сон…

В свое время здесь была пофиксена сдледующая опечатка:
«Панцирь лопнул, и внутренности монтера показались из разрыва»
Ужас…