Падение Тассадара

Чтобы научиться видеть в темноте, нужно сначала выключить свет…

— Куда ты ведёшь меня, тёмный? — прозвучала телепатема Тассадара по узкому пси-каналу. Они шли уже почти час, и вокруг становилось всё жарче и жарче по мере приближения к большому вулкану. Земля здесь словно бы дышала, испуская облачка пара из огненных щелей. В этом враждебном мире было явно не место протоссу, но они были здесь с целью исследовать своего врага, и ради этого исследования он, вечный исполнитель воли Конклава джудикейторов, ослушался их, и сейчас шёл за тем, кого ещё несколько дней назад уничтожил бы, как еретика, следуя всеобщей ненависти адептов кхалы к падшим.

— Туда, где нас точно не будут подслушивать, даже если ты этого захочешь, — холодно ответил Зератул. Тёмный двигался бесшумно и изящно, едва различимый среди чёрных скал даже в проэкции развед-зонда, летевшего за ними. Тассадар столь же бесшумно левитировал следом, представляя, насколько странно он выглядит в своих блестящих доспехах храмовника среди этого мрачного пейзажа.

— Ты можешь доверять мне, тёмный.

— Если бы я не доверял тебе, ты не шёл бы сейчас за мной. — голос тёмного прелата смягчился и окрасился нотками сарказма, как успел заметить Тассадар, очень ему свойственного. Эта пси-связь была очень ему непривычна, своей надрывной пульсацией, закрытостью канала а главное энергией Зератула, бьющейся в его разум при каждом его сигнале. Периодически его мучило желание порвать эту связь и сбежать, хоть он и не знал куда, сбежать от тьмы, которая вела его за собой. Но гордость храмовника саргаса была превыше всякой душевной слабости, ведь он добровольно решился на запретное знание, и должен был дойти до конца.

Зератул остановился в расщелине между двух скал, на откосах которых мерцали разноцветные узоры неизвестного минерала, что создавало атмосферу прохладного оазиса среди этого пылающего мира.

— Подойди ближе, — спокойно скомандовал Зератул, — да, ближе, и опустись на землю.

Тассадар молча подчинился. Ему пришлось прервать свою вечную медитацию. Когда ноги его коснулись земли он с непривычки пошатнулся, но рука Зератула поймала его руку и потянула в глубь расщелины. Тут храмовник почувствовал психический удар и разразился от неожиданности псионическим воплем, который растаял во внезапно окружившей его сознание пустоте.

— Не нужно паники. Когда ты выйдешь отсюда, ты снова сможешь их слышать. — Глаза тёмного, как и его речь были преисполнены затаённого издевательского триумфа. Напуганный кхалай на всякий случай пощупал свои нервные отростки, чтобы убедиться, что они целы. А они были целы, только он перестал слышать столь милый сердцу каждого протосса многоголосый белый шум Общей Связи. Он несколько раз нервно выдохнул и успокоился, хотя разгоревшиеся голубые глаза всё ещё выдавали шок. — Эти кристаллы блокируют все входящие и исходящие пси-сигналы.

Теперь Тассадар мог слышать только своего собеседника. Весь остальной мир словно перестал существовать. Исчезло великое единство, исчезла непрекращающаяся пульсация энергий и мыслей его сородичей, исчезла связь с армией, с Айюром, сама кхала вдруг потеряла смысл. Была только эта странная пещера радужных кристаллов и Зератул, этот смертоносный сгусток тьмы, перед которым он был беззащитен. Но он не нападал, а лишь спокойно изучал своего спутника взглядом.

— Это… ужасно… — голос Храмовника наполнился отчаянием.

— Это чудесно! — издевательски парировал тёмный — Теперь я могу видеть тебя. Тебя, а не всю эту… кхалу в тебе!

— Протосс ничто без кхалы! — воскликнул храмовник, и его ужас сменился праведным гневом.

— По-твоему я ничто? — Зератул склонил голову набок — А как насчёт того, что во мне, как и в тебе, течёт кровь племени Саргас?

Тассадар задумался. Впервые в жизни его поставили перед фактом, что тёмные храмовники тоже сыны Айюра — все подобные мысли ранее пресекались на корню неустанной джудикейторской пропагандой ненависти к ним. Он посмотрел на спадающие на плечи короткие косы из нервных отростков Зератула, и понял, что в этот момент они равны друг другу, и разница их лишь в том, что для него, отсечённого, пути назад нет. Гнев сменился состраданием.

— Ну хватит. Мы пришли сюда не за молчанием. — одёрнул его Зератул, очевидно ощутивший его эмоции. Пси-канал теперь стал открытым и прочным, и храмовники могли бы даже соединиться сознаниями, если бы захотели этого. — Мне есть что рассказать тебе, великий экзекутор, но для того, чтобы ты понял мои слова, мне придётся рассказать тебе больше, чем ты, как кхалай, имеешь право слышать. Не я придумал эти ограничения. Если хоть один джудикейтор узнает об этом, тебя ждёт суровая кара, и возможно даже отсечение за то, что ты знаешь слишком много. Поэтому тебе придётся закрывать своё сознание от них. Готов ли ты?

— Как может быть знание о зергах связанно с вами, падшими? — спросил Тассадар с едва скрываемой досадой.

— Ты очень удивишься. Но… позволь мне начать. И постарайся не перебивать меня, ты не джудикейтор, чтобы проповедовать мне. — тёмный вдруг гордо выпрямился, из звёздного странника превратившись во властного прелата, хотя было в этой фигуре ещё что-то знакомое, что вызывало у Тассадара юношескую тревогу, будто он снова попал на экзамен по основам пути света. Он мысленно вырядил тёмного в светло-голубую джудикейторскую робу и сделал многочисленные красные камни синими. — Кхас Нарадак! — сердито выпалил Зератул, уловив этот образ — у меня были коричневые одежды! — Кхалай ещё шире раскрыд глаза от удивления. У него тут же появилось желание погрузиться поглубже в прошлое тёмного, в котором он вдруг увидел изгнанного джудикейтора, но тот его прервал. — Тьма меняет до неузнаваемости. Тебе лучше не думать о том, кем я был или не был. Сейчас твоя задача — понять тьму.

Не смотря на царившую вокруг жару, Тассадар начал кожей ощущать окутывающий его псионический холод. Зератул продолжал.

— Те, кого когда-то наш народ считал богами, вырастили нас поистине совершенными. Мы способны слышать энергию космоса, прощупывать её на огромные расстояния, питаться ей. Мы же можем управлять ею, накапливать её, хранить в ней информацию. Но скажи мне, кхалай, знаешь ли ты, откуда мы берём эту энергию?

— Я владею лишь догадками. Такое знание, возможно, доступно лишь судящим.

— Возможно… — повторил он с иронией — И то далеко не каждому.

— Что такого знаешь ты, чего не знаю я? — храмовник начинал сердиться, чувствуя, что его нелюбовь к касте судящих начинает распространяться на Зератула.

— Энергия космоса это не просто хаотическая масса. Огромная её часть аккумулируется в ядрах планет, и каждое такое хранилище являет собой не просто сгусток энергии, а мыслящую пси. Думал ли ты когда-нибудь, из-за чего каждый протосс так беззаветно любит Айюр, даже при том, что многие из нас никогда не посещали его?

— Айюр предвечен и изначален, это наша Родина! Я не желаю слышать твои еретические гипотезы о том, что является священным для каждого из нас!

— И для меня тоже. — тёмный сделал паузу, в сознании его Тассадар уловил тоску — Но подумай… Айюр это не просто прекрасная планета. Это живое существо, тысячелетиями питавшее всю цветущую на нём жизнь энергией своего сердца, вливая свою пси в каждый камень, в каждую каплю воды, в каждую живую клетку, и заложившую эту энергию в наших генах настолько прочно, что невозможно было вытравить любовь к нему у поколений изгнанников. Ксел Нага знали это, и умели управлять планетарной энергией для того, чтобы вмешаться в нашу эволюцию. Именно для этого они построили свои храмы, через которые проходили их энергетические каналы. Даже покинув нас они могли бы влиять на нас, но, разочаровавшись в своём первом творении, они захотели поставить другой эксперемент. Они решили создать расу, не привязанную к планете её естественной энергией жизни, а, напротив, способную порвать любые подобные связи. Изменить под себя.

Тассадара начал охватывать ужас. Он хотел бы прервать речь тёмного, но что-то заставляло его молчать.

— Местом их нового эксперемента была планета далёкая от Айюра, пригодная для жизни и населённая множеством благоденствующих животных. В процессе полёта в своих лабораториях они создали искусственную пси, не связанную ни с одной из планет. Этот сгусток энергии не обладал разумом, но главным его физическим стремлением было преобразование всей остальной энергии в подобную ему. Построив храм на той планете, они запустили в её ядро пучок этой искусственной энергии и остались наблюдать за происходящим. Последствия такого вмешательства оказались для планеты губительны. Всего за несколько десятков лет с неё исчезли почти все живые организмы, и лишь немногие приспособились к ставшей внезапно враждебной среде. Изменилась структура самого составляющего планету вещества, почти все металлы приобрели радиационный фон, вода налилась ядовитыми солями. Небо затянули плотные облака, неспособные пролиться, сквозь них лишь изредка блестели безжизненные луны, над чёрной пустыней завыли холодные ветра, и даже солнце этого мира потухло… Когда-то сияющая жизнью планета превратилась в источник смерти и опустошения. — Тёмный замолк, глядя куда-то в сторону. Тассадар продолжал неподвижно молчать, будто окружённый стасис-полем. — Ксел-Нага были в ужасе от случившегося. Они могли лишь молча наблюдать за тем, как гибнет, гибнет жизнь… и появляется новая, пусть и немногочисленная, но пропитанная холодной искусственной энергией… нет. Она перестала быть искусственной, она стала живой энергией той планеты… Тёмная пси, жадная, всепоглощающая…

— Но Зерги! Откуда взялись зерги!? — в нервном порыве спросил Тассадар, готовый отдать что угодно, лишь бы не слышать дальше этот страшный рассказ.

— Зерги… — в ауре тёмного снова скользнула надменная усмешка — что ж… Ксел Нага покинули ту планету, забрав с собой энергокристалл с образцом созданной ими пси, бросив погибшую планету как необходимую жертву эксперимента, и решили перейти к «малым формам»… — Зератул презрительно сдвинул надбровные дуги. — Мне неизвестно, какое существо они избрали и сколько ещё погибло до него. Известно лишь то, что когда оно вошло в контакт с чистым сгустком тёмной пси, оно, после долгой и мучительной мутации, превратилось в то, что мы сейчас называем Сверхразум зерга. Сначала он был мал… Ксел-Нага оставили его в его родном мире — на планете Зерус, пустынной, но пригодной для жизни. Они не возводили там храмы, не вмешивались в жизнь существа, в котором взяла верх искусственная энергия. И эта энергия наделила его разумом и волей… волей поглощать всё вокруг. Сверхмозг разросся, увеличивая своё влияние, и те, кто попадал под него, тоже наполнялись тёмной пси и мутировали в угодных ему тварей! Он пустил корни по всей поверхности планеты, и с ней случилось почти то же самое, что с её предшественницей… сейчас она мало чем отличается от Чара. И также кишит зергами… которые когда-то были безобидными насекомыми или млекопитающими… Они превратились в рой, подконтрольный Сверхразуму, который использует увеличивает своё пси засчёт каждого нового мутировавшего зерга, ненасытный… и считающий себя совершенным. И это сподвигло его на тот же поступок, который однажды опрометчиво совершили наши предки — он решил убить своих создателей… и проглотил их, не оставив и следа. Быть может кто-то и спасся… но такая пища дала ему огромный толчок в развитии и теперь он приравнивает себя к такому же «богу», имеющему права на «эксперименты».

— А другие «мозги» тогда…

— Агенты. Некоторые существа, в которых он перекачал свою пси и сделал их покорными послами своей воли в дальние миры с целью контроля над большими выводками. Они не смеют отделиться от него или поднять бунт, потому как иначе он просто лишит их этой воли…

— Что ж… ты открыл мне глаза на то, что такое эти зерги… но почему же нельзя просто убить мозг зерга?

— Воля Сверхразума… — голос Зератула словно стал тише и мрачнее — жизнь этого существа это не сплетение нервов и мускулов… это разумный сгусток пси. Уничтожишь оболочку, пси останется на прежнем месте и выстроит новую… Убьёшь зерглинга — он переродится вновь частью Роя и снова нападёт на тебя, так как биение его жизни, его воли, уже часть мысли Сверхразума… Но. Есть один способ уничтожить зерга, гораздо более эффективный, чем выжигание целой планеты. И именно за этим я привёл тебя сюда, великий Экзекутор.

Тёмный снова замолчал. Тассадар вышел из оцепенения и снова окинул его взглядом — храмовник стоял, склонив голову, глаза его почти потухли и фигура в рваном плаще сливалась со скалой.

— Если даже это имеет отношение к тёмному знанию… продолжай. Я готов на всё, чтобы остановить этих тварей, уничтожающих всякую жизнь…

— Поглощающих. — поправил Зератул — Они, как когда-то Ксел-нага, наполняют планету тёмной пси, поглощающей её естественную энергию… но быстрее… намного быстрее… Единственный способ одолеть их — это убить их же оружием. Овладеть тёмной пси и обернуть её против них.

— Каким же образом можно овладеть тёмной пси и не стать частью Роя? — Тассадар недоверчиво сощурил синие глаза. Он уже и не знал, как описать свои чувства на данный момент. — некоторые из наших воинов попали под волю этого Сверхразума… и стали безмозглыми монстрами, которых нам пришлось безжалостно уничтожить…

— Страшно слышать это… но вспомни о планете, брошеной Ксел Нага… Когда первых из нас изгнали, старый корабль богов пошёл по курсу, заданному автопилотом, и привёл нас к Шакурасу, где мы нашли свой дом.

Тассадар отшатнулся от накрывшей его волны горечи. Он не мог уже понять, его ли это чувства, он увидел в своём сознании картину тёмно-синей пустыни под свинцовыми облаками, утыканную зубьями скал и иссеченную глубокими расщелинами. Его обдало ледяным ветром, осязаемым даже здесь, и дующим из самого пси-канала, связавшего его с тёмным. Словно пелена спала с его сознания, открыв ему неизведанную, запрещённую доселе реальность. Словно среди окутавшей его разум пустоты и тишины он начал различать тихий шёпот, неслышимый доселе из-за миллионов голосов Общей связи. Всё, сказанное до этого Зератулом, вдруг приобрело смысл, которого он не мог уловить за сыпавшейся на него чередой непроверенных фактов.

— Сначала мы просто не знали, как улететь, — продолжал свой рассказ тёмный, — Многие погибли… другие просто пытались выжить, чувствуя себя беспомощными, как наши далёкие предки, и мучимые постоянными поучениями, долетавшими от судящих с Айюра… так продолжалось, пока одна из нас не нашла храм. Она смогла принять в себя знания Ксел Нага, оставленные там, знания о тёмной пси и о зергах, перешедшие в его архивы. Она была ребёнком, рождённым во тьме Шакураса, и не побоялась соединиться с ним… но произошло нечто, что можно считать чудом… тёмная пси не поглотила её, а стала её частью. Не убила, но зажгла в ней огонь новой жизни, более сильной, способной ужиться с холодным пустынным миром, при этом не изменив ни её тело, ни её разум. И тогда она пошла к нашим братьям и рассказала им то, что ей удалось узнать. И тогда мы впервые нырнули во тьму, стали питаться ей, жить в ней… Пульсации тёмной пси ударили в Общую связь и поразили джудикейторов, некоторые из них сошли с ума от такого контакта и ополчились на нас, попытавшись убить нас на расстоянии, и тогда мы решили принять отсечение, навсегда отрезав себя от Айюра, а юная Элаике стала нашей Матерью. Мало кому из кхалаев рассказывают эту историю, а если и рассказывают, то сильно искажают. Джудикейторы очень не хотят, чтобы кто-то решил, что они боятся тьмы, поэтому им проще назвать нас неразумными еретиками. А если мы пытаемся заговорить с ними — они отказываются даже слушать, тут же закрывая свои сознания. Хотя мы много раз пытались в контакт с хотя бы одним из кхалаев, чтобы рассказать об угрозе зергов, но пропаганда…

— Хватит, я… понял… — поверженным тоном остановил его великий экзекутор. — я всё понял… и это значит, что только вы, тёмные, можете остановить этот Сверхразум…

— Только тот, кто впустил в себя тёмную пси. Это может сделать любой из протоссов. Элаике было едва за 50, когда она сделала это.

— Но того, кто стал Светом, не коснётся Тьма! — ответил храмовник простую кхалайскую истину, которая была теперь скорее приговором, чем спасительной мантрой.

— Когда-то и я был «Светом», экзекутор. Я был гордым юным джудикейтором, алкающим безграничного знания. Пока не понял, что не могу жить, зная лишь один берег Вселенной. — с этими словами Зератул тряхнул рукой, и ему в ладонь упал кристалл, светящийся тусклым красным светом, подобный тем, что были у тёмного в диадеме. Он приподнял его так, что тот маятником болтался на золотистой цепи между их лиц. Тассадар снова ощутил холод, который на этот раз волнами шёл от странного камня.

— Мы, Перворожденные, величайшие творения Ксел Нага и их наследники, — в голосе тёмного звучала фанатичная гордость и необыкновенная сила духа, — Мы способны обуздать и подчинить себе и Свет, и Тьму, и Жизнь, и саму Смерть! Мы способны упорядочить хаос, подчинить любой низший разум нашей воле! Но лишь объединив наши силы мы сможем одолеть врага и спасти… Айюр… — оба протосса на минуту застыли в молчании.

— Этот кристалл… — едва слышно спросил Тассадар — сгусток чистой тьмы…?

— Да. Именно чистой, пропущенной через нас и безопасной для нас Тьмы… тьмы, которая встретившись с тёмной пси зергов, поглощает её, разрушает волю Сверхразума и не позволяет твари возродиться… Надень его, и тёмные храмовники примут тебя и пойдут за тобой. Надень его, и светлые судьи отвернутся от тебя, как только почувствуют твою тьму. Но только сквозь тьму, не ослеплённый светом, ты сможешь увидеть сердце зерга и поразить его!

— Нет страха… нет страха… — рука кхалая медленно потянулась к мерцающему камню — Айюр… я готов отдать жизнь за Айюр… и мне безразлично! — он вдруг резко схватил его и сжал в ладони. Тёмная энергия обожгла руку, но он стерпел и не отпустил. — Какой прок от Конклава, если они не видят очевидного? Не видят, что это гораздо серьёзнее, чем несколько отравленных зергами планет? Айюр! Если ради твоего спасения я должен предать Кхалу, предать великое единство… — тьма словно молния пронеслась по всему его существу и ударила в самое сознание. Закрытый эфир сотрясся от очередного псионического крика, храмовник рухнул на пол пещеры.

— Не торопись, горячая голова. — тёмный прелат снисходительно опустился рядом с ним на колени. — ты ещё нужен здесь. Ты — великий экзекутор, под твоим началом целый флот! Иди к своим воинам и будь среди них. Расскажи им правду. А этот кристалл прячь на груди, прячь под своим светом…