Справедливый суд

Судящий шестой ступени Алдарис ке Ара расслабленно восседал в гравикресле над садами Иалонской библиотеки, настроив все органы восприятия на этот поистине чудесный день. Вибрации водоворота Кхалы несли лишь хорошие новости, воины самоотверженно несли службу у границ Ди-Ул, подрастающие поколения с заметным рвением учили уроки, и ничто не давало повода для беспокойства. Все было хорошо, и даже певчие птички вошли в приятный резонанс с мурлыкавшими бенгаласами в дополнение к этой совершенной гармонии. Но, как и любой идиллии, ей не суждено было продлиться долго.

— Судящий! — Вершитель Тассадар по протоколу отвесил земной поклон эмиссару Конклава, отсылая свой образ через пси-связь во всех психических и физических подробностях. — Я смиренно прошу о справедливом суде!

— Чтоб тебя… — Алдарис опустил надбровные дуги, отсылая по обратному каналу гримасу недовольства. Краски мира тут же поблекли, и даже свет Лу, казалось, потускнел от охватившего его напряжения. Джудикейтор быстро взял себя в руки. — Чего ты хочешь на это раз, Вершитель?

— Я взываю к тебе, как к одному из Ара, наследников воли Кхаса! — он сделал патетичную паузу. — Насколько мне известно, доктрина Ди-Ул подразумевает невмешательство в дела других разумных рас, пока Конклав не сочтет нужным. — Тассадар начал издалека, однако давно привыкший к его нелепым сомнениям Алдарис сразу понял, к чему он клонит.

— Я уже в который раз тебе повторяю? Зерги — неразумны. И агрессивны. Это не должно вызывать у тебя вопросов…

— Но Судящий, на планете Ву’Тол помимо зергов обнаружены…

— Ты смеешь со мной спорить, храмовник? Сомневаться в воле Конклава? В роли, которую определила тебе Кхала? — атмосфера вокруг Алдариса наэлектризовалась от его праведного гнева на своевольного Вершителя.

— Я не…

— Иди и испепели их, если не хочешь, чтобы я подал апелляцию о твоей отставке!

Получив ответную дозу негатива, Алдарис закрыл свой разум от Вершителя и снова попытался расслабиться. Но тщетно. Прекрасный погожий день был безнадежно испорчен, и утешало Судящего лишь то, что каждый день на Айюре прекрасен, и ему нужно лишь вернуть покой в расстроенное восприятие.

***

Судящий седьмой ступени Сиомид ке Шелак в полном облачении младшего члена Конклава с вышитыми на орарии священными письменами восседал перед прелестной самочкой из Аурига и зачитывал ей стихи о любви собственного сочинения. Она слушала внимательно, не понимая половины вложенных им смыслов, и рассматривала подаренную им цепочку из кхайдариновых кристаллов.

— Сколь великою страстью хочу умереть за Айюр, столь же сильно хочу обладать тобо…

— Судящий! — в этот раз Тассадар уже не был столь учтив и ограничился нервным кивком головы. Его телепатема была столь раздраженной, что Сиомид вздрогнул и позабыл текст собственной поэмы. — Я прошу о справедливом суде!

— Вершитель Тассадар? Разве вы не должны обращаться к… — Сиомид машинально потеребил резное кольцо, обхватывающее пучок нервных отростков, спадавших на его плечо, в попытках вспомнить имя эмиссара, ответственного за субсектор Ма-Элву, который столь неохотно зачищал высший храмовник. — Алдарису?

— Вопрос очень срочный, Судящий. У меня нет времени ожидать результатов ваших внутренних прений, а решениям самого Алдариса я давно перестал доверять. Взываю к тебе как к представителю Шелак, мудрейших из Судей!

— Прения, Тассадар? Наши разумы и наши волеизъявления едины, как и наши души в Кхале! — чуть ли не закричал ему в ответ Сиомид, обнаружив что молодая кхалаи тут же сбежала из его поля восприятия.

— Но как же доктрина Ди-Ул?

— Ты усомнился в воле приставленного к тебе джудикейтора! Это позор! Это ересь! — тон Судящего был столь назидателен и убедителен в дополнение к его сочному разочарованию и давящей ауре, что Тассадару действительно стало стыдно и неловко за попытку обратиться к Конклаву за спиной эмиссара. Слегка приуныв от количества посыпавшихся на него аргументов, он решил, что дальнейшие объяснения не имеют смысла, и разорвал связь, оставив слишком увлекшегося джудикейтора браниться в эфир в гордом не-одиночестве.

***

Судящий девятой ступени Такотос ке Венатир раскурил конус «кровоточащего Аргуса» и приладил его на место одного из переносных светильников в своих покоях. Размяв плечи, он достал из секции в стене ксилефер и начал хаотично перебирать струны, упрямо порождавшие гармонию несмотря ни на что.

— Судящий! — голос Тассадара был преисполнен печали, и он не счел нужным отдать какие-либо почести одному из членов высшего совета. — Взываю к справедливому…

— Вершитель? — Такотос устало приподнял надбровные дуги. Ему следовало бы возмутиться, но было слишком все равно, и он лишь дернул струны немного сильнее обычного. — Вот уж кого я не ожидал.

— Алдарис ке Ара настаивает на уничтожении планеты Ву’Тол, частично зараженной зергами. Однако это нарушает доктрину мирного управления ввиду того, что эту планету колонизировал иной разумный вид.

— Так, — отметил джудикейтор с нескрываемым любопытством, мотивируя продолжать.

— Я усомнился в правильности его суждений и обратился к представителю Конклава напрямую. Сиомид ке Шелак не пожелал слушать меня, заявив, что сомнение в словах эмиссара — ересь!

— Так-так, — спокойно повторил Такотос, впитывая дурманящий запах запретного курения и перебирая струны ксилефера все нетерпеливее. — И ты счел разумным обратиться к джудикейтору из Венатир, как к самому своевольному из своей касты?

— Да! — в голосе Тассадара зазвучала смешанная с отчаянием радость. — Пусть я дважды еретик, но я желаю услышать мнение самого непредвзятого из Судящих!

— О нет, Вершитель, — голос джудикейтора стал непроницаемым для восприятия собеседника, которому он не желал и не имел права открывать всей правды. — Ты хочешь услышать от меня то мнение, которое совпадет с твоим собственным и оправдает тебя в глазах Конклава в моём лице. И только его ты сочтешь справедливым судом.

Тассадар замолк, и лишь волны накативших на него противоречивых эмоций давали знать о том, что он оставался на связи.

— Я… раскаиваюсь, Судящий, — голос высшего храмовника был поистине несчастен.

— Вот и славно, — констатировал Такотос, подкрепляя телепатему сдержанной улыбкой, и его пальцы выстроили на струнах аккорд невероятной фальши. — А теперь сожги эту планету во славу Айюра. Эн Таро Адун, Вершитель.

— Эн Таро… — Тассадар вновь поднял глаза на видовой экран Гантритора, демонстрировавший поселение вуксиан. Взрослые и дети жили и улыбались, не подозревая, что их мир отравлен. Колония была мала, и он мог бы спасти их, телепортировав на борт Гантритора и увезя на другую планету. Нарушив доктрину Ди-Ул. Уничтожив самого себя в глазах собственного народа. — …Адун. Да свершится справедливый суд.

Опустив глаза, он мысленно отдал короткий приказ всему флоту. Орбитальные лазеры взрезали атмосферу обреченной планеты. И несмотря на то, что примитивные существа на ее поверхности не были способны к телепатии, и он, и все бывшие в его флоте протоссы могли слышать протяжный крик ужаса. Когда в эфире наступила тишина, Тассадар не выдержал и вновь поднял глаза. Видовой экран показывал лишь горелую землю и трупы. Трупы тех, кто ни разу не навредил ни одному из Перворожденных.

— Больше никогда… — тихо сказал он самому себе, — не буду сомневаться.