Метаморфозы воды

Водоворот

Мариджару казалось, что его накрыло и придавило огромной волной. Всё происходило слишком быстро, слишком хаотично, словно целый океан пытался протиснуться в его сознание через несколько крошечных отверстий. Каждый его нерв свело болью от непривычно больших объёмов информации, ворвавшихся в разум и готовых порвать его на куски. Он не мог сопротивляться — волною смело саму его волю — он даже не пытался закричать.

Спустя некоторое время он смог, наконец, осознать, что произошло. Нестерпимый оглушительный звон распался на многомиллионный хор чужих мыслей и голосов, а восприятие захватили миллиарды чужих ощущений. В разуме Мариджара сформировалось одно единственное желание — скорее выбраться из затягивающей его воронки. Однако, он совершенно не знал как — он не помнил себя, не понимал, где он, и что в данную секунду происходило именно с ним, а не с кем-то из тех, кого он чувствовал, возможно, на другом конце сектора.

— О… отец…? — робко позвал он, пытаясь поймать среди множества других хоть один знакомый образ. В отчаянных попытках сосредоточиться, он призывал его снова и снова, но так и не мог найти.

— Твоё упорство принесло плоды. Что ж, это станет отличным уроком тебе — иногда стоит сдерживать своё любопытство и слушать старших, — Голос Алдариса прозвучал неожиданно громко и властно. Словно он был совсем рядом, даже, быть может, внутри него. Хотя, сейчас он не покривил бы, сказав, что внутри него были все и он был в каждом. Мариджару было страшно — и, в то же время, спокойно — словно вторгшийся в него чужой разум — понятный ему чужой разум — частично вернул его в реальность. Он чувствовал старшего брата, узнавал его колючую ауру изнутри, анализируя каждую её составляющую, удивляясь тому, какое огромное множество плохоскрываемых сомнений бушевало в нём.

Затем его охватил холод, непроницаемый, как серое небо в сезон коротких дней, и Мариджар точно знал, что он нашёл Такотоса. Или Такотос нашёл его. — Мы понимаем, насколько горяч огонь, лишь ощутив его прикосновение. Цифры и слова лишь суррогат истинного познания. Твой брат смел, и тебе стоит уважать его смелость.

— Отец, я не могу… не могу найти себя… — повинуясь неведомому инстинкту, он сжал ладони в кулаки. Словно он мог бы схватить охватившую его воронку и разорвать её. Боль усилилась, но, вместе с тем, частично отступила, так как ослепительные краски Кхалы вдруг потускнели и перестали врываться в него столь яростно. Он надавил сильнее — и уже собственная физическая боль затмила и вытеснила всё остальное.

Наконец он смог закричать.

Первым, что он увидел, был Такотос, крепко сжимавший его запястья. Повинуясь остаточному импульсу, его руки продолжали вырываться, а пальцы дрожали. С коротких, но уже достаточно острых когтей стекали тёмные капли, пахнущие металлом. Боковые отростки пульсировали нарастающей болью и, по схожему запаху жидкости, стекавшей по шее, Мариджар заключил, что расцарапал их до крови.

— Пожалуй, это было слишком много для тебя. Мне следовало остановить это раньше.

Усилием воли, запоздало вернувшейся вместе с самосознанием, Мариджар заставил руки расслабиться. Информационный хаос в его сознании временно отошёл на второй план.

— Я… увидел что хотел. Это всегда так больно? — высвободив руки, он ощупал себя, убеждаясь, что все его ощущения снова принадлежат ему одному.

— Для юного и неподготовленного ума, такого, как твой — да. Мы годами учимся поддерживать стабильную связь друг с другом, постепенно, осторожно. Но ты хотел всего и сразу.

— Тогда почему ты позволил мне испытать это, зная о последствиях? — Мариджар недовольно поднёс к лицу повреждённые отростки.

— Ты имеешь право знать все грани истины, — Такотос поднялся и подошёл к приоткрывшейся по его команде стенной панели. Запустив руку за полукруглую металлическую створку он вынул оттуда портативный регенератор и кинул ученику. — Только так ты сможешь понять тех, кто отказывается от Великого Единства, и судить их справедливо.

— Таких, как та женщина? — Мариджар вызвал в памяти картину их встречи, произошедшей несколько часов назад, о которой отец сказал лишь — «Тёмного странника не существует».

— Не вся вода, происходящая из недр нашего мира, остаётся в вечном круговороте, — медленно начал Такотос, глядя в пространство. — Иногда облака, плывущие слишком высоко, отрываются от атмосферы и улетают в ледяную Пустоту. Однако — это всё ещё вода. Пусть ей и не суждено больше растаять и питать нашу землю.

***

— Отец показал тебе Единство? Расскажи-расскажи-расскажи! — Валитар мельтешил вокруг брата так, словно ему снова было пять циклов от роду, то и дело аккуратно толкая его в плечо. Мариджар сосредоточенно прижимал регенератор к последнему повреждённому отростку и старался игнорировать его присутствие. Чужие мысли и идеи, осевшие в нём после короткого контакта с Кхалой, то и дело всплывали на поверхность, смущали, раздражали и отвлекали.

— Это было самое невероятное и… прекрасное, что когда-либо случалось со мной, — выдавил он из себя до безобразия неискренний ответ, который наверняка удовлетворил бы Альгинерию или Алдариса. Но Валитара он лишь вывел из себя.

— Но ведь я чувствую, что тебе больно! Почему ты лжёшь?

— Потому, что я могу. Потому, что как только мы окончательно вливаемся в Единство, мы больше не можем лгать, — Мариджар отложил регенератор и пощупал заживший отросток — тот всё ещё немного болел. — На какой-то миг я подумал, что меня больше нет, и не будет никогда. Что этот водоворот разорвал меня…

— Но ведь ты подумал, а значит, ты всё ещё был собой?

— Хм. А ведь правда… — он, наконец, поднял глаза на младшего брата. Беззлобно. Благодарно. Впервые за все те годы, которые он старался избегать и игнорировать его. — Спасибо, Валитар. Теперь мне будет не так страшно сделать это снова. Я буду готов и буду знать…

— А ты можешь показать мне? — опустившись на колени рядом с братом, Валитар приблизил к нему своё лицо, стараясь двигаться как можно сдержаннее, но мерцающие красным глаза выдавали его любопытство.

— Я не смогу повторить это без отца, — Мариджар прищурился, внезапно почувствовав стыд за то, в чём совершенно не был виноват.

— Но ведь ты можешь поделиться со мной тем, что пережил именно ты.

— Ты хочешь попробовать слияние разумов? — вокруг него начало конденсироваться облачко неуверенности. — Я никогда не делал этого без присмотра старших.

Валитар заговорчески приподнял надбровные дуги и прикрыл глаза. Его ладони легли на скулы брата, средние пальцы надавили на виски. Мариджар не успел возразить, как снова ощутил себя внутри пугавшего его водоворота чужих мыслей, грубо пробуждённого в его памяти, однако теперь ощущения были значительно слабее, и ему самому было легче их осмыслить. Он постарался расслабиться и не обращать внимания на нарастающую головную боль и неуклюжие манипуляции Валитара, который, вероятно, делал это в первый раз. Ощутимый болезненный импульс прошёл через его голову от правого виска до корней отростков.

— Извини, — услышал он шёпот Валитара прежде, чем успел как-то отреагировать. Боль исчезла вместе с воспоминанием о Кхале, переставшим теперь его пугать. Однако почему-то он был уверен, что исчезло и что-то ещё.

— Что ты сделал? — Мариджар нахмурился, глядя на виновато потупившего взор брата, однако почему-то не мог заставить себя разозлиться на него — хотя прежде это происходило само собой и по более незначительным поводам. Словно то, что неосторожными манипуляциями задел Валитар, должно было быть удалено уже давно.

— Что-то мешало контакту, я… — он начал нервно теребить ладонью левое плечо, излучая чувство вины, — не должен был… — мягкий ментальный импульс заставил его замолчать, когда Мариджар заключил брата в тёплые объятия. Впервые в жизни. Благодарно.

Примечания: