Грегори Тэйлор

Если хочешь одурачить мир, скажи ему правду.
Бисмарк

—«Где я? Что за черт?» — мой тяжелый взгляд осмотрел странное помещение. В глазах все плыло, голова раскалывалась, а запах изо рта меня самого вводил в состояние аффекта. Как хотелось немного попить прохладной воды, но судя по тому, что мне довелось сейчас увидеть, кроме вчерашнего недопитого синтетического пива, и абсолютного алкоголя на дне стаканов на столе ничего не оказалось. Встав с запачканной чем-то липким койки, я направился неуверенными шагами к двери. Бросив злой и раздраженный взгляд в угол комнаты. Мое внимание приковал трехметровый металлический столб с несколькими дорожными знаками, привинченными к нему. – «Откуда это черт возьми, что же происходило вчера?» — подумал про себя я. Выйдя из свой комнаты, я направился в столовую казармы.

По дороге мне повстречался один мой знакомый.

— «Грегори, ну ты вчера учудил. Но с Тринити все-таки ты зря поступил так.»
— «Шон… а что я вчера учудил? И как я поступил со своей девушкой…» — произнес я, начав уже было краснеть.
— «Ник, иди сюда.» — крикнул Шон проходящему мимо человеку. Подойдя к нам, Ник долго меня рассматривал, оценивая взглядом мое потрясающее состояние.

Не выдержав ощущение незнания, я спросил у Шона – «Расскажи в подробностях, что вчера было.»

— «Грегори, мне уже рассказывали.» — перебил меня Ник.
— «Мне не рассказывали» — ответил ему я. Моя последняя фраза вызвала у него нездоровый смех, который еще долго не прекращался, хотя последнее я сказал на полном серьезе.
— «Хорошо, расскажу» — произнес Шон и продолжил – «Выпустим подробности начала самого праздника. Это, я думаю, ты помнишь.»
— «Шон, погоди, позже продолжишь. Я за водой. Кстати, что сегодня на завтрак?»
— «Трудно сказать. Но оно очень соленое, да какая разница, тебе сейчас вообще врядли хочется видеть еду.»

Последнее слово вызвало у меня непринужденное желание вывернуть содержимое своего желудка наружу. Невиданная сила заставила меня не делать этого. Попив воды и вернувшись к своим собеседникам, я со всем возможным вниманием приготовился слушать Шона. Но тот был занят переговорами по рации, из которых мне оказалось нетрудно сделать пессимистичный вывод, что мы атакованы. Мелкие атаки оказывались довольно частым явлением, поэтому общей тревоги на давали. Но по причине высокого звания Шона, он был поставлен в известность.

— «Знаю, что тебе сейчас некогда, но изволь ответить на пару вопросов: откуда у меня дорожный знак, что я сказал Тринити и что мы вчера пили»
— «Первое: знак мы сперли с автострады перед въездом на нашу станцию, второе: по телефону в нетрезвом состоянии ты впихивал Тринити, что дорожный знак нравится тебе больше, чем она, третье: начали с водки, закончили глинтвейном из водки, звучит странно, но это на самом деле было…»
— «Вроде бы нормально, ничего аморального не происходило. Как всегда собственно…» — произнес я, указывая жестами, что у меня отлегло от сердца.
— «Ничего аморального? Это ты просто мне не те вопросы задал. Ладно, потом. Нужно идти.»

Последняя фраза Шона ввела меня в ступор. Недолго думая, я побежал к телефону вызванивать Тринити, но слава богу, что вовремя спохватился и завернул в душевую. Около часа провел я там, стараясь прогнать у себя состояние тяжелого похмелья. Простоял бы и дольше, но мои ноги вдруг резко подкосились и еще несколько минут мне пришлось уже досиживать. Человеческое “Я” постепенно возвращалось в мою голову. Приятные струйки воды быстро пробегали по моему телу минуя глаза. Напротив меня висело зеркало. Я посмотрел на свое лицо. Мой взгляд начинал постепенно размываться, дыхание стало тихим, спокойным и умеренным. Глаза, смотрели себе же в глаза, а отражение смотрит в мои глаза, а я снова туда. Вот она – бесконечность. Я смотрю на себя и с нетерпением ожидаю, как следующая мысль посетит мою голову. Но жуткий звон в моей голове возвратил меня обратно в реальность. Вода в душе исчезла. Рев сирен, крики. Что-то произошло… сильный удар. Я хватаюсь за голову, стараясь сосредоточиться и понять, что делать, но в этот момент в душевую кабинку врывается мерзкий озлобленный гидралиск… Мне страшно, но я молчу…

Огонь и лед.

Темно, спокойно и ничего не болит. Вот оно – настоящее наслаждение. Наверное это космос. Только странный он какой-то. Всего одна звезда на небосводе… и та мерцает. Может это и не звезда. Врядли эти небесные тела могут так резко приближаться и отдаляться, бегать по вселенной, словно та тридцатисантиметровый столик. Хех. Вспомнился старый похабный анекдот про глухого джина…

— «Грегори, очнись, Грегори» — послышался звук исходящий от той самой странной звезды, что вовсе и не звезда…
— «Сержант Тейлор блин! Проснитесь…»

Последние слова разрушили созданный мною мирок в ту же секунду. Я открыл глаза и увидел стоящего передо мной Шона. Тот смотрел на меня с некоторым недоумением.

— «Грегори, ты как? Мы нашли тебя лежащего на полу в душевой кабинке. Наверное очень крепко заснул. Вода в душе сделала свое дело и ты уже во сне потерял сознание. Так все было?» — произнес Шон.
— «Ну вообще-то нет…» — ответил я ему.
— «Ну и что тогда произошло?»
— «Я мылся себе в душе, вдруг заревела сирена, крики вопли, а потом в душевую ворвался гидралиск и, кажется, убил меня.» — ответил ему я.

Тот несколько секунд без слов пялился на мою физиономию, после чего произнес очень мудрые слова: “Значит спал…”

— «Шон, мне тут похабный анекдот про глухого джина вспомнился. Тебе рассказать?»
— «Не до анекдотов мне Грегори, не до анекдотов» — ответил ему Шон и удалился из медпункта.

Я обернулся по сторонам и увидел медсестру, смотрящую на меня, как мне показалось, очень похотливым взглядом.

— «А вам рассказать анекдот про джина?» — с некоторой ухмылкой в голосе сказал ей я.

Ответа не последовало, что вызвало во мне жуткое желание достать ее.

— «Извините, что я отвлекаю вас от работы, но я вам хочу сказать кое что. Это очень для меня важно» — произнес я ей и замолк.

Что же? Что он хочет мне сказать? Почему он молчит? Уверен, что она сейчас только об этом и думает. Знаю я этот трюк.

— «Я…я хочу вам сказать, что вы удивительно привлекательны»

Она посмотрела на меня и искренне засмеялась. Держу пари, что я ее немного шокировал столь прямым контекстом. Ладно, надо доделать начатое.

— «И вы знаете что?»
— «Что?» — ответила мне сексуальная медсестра.
— «У вас очень хороший вкус. И знаете почему?»
— «Почему?»
— «Потому что вы смеетесь над моими шутками.»

Девушка нежно засмеялась ожидая с превеликим удовольствием моей следующей фразы.

Я долго ждать ее не заставил.

— «Вот видите, вы снова засмеялись» — ответил ей я и добавил – «Меня зовут Грегори, шесть магических цифр пожалуйста» — произнес я, протянув кусок бумажки и ручку.

Моя прямота настолько ее шокировала, что она без промедления дала мне свой номер телефона и назвалась Люсиль. Медленно и аккуратно я придвинулся к ней поближе и начал свой основной гипнотический маневр. – «Вы знаете, но когда я терял сознание, со мной происходили странные вещи… мой взгляд смотрел на свое собственное отражение, а отражение на меня, а я снова на него. Мне казалось, что тогда прорисовывались все детали, вся глубина нашего мира. Я ожидал от себя следующий мысли все с большим и большим желанием. Дыхание мое старалось найти компромисс с дыханием моего отражения. Мне казалось, что нас что-то разделяет. Мое отражение в зеркале всегда дышало на один такт быстрее. Теплая вода скатывалась по моему лицу, возвращая мне обратно все мысли, что потерялись ранее. Вы знаете, это такое приятное ощущение, когда чего-то очень сильно хочется и тебе удается заполучить это. Кажется, что больше в мире и ничего не надо.»

В этот момент я погладил ее тыльной стороной ладони, смешав для нее две реальности в одну. Ее дыхание участилось. Она была готова. В дальнейшем я буду удивляться, как она меня не изнасиловала прямо на той койке, но мне от этот стало не легче. В момент моего с Люсиль страстного поцелуя в кабинет зашла Тринити. Уверен, что для нее итак оказалось очень тяжело решиться придти ко мне после того, что я ей сказал насчет дорожного знака, но когда она застала меня с медсестрой все стало гораздо более ужасным, чем ранее. Звонкая пощечина от моей, возможно бывшей девушки заставила меня сойтись один на один в жестоком поединке с совестью… как ни странно, но совесть победила. Повернувшись в сторону Люсиль, я стал пристально глядеть на ее верхнюю губу, после чего произнес: “Хммм, а какая бритва так чисто бреет?”. Получив еще одну пощечину с целым вагоном однотипных шаблонных выражений, ясное дело, с каким содержанием, я постарался догнать Тринити, но ощущение, что рядом с ней меня ждет еще один звонкий удар по щеке, остановило меня.

Я крикнул ей в след: “Я тебе позвоню”. Но в ответ я услышал что-то вроде “Сначала *** себя, а потом еще поговорим. Таких *** в первую очередь надо посылать на *** боевые операции ”. Ее речи меня нисколько не удивили, но вызвали смех у проходивших мимо солдат.

— «Кстати, Тейлор, сегодня тебя собираются как раз заслать на одну из таких операций. Если не ошибаюсь, назвали ее “Огонь и лед”, но судя по тому, что вам придется сделать, ее можно смело переименовывать “Гробы не в счет”. Удачи тебе, хотя как она здесь поможет…».
— «”Гробы не в счет”… ты, я смотрю остряк. Так держать.»
— «Тот, приняв мои слова всерьез, уже сделал вид, что зазнался, но моя вовремя, но, как выяснилось ни к месту сказанная фраза вернула его на землю, а меня опустила ниже некуда, железный пол не дал мне скатиться еще ниже…»

А сказал я ему: «Сектант хренов, может тебе про глухого джина анекдот рассказать, чтоб хоть чем-то можно было тебе острить в дальнейшем.»

После этой фразы меня моя челюсть приняла на себя все обиды, что накопились у этого парня за этот год. Оказалось, что он мне ее вывихнул так, что мне снова пришлось лечь в тот самый медпункт. Зато я пропустил боевую операцию. Но меня ждала своя собственная битва. Скажем, свой “Огонь и лед”. Я это понял, когда вновь увидел Люсиль…

Героев любят.

Через пару дней я вышел из госпиталя. Тот парень, что дал мне в челюсть погиб на той самой операции… — «Одним врагом меньше» — с ухмылкой подумал про себя я.

Пойду, посмотрю списки погибших. Читая их, я не обнаружил ни Шона, ни других, кого здесь на станции я мог назвать друзьями, хотя для такого эгоистичного человека, как я, такое слово вообще не свойственно, но к ним я его все таки мог отнести. Ой, погибли все кроме меня. Хех. Я все таки числился в списках участников. Ну что ж пусть числят, разве жалко мне. Довольный, что остался жив по чистой случайности я пошел по длинному коридору, напевая себе под нос песенку одной очень древней группы Шмели “Реаниматор”. Удивительно, что творчество двадцать первого века дожило до наших дней. На ум приходят даже такие группы, как Мельница, Night Fission, или нет, наверное не Night Fission, это уже металл нашего времени. Ах да, Night Wish. Та еще группа, жаль что их солистка после записи седьмого альбома ушла из группы со скандалом. А сама Финляндия оказалась в очаге ядерного заражения пару веков спустя.

— «Грегори, стой. Грегори.» — послышался знакомый миленький голосок позади меня. Развернувшись, я увидел Тринити, готовую с секунды на секунды повиснуть у меня на шее.
— «Грегори, любимый. Ты живой. Единственный, кто выжил… я так рада. Так рада»
— «Эээ, ну вообще-то…» — закончил я резко свое предложение, поняв, что из этой ситуации можно извлечь немалую выгоду.
— «Что ты мне хотел сказать? Говори!» — несколько настороженно произнесла Тринити.
— «Ну, я хотел сказать, что оборвались тысячи жизней, среди них были и мои друзья, я не в том настроении, извини» — соврал ей я.
— «Сочувствую, пройдем ко мне. Посидим, выпьем.»
— «Прости, мне действительно очень тяжело, я не могу» — с трудом выговорил я, понимая, что я очень хочу к ней в гости, но я не мог принять ее предложения, дабы чувствовал, что роль следует доиграть.
— «Грегори, не отказывайся, я тебя очень прошу посидеть со мной.»
— «Хорошо, согласен.» — довольный произнес я.

В гостях у нее мы обсудили мои геройские выходки во время той битвы. Я рассказал ей, как в одиночку с ножа зарезал последнего ультралиска, как прикладом винтовки раздавил головы сразу нескольким зерглингам. Сума сойти! Я сам уже начинал верить в ту чушь, что говорил ей. На этот раз поединок с совестью выиграла наглость.

— «Кстати, Тринити, рассказать анекдот про глухого джина»
— «Не надо Тейлор, давай пропустим все эти мелочи и займемся этим прямо здесь и сейчас…»

Эта ночь осталась в моей памяти надолго, а точнее до следующей подобной ночи с девушкой. Я герой и они на это покупались!

Расплата.

Жизнь порой действительно играет со мной злые шутки. Не прошло и недели затишья и счастья, как мне вновь пришлось встать на защиту нашей ничтожной, самодовольной и бесцельной конфедерации. Наши войска прибыли в роли подкрепления в один из дальних уголков нашей чертовой вечно замерзшей планеты. Грозные двигатели десантного корабля своим ужасающим ревом спугнули, наверное, практически всех врагов. Мне так казалось. Хотел себя успокоить на подсознательном уровне. Я проверил свою винтовку, хотел было посмотреть как она стреляет, но вовремя опомнился, что это не компьютерная игра, где тупой искусственный интеллект даже не обратит на этот до боли странный поступок никакого внимания. Я закрыл глаза и стал представлять, как мы сядем на поверхность планеты, выйдем из корабля, поймем, что врагов вовсе и нет и преспокойно полетим на базу, потягивая по пути немного горьковатое синтетическое пиво. Как же все-таки приятно, что оно существует… Внезапно наш корабль затрясло, кажется все не так хорошо, как мне виделось.

Мы начали резкую посадку, которая по умолчанию предполагала, что от сильного удара об землю может погибнуть около десяти процентов войска, сидящего внутри. – «Хоть бы не я, хоть бы не я» — мой взор обратился ввысь, в надежде, что увижу божественное небо, но кроме неоновых ламп, ничего сверхъестественного и чудесного для меня не открылось.

Удар об землю. В салоне звездолета раздались предсмертные крики каких-то неудачников, открылись створки дверей, и наружу, будто муравьи, посыпались солдаты. Я оказался среди самых первых, кто вышел из корабля. Встретив своих врагов лицом к лицу, я заорал, стараясь прогнать в себе страх и напугать этих бездушных насекомых, но они скорее бы испугались Люсиль, чем меня, поэтому все мое боевое настроение напрочь отпало. Но отступать было некуда. Я навел свое оружие на врагов и приготовился было открыть огонь. – «Пусть эта битва будет для меня расплатой за все, что я сделал и не сделал в своей жизни…» — подумал про себя я и приготовился открыть плотный огонь, но внезапно споткнулся о какой-то булыжник. Мое равновесие оказалось под большим вопросом. Может быть я и удержался на ногах, но бегущие позади меня пехотинцы неудачно задели меня и я упал больно ударившись головой о что-то твердое. Все пошло кругом. Я медленно терял сознание. Наверное это конец…

Темно, спокойно и ничего не болит. Снова это приятное ощущение и снова я не уверен смерть ли это. Где-то мерцает свет. Это не звезда, теперь меня не обманешь, ведь в космосе нет столь резких звуков. Гром… совсем ведь рядом со мной. И ливень…

— «Черт тебя побери, он ведь живой… помогите оттащить!» — послышались голоса нескольких солдат. Я открыл глаза и ощутил легкий холодок по всему телу. Это вовсе не гром, а снаряд танка. Это вовсе не ливень, а ошметки от ультралиска, в которого попал тот самый снаряд танка. Мне неприятна эта война. Я снова лежу, мне повезло, а тем, кто только что помог мне, удача не подарила шанса пожить еще немного. Ну что, кажется все отступают к кораблю. Нам не выстоять этой битвы. Вот что значит горький вкус поражения. Хотя, какой вкус, я всю битву провалялся без сознания и нет мне прощения. Я встал на ноги и поплелся в сторону корабля, не оглядываясь назад, будто бы никого там и нет. Вот она – настоящая душевная расплата. Лучше бы меня убили…

Трибунал.

Весь оставшийся день я просидел в местном баре, пропивая все свои деньги до последнего цента. Голова уже совсем не варила.

— «Грегори, ты как? Сам не свой сегодня.» — повторил в уже какой раз Шон и на глазок подметил какова вероятность того, что когда я встану, то сразу же упаду. Его тяжелый вздох вынес мне свой собственный приговор по этому поводу.
— «Ладно, пойдем, я помогу тебе дойти.» — произнес Шон и помог мне встать. Неуклюжим шагом на грани падения нам все таки удалось добраться до машины, но увы, моя попытка сесть за руль увенчалась неудачей. Пришлось занять место пассажира.

Проснулся я уже у себя на кровати. Огромный вентилятор наверстывал круг за кругом, гипнотизируя мое еще сонное сознание. Вставать совсем не хотелось. По другую сторону двери послышалось: “Откройте, сержант Тейлор. Немедленно откройте!”.

— «Минутку, дайте одеться!» — ответил утренним гостям я и с трудом встал с кровати.
— «Ломайте дверь…» — послышалось все оттуда же.

Я замер в ожидании, не зная как реагировать на происходящее. Дверь отлетела на пару метров, сопровождая свой полет кучей опилок и мусора, что скопилось возле нее. Не успел я опомниться, как оказался в наручниках и лежащим на полу.

— «Объясните, что происходит? Кто вы?» — в отчаянии закричал я.
— «Перед тобой, свинья, мне даже представиться, не то чтобы отчитываться стыдно» — произнес какой-то урод в шапке, после чего моя голова поздоровалась с прикладом винтовки и я вновь потерял сознание.

Темно, спокойно и ничего не болит. Только вот теперь мне совсем не нравится это состояние. Я знаю, что не мертв и через несколько минут я окажусь в самом дерьмовом положении, что сейчас можно представить. Хоть время засекай…

— «Док, как он?»
— «Скоро придет в себя. Прошу вас удалиться из госпиталя, встреча возможна лишь только в суде.»

Я открыл глаза и увидел уже уходящего из госпиталя Шона. Что же я такого сделал? И что теперь со мной будет… Я постарался поднять голову, но острый приступ боли в районе затылка заставил меня лишь жалобно вскрикнуть и положить голову обратно.

— «Агент О’ Нейл, пациент пришел в себя.» — произнес док и полез в какой-то ящик за шприцом.
— «Агент Осел, или как вас там? Хоть вы объясните наконец что происходит? Почему я здесь.» — хриплым голосом произнес я.
— «Ты сам все знаешь. Если решил, что можешь обмануть весь мир, то глубоко ошибаешься…»

Если честно, то я не понял смысла последней фразы этого придурка, что считает себя самым хитрым и неуловимым политическим шпионом. Я почти всегда говорил правду, ну были случаи, но чтобы довести дело такого…

— «Тейлор, одевайтесь и следуйте за нами» — сказал в мой адрес зашедший в госпиталь военный. Мне ничего не оставалось, как выполнить его приказы.

Спустя несколько минут я уже оказался с суде в роли обвиняемого. Поразительно, но ведь я искренне не знал своей вины.

— «Люсиль Браун, расскажите все, что вы знаете.» — произнес судья и весь зал замер в ожидании ответа допрашиваемой.
— «Помнится, что пару недель назад проходила боевая операция “Огонь и лед”. Сержант Тейлор вовсе и не участвовал в ней, как многие думали, а нагло симулировал тяжелую травму челюсти и сотрясение мозга. В дальнейшем я обнаружила, что мой пациент полностью здоров, я не придала этому особого значения, но когда узнала, что он избежал таким образом выполнения своего основного долга, не замедлила сообщить об этом в высшие органы управления»

Я не выдержал и вскрикнул с места: “Скажи правду курица. Скажи правду. Решила отомстить мне за то, что я тебя развел, как последнюю дурочку, а потом почти сразу же кинул. Уверен, что ты уже успела сфабриковать мою ложную историю болезни и убрать настоящие факты того, что вышеизложенные травмы у меня были. Ты, лживая стерва, я тебя все равно достану и ты поплатишься за свои слова…”

Люсиль посмотрела на меня взглядом обиженной девочки, у которой отобрали конфетку и выбежала в слезах из зала. Уверен, что слезки у нее были не менее лживые, чем ее речи в суде.

На следующий день меня приговорили к расстрелу. Помню, как изливалась слезами Тринити, присутствующая на заседании, даже Шон всхлипнул, услышав жестокий и несправедливый приговор. –«Какой печальный конец…» — подумал я…

День ожидания.

Сырой пол, тяжелый терпкий подвальный запах. Я и не знал, что на станции есть такие дыры. Наверное я тут скоро сам начну разлагаться. Послышалось гудение каких-то моторчиков. Я выглянул в тюремный коридор и увидел небольшого бота, развозящего по камерам какую-то блевотину. Я посмотрел на отморозков, сидящих в клетке напротив меня, что с большим аппетитом поедали только что привезенные экскременты. Сделав робкую попытку повторить их подвиг, меня тут же потащило вернуть взятое обратно в тарелку, что я собственно и сделал. Выкрикнув пару матерных безмозглой машине, я лег на ледяную металлическую койку и попытался отстраниться от реальности.

Скоро меня истребят, как вшивую собаку. Нет слов… это мой последний день и тот достался мне не по праву.

Я посмотрел на грязный металлический потолок камеры и представил, как хорошо сейчас там наверху это стерве Люсиль.

— «Я до тебя на том свете доберусь! Знай жалкая стерва. Таких куриц, как ты я в рот *** и ты не станешь для меня исключением. Знааай!» — последнее слово мне далось особенно хорошо и произвело эффект, что я и вправду до нее доберусь. Мне самому стало приятно от моих собственных речей. Я закрыл глаза и стал напевать римейк Night Fission на песню древней и любимой мною группы Lumen: “Ультралиск умер у тебя на глазах, дефайлер умер у тебя на глазах, муталиск умер у тебя на глазах, а тосс остался таким же, как и был… Всего два выгода для честных ребят, схватить пушки гаусс и убивать всех подряд, или покончить собой, собой, собой, собой, собой, если в серьез воспринимать этот мир… Зелот повесился у вас на глазах, он стал драгуном у вас на крыльце, и он истек пси кровью и всем, чем мог, но зерг остался таким же как и был…”
— «Эй там, заткнись…» — крикнул мне какой-то заключенный. Ну что же, придется сидеть в тишине. Наверху были еле слышны грохот и крики. Празднуют наверное. Мне бы сейчас туда. Кажется, снова кто-то открыл дверь в тюремный коридор. Очередной идиотский бот, кто же еще может нас здесь посещать. Даже вставать с койки не буду.
— «Эй. Грегори, проснись, Грегори» — послышался знакомый голос Шона. Я встал со своей псевдо кровати и подошел к решеткам камеры.
— «Что ты здесь делаешь? Решил наконец послушать мой анекдот про глухого джина, или есть другая причина? Ботом наверное устроился. Да?» — с глупой усмешкой ответил я ему.

Но тот лишь достал ключи от камеры и высвободил меня, произнеся всего лишь одну фразу: “Не остри, времени мало выслушивать твои глупые шутки.”

— «Ты убил охранников, забрал у них ключи и решил бежать вместе со мной с этой планеты?»
— «Нет. Охранники сейчас стараются отстоять третий коридор. Зерги проникли на базу. Ключи я взял у них в комнате, ну а насчет бегства, то здесь ты прав.»
— «Я искренне счастлив, но сейчас у меня есть одно дело. Есть оружие, я должен зайти к Люсиль.»
— «Ты опоздал. Пятый сектор, где расположен госпиталь полностью уничтожен этими тварям. Выживших там точно не оказалось. Так что Люсиль свое уже получила. Все, побежали, Тринити ждет нас у входа в тюрьму.»
— «Она? Я же теперь в ее глазах стал совсем ничтожеством»
— «Нет, Грегори, для нее ничтожеством ты не станешь никогда, остается тебе только завидовать…» — ответил мне Шон.

Легким бегом мы добежали до входа в тюрьму, стараясь не замечать отмороженных заключенных, что смотрели на нас по обе стороны коридора. Взгляд их вызывал у меня животный страх перед этими нелюдями. Если бы нас не разделяли титановые решетки, не знаю что бы с нами уже было.

У входа я встретился с Тринити. Я робко обнял ее, надеясь на взаимность. К счастью мои надежды оправдались.

— «Пойдем через вентиляцию, по коридорам нам не выбраться…» — сказал Шон и направил нас к вентиляционной трубе. Меня очень сильно смущал тот факт, что оружия у нас совсем не было. Другой конец трубы вывел нас из полуразрушенного комплекса. Передо мной предстала картина истинного ада. Кровь, вопли, взрывы, вот что я слышал, находясь к заключении. В ста метрах от нас стояли десантные корабли, готовые в любой момент принять к себе на борт тех немногочисленных счастливчиков, что сумели пробраться к ним. Пытаться отбить этот несокрушимый натиск зерга не представлялось возможным. Вот он истинный зерг во всей своей красе.

Я подобрал винтовку, что валялась около остатков разорванного в клочья солдата и с боем начал прорываться к звездолетам, надеясь на единственный шанс спастись. Шон и Тринити также не собирались сдаваться без боя и поступили моему примеру, взяв в руки винтовки, раскиданные также хаотично, как и сами тела хозяев этого оружия.

— «Грег…» — послышался внезапно крик Шона, который тут же оборвался. Обернувшись назад, я увидел своего товарища с рваной дырой на животе. Он умирал. Я подбежал к нему, стараясь на глаз понять опасность ранения. Даже без медицинского образования стало понятно, что жить ему оставалось не больше минуты.
— «Грегори, ты должен жить, должен. Не сдавайся, убегай.» — Шон закашлялся, выплюнув изо рта небольшой сгусток крови. Не выдержав, я скупо заплакал.
— «Грегори, ты хотел мне рассказать анекдот про глухого джина, помнишь? Расскажи его»
— «Да, Шон конечно… Приходит один товарищ к другому в гости и видит… Шон, ты меня слышишь? Шон…»

Легкая, призрачная улыбка застыла на лице моего друга. Он умер… Его стеклянные глаза теперь смотрели будто сквозь меня, не замечая уже ничего в округе.

— «Грегори, бежим, он не хотел, чтобы мы погибли… нам надо идти» — процедила сквозь слезы Тринити и взяла меня за руку.

В небо взмывали снаряды от танков, над нашими головами свистели шальные пули, перед ногами то и дело возникали трупы людей и этих тварей… моя винтовка дымилась и плевалась смертью направо и налево. Это был ад. Сущий ад.

Но как и всегда, мне вновь повезло. Мы выжили и улетели. Нам удалось добраться именно до того шаттла, который оказался единственным покинувшим поверхность этой чертовой планеты. И теперь я сижу в кресле рядом с Тринити, что склонила свою голову мне на плечи, окутав меня своими длинным рыжими волосами. Я старался забыть все, и уже в мыслях начал строить свою судьбу, которую я называю будущем!

Правда.

После истребления людей на той планете, конфедерацию постиг взрыв пацифизма. Удивительно, но волна борцов за мир во всем мире коснулась и меня. Дальнейшая судьба прочно связала меня со многими людьми, что занимались бурной антивоенной деятельностью. Не забуду того дня, когда я проходил мимо огромного стадиона, где шло выступление мирной молодежи. Помнится, как встретив там одного из знакомых, и он повел меня за кулисы, где и уговорил выступить с какой-нибудь речью…

Может он надеялся, что зал похохочет над моими забавными историями про армию, но все-таки желание смеяться и смешить у меня напрочь отпало, а забавный анекдот про глухого джина теперь наворачивал на моих глазах лишь скупую слезу. Я не успел рассказать его Шону. Его последнее желание перед смертью. Меня это задевало всякий раз, когда я о нем вспоминал. Что-то во мне тогда умерло… трудно сказать что именно, но я стал после той битвы совсем другим человеком.

— «Грегори, все в порядке?»
— «Да Крис. Позовешь, когда мне надо будет выйти…»
— «Собственно сейчас и надо. Собирайся с мыслями. Весь мир с тобой.»
— «Ладно, пошел.»

Весь стадион орал. Каждый мой шаг по сцене, каждый мой взгляд сопровождался все новыми и новыми криками. Толпа жаждала услышать меня. Вкус ораторства влился в мою ледяную кровь, согревая во мне каждую жилку. Я подошел к микрофону и дал знак, чтобы все замолчали. …и тишина. Главное сейчас не проколоться. Я начал: “Вы думаете я был солдатом? Сражался за ваше будущее? Нет! Я становился там кем угодно, но только не воином, что само по себе звучит романтично и гордо. Мне довелось испробовать на вкус всех курочек, что обитали на станции, где я служил, я много пил, я был в заключении, но воевать за свободу мне так и не довелось. Я покинул станцию и ушел из войск конфедерации, дабы избежать расстрела. Меня там хотели казнить за то, что я желал еще немного пожить. Нет, я не трусил, но и не лез на рожон. Мой друг погиб на войне. Лучший друг… Это не наша война… Больше мне сказать нечего.”

Все молчали, не издавая ни звука. В момент, когда я отвернулся, послышались громкие и неумолкаемые овации. Стадион ревел. Пацифистам много слышать то и не надо… они сами все додумают…

Весь вечер я провел в баре, потягивая коньяк прямо из горла бутылки. После, еле добрался до своего дома. Тринити уже спала. Как все таки она прекрасна…

Я пошел в свой кабинет и сел за рабочий стол. В центре него стояла фотография Шона. Голова пошла кругом от нахлынувших воспоминаний.

— «Давай Грегори. Пока не передумал. Все равно тебе нет жизни…» — сказал я себе и достал заряженный револьвер, подставив после его себе к виску. – «Тринити, прости…»

Сердце мое начало биться все чаще и чаще, а дыхание напоминало рев нахлынувших морских волн. Я зажмурил веки, стиснул зубы, и нажал на курок…

Щелк, и темнота, но это не тот мрак, что должен быть символом смерти. Медленно открылись мои глаза и невольно пришлось взглянуть на револьвер… предохранитель. Забыл снять предохранитель! Бог со мной снова сыграл шутку, но злую ли? Я взял две рюмочки, в которые налил содержимое бутылки, принесенной мной из бара. Одну рюмку я поставил рядом с портретом Шона.

— «Я еще поживу друг. Все равно настанет день, когда я смогу тебе рассказать анекдот про глухого джина. Смешно, не правда ли? Но последнее твое желание при жизни я все равно рано, или поздно выполню, как бы глупо оно не звучало…»

Утром Тринити обнаружила меня в кабинете с опустошенной бутылкой коньяка и двумя рюмками, к одной из которых так никто и не притронулся.

Днем по телевизору я услышал свои речи, а после них удивительные слова, вызвавшие на моем лице скудную улыбку: “Этот человек сказал, что армия – это тюрьма и разврат. Военные – это заключенные. Давайте же вдумаемся в слова этого героя, который не стал мириться со всей несправедливостью и покинул ряды конфедерации ”

Да. Жаль, что меня так и не поняли… Пускай. Ведь у меня все еще впереди.