| Название фанфика | Кодекс совершенства |
| Автор | Achenne |
| Рейтинг | R |
| Персонажи | Авторские |
| Посвящение | |
| Предупреждение | |
| От автора | |
| Аннотация | Зилот, "темный", морпех и "призрак" в плену у Зерга. Каким будет сделанный выбор? И будет ли?.. |
Мимолетные всплески фонарика нарушали покой закрытых глаз и обреченности. По выщербленному металлу ползали и шептались тени, а голос сжимался в щелку испуганной мышью.
Их было четверо в камере-отсеке, крохотном, темно-зеленом и запаянном.
Четверо врагов.
Четверо товарищей по несчастью.
Пленники Зергов и их Высшего Разума.
Морской пехотинец Майк Нерроу сжимал виски, взъерошивая медово-коричневые жесткие волосы. Он давно отшвырнул шлем скафандра и сломанную винтовку как бесполезные игрушки. Когда-то они играли иллюзию силы… всесильности человеческого разума, но теперь…
—Ник! Ник, что ты молчишь! — окликнул Майк госта.
Страх заполнил рот соленой слюной. Неизвестно, кого больше боялся пехотинец — Зергов-тюремщиков, двух Протоссов — таких же пленников, как и он, или недочеловека-телепата.
Ник впервые за полчаса изменил криво скрюченную позу, разлепил искусанные губы:
—Что тебе?
—Жив… а я думал, уроды тебя прикончили!..
Гост издал смешок: термин «уроды» в равной степени относился к сокамерникам и страже снаружи. Очевидно, иных эпитетов в словаре пехотинца не наблюдалось.
—Нет, Майк, — Ник с трудом подбирал слова человеческого языка: помехи-телепатемы Протоссов, малопонятные из-за высокой скорости, сбивали его с мыслей…
(какие к дьяволу мысли, когда ты весь на ладони… хорошо Майку, он этого не чувствует)
—Я в порядке, Нерроу. К твоему сожалению. — последнее вырвалось из-под барьеров, наверно бессонные ночи и резь в глазах и под черепом ослабили контроль.
—К… к сожалению? — тупо повторил Майк. Обвинение тяжело, точно камень. Лавина.
Он сорвался с места.
—Ты еще издеваешься? — зашипел он, подползая к госту, не в силах заставить себя посмотреть в противоположный конец отсека, где замерли — тоже в разных углах — две чужеродные твари.
(и их высокомерие подобно гамма-излучению…)
(ссора просто дозрела. как яблоко на ветке. пришла пора и созрела, мы здесь все на пределе…)
—Ну разумеется, к сожалению, — цедил Ник. — Ты ведь всегда меня ненавидел. Не меня лично, всех гостов… дать бы волю таким как ты — геноцид обеспечен. Тогда какого ты сейчас волнуешься за меня… в твоей классификации я тоже отношусь к «уродам», верно?..
«…умирать рядом с Павшим…»
Ник обернулся. Новая кличка для «призраков»?!
Нет, это не Майка сигнал.
«Плохая смерть — умирать рядом с Павшим…»
Танилар повторил это не нарочно. Скорее не вышло скрыть природной брезгливости по отношению к Темному.
Дарк не подавал признаков жизни. Он был тяжело ранен во время захвата их отряда, из зияющих ран, наспех стянутых обрывками ритуального плаща, медленно стекала почти черная кровь. Танилар безучастно отметил, что жить Темному осталось не более суток. Максимум полтора, если мощь его духа равна среднему Зелоту.
«Тогда уходи отсюда, кхалай», — с трудом сложил ехидный мыслеобраз Лла-Ксан, Охотник с Шакураса.
Голубые глаза Танилара потемнели — словно море перед штормом. Павший упрям, коль еще насмехается.
«Впрочем, похоже не так много дорог осталось в «Пути Восхождения», — Лла-Ксан приподнялся. Кровь хлынула быстрее, липкая и холодная. Зато боль почти исчезла, и это было хорошо: знак Свободы. — «Зерги отобрали у тебя твои кхайдариновые побрякушки и даже твой блестящий доспех… почему же твоя воля не остановила их?»
Танилар сплющил пространство вокруг себя:
«Только твое жалкое состояние, Павший», — медленно выговорил он. — «Удерживает меня. Иначе я бы показал, чего стоит воин Аиура… даже без доспехов! Выбирай выражения, если в тебе есть хоть какие-то понятия о Чести, трусливый невидимка!»
Оранжевая бабочка-издевка взмахнула крыльями в глубине глазниц дарка. Его телепатемы рассеивались, батарейка села. Он отвернулся. Танилар с презрением всмотрелся в безобразно отрезанные вибриссы Лла-Ксана, его передернуло: «Исказители, извратители…»
Ник «очнулся» от того, что пехотинец встряхнул его, будто доберман — поноску.
(подслушивать чужие разговоры нехорошо… тем более, ссору чужой расы…)
—…Так вот, телепат чертов, ты прав! Ты мало чем лучше всех этих
(уродов, предугадал Ник, мигая бесцветными глазами)
уродов! Из-за тебя я в этой заднице, слышишь ты, «элитное подразделение», маму твою! Вы, вонючие ублюдки, мутанты — считаете себя важными шишками, лазаете своими лапами в мозгах нормальных людей, а мы должны прикрывать вас в битвах против тварей! И дохнуть ради вас!..
—Выходит, что так, — мелькнула кромка неровных зубов Ника. — Только не очень приятно плюхаться в лужи тупых мыслишек, вроде твоих… Все о бабах да наркоте, а винтовка — фаллический символ «крутости»… нас готовили в Академии, но все равно слишком противно ощущать всех вас…
(а еще быть настолько чужим — ненавидимым… и отвергнутым)
Кулак Майка беззвучно прилип к челюсти госта. Тот не остался в долгу, и пехотинец взвыл от желто-белых искр боли в коленке.
Они были обессилены, и каждый удар заставлял скатываться по отвесному обрыву, однако затаенная ненависть пустила корни во враждебной темноте. Она цвела плесневидными выростами вмятин и синяков, а запах ее — железо.
Смех-пульсация прервал потасовку.
Ник оттолкнул Майка. Он понял, кто смеется, и стыд опрокинул ведро охры.
(тот заносчивый Протосс…Танилар… дьявол, ну и мнение у гордецов Аиурских о нас сложится…)
«Дикари», — беззлобное определение. Танилар скорее забавлялся дракой. Ник невольно ощутил себя псом на собачьем бою. Не хватало, чтобы два «представителя высшей расы» или как там они себя обзывают, делали ставки на дрессированных «бультерьеров».
—Что, испугался, недоносок?! — до Майка еще не дошло, и Ник зашипел: «Тихо ты, видишь — смотрят!»
Это отрезвило Нерроу. Чужаков он побаивался. Нельзя показывать спину врагам.
Танилар снова игнорировал людей. Два терранина и дарк — ну и общество. Злая шутка…
Он пытался вызвать у себя состояние медитации, отрешения от всего происходящего… но Танилар был Зелотом, и его уровня не хватало.
Внешние раздражители превышали лимит.
Он повторял простейшие мантры. Он надеялся обрести вожделенный покой, и потом встретить смерть достойно воина Адуна. Даже без доспеха он сумеет отнять ничтожные псевдожизни у пары Зергов…
Неровная, будто почерк младенца, телепатема нахально вторглась в его пространство:
«ЭЙ!»
Танилар вернулся в себя. Терранин с зародышевым пси? И он обращается к нему?..
«Незачем так орать, человек», — очень холодно среагировал Танилар.
«Ну извини… послушай…»
«Человек. Знай. Свое. Место», — Танилар словно гвозди забил. Терранин отстал.
—Что, не стал с тобой болтать? — хмыкнул Майк, отсаживаясь подальше.
Ника перекосило от ярости. Он-то надеялся, что заслышав родную телепатическую «речь» тосс обрадуется… ведь с этим Лла-Ксаном он поругался куда хуже, чем они с Майком…
«Что, не угодил?» — знакомый язвительный тон. Лла-Ксан? Разве он еще не отправился в свой псионический рай?
«Да, я жив… нас, Протоссов, не так легко убить, просто я искал Зератула…»
«Кого?» — Ник присел рядом с дарком.
«Прелата Зератула. „Командира“, пользуясь твоим лексиконом. Зерги захватили его, желая отомстить за убийство Серебрейта…»
—Подожди, — вслух остановил Ник. — Убийство — кого?
«Серебрейта. Одного из мозговых узлов Зерга. Кроме того, Зерги рассчитывают получить силу Зератула… и всех нас…»
—Это было бы плохо.
«Хуже, чем ты предполагаешь, терранин. Каждого из нас они намерены использовать. Будь осторожен…»
«А Зератул?»
«Он тоже в плену», — мрачно ответил Лла-Ксан. — «Но если бы я нашел его и других дарков… у меня есть немного информации об этих катакомбах и кодах от них, у тебя — еще какой-то осколок…»
—Рассчитываешь на помощь?
«Да, терра… Ник. Это в наших общих интересах».
Неожиданно. Нику ведь просто хотелось
(только не закричать, только не…)
разбавить бензиновую пленку безысходности. Докричаться — хоть до чужака с другой планеты. Правда, сородич этого чужака сжег одну из планет людей… но самому-то Нику и его семье позволил уйти.
И — сейчас не до выяснения отношений.
—Чем могу помочь?
Пауза. Но гост ощущал присутствие дарка — на этом свете.
«Ты обладаешь пси. Немногие из вашей расы умеют… но ты — да. Зови. Просто зови…»
Короткие гудки. Линии сорваны, иней искрится на обнаженных проводах. Ник откинул голову: щелчок рассоединения
(просто зови, просто зови)
обвил пустотой. Он захлебнулся ею, точно вязким мазутом полумрака. Их камеры. Ник распрямился во весь рост.
Майк сбил кожу на костяшках о решетки отсека. Он полагал, что не страшится ничего. Он бы и не испугался вражеских воинов — на поле брани, с винтовкой в руке… но скафандр смят, точно фольговая обертка, и в душе зияет кислотная брешь.
Возможно, он не так глух, как думают эти надменные псионисты и треклятые мутанты.
Возможно, и он…
слышит.
(просто зови)
Словосочетание прозвенело ключом в замочной скважине. Майк судорожно, инстинктивно вскидывая руки в готовности бить, в сотый раз оглядел сокамерников.
Один из тоссов, мерцая бело-голубым мягким сиянием, казалось, отрешился от происходящего. Зато второй… Майк почти посочувствовал второму: скверная смерть — на грязном полу зерговской клетки. А что Ник делает рядом с умирающим?
(зов)
—Кто? — Майк замаскировал дрожь в голосе. — Кто — зовет?
—Я, — промолвил Ник, и что-то алое — в синеву пронеслось на дне понимания. — Я ищу. Не мешай.
«Твой… приятель теряет время», — вторгся кто-то, пропитанный презрением, точно резким ультразвуком.
Танилар.
—Чего? — Майк боднул головой: низкий голос в черепе вызывал нехорошие ассоциации с шизофренией.
(какая разница…)
«Твой приятель теряет время», — повторил Танилар, изучая потолок. — «Тот, кому следует услышать — глух».
—А мне-то что? — хмыкнул Майк, все еще не понимая, к чему клонит тосс.
«Зерги придут сюда раньше времени. Своим… неумным призывом, он пригласит совсем не тех. Мне-то нет дела — воины Адуна не боятся гибели, но если тебе интересна твоя собственная судьба — заставь его прекратить».
Майк уже открыл рот, чтобы послать Танилара куда подальше — ибо доверяться вражеским тварям он не намерен, но в дверь заскреблись.
—НИК! — проорал пехотинец на ухо госту. Тот с отрешенным изумлением воззрился на «неадекватно реагирующего»
(я ведь звал, правда?)
Да… он искал. Полусобою, белой прозрачной тенью бродил он. Его пси плохо слушалось воли, «тень» натыкалась на эфирные помехи, похожие на толстые щепки, подворачивала худые ноги и синяки пятнали бесцветие. Однако ему уже казалось, что он уцепился за тонюсенькую нить Ариадны чьего-то еще пси…
Но не Темного.
(Не Темного?! Этот Зератул же — дарк?!)
Потухшее багровое пламя глазниц Лла-Ксана возродилось зачаточными лучами.
«Не Темный.. я не… знаю…»
Снова обрыв. Точно радиосигнал в каменном мешке.
—Ник, заткнись!
—Нерроу… дьявол, что тебе-то от меня надо? Я как раз собирался выручить _твою_ задницу.
—Идиот, ты сюда Зергов приманишь!
Госту почудилось, что его имплантанты вот-вот вывалятся:
—Сбреднил?
(я получил инструкции от того, кто понимает в пси побольше тебя… да и меня…)
Майк вместо ответа кивнул в сторону Танилара.
Вот оно что. «Дружок» Лла-Ксана активизировался. Странно, ему вроде ж на все плевать с высокой колокольни, впрочем плевать-то ему как раз нечем…
«Зергов, значит, приманю?» — кинулся в атаку Ник. Попутно он успел отметить сумасшедшинку происходящего: вступается за одного тосса против другого. Где порядок?! — «А может, ты гордишься, что помрешь вместе с… как его… дарковским вожаком? А то обидно — если неприятель спасется?»
Гост сжал руки так, что перчаточные ногти оставили вмятики в мякоти. Что-то скользило по вертикали, оранжево, перемежая «речь» Лла-Ксана. В нем.
Танилар внешне не изменился. Сидел каменным идолом. С неохотцей пробормотал («сквозь зубы», подумал гост):
«Ограниченность человеческого мышления, терранин. Убогая версия».
«Тогда какого черта ты запрещаешь мне искать его?»
«Прислушайся к аккустике. Зерги вспомнили о нас. Я приму бой, но без доспеха не сумею продержаться достаточно долго…»
Он замолк. Он что-то скрывал. Синева застлала ответы, Танилар замкнулся в себе. Ник попытался обратиться, стукнулся лбом об стенку и обозвал тосса «поленом бесчувственным». Обозвал вслух. Майк засмеялся.
Ник продолжил сканировать. Назло «полену». Поиск неведомого Зератула сделался идеей-фикс.
В дверь поскреблись снова.
Однако на сей раз Майка не окатил кипяток паники. Зерги, заразившие их Центр были здесь… у него нет винтовки…
(так ли страшно — умереть?)
Нет.
Потом были крючья. Майк осознал их уже слишком поздно, а назойливый
(как героин… как передоза)
голос звучал в подкорке. Почему-то пехотинцу подумалось, что голос сей слышит он же лет десять. А может, всю жизнь. Таким чудился материнский голос нерожденному младенцу.
И трубы ангелов в поднебесье.
(-Майк? — где-то фоном всплеснул дождевыми каплями Ник)
Но Майк Нерроу слушал. И шел.
«Так тяжко — одному. Всегда один, а тьма многолика, и даже свет — кусуч и злобен. Несправедливая кара вашему роду, правда?»
(да, соглашался Майк)
«Всегда одни — спотыкаясь об ошибки поколений, бредете с завязанными глазами. Коряги ханжества и псевдо-моралей срабатывают не хуже ваших мин-»пауков». Вы и есть — в сетях невежества и не-откровения, все ваши боги были скопищем лжи и гнили, а тернии доставались вам — овцам… ты будешь спорить, человек?»
(нет, кивал Майк)
Боль ломила затекшие от долгого сидения мышцы, но он не воспринимал ее. И крик Ника на заднем плане.
«Чувства — это балласт, красивые, но бесполезные забавы малышей. Пора вырасти».
Майк сделал еще шаг к когтям. К скребущемуся за дверью. Там были Зерги, уродливые мерзкие твари…
…Но там был и Голос.
—Стой, придурок! — Ник метнул свое худощавое тело к пехотинцу, но тот отшвырнул госта с силой супермена.
Или безумца.
Внезапно Танилар понял ЧТО происходит. Точнее, вовремя вернулся в настояще-физический момент.
Голубые искры затрещали у висков Майка.
«Влейся в нас… забудь о чести, совести, любви и ненависти — это слова, в них нет ничего, кроме черных дыр поражения…» — вещал голос, пульсирующий и до патологичности _живой_.
«Остановись, человек!» — неприятный сине-белый всполох. Майк скривился. — «Остановись, пока ты — это еще ты. Разве ты еще не понял, кто манит тебя?»
—Сирена, — ответил пехотинец первое, что пришло в голову. Ассоциация с древнегреческими мифами была алогичной… и точной. — Песнь Сирен. Я. Хочу. Следовать.
«Это Зерги. Повеление Высшего Разума, — лазурный треск назойлив. Майк пошевелил плечами, словно тщась стряхнуть неприятное ощущение. — «Они отнимут твой разум и превратят в тупую машину для исполнения его приказов — хочешь ли ты подобного?»
Танилар стоял теперь перед Майком во весь рост, заслоняя доступ к двери. Он говорил безучастно, будто по обязанности. Зато Лла-Ксан сквозь смыкающийся креп предсмертия наблюдал тревогу.
(а еще присутствие…)
«Кхалай… Танилар. Говори о Выборе. О воле», — подключился дарк.
«Не учи меня, Пав… Лла-Ксан», — неприязнь стушевалась. Не до нее.
Майк взирал на высокую и неожиданно тонкую — без доспехов — фигуру Танилара.
(разумеется, надо заткнуть уши и привязать себя к мачте, только мы не уплывем, а Сирены столь всемогущи..)
«Всемогущи — это верное слово, терранин», — снова Голос. — «Мы — да. Мы — Сила Космоса. Мы вместе — и потому непобедимы. Вы и Протоссы совершаете ошибки. Мы — нет. Мы — Совершенство. Наш Путь — истина, ибо Искажение учений, непонимания и правил не застилают его».
«Хочешь быть безмозглым животным? В вас, людях, есть искра Истины — в Зергах нет. Променять избранность на существование вируса чумы — это ли достойный выбор, „сын Адама“?»
—Да замолчите вы все! — проорал Майк.
(кто прав — тосс или… другой… но другой так прекрасен)
«Зерги — прекрасны? Очнись!»
«Красота — не более, чем условность. Еще одна. Как бесконечны нелады субъективизма. Мы — воплощение объективности. Мы не ошибаемся».
«Танилар, пожалуйста, сдерживай его…» — Лла-Ксан ассистировал в виртуальных манипуляциях. Ник молча — телепатически и устно — наблюдал жуткую сцену. Темная кровь Лла-Ксана дотекла до подошв госта, он невольно отодвинулся. — «Танилар… сдерживай…»
—Тебе помочь, Лла-Ксан? — преодолел себя Ник.
«Пока… нет… спасибо…»
«Взгляни на Старших Детей Ксел-Нага», — вкрадчивое великолепие смачивало липким соком извилины. Майк согнулся пополам. — «Тлен самоненависти точит их, овладевших Пси, — так же как и вас. Технократия и „духовное совершенствование“ — тупиковые ветви эволюции. Единственна — наша».
«И потому вы не даете никому выбрать?» — усмехнулись Танилар и Лла-Ксан хором.
(Павший… то есть, Лла-Ксан, а ты сильнее, чем я полагал…)
(А ты — мудрее, кхалай… Танилар…)
«Даем. Майк?» — Зерг выжидал.
—Я… я не знаю, то-есть, я… не хочу терять себя… но быть внутри — хорошо, правда? — умоляюще, как-то по-детски воззрился Майк на Протосса. Как на старшего брата.
«Это твое решение, сын Адама».
(И песнь Сирен потеряет силу, Одиссей… реши!)
(Рой — это конечная ступень восхождения — просто подчиняйся и никогда не задумывайся вновь… умирать одному — так страшно, правда, человек — а став Зергом, ты обретешь и бессмертие… Рой бессмертен…)
—Я… не…
Синий всплеск пси-энергии сухо сымитировал: «Решай сам. Я сказал тебе правду — ты лишишься всего за сомнительную плату, если последуешь за Высшим Разумом Зергов… но ты должен решить сам».
(Гост… все началось с него — он-то не знает, что такое глухая стена непрозрачного непонимания и ужаса… не ведает… не говоря уж о псионистах… я — знаю)
Майк сел на холодный железный пол. Сдавил голову. Что-то кололось в горле и плечах, запястьях и лимфатических узлах. Он предположил, что это — интоксикация от Песни Сирен.
—Ник, — пехотинец обернулся к госту. — Прости меня. Телепатам тяжелее. Они все время слышат ТАКОЕ в своей башке… я не хочу. Пошли вы в задницу, Сирены-Зерги или как-там-вас! — последнее он прокричал куда-то мимо Танилара, и в эфире зависла трехгранная улыбка.
Темный, кхалай и гост улыбались спасенной душе.
«Так-то лучше, Майк», — Танилар было собрался погрузиться в медитацию вновь — с осознанием выполненного долга, но прежде он, поколебавшись с секунду, просигналил Лла-Ксану:
«Пожалуй, ты достоин зваться Протоссом, Темный».
«Ты тоже… кхалай», — ухмыльнулись из угла.
Ник изобразил довольно дурацкую улыбку до ушей.
И та сползла с неловкостью хромоножки.
—Лла-Ксан! Танилар! Что с Майком?!..
Майк орал благим матом. Его тело распухло так, что скафандр пошел трещинами, и из высунувшейся плоти мерзко-серого трупного оттенка торчали коричневые волоски.
«Нет… Нет! Великий Адун, как я мог доверять Зергам… конечно, они заразили его… отвлекали нас и делали свое дело…» — простонал дарк.
Танилар буквально взвыл, если так можно отозваться о телепатическом сигнале. Тем временем скафандр Майка свалился, точно скорлупа, и показалось перерожденное безобразное тело.
«Они говорили о чести и выборе, Лла-Ксан!» — Танилар ногтями вонзился в зараженного терранина, однако хитиновый панцирь успел затвердеть, и пальцы Зелота беспомощно сползли с него. Экс-Майк уже ничего не понимал…
…кроме приказов
—Он ведь не взорвется, нет? — пробормотал Ник.
«Честь? Выбор? Зерги… эти бесчестные предатели, не способные даже принять поражение… совершенная раса, ха!», — дарк холодно рассмеялся, вплетая в россыпь матовых рубинов издевки команду Танилару и…
…часть себя.
Неслыханно для дарка!
Танилар отпихнул Майка в угол, навалился всем весом. Однако теперь терранин, измененный средствами Зергов, был куда мощнее Зелота без доспехов. Завязалась борьба, гротескная в своей иррациональности.
И решающая судьбу всех.
«Я держу его…» — прохрипел полузадушенный восемью клешнями Танилар. — «Вы проиграете, „идеальная раса“… идеальные ренегаты-лжецы!.. Близок и твой час, Высший Разум…»
Экс-Майк дергался, но стихал. Протосс оказался ловчее.
Но будто грохочущий гнев самогО злобного божества Зергов, раздался взрыв…
…»Ник?»
(это демоны по мою душу пришли… черные и полупрозрачные… и с отрубленными конечностями)
«Ник!»
—Лла-Ксан? — гост очнулся. Саднящая горечь осознания еще не влила лакричную сукровицу в вены, и он просто обратился к дарку: — Лла-Ксан?
«Да, Ник… я думал, среди нас четверых первым умру я, но судьба распорядилась иначе».
Ник огляделся. От зараженного и камикадзе-Зелота не осталось и молекул. Танилар принял удар на себя, все сто процентов.
«Подойди», — скомандовал Лла-Ксан.
—Послушай… они же умерли? Умерли?!
«Да. И каждый ушел своей дорогой — как и мечтали. Один возродится каким-нибудь зерглингом — и никогда вновь не ощутит ни радости, ни горя, этой „обузы“; второй вольется в Общую Память. Не плачь о мертвых, терранин, ибо тебе следует позаботиться о живых».
—О ком?
«Подойди», — повторил дарк.
Гост подчинился, обрубленно-автоматически. Что еще остается?
Темный Темплар протянул Нику что-то небольшое, залитое прохладной кровью Протосса.
«Мой меч-имплантант… я вырвал его из руки…»
Гост присмотрелся: плащ имитировал порядок, однако под полосатыми лохмотьями не было… ничего. Правая рука снесена почти начисто — стандартная тактика Зергов при битве с дарками и Зелотами, а сам Лла-Ксан выковырял «основной компонент», грудная клетка — месиво с белыми вкраплениями кости. Ника затошнило, но он аккуратно принял квинтэссенцию смертоносного оружия.
«Когда я умру», — продолжал Лла-Ксан. — «Возникнет пси-вспышка, и я направлю ее зажечь мой меч. Он заменит тебе твою винтовку. Используй невидимость».
—Но… куда идти? Я так и не нашел Зератула!..
«Неважно. Следуй за светом. Тассадар пришел сюда», — дыхание дарка прерывалось, но телепатемы лишь слегка тускнели.
—Тассадар? Этот… он сжег наш мир!..
Лла-Ксан не ответил. Направленно. Колючие кристаллы вины и темные воды горечи, и трава могил погасших кристаллов были в не-ответе. При желании, Ник сосчитал бы кольца планет и туманности зарождающихся галактик одного невысказанного ответа, но времени не оставалось.
—Я сделаю, — сказал Ник.
«Адун Торидас», — улыбнулся дарк.
Ник закрыл глаза, и сине-черная молния затронула лишь его веки.
А потом… потом он увидел пустоту — ни трупа, ни обрывка плаща, лишь лужица крови — и бледный огонь в артефакте-имплантанте.
Ник одел невидимость, и выскользнул сквозь дыру — последствие взрыва — в стене. Он брел в полуобмороке, и так же, сквозь металлический аромат чужой крови, резал встречных зерглингов и гидралисков.
«Следуй за светом»…
Светлая Пси вела его, словно ровный и мощный позывной. Ник забыл, что Тассадар — неприятель, палач… сейчас он должен был помочь ему. И освободить Зератула.
Во имя Танилара, что пожертвовал собой.
Во имя Лла-Ксана, что отдал свой Аспект Воина — терранину.
Во имя Майка, который так и не нашел своего Пути…
…Он выполнил миссию. Он вырезал зараженных землян, что пытались подорвать собой маленький отряд Тассадара, когда основных детонирующих сил не осталось, лезвие Тьмы перекинулось и на просто Зергов…
И когда безумие отчаянной последней битвы в жутких переходах инвазированного Комцентра спало трупиками зерглинов и телами полузнакомых людей, и Тассадар вошел в камеру Зератула, за ним скользнула молчаливая бесплотная тень, которую чувствовал только сам экс-Исполнитель, но почему-то не сообщал своим спутникам.
И тогда Ник скинул ненужную теперь невидимость, и безмолвно протянул Зератулу имплантант Лла-Ксана.
Затем повернулся и ушел, и воины-Протоссы не останавливали его.
А сам Ник думал, что он-то хотя бы сделал Выбор — как _человек_, как избранный, как носитель Искры Вечного…
Или ему так только показалось?