Последняя пьеса

Тяжёлые стены
И окна-бойницы,
И острые спицы,
Из хром-молибдена
Под током ужасным.
Кровью залитый,
Но не пробитый,
Блеском прекрасным
Светится купол.
Под ним ежечасно
Идут выступленья
Актёров и кукол.

Даже ветры злой войны,
Страшным холодом подув,
Не прошли двойной стены
Технологии «zergproof».
И огромные суда,
Мощный крейсер или слон
Не царапнут никогда
Мёртвый вековой заслон.
Кто пробить его хотел,
Тот его и сторожит:
Миллион гниющих тел
По периметру лежит.
Трупный яд течёт рекой,
Создавая вонь и смрад,
И картине таковой
Лишь стервятник был бы рад.
Но не будет, ибо он,
Как и все другие звери,
В куче пепла погребён,
Подлетев к заветной двери.
Сотня плазменных орудий,
Триста пушечных стволов,
Взявши роль верховных судей,
Бьют пришельцев и воров.
Как в аду они сгорают,
Под дождём армагеддона,
Души тихо угасают
В чёрной пропасти бездонной.
Видя это, не забудь,
Добрый путник, слов заветных,
Чтоб в крови не утонуть:
«Здесь не любят безбилетных!»

Но случилось наконец,
Что огонь войны померк,
И сегодня во дворец
Приглашён и тосс и зерг.
Половина зала — Рой:
Куча зерлингов и гидр,
Что покончили с борьбой,
Обретя покой и мир.
Тощий овер здесь висит,
Старый дурень и крикун,
Он за лингами следит,
Чтоб не портили трибун.
Слева мрачный дарк темплар
Ходит важно средь зелотов,
Под арбитром ездит карр,
В общем, ясно — пачка шпротов.
Терров было меньше всех,
Пятеро солдат матёрых:
Все, кто верили в успех
Дорогих своих актёров.

Шум утих и свет потух,
Внимание на сцену,
Где один сейчас из двух
Прочтёт свою поэму.
В центр быстро забежал
Маленький зерглёнок
И от страха задрожал,
Просто как ребёнок.
Жалкий крошечный собак
Был хатчем недоношен,
Стоял на лапах кое-как,
Пуглив и осторожен.
Бедное дитя fast pool’а,
Подлой тактики войны,
Где щенки бегут под дула,
Мимо терровской стены.

Собак:
Молви, слабый человек,
Ты хочешь стать сильней?
Если «да» — забудь навек
Про тоссов и людей!
Зерги — сила навсегда,
А Рой подобен буре!
Мы снесли все города
На мерзком Аиуре!

Протосс вовсе не был рад
Теме давних вздоров
И посыпал крупный град
Псионных помидоров.
Пёс, зашуган и забит,
Со страху обоссался,
В твёрдый камень-монолит
Мгновенно закопался.
Зал буянит, кровь кипит
У зергов оскорбленных.
Чтобы драку прекратить,
Зовут поэтов новых…
И выходит из солдат
В зюзю пьяный фаербат.
Вышел, значит, он из взвода,
Прикурил от огнемета,
Опаливши пол-башки,
И давай читать стишки.

Фаербат:
Помню, раз под новый год
Был пленён храмой зелот.
Жёстко там его пинали
И бутылки забивали…

Протоссы:
Стой, поганец! Клевета!
Чтобы мы?! Да никогда!
Это всё чистейший гон!
Слышишь, долбаный гандон?!
Убирайся же с помоста!
Ха, поэт! Придурок просто!
И позор тебе вовек!

Гидралиск (из зала):
Дайте, скажет человек!
Что там было про зелотов?

Протоссы:
Завали, плеватель чёртов!
Пусть заткнется фаербат!
Эй, судья, пошли ребят!

Выползают два архона
И сквозь запах самогона
Продираются вперёд,
Где капрал уже их ждёт.
Вмиг архоны запылали,
Завертелись, заорали!
И горит, шипит, трещит
Быстро вспыхнувший пси-щит!
Овер здесь не растерялся,
В ситуацию вмешался
И отдал приказ такой:
«Бля, туши их кислотой!»
Вспышка раз и вспышка два,
Громко охнула толпа,
А в урок драчливым тоссам
Будет лимит минус восемь.
Тут выходят наконец
Три морпеха: «Слышь, отец,
Нам пора идти с тобой.
Завтра утром снова в бой».
И при помощи солдат
Удалился фаербат,
Опираясь на плечо.

Зерги (вдогонку):
Аффтар, жжош! Пешы исчо!

…А затем дворец исчез
И теперь, кто там пройдёт,
Вместо купола найдёт
Лишь густой демучий лес…