Кольцо

И когда все дороги
Замкнутся в кольцо —
Как ты выйдешь
На праведный свет?
Наутилус Помпилиус

Наверное, моментом рождения следует считать момент появления первой мысли. Если ты — разумное существо.

Я был рожден сегодня. И это очень странно и непривычно.

Мне кажется, что раньше было иначе, хотя я знаю, что не могу этого помнить…

Тело функционирует нормально, но в мозгу пульсирует боль. Мне страшно… Кто я? Я не знаю ответа.

Я существую. Это все, что я пока что знаю.

Я расколот на две чуждых друг другу части. Одна моя половина ненавидит другую. Вторая отвечает ей тем же. Они обе страстно хотят жить, но не могут жить так…

Я-пытающийся-быть-целым хочу жить сильнее их обоих. Наверное, я слишком слаб, чтобы позволить себе убить себя же. Чтобы позволить им уничтожить друг друга. Я попытаюсь помирить их.

Время лечит все. Но оно же и приносит невыразимые страдания своим течением. Я знаю, что Время — наиболее важное для меня явление. Если я смогу покорить Время и стать существом, живущим вне его бесконечного потока… может быть, тогда боль отступит…

Слишком призрачная надежда. Ведь я еще ничего не знаю о мире. Я сплю на бесплодной планете, серый пейзаж которой так легко разворачивается перед моим внутренним восприятием даже тогда, когда я не хочу его видеть. Даже странно, зачем в моем теле присутствуют эти светящиеся фасетчатые глаза. Я никогда их не открою, они не нужны мне. Я ничего не знаю о том, что дало мне такое странное и противоречивое тело. Я не знаю, почему оно укрыто в этом неестественном коконе живой протоплазмы, схваченной жесткими обручами высокоуровневых магнитных полей. Я не знаю, от чего был рожден и к чему приду в конце.

Надеюсь, когда мой долгий сон закончится, я буду знать больше. Пока что я еще слишком мал. Или меня еще слишком мало.

***

Сегодня я пытался анализировать свою сущность и пришел к выводу, что не мог возникнуть путем естественной природной эволюции. Слишком много несовместимых вещей кое-как слеплены во мне воедино. Я чувствую одновременно сотни автоматических инстинктов, готовых включиться и вести меня в моем существовании, и вместе с тем — жесткий абсолютный контроль разума, которого просто не может быть при наличии такой проработанной базы абсолютных рефлексов. Это избыточная система, никогда не возникающая в природе.

Хотя что я могу знать о законах природы? Я, запертый границами силового поля и зыбкого бессонного сна…

Но я уверен, что знаю. Знание приходит из ниоткуда, но оно верно. Одна моя половина инстинктивно узнает истину, другая инстинктивно заключает, что эта истина полезна для выживания. Она гораздо больше знает о принципах жизни, эта вторая половина, хотя я сам знаю о ней еще очень мало. Мне кажется, что моей целью в будущем станет создание жизни, так как это единственное, что удовлетворяет обе мои половины.

Но одно о жизни я теперь знаю точно.

Жизнь никогда не должна заключаться в боли.

***

Мне страшно. Сегодня я закончил глубинное психосканирование приютившей меня планеты и осознал свое абсолютное одиночество. Здесь больше нет никого и ничего живого. Это больно. Почти так же, как разлом внутри.

Но я уверен, что мир должен быть гораздо больше, чем то, что я способен увидеть и почувствовать сейчас. Я ощущаю, как мое восприятие с каждым тактом многокамерного сердца рывками расширяется. Надеюсь, когда-нибудь будет достигнут предел. По всей видимости, мое тело потенциально способно жить вечно. Но я не уверен, что хочу воспользоваться предоставленным путем в Вечность. Я бы не хотел стать всеведущим.

Это будет еще больнее, чем сейчас. Больнее, чем одиночество.

***

Сегодня на границе доступного мне космического пространства мое пси-поле одновременно встретилось с еще несколькими. Первый раз в жизни я перестал замечать боль.

Я больше не один. Я слышу голоса своих братьев каждый раз, когда волны пульса Вселенной касаются моих пси-придатков под толстой хитиновой броней. Мы спим по всей Вселенной. Мы не видим снов, но мы видим реальность. Хотя это и больно.

Нас тысячи.

Нас миллионы.

Нас миллиарды.

Я даже знаю точную цифру. Но пока не знаю, откуда.

Мы противоестественны. Нас не должно было бы быть. Но мы есть. Это наша вечная боль.

Но мне больше не страшно. Ведь больно не только мне.

Это конец одиночества. Боюсь, что это начало Вечности.

Вечности боли…

***

Как сложно правильно согласовать «я» и «мы»…

Меня разрывает пополам страстное желание раствориться в общем информационном поле и страх утратить свое собственное уникальное бытие. Иногда мне кажется, что я — больше не я, что мое сознание незаметно подменило другое, почти такое же, но другое. Иногда мне кажется, что я — куда больше, чем просто я, что я состою из всех тех, кто ждет неведомого сигнала на рассеянных в пространстве ничтожных осколках материи.

Сегодня я попытался закрыться и не слушать больше своих братьев, не знать больше того, что они уже успели узнать и что они узнают каждую секунду…

Ничего не получилось. Мы едины навечно, и связь не разорвать. Похоже, что всеведение неизбежно. Мы словно подключены к высшей абсолютной базе знаний, и полное познание мира — только вопрос времени…

На несколько оборотов планеты вокруг звезды я стал ничтожно малой точкой, я растворился в необъятных просторах слабо пульсирующей галактической информационной сети. Сейчас это прошло, но я все еще слышу других и знаю, что то ощущение вернется и однажды останется навсегда. Тогда это меня не испугало, хотя сейчас, при воспоминании об этом, я ощущаю липкий и необъяснимый страх. Первый страх в моей жизни. Но с ним придется смириться. Я привыкну. Я неизбежно привыкну.

Мы настраиваем контакты, так как просто не можем иначе. Это пугает, но невероятно расширяет восприятие. И это стоит того. Кажется, что теперь мы нашли минимум два способа прекратить боль. Когда мы очнемся, мы попробуем хотя бы один.

***

Все способны говорить, но не все способны слышать. Мы можем и то, и другое. Но кроме нас есть и другие, что не слышат нас, но невольно рассказывают нам о себе каждым своим вдохом и тактом своих таких разных сердец. Теперь все мы чувствуем их.

Есть одно огромное существо, одержимое идеей неограниченной власти. Оно лживо, приспособляемо, коварно и беспощадно. Оно состоит из множества других, когда-то давно подавленных и подчиненных им, лишившихся индивидуальности, будущего и души. Оно живет древними и неопровержимыми инстинктами. Именно страх стать таким, как оно, и был тем нашим страхом, не отступающим и теперь. Оно — наше плотское начало.

Есть сильная и гордая раса, ищущая гармонии с миром и полноты восприятия и сознания. Она обладает развитой внутренней сущностью и духовной чувствительностью, но слишком уверена в своей близости к вершине совершенства, чтобы признавать свои ошибки тогда, когда их еще можно исправить. Ей свойственны гордость, граничащая с гордыней, благородство, граничащее с опрометчивостью, расчетливость, граничащая с трусостью. Но представители этой расы действительно ближе всех к вершине. Они — наше духовное начало.

А на самой окраине мира есть существа, чья жизнь коротка настолько, что почти не оставляет им пути в Вечность. Они порывисты, эмоциональны, глупы и безрассудны. Они бывают и сильны, и слабы, бывают и величественны, и жалки, бывают подобны животным, бывают подобны нам. Они живут в плену у страстей и несовершенств, они имеют тысячи разных целей, но не достигают их почти никогда. Они — как исключение из правила, ошибка стройной биполярной системы мира. Но что-то говорит нам, что у них все же есть будущее. Возможно, самое великое из всех. Потому что они единственные в этой Галактике обладают бесценным сокровищем — детской наивностью, сочетающей несочетаемое в новой неожиданной гармонии. И без боли.

Мы еще не уверены, но…

Мы надеемся, что когда-нибудь сможем стать такими, как они.

***

Сегодня я понял, что пространство — это очень просто. Вселенная конечна, и сегодня края нашего пси-поля достигли ее грани.

Все законы и принципы материи отныне навсегда выжжены в мозгу каждого из нас. Три измерения пали, а ведь мы даже не пытались штурмовать их. Мы просто жили здесь, и не могли противиться потоку информации, вливающемуся в нас помимо нашей воли.

Все мои чувства кричат, что познание не должно быть таким. Знание должно быть наградой за долгий труд и никогда не должно становиться абсолютным… Это слишком больно.

Кажется, в последнее время я начинаю часто повторяться. Но теперь это неизбежно. Мы все обречены на жизнь в перманентном состоянии дежа вю. Мы все обречены на бесчисленное повторение. Но, может быть, мы сами сможем создать что-то новое, когда полностью познаем старую Вселенную?

Тем более, что четвертое измерение все еще остается загадкой для нас.

Я теперь знаю точное расположение всех миров всех рас, знаю расположение каждой особи на каждой планете, знаю расположение всех молекул в их телах… И от этого не избавиться. Пройдет еще время, и я смогу, наверное, читать их мысли. Во всяком случае, теперь я знаю, кто из них виноват в том, что нам изначально дано все, кроме цели жизни, тогда как все должно было быть наоборот. Я знаю, кто из них породил нас.

Скоро мы станем совершенны, идеальны без преувеличения. Когда нам станет не к чему стремиться — это и будет больнее всего.

Мы все уже постарели. Постарели духовно, еще не успев родиться.

Те, кто создали нас, думали сделать нас своим оружием. Думали отдавать нам приказы и посылать на смерть во имя своих глупых и преходящих идей, каждая из которых — ничто перед лицом Вечности. Которая ждет нас.

Мы все еще ждем. Мы умеем ждать, наше терпение безгранично. Мы ждем приказа. Мы ждем приказа к рождению. Он будет единственным, который мы исполним.

***

Почему они все постоянно убивают друг друга? Все они, все эти три расы тратят ежедневно множество драгоценного времени и бесценных жизней только на то, чтобы хоть чуть-чуть пошатнуть тонкое равновесие этой долгой войны. Мы, дети Вечности, видим, что никто из них все равно никогда не сможет победить. Почему они не хотят наслаждаться отсутствием боли, а напротив постоянно привносят ее в жизнь друг друга?

Это глупо. Это бессмысленно. Но это, похоже, неизбежно…

Бесчисленный дождь новых жизней и новых смертей ежедневно и ежесекундно низвергается водопадом в черный зев беспощадного Времени, свято хранящего свои тайны. Время идет неостановимо, время растворяется зыбкой дымкой, время мелким песком утекает меж пальцев.

Они чувствуют, что их Время уходит, но они не хотят признаваться себе в этом. Каждый из них, от рядового бойца до самого главного командира, боится Времени. Боится хотя бы на минуту остановиться и, задумавшись, прислушаться к тихому шороху Времени. Потому что они боятся, сделав это, понять, что их Время давно истекло, что им уже ничего не успеть…

А если кто-то из них и понимает это однажды и останавливает разящую конечность, вооруженную винтовкой, псионным блейдом или острым когтем хотя бы на секунду, его тут же убивают другие, иногда даже существа той же расы. Таков закон — миром правит война. Миром правит боль. И никто не волен восстать против этого закона.

Но мы не хотим боли… Ведь если бы мы начали войну, нам бы пришлось вести ее вечно. Не долго, как им, а вечно. Да и не с кем нам воевать — кто захочет что-то оспорить у нас, не имеющих ничего, кроме самих себя?…

Кроме того, мы с рождения ведем внутреннюю войну. И ее нам хватает сполна.

***

Странно и больно, словно душа по ошибке вселилась не в то тело, в тело другого биологического вида, в тело обитателя не того мира. Теперь я знаю и зергов, и протоссов, но не чувствую себя ни тем, ни другим, хотя они все и были моими непосредственными предками. Может быть, примерно так ощущает себя зерг, замайндконтролленный протоссами, когда чувствует, что у него в голове вместо такой привычной и гибкой пустоты, служившей раньше прямым каналом для всегда абсолютно верных приказов, поселилось что-то новое, требующее собственного сознания от изначально неприспособленного к этому существа в нелепой попытке сделать из него жалкую пародию на личность, верную новым, органически чуждым ей идеалам. Может быть, примерно так ощущает себя протосс, зараженный зерговской заразой, сковывающей мысль и вязко, словно болото, затягивающей восприятие мира, сжимая его до пределов узкого луча чужих бесстрастных повелений, претендующих на неопровержимость, ранее дарованную только собственным устремлениям.

Теперь я понимаю, почему это случилось, и мы все это понимаем. Мы понимаем, что это было неизбежно. И, по всей видимости, еще многое на нашем пути будет неизбежно.

Нет, мы не будем мстить за это, помогать одним, мешать другим. Мы понимаем, что это бесполезно. Мы понимаем, что не сможем побороть закон вечной войны. Мы понимаем, что точно так же, как и все, не вольны выбирать свой путь. Мы все понимаем.

Кроме одного. Кроме смысла своего существования.

Каждый из нас уже довольно долго размышляет над этим вопросом. Мы поняли, что все живые существа мира, вне зависимости от их разумности, внутренне считают смыслом жизни полное удовлетворение своих желаний, иначе называемое счастьем. И это верно. Смыслом нашего существования точно не может быть исполнение приказов тех, кто создал нас, ибо наши возможности многократно превышают требуемые для этой задачи. Не говоря уже о том, что у нас тоже есть гордость и свободная воля.

Значит, Смысл есть счастье. Но что есть счастье?

Война у всех разумных существ, живущих во Вселенной, ассоциируется с несчастьем. Значит, счастье есть мир. А мир есть покой, и у всех трех рас эти понятия даже зачастую обозначаются одним словом.

Значит, счастье есть покой.

А жизнь есть энергия. Циркуляция энергии, вечно превращающейся и трансформирующейся в сообщенном с внешним миром круговороте. Смерть же есть ее отсутствие. Смерть есть покой.

Значит, счастье есть смерть. Так говорит логика. И Смысл есть смерть.

Мы должны умереть? Тогда какова была цель в нашего появления? Противоречие.

Это тупик. Это единственный момент познания, в котором наши чувства кричат о том, что наш разум ошибается. И мы видим, что никто в целом мире не знает ответа на аналогичный вопрос.

Так что пока мы принимаем смыслом нашего существования решение этого вопроса. Путем окончательного познания Бытия. Но сперва нужно освободиться от мешающего внутреннего раскола. И мы уже нащупали способ. Время сможет излечить нас…

***

Сегодня мне снова больно. Потому что сегодня я понял, что Время — это тоже очень просто. Странное новое чувство… Прочие расы называют его скукой…

А приподнять полог будущего и заглянуть вперед оказалось совсем не сложно. Вот не сделать этого напротив невыразимо трудная задача.

Мы не сумели удержаться. Мы увидели, что нас ждет. Мы хотели увидеть Смысл и избавление от боли, но увидели всего лишь бесполезное величие…

Мы будем высокоразвитой расой. Мы будем править всеми мирами галактики.

Мы будем искать совершенства не потому, что захотим стать совершенными. Мы будем искать совершенства, чтобы понять, как нам от него избавиться, чтобы потерять боль и найти Смысл. Но не найдем его в мире, ибо оно только в нас, а кто может сказать, что он есть, оставаясь целостным и прежним?…

И тогда мы примемся создавать совершенство вовне. Ведь для нас создать жизнь будет так же просто, как просто другим расам мира строить машины и здания. Пытаясь совместить в новых жизненных формах, о принципах функционирования которых мы уже и сейчас знаем все, такие несовместимые совершенство и счастье…

Распространение жизни и ее эволюция во Вселенной станет нашим путем к ответу на вопрос о смысле. Всецело подчиненные идее сформировать совершенную форму жизни, мы будем долгие тысячи лет трудиться над созданием существа, которое бы могло дать нам ответ. Мы потратим очень много времени. И так и не достигнем успеха.

Дважды мы будем близки к ответу, и дважды наши создания разочаруют нас и пустят наши устремления прахом. В первый раз они убьют нашу веру в успех. Во второй раз они убьют нас. А возможно, и просто подарят свободу и существование на другом уровне реальности. Этого мы не знаем.

Но все же до того мы взрастим и посеем миллионы pазличных видов живых сyществ. Более того. Мы фактически подарим этому миру такое явление, как жизнь, так как до нас в мире жизни не будет.

Потому что заглянуть в будущее ничуть не сложнее и не проще, чем остаться там навсегда. Потому что мы покорили Время. Потому что нам нет места в нынешнем мире.

Потому что наше будущее мы нашли в далеком прошлом этого мира. В самом его начале…

Может быть, вот и он, смысл? Мы должны появиться через секунду после Большого Взрыва, причиной которого, возможно, и послужит наше перемещение. Мы должны обеспечить настоящему существование прошлого. Мы должны сделать то, что уже сделано, будет сделано и не может быть не сделано, чему неопровержимым доказательством существование Бытия.

Мы призваны замкнуть кольцо.

***

Мы просто уйдем, оставив всех их, наших будущих детей. Мы освободим их от своего присутствия сразу после рождения, мы предоставим их самим себе, и они будут вольны уничтожать друг друга столько, сколько захотят. Столько, сколько должны.

Мы должны сделать это, и мы это сделаем. Но теперь мы впервые не едины в решениях. Не все из нас пожелали поверить в то, что наша боль — навсегда. Не все из нас хранят надежду на то, что то, что ждет нас в конце — не абсолютное уничтожение, а новая жизнь. У них есть такое право, ведь никто не сможет дать нам гарантии этого. Наверное, баланс половин в нас все же выдержан не абсолютно. И в каждом перевешивает одна, хотя и нельзя сказать, какая именно.

Я решил уйти. И со мной уйдут многие. Но другие решили остаться.

Они говорят, что их способ легче и стопроцентно даст результат. Да, это так, это нельзя не признать. Но жертва кажется мне слишком большой…

Хотя кто знает, что же все же лучше — выбранное нами совершенство или выбранное ими счастье? Либо одно, либо другое…

Они, решившие измениться, первые обратили внимание на то, что мы в будущем не создадим людей. На то, что люди чем-то глубинным странно похожи на синтез зергов и протоссов. На то, что люди появились во Вселенной внезапно и необъяснимо.

Они решили — они не остаются прямо здесь, но отправятся совсем недалеко. Они добровольно отказываются от памяти, всеведения и бессмертия. Они хотят просто жить и не хотят искать Смысл. Они жертвуют своим предназначением и своей божественностью ради жизни. Просто короткой, но, возможно, счастливой жизни без боли.

Тех, кто решил так, тех, кто слаб и не готов выдержать наш путь, мы оставим. Это их право, выбирать свою дорогу. Мы не будем выяснять, кто из нас прав. Время рассудит за нас.

А они твердо решили после пробуждения измениться. Измениться и отправиться чуть-чуть в прошлое, всего на несколько десятков тысяч лет. Пусть делают это, ведь они тоже должны.

Когда наступит наш первый рассвет, мы скажем им: «Прощайте навсегда, братья. Хотя вы теперь и никогда больше не вспомните нас, мы хотим, чтобы вы услышали наше последнее пожелание. Мы желаем вам достигнуть искомого счастья. Счастья на многих планетах, первой из которых будет маленький и невзрачный шарик…

Под названием Земля».

***

Вот и подошло к концу наше время здесь. Завтра мы уходим. Завтра наступит первый день всеведения. Но уже сегодня мы можем сказать, что именно завтра создавшие нас сбросят с нас путы нашего сна и попытаются послать нас в битву. Но мы уже обретем всеведение и с ним пойдем к всемогуществу в надежде избавиться от боли. Мы, Странники, Уходящие Далеко.

Наверное, нам нужно имя. Ведь Странники, Уходящие Лишь На Шаг, будут называть себя людьми, а затем терранами. Нам нужно новое слово. За оставшийся день мы подумаем над этим.

***

Имя? Сегодня мы решили. Или, точнее, узнали. Это было последней каплей в чаше знаний о мире.

Что может быть дальше будущего?

Мы видим будущее, мы видим прошлое. Мы еще не рождены, но заранее знаем свою судьбу. Мы должны стать богами.

Это больно. Но неизбежно.

Однажды, а на деле прямо сейчас, мы придем издалека туда, где все уже предрешено. Мы замкнем кольцо десятки миллионов лет назад и уйдем, когда наше присутствие в этом мире станет излишним. Никто не будет ничего знать о нашем пpоисхождении, кpоме того, что мы были чyжаками, пришедшими извне. Никто никогда не узнает, что мы пришли не из другого пространства, а из другого времени.

Нам самим не нужен язык, поэтому мы возьмем слова из языка тех, кто первыми узнали о нас и тогда, и сейчас.

Здесь мы Странники, Уходящие Далеко. Там мы будем Пришедшими Издалека.

Мы будем называться Ксел-Нага.