На краю горизонта

And you, my father, there on that sad height,
Curse, bless me now with your fierce tears, I pray.
Do not go gentle into that good night.
Rage, rage against the dying of the light.
© Dylan Thomas

«Искатель Пустоты» дрейфовал по неустойчивой орбите негативной звезды¹⁾Негативными звёздами протоссы называют чёрные дыры. Согласно канону, Зератул их на своём веку повидал великое множество.. Свет далёкого солнца искривлялся ослепительной дугой, огибая это последнее пристанище и проваливаясь в непроглядную бездну гравитационной сингулярности.

Нет никакой разницы, что мы делаем. Всех поглотит Тьма.

Корабль не подавал признаков жизни, с постепенно увеличивающейся скоростью приближаясь к горизонту событий.

Небытие. Безвременье. Бесцельная вечность, что была у нас до этого дня, намного лучше того будущего, что мы получили.

Рашагал смотрела в разверзшееся над кораблём сердце Пустоты. В её глазах, словно бы отражавших его, не было ни единой искорки света. Зератул мягко обнимал её плечи, лёжа рядом на полу камеры управления.

Я могу остановить время. Могу повернуть его вспять. Я могу попытаться… могу что-то изменить.

Давно остывшее тело не реагировало на прикосновения. Мёртвый разум не отвечал ни единым откликом. Из-под небрежно наброшенного края плаща, на груди Матриарха, на месте сердца, виднелась широкая сквозная рана с опалёнными краями.

Я знаю, что ты скажешь. Так должно было произойти. Так было предначертано. Мне было предначертано убить тебя. Ты всегда это знала. А я никогда тебе не верил. Не хотел верить. Как и в то, что мы не можем изменить прошлое.

Энергетические линии корабля замерцали чуть ярче, когда активировалась автоматическая темпоральная защита. Корпус «Искателя» жалобно дрогнул от свалившейся на него нагрузки. Тёмный Прелат развернулся к приближавшейся бездне, накрывшей корабль абсолютной беззвёздной чернотой.

Двести циклов назад ты показала мне это место. Сказала, что слышишь здесь голоса из будущего. Я бы хотел услышать твой голос. Откуда угодно. Сейчас…

Крепче прижав к себе тело, он зарылся лицом в беспорядочно рассыпавшиеся нервные отростки, окоченевшие и ставшие похожими на провода.

Мне мало просто знать всё, что ты скажешь. Мне нужно, чтобы это сказала именно ты. Направь меня. Я пойду за тобой… куда угодно.

Глаза Зератула тускло мерцали красным, выпуская в пространство тонкие ниточки энергии. Даже в самых жарких боях он не бывал так близок к смерти, как в эти минуты. Смерть нависла над ним за прозрачным потолком. Смерть лежала рядом с ним, зияя чёрными провалами глаз Матриарха. Смерть заполняла его разум, разливаясь по телу холодом, непохожим на столь привычный ему холод Тьмы, и этот холод вытеснял остатки воли к жизни.

Энергетические линии корабля вспыхнули в полную силу, и дрожь, охватившая его, прокатилась от кормы до камеры управления намного ощутимее. Многие переборки стали полупрозрачными и между ними, словно во сне, началось оживление. Из иного пространства-времени, едва уловимые периферией восприятия, стали доноситься голоса.

— Мы попали в фазовый темпоральный сдвиг!

— Компенсируй!

— Слишком большая нагрузка! Поле искривления нестабильно! Мы не можем выбраться! — голос пилота зазвучал громче и отчётливо выдавал нотки паники.

— Далакор, я обнаружила источник аномалии! Это… кажется, здесь что-то живое!

Алгоритм поля четырёхмерной гиперболической сферы на пятнадцать процентов, отрицательное ускорение три восемнадцать по стабильной параболической спирали. Затем расширить поле на тридцать и тормозить замыкающей пять восемнадцать девять, не отключая отрицательный темпоральный компенсатор. Тогда ты вернёшься в момент начала падения в бездну и сможешь передумать. Ты сама меня научила.

— Кто здесь? Кто говорит? Далакор, ты это слышишь?

— Что?

— Принимай от меня формулу!

Зератул повернул голову на столь знакомый, столь желанный голос. Прямо рядом с ним, искажённая фазовым сдвигом, неуловимой тенью бегала та, что в его реальности недвижимо лежала на полу. Корабль снова тряхнуло, и она отпрыгнула к стене.

— Кто ты? Почему ты здесь? — даже сквозь искажения были различимы золотые огоньки её глаз, смотревшие с удивлением и непониманием.

Я — твоя смерть.

Прелат заставил себя отпустить мёртвое тело и подняться на ноги, чтобы подойти ближе и бросить последний взгляд на ту, что была живой.

— Ты только что спас мне жизнь.

— Поле стабилизируется! — раздался до истерики счастливый голос пилота. Едва обретшие четкость очертания вновь начали таять размытыми спектральными искажениями.

— Выбирайся отсюда.

Последние слова Рашагал растаяли вместе с её образом, утонув в электрическом гудении накалившихся до предела энергетических линий. Тьма за прозрачным потолком камеры стала невидна из-за наполнившего помещение зелёного свечения, исходившего от хаотически мечущихся по всем поверхностям ярких крошечных молний. «Искатель Пустоты» из последних сил сопротивлялся неминуемой гибели.

Разряды встречались с телом тёмного Прелата, и каждое новое прикосновение жалило ослабшую плоть всё ощутимее. Очередной энергетический всплеск, протянувшись от потолка к полу, прошил его ослепительной вспышкой.

Зератул упал и бросил взгляд на труп, так и лежавший неподвижно с запрокинутой в ничто головой. Натыкаясь на него, молнии проходили насквозь без всякого эффекта. Словно там никого не было. Уже давно.

Выбирайся отсюда.

Получив новые настройки, «Искатель» развернулся у самого края перед падением за горизонт событий. Защищённые теперь нужной конфигурацией поля, системы корабля перестали испытывать постоянные перегрузки, и энергетические линии, испустив напоследок несколько искр, погасли одна за другой.

В спустившийся полумрак вливался мягкий свет умирающего солнца, рассеянный лиловой туманностью, раскинувшейся вокруг чёрной дыры. Космос приветливо встречал Прелата мерцанием знакомых звёзд. Но среди привычного появилось и нечто новое — пара тускнеющих в прозрачном стекле зелёных огней, смотревших на него из собственного отражения.