Тараканья охота

Название фанфика	Тараканья охота
Автор	Astar (Алексей Стесько)
Рейтинг	R
Персонажи	Авторские
Посвящение
Предупреждение
От автора
Аннотация	Штатная операция, превратившаяся сначала в исследовательскую, а потом вообще непонятно во что - глазами корреспондента. Прочитав фанфик, не спешите сразу хвалить или судить главного героя, просто подумайте, как бы вы поступили на его месте?

Часть 1

Пожалуй, это был самый чудный сон, который я видел за все время пребывания в этой консервной банке, что зовется боевым крейсером. Конечно же, в замечательном сне должны присутствовать деньги, а еще красивые девушки – и то, и другое я очень любил. Все было настолько прекрасно, что даже утробный гул разнесшегося по коридору сигнала не смог заставить меня открыть глаза. Нет, никто на нас не нападал, просто военные в очередной раз оповещали друг друга непонятно о чем. Будь это межзвездный лайнер, я немедленно заявился бы в командную рубку с понятными жалобами, но здешние люди в форме явно страдали или глухотой, или слабоумием: на все вопросы они только мотали головой, попасть же к капитану оказалось и вовсе нереально. Ну, ничего, этот кошмар скоро закончится…

Гул повторился. Проворчав что-то матерно-невнятное, я попытался закрыть голову подушкой. Тщетно – сколько раз я искал спасения под ее шершавым боком? Ну почему на таком огромном крейсере столь маленькие и жесткие подушки? Из личных спальных принадлежностей мне, к сожалению, удалось протащить на борт лишь белье и надувной матрас. Он и только он спасал мою спину и бока от того, что здешние обитатели называют кроватью. Из-за матраса, кстати, еще при посадке едва не разыгрался скандал, который мог стоить мне моего же контракта: командир группы – вредный русоволосый амбал по имени Яков, словно заевшая грампластинка, постоянно твердил о каком-то «предельном весе багажа» и том, что я его превышаю. Ну, скажите ради всего святого, неужели два чемодана и рюкзак – это так много? Летим надолго, чего спорить-то? Шон Кавальски, наш главный научный консультант, взял собой целый ворох оборудования! Ему, ко всему прочему, еще и помогать приходится – и ведь ничего, Яков молчит! Да что там «молчит» – при первой посадке в челнок сам же помогал затаскивать на борт ящик с реактивами. Кавальски жирный, он эту бандуру с места не сдвинет. Он – вот настоящая обуза для группы, а не я, как думают некоторые. Н-да, ох уж мне эта группа…

Громкий стук снаружи прервал мои размышления. Никакой звукоизоляции, комфорт нулевой.

— Дэвид Гриффитс, это Яков Полански. Вы меня слышите?
— Угу, — я лениво встал и потянулся к ручке каютной двери.
— Расчетное время до посадки – один час. Постарайтесь быть готовым к отлету в нужное время.

На меня словно опрокинули ушат ледяной воды. Вот те на! Кажется, эта штука, на которой я лечу, двигается куда быстрее гражданских транспортников. Один час! Е-мое, пораньше сказать нельзя было?!

Рассеянно «дакнув», я заметался по каюте, как карась в аквариуме со щуками. Достать нормальные брюки и куртку, убрать подальше комбинезон, проверить видеорекодеры и прочую записывающую шелуху. Обязательно расчесаться и достать черные лакированные туфли заместо кроссовок, в которых я расхаживал по крейсеру. Да, и еще пролистать блокнот с вопросами – предстоит взять несколько интервью, причем опросить следует и военных, и гражданских, а потом сделать из всего этого потрясный репортаж. Мороки будет – жуть, работать придется в том числе и с моей же группой, где кретин на кретине сидит, и кретином погоняет, но, черт возьми, именно за это мне платят деньги! На миг отвлекшись от вещесобирательства, мой разум погрузился в воспоминания…

…В то утро я мчался, как угорелый, стремясь продолжить работу над недавно начатым проектом. Выдался отличный случай слетать на Антигу и привезти оттуда чего-нибудь сногсшибательное, благо, местные корреспонденты мне и в подметки не годятся. Они ищут тех сенсаций, что уже состоялись, и о которых уже судачит полКонфедерации, я же предпочитаю выискивать мельчайшие признаки грядущей бури… или устраивать ее сам – как получится.

— Эй, Дэвид, не спеши, тебя Лиса хочет видеть, – секретарша поджидала меня у входа в офис, – сказала – немедленно.

«Лиса» – наш главный редактор. Высокая тощая женщина с узенькими щелочками хитрых глаз и длинным носом. Волосы покрашены в ярко-рыжий цвет, так что прозвище ей можно дать за один только вид, не говоря о характере. Она могла замять любой скандал, обвести вокруг пальца коллег и задобрить мечущих громы и молнии чиновников. Канал зарабатывал хорошие деньги на рекламе, поскольку был популярен. А популярен он был благодаря таким, как я.

— У меня для тебя великолепное дельце, Дэвид, – не здороваясь, сказала она, лишь только я ступил за порог ее кабинета, – присаживайся скорее, время не терпит.

Это было довольно странно: Лиса никогда не начинала разговор вот так, что называется, «в лоб». Подходя к ее обиталищу, я предвкушал долгий и ненужный треп о том, о сем, и был весьма удивлен создавшимся прецедентом. Должно было случиться что-то действительно серьезное, раз Лиса отказала себе в удовольствии помучить жаждущего перспективной работенки корреспондента.

— А как же Антига? – мастерски изобразив недоумение, спросил я. Впрочем, уж кто-кто, а Лиса прекрасно знала, что плевать мне на эту планету и все, на ней происходящее, если где-то в другом месте внезапно запахло большими деньгами.
— Оставь ее криворуким недотепам, – усмехнулась она, показав идеально ровный ряд мелких, сверкающих белизной зубов, – для тебя есть настоящее дело.

Последнее было сказано с завораживающе-таинственным придыханием, от которого сердце мое на миг остановилось, а глаза превратились в два контрольно-кассовых аппарата, всегда готовых считать кредитки с четырьмя, пятью и, конечно же, шестью нулями. От волнения губы пересохли, и я невольно облизнулся.

— Да-да, ты угадал, – еще одна улыбка, – материал, записанный и обработанный толковым специалистом, сулит хорошую прибыль. Именно поэтому я выбрала именно тебя, Дэвид, тебя – и никого другого.
— Куда я лечу на этот раз? – спросил я, открывая блокнот.
— На Мар-Хатамото, военную базу «Пэйот». Месяц назад там была обнаружена инопланетная инвазия, как следует из донесений. Им удалось локализовать ее, но для выяснения ее природы и дальнейшего изучения необходимо больше знающих людей и оборудования. Группа вылетает через три дня, в ее составе научные сотрудники и военные специалисты. Тебе предстоит сделать репортаж об их работе и обо всем том, что им удастся раскопать в той дыре.
— Думаете, зрителям будет интересно смотреть возню ученых? – поморщился я, – к тому же информация о каких бы то ни было тварях будет засекречена, сомневаюсь, что мне дадут отснять хоть несколько кадров с тем, чего простым людям знать не надо.
— У тебя будет допуск класса «А», я договорилась, – глаза начальницы хитро сверкнули, – Это во-первых…
— А во-вторых?… – не сдержавшись, спросил я.
— Во-вторых, тебе придется следить за каждым шагом, каждым движением группы, — стиснув зубы, прошипела редакторша, – те, кто послал их и те, с кем разговаривала я, принадлежат к разным политическим группировкам. Мои наниматели заинтересованы в правде или – неправде, все будет зависеть от обстоятельств, – ядовитая ухмылка расползлась ее лицу, Лиса хитро подмигнула мне.
— Но… но я же не военный корреспондент! – воскликнул я. Это было сущей правдой: скандалы, раздоры, склоки; любовницы и любовники, чиновничьи «шалости», громкие разоблачения – вот мой профиль, но это…, – почему не послать шпиона?
— Ты известен, никто ничего не заподозрит. Ко всему прочему, нужен будет скандал, а не донесение. Понимаешь, Дэвид, скандал!

Я призадумался. Все верно: кто сможет вылепить из мухи слона, вывернуть факты наизнанку и снабдить их такими аргументами, что все поверят в эту ахинею? Я, я и еще раз я! Но остается ма-аленький вопрос…

— А как же телепаты? – да, я гражданский журналист, но это не означает, что мне не известны кое-какие детали тех мероприятий, в одно из которых я намеревался ввязаться, – Точнее, «призраки» – или вы думали, я не знаю о них? – самодовольная ухмылка коснулась моего лица, – Эти твари раскусят меня, едва я ступлю на борт посудины, в которой мы полетим на Мар-Хатамото.

Лиса примирительно подняла руку. Да, она главный редактор, но без толковых журналистов ее должность – пустышка. Договариваться, договариваться и еще раз договариваться: льстить, убеждать, сулить хорошие гонорары и угрожать лентяям увольнением – вот она, профессия главного редактора популярного канала Т+.

— Разумеется, все учтено и оговорено заранее, – Лиса, приподняв левую бровь, выразительно заглянула в мои глаза, – Все как обычно, Дэвид, как обычно. Никаких телепатов нет на базе и не будет в составе группы. Я обо всем договорилась…

…«Я обо всем… договорилась» – процедил я сквозь зубы, заталкивая в рюкзак надувной матрас. Да-да, как обычно! Только ты не учла, хитрая наша рыжеволосая кикимора, что работать мне придется с кучкой идиотов! Одни всю дорогу гундят о встрече с иной жизнью, а, может, и разумом, другие корчат из себя героев, сошедших с комиксов для людей, которых Природа не наделила нужным для прочтения книг количеством мозгов.

— Мистер Гриффитс? Вы готовы? – это опять Яков. Неужели прошел целый час? Я, конечно, готов, но не рановато ли?
— Да, да, я сейчас выхожу…
— Хорошо, со мной лейтенант Джиннер, она проводит вас до челнока.

Прихватив поудобнее ручку чемодана с оборудованием, я открыл дверь и шагнул за порог каюты. Она, конечно же, стояла рядом, положив одну руку на пояс, другую – на кобуру с пистолетом. Любимая поза Лейлы Джиннер всегда вызывала во мне жуткое возбуждение, такое, которое я не испытывал даже на модельных смотрах для VIP-персон. Для вояки она была безумно красива – уж кто-кто, а я знаю толк в женских прелестях. Как и в первый день нашей встречи, взгляд мой изучающее скользнул вдоль стройных ног, которые я хотел бы видеть одетыми в туфли на высоком каблуке и что-нибудь обтягивающее, а не военные ботинки и бесформенный камуфляж. Черт, я с удовольствием отдал бы ей четверть… нет, треть своего гонорара за ночь любви, но боюсь, Лейла отстрелит мне яйца, вздумай я предложить подобное.

— Следуйте за мной, — резко скомандовала она. Именно скомандовала, поскольку именно Лейла была вторым человеком в группе после Якова. Вообще-то странно, что толстый Шон, руководивший научной частью экспедиции, безропотно слушает и ее, и Полански – по идее он должен был стать, по меньшей мере, правой рукой командира группы. Из-за характера? Или по кое-какой другой причине – той, что в данный момент провожала меня к транспорту?

Нарочно помешкав, я поплелся в некотором отдалении от нее, чтобы в очередной раз насладится видом прелестной фигурки, особенно той ее части, что находится пониже талии. Впрочем, даже у Лейлы был один существенный недостаток. Да, она умела ходить совершенно бесшумно – однажды я ощутил это на собственной шкуре, когда это прелестное существо застукало меня за пересчетом денег и презервативов, да, она обладала всеми внешними данными, чтобы стать великолепной топ-моделью, но при всех этих достоинствах ее походка больше напоминала шаг матерого солдата, чем женщины. И сейчас, глядя на мерно подрагивающие карманы штанов в том месте, где должны аппетитно выпирать округлые ягодицы, я представлял себе, каким потрясающим зрелищем мне выпало бы насладиться, надень она лосины…

Возбуждение, охватившее меня при этой мысли, было столь велико, что все прочие чувства отошли на второй план. Глаза на миг заполонил туман, вестибулярный аппарат дал сбой, и я, споткнувшись, едва не шлепнулся на пол.

— Смотрите под ноги, — опять этот тон. Интересно, она знает, что такое «вежливость»? Гм-м, к моему сожалению – да. И, к еще большему – эта рыжая бестия способна к самому настоящему флирту: строить глазки, менять резкий командный голос на медово-воркующий и даже заботливый. Но все это касается, увы, не меня, и даже не Якова, как следовало бы предположить. Ну кто бы мог подумать!… Вон он, опять листает какую-то бумажную древность. Шон Квавльски, за что же тебе выпала такая благодать, жирный ты тюфяк с высушенными наукой мозгами? В свои тридцать два ты уже достиг докторской степени, но есть ли в тебе хоть что-то, кроме знаний?

Разумеется, при виде челнока Лейла тут же оставляет меня наедине багажом и идет пообщаться с Шоном. Смотри, индюк, не упусти свой шанс, если в тебе еще осталась хоть капля спермы! Впрочем, думаю, вся она уже давно… гм-м… атрофировалась и теперь заменена персиковым соком, который ты так любишь.

Поставив чемоданы, я огляделся. Вся наша команда в сборе – кажется, мне оказали «честь» прибыть в числе последних. Ну да ладно, обижаться здесь не на что. Вон, Яков опять потащил какую-то бандуру. Мы что, собираемся основать научную станцию? Куда им так много оборудования? Однако же надо попытаться занять место получше, желательно поближе к Лейле и подальше от Якова, что, впрочем, труднодостижимо…

— Извините, мистер Гриффитс, но приказа на посадку еще не было, – вежливый голос остановил меня на подходе к трапу. Обернувшись, я узрел Джона Корпа, еще одного индивида из компании людей в камуфляже. Показывая острые, как у хорька, резцы, он улыбался и недвусмысленно кивал в сторону от челнока. И как такого вообще могли принять в вооруженные силы, да еще в спецназ? Он меня ростом ниже на голову и такой же тощий! Глаза узкие, кожа какого-то ненормально-желтого цвета… болеет, что ли? Да они все здесь болеют! – Мистер Гриффитс, вы меня хорошо слышали?
— Э-э, да, — изобразив доброжелательность, я немедленно убрался подальше. Лишние скандалы ни к чему, но если уж кто решит перейти мне дорогу, он сильно об этом пожалеет… после того, как я завершу это задание. Право же, у меня богатый опыт, гм-м, заочных экзекуций.

Не желая более ни с кем общаться, я засел возле стены огромного ангара и следил за передвижениями членов группы. Вот медик, вторая женщина в коллективе, тоскливо глядит на происходящее. Нет, вряд ли она чем-то расстроена, непонятная полудрема – это ее обычное состояние. Что ж, надеюсь, услуги врача нам не пригодятся. Третья дама, научный сотрудник, пытается навязать Якову свою помощь, но тот лишь отнекивается. Старательная девушка, из таких обычно получаются хорошие секретари-референты. Дана – ее все звали только по имени, была одной из помощников Кавальски, коих насчитывалось ни много, ни мало шестеро человек. Среди них особо выделялся высокий чернокожий мужчина со странным именем «Жофруа», научники в шутку прибавляли дополнительно фамилию какого-то древнего ученого – «Сент-Илер». Тот не обижался. Его, наверное, вообще невозможно было обидеть – ну как придраться к человеку, находящемуся в вечно-веселом состоянии, да еще с дикого вида прической, напоминающий сноп макарон? Будучи химиком, Жофруа постоянно пасся возле боксов с реактивами и заготовками, всякий раз проверяя их целостность. Он же изрядно подпортил мне тестовую съемку, строя в жуткие рожи прямо перед объективом камеры.

Через некоторое время я заметил пилотов, забирающихся в челнок. А где же обещанная Копом-Хорьком команда на посадку? И почему я не вижу еще двух наших вояк? Быть может, они с нами не полетят? О, тогда этот день стоит пометить как счастливый.

— Внимание, группа! – раздался громкий голос Якова, — Всем занять места в челноке. Первым идет научный персонал, за ним остальные.

Потеряв надежду занять место поудобнее, я зевнул и лениво поплелся ко входу, в который уже успел просочиться Жофруа. Да, а почему все прут в грузовой отсек, или у этой посудины он вообще только один? Не дай Бог…

Однако, едва попав внутрь консервной банки поменьше той, в которой находился до этого, я понял, что все мои мечты о комфорте есть лишь пепел, уносимый ветром. Какие там кресла, сидячих мест вообще не было! Все, даже толстый Шон, вцепились в свисающие с потолка ремни и оперлись о стены и поручни. Свободного места почти не было – все заняли ящики с оборудованием. Я, поставив чемоданы и сняв рюкзак, уселся на них. Висящий около меня ремень был слишком высоко, а как регулировать высоту, я не знал, спрашивать тоже не хотелось. Да и у кого? Не у Якова же.

Спустя несколько минут внутрь зашли военные, и шлюз медленно начал закрываться. Нас шестнадцать человек – семеро ученых, шесть военных, включая медика, два пилота и я – специальный корреспондент канала Т+. Челнок наш мог бы вместить и больше людей, но не с таким количеством оборудования. Судя по задрожавшим стенам, заработал двигатель. Наконец-то полетели…

— Сколько будет длиться полет? – мой вопрос не был задан конкретному человеку, следовательно, ответ мог бы и не прозвучать.
— Минимум пять часов, – вздохнув, проговорил Яков, — Мы отстыковались довольно далеко от Мар-Хатамото, так что придется потерпеть.
— Но почему? – не выдержал я. Вообще, какой смысл заставлять людей сидеть в этой тесноте, если крейсер мог попросту доставить всех их к планете, где можно было в два-три приема, в нормальных условиях, спуститься на базу?
— Можете задать этот вопрос капитану крейсера, — глухо проговорил тот.
— …когда увидите его в следующий раз, — ехидно продолжил Жофруа. Его глаза азартными искорками сверкнули в царящей полутьме.

Возможно, он хотел сказать что-то еще, но осекся под жалящим взглядом Лейлы. Я справедливо предпочел заткнуться до прибытия на базу «Пэйот», воистину, мое время настанет, но это будет потом. А сейчас надо ждать…

Как человеку общительному и по природе, и по профессии, мне оказалось довольно сложно высидеть все время полета, не открывая рта. Можно ли этим гордиться? Наверное – да, тем более, что голос диспетчера с «Пэйота» мы услышали только через семь с половиной часов…

— Челнок KS-233 вызывает Мар-Хатамото, как слышите, прием, – пилоты не удосужились отключить громкую связь. Здоровенная волосатая лапища Якова чувствовалась и здесь, мне, впрочем, это было только выгодно: сунув руку в карман куртки, я включил маленький звуковой рекодер, который мирно ждал своего часа еще на крейсере.
— Говорит капитан Андрей Максимов, слышу вас хорошо, прием…, – услышав это, военные удивленно переглянулись. Было с чего: обычно подобными вещами заведовали магистраторы-диспетчеры из информационного центра, офицеры могли найти занятие и посолиднее.
— Просим разрешение на посадку.
— Посадка разрешена, ведущий сигнал включен…

Яков снял с пояса коммуникатор в виде микрофона, спаренного с наушником и, немного пощелкав им, включился в разговор:
— Говорит капитан Яков Полански, командир группы. Вы можете дать информацию о текущей ситуации на базе? Инвазия полностью локализована?

Я невольно усмехнулся: вот кретин, даже мне заранее сказали, что «да»! Или у нашего ведущего острый приступ тупости или склероза?

— Источник находится под землей, возле корпуса 4. На данный момент весь персонал находится там. Ситуацию характеризую как локально-опасную, но вероятность утечки нулевая. Ваше место посадки – корпус 1. Там находится автоподъемник, который опустит челнок в ангар. После закрытия выходного люка и продувки ангара пройдите к жилым боксам, они поступают в ваше распоряжение, – ответил тот, старательно копируя «металлический» тон магистратора.
— То есть встречать нас не будут? – с нажимом поинтересовался Яков.
— Нет, — так же жестко ответил собеседник, – повторяю, весь персонал в корпусе 4. На ваш бортовой компьютер будет передана информация с планом базы, дорогу найдете сами.

Люди в челноке, ставшие невольными слушателями этого разговора, удивленно переглядывались. Если все так серьезно, почему на Мар-Хатамото летит не боевая экспедиция, а всего один челнок, в котором держать оружие могут только пятеро, не считая медика и пилотов? На миг в отсеке повисла мертвая тишина, нарушаемая лишь легким дрожанием стен аппарата да легким позвякиванием ручек на ящиках.

— Вас понял, конец связи, — процедил Яков и отвел микрофон в сторону ото рта.
— Мы будем рады видеть вас. Аминь.
— Чего? – Полански непонимающе тряхнул головой. Я вообще раскрыл рот от удивления: мы куда летим – на военную базу или в секту очередных полоумных? Или это «иной разум» постарался?

Внезапно все тело мое охватила странная тяжесть, очень захотелось прилечь – и это несмотря на то, что одежда на мне была – чище некуда, а пол, соответственно – грязнее… Лететь куда бы то ни было быстро расхотелось. В памяти назойливо всплывала большая и уютная квартира, где я жил вот уже три года, теплая ванна и, конечно же, прекрасные существа женского пола, которые за хорошее вознаграждение исполнят любое желание. Все это я увижу только через шесть месяцев. И самое страшное, что на этот раз пути назад больше не существует. Если на крейсере я мог устроить скандал, закрыться в каюте и, плевав на контракт, выть, что хочу домой, то здесь оставалось только лететь навстречу неизвестности. Э-э, Лиса, тебе и твоим дружкам придется действительно хорошо заплатить мне…

— Внимание, входим в атмосферу, приготовьтесь, – объявил пилот.

Ага, как в метро на некоторых колониях: осторожно, двери закрываются, следующая остановка – морг, она же конечная.

Выкинув ностальгию прочь из головы, я намертво вцепился в ручку одного из ящиков, надежно прикрученных к стене и полу. Челнок сильно тряхнуло, потом еще раз, еще… Началась жуткая болтанка, ремень над моей головой принялся танцевать какую-то несусветную жуть в стиле «латино». На миг я представил, что бы было, реши я уцепиться за него – к горлу немедленно подступил мерзкий комок тех масс, что имели все шансы стать рвотными. Спешно прижав ко рту изгиб локтя, я покосился в ту сторону, где стоял Шон. Странное дело, но он чувствовал себя весьма неплохо: схватив одной рукой поручень, а другой – ремень, Кавальски уверенно держался на ногах, благо, ступню одной из них он засунул под выступающее над полом утолщение одного из контейнеров. Интересно, а как остальные?

Оглядевшись, я понял – вся группа очень неплохо устроилась, и получалось, что хреновее всех было мне и Жофруа. Этот просто напросто повис на центральном ремне и теперь «танцевал» вместе с ним. Еда внутри меня предприняла еще одну попытку добраться до «аварийного выхода». Размечталась! Сглотнув, я сильнее прижался к ящику и обхватил ногами собственные чемоданы. Да, что бы там меня ни ожидало внизу, я уже мог гордо заявить: впечатления на всю жизнь получены в полной мере!

Наконец, кошмар закончился, и я смог нормально встать, не опасаясь в тот же миг шлепнуться на холодный и грязный металлический пол. Разумеется, эта благодать наступила только после посадки.

— Жофруа, с вами все в порядке? – осторожно спросила врач, наблюдая, как тот пытается наладить работу вестибулярного аппарата путем маленьких шажков с опорой на злосчастный ремень.
— Не обращайте внимание, для него это привычное, – ответил за него Шон, поправляя взлохмаченные волосы. Следующая его фраза, обращенная к Жофруа, едва не вогнала меня в столбняк, — ну как, хорошо прокатился?
— Фу-ух, круто, сэр…

Цвет лица Жофруа сменился со светло-шоколадного на темно-бардовый, движения любителя экстрима были все еще дерганные и неточные. Лейла, наблюдая за ним, покачала головой и указала на открывающийся шлюз. Приехали…

Согласно изученным мной ранее документам, планета Мар-Хатамото представляла собой каменистую безжизненную пустыню с редкими возвышенностями, среди которых, собственно, и располагалась база «Пэйот». Судя по фотографиям, цвет поверхности можно было охарактеризовать как грязно-серо-желтый. Атмосфера непригодна для дыхания. Ветер под 30 м/сек – обычное дело. Что военные здесь такого нашли, я не представлял, однако Лиса как-то метко заметила, что, скорее всего, большая шишка из генштаба просто ткнула пальцем в звездную карту, и появилась база. Все вполне логично…

Посадочная площадка действительно представляла собой опускающуюся платформу, иначе как мы могли так быстро очутиться в ангаре? Из труб, расположенных на стенах, продолжала струиться дыхательная смесь. Едва очутившись вне челнока, я заторопился к стене – чтобы не мешаться под ногами у вояк и чтобы не запрягли таскать ящики. В принципе, для Якова я находился в ограниченном подчинении, но все это хорошо только на бумаге. Военные, тем временем, уже заторопились к выходу из ангара, прихватив контейнеры с оборудованием. Впереди них шел Кавальски с портативным компьютером, где, наверное, был обещанный «диспетчером» план базы. Прихватив поудобнее чемоданы, я последовал за ними.

Как ни удивительно, ступив за пределы ангара, я был приятно удивлен окружающей обстановкой. Еще сидя на крейсере, я представлял себе военную базу в виде лабиринта из бетона и металла с узкими коридорами, где главный и, пожалуй, единственный цвет – серый. Проход же, по которому я шагал, оказался достаточно широким, таким, что даже страдающий клаустрофобией человек чувствовал бы себя в нем вполне уютно. Оставалось только надеяться, что на «Пэйоте» найдется хоть один приличный отсек для несчастного журналиста, соскучившегося по комфорту.

Погрузившись в мысленное обсуждение первого впечатления от военной базы, я пропустил начало сообщения, излившегося на наши головы из встроенных в потолок динамиков. Впрочем, слово «сообщение» здесь вряд ли уместно, поскольку это можно назвать только проповедью. Читал ее, как ни странно, капитан Максимов, чей хрипловатый баритон нам довелось услышать еще в космосе.

— …И когда Он снял седьмую печать, сделалось безмолвие на небе, как бы на полчаса… И видел я семь Ангелов, которые стояли пред Богом; и дано им было семь труб……

Шедший чуть впереди Яков на мгновение замедлил шаг, потом, сделав знак остановиться, включил коммуникатор.

— Капитан Максимов? Это Полански, что происходит? Какие ангелы, какая печать? С вами все в порядке?
— Это Библия, — негромко подсказал Шон.

Яков, приложив палец к губам в знак молчания, дожидался ответа. «Диспетчер» не заставил себя долго ждать: через динамики послышалась торопливая возня, потом какое-то щелканье и, наконец, знакомый голос:
— Прошу прощения, мне здесь очень скучно, и я читаю вслух Библию – это все, что у меня есть… кроме устава, конечно. Хотите, я могу продолжить, очень интересно….
— Лучше повторите устав, — жестко проговорил Яков, — и заодно выключите громкую связь.
— Из-за перепадов напряжения в электросети оборудование может портиться, и я вынужден его тестировать, все переброшено на корпус 4, ну, вы понимаете…
— Очень странное объяснение, — процедил Корп, стоявший неподалеку от меня. Яков не прореагировал, поглощенный разговором с Максимовым.
— Разве в ходе теста читаются проповеди? — заметил он, — я требую прекратить это.

На той стороне канала связи что-то зашуршало, а затем безапелляционным тоном голос «диспетчера» выдал следующее :
— Вы забываете, что равны мне по званию, капитан Полански. И меня не интересуют ваши полномочия, чрезвычайные или не очень, вы здесь гости, и будете подчиняться хозяевам, то есть мне.
— И… и вы после этого считаете себя военным офицером? – опешил тот.
— Да…, — раздался лаконичный ответ. Динамик умолк.

Ох, как жалко, что Яков стоял спиной ко мне, когда выслушивал все это! Как бы мне хотелось увидеть его бычью физиономию, перекошенную чувством искреннего непонимания и полного облома! Полцарства за место капитана Максимова – уж я-то нашел бы, что сказать!

Группа, меж тем, удивленно переглядываясь, медленно потопала дальше. Полански молчал, вероятно, задетый словами «диспетчера». Я откровенно злорадствовал, получая от всего происходящего едва ли не оргазм. Что, съели, чучела камуфляжные? Воистину, клин клином вышибают, капитан Максимов – наш человек!

Расположились мы в офицерском отделении, где для каждого члена группы была отведена маленькая каютка, а если быть точным – каморка. Все удобства: сан-узел, тумбочка да кровать с маленьким столиком, на первый взгляд кажущиеся естественным продолжением стены. В каких условиях тут живут простые солдаты, я предпочитал не задумываться. Быстро, но аккуратно разложив вещи в тумбочке, я взялся за оборудование. Официально мне наверняка мало что дадут снять, но на то и существуют микровидеорекодеры, чтобы отправлять все эти запреты куда подальше. Один я заранее укрепил в кепке, другой – на поясе со всякой требухой вроде аптечки. Еще парочку – в ботинки: изображение получится кошмарное, но это уже не мое дело, а инженеров. Под конец я достал из чемодана хороший крупнокалиберный револьвер и засунул его во внутренний карман куртки. Оружие архаичное, но достаточно мощное. Стрелять я, правда, не умею, однако напугать эта штука может изрядно. Конечно, не Якова и не Хорька, но уж этих-то я застрелю безо всяких угрызений совести – если на то будет повод, конечно же.

Закончив устраиваться, я вышел в коридор – поглядеть, что делают остальные. К моему удивлению, никто ничего не таскал, ни с кем не ругался – помещение опустело. На всякий случай заперев каюту, я направился к ангару. Отзвук шагов повис в царящей тишине. Я остановился. Не то, чтобы мне стало одиноко, но было здесь что-то такое, от чего хотелось закрыть голову подушками или вообще спрятать ее в землю, как птица «страус» картинках школьного учебника биологии. Или же скрыться в толпе людей, абсолютно любых, ну да где их здесь найдешь? Кстати, а когда мы отправимся в этот корпус 4, где, по словам Максимова, собралось все население «Пэйота»?

Внезапно свет, и без того не способный похвастаться достаточной яркостью, померк еще сильнее. Не ожидав такого, я метнулся к своей каюте и что есть сил дернул ручку двери. Вопреки моим ожиданиям, она не ушла в стену, как раньше, а осталась, где и была. Люминесцентные лампы в стенах теперь излучали мертвенно-красный свет, какой обычно показывают в фильмах ужасов перед всякими злодеяниями. Вжавшись в треклятую дверь, я неотрывно следил за еле заметным мерцанием. Что там случилось? И где все? Если это какая-то глупая шутка…

— И пришел иный Ангел и стал пред жертвенником, держа золотую кадильницу; и дано было ему множество фимиама, чтобы он молитвами всех святых возложил его на святой жертвенник, который перед престолом, — донесшийся сверху голос капитана Максимова можно было назвать только загробным, и никак иначе, — И взял Ангел кадильницу, и наполнил ее огнем жертвенника, и поверг на землю: и произошли голоса и громы, и молнии и землетрясение.

Лампы, сильно мигнув, засветились ярче. В тот же миг откуда-то издалека донесся ужасный грохот. Мне показалось, что стены подле меня задрожали. Грохот повторился, завершаясь кошмарным ревом и невыносимым скрипом металла о металл. Свет опять померк. Взяв себя в руки, я полез за револьвером. Черт, да он еще и не заряжен! Меж тем, психопат в диспетчерской продолжил вещать:
— И семь Ангелов, имеющие семь труб, приготовились трубить…, — проповедь и не думала кончаться. Ну, гад, сейчас я тебе потрублю – нервная дрожь, охватившая пальцы, мешала засовывать патроны в барабан револьвера.
— И первый Ангел вострубил, и сделались град и огонь, смешанные с кровью, и пали на землю; и третья часть дерев сгорела, и вся трава зе…

Грохот выстрелов приглушил завывания капитана; какого действительно цвета была трава и что с ней случилось, ему сказать так и не удалось. На пол посыпались искры от пробитого динамика. Я, не желая останавливаться на достигнутом, направился к следующему устройству. Максимов, тем временем, пытался что-то сказать про второго ангела, но я, оглушенный револьверными выстрелами и совершенно выбитый из колеи, его уже не слышал. Сзади раздался слоновий топот и грозный рев, отдаленно напоминающий голос Якова. Обернувшись, я узрел нашего командира группы, бегущего ко мне с чем-то, напоминающим короткоствольный дробовик. Заметив оружие, я неосознанно навел револьвер на Полански.

— Вы что творите, Гриффитс! Черт вас подери! – теперь я мог разобрать его слова.

На меня словно напал столбняк – не сводя оружия с Якова, я стоял, раскрыв рот, не в силах произнести ни слова. Неожиданно кто-то, подкравшийся ко мне сзади, железной хваткой сковал мои руки и резко поднял их кверху. Палец автоматически нажал на спусковой крючок – раздался очередной выстрел. Меня в тот же момент подсекли и грубо опрокинули на пол, заломив руки за спину. Револьвер аккуратно вытащили из онемевших ладоней.

— Полегче, Корп, это тебе не преступник, чтоб его так ломать, — вновь раздался голос Якова.

Меня подняли с полу и отпустили. Повернув голову, я заметил Хорька, держащего мой револьвер. И этот меня так скрутил? Ну, ничего себе, откуда у него сил столько, хотел бы я знать? Полански, меж тем, сурово переводил взгляд от меня к развороченному потолку и обратно.

— Потрудитесь объяснить, что здесь произошло? – спросил он.
— Нет, это вы потрудитесь объяснить, что происходит?! – злобно процедил я, — что за грохот, что со светом, почему заблокированы двери в каюты?
— Моя нормально открывается… — донесся голос Шона и характерный звук отъезжающей в стену двери-купе, — попробуйте еще раз, мистер Гриффитс.

Не обращая внимания на Якова, занявшего выжидающе-требовательную позу, я двинулся к своей каюте. Взялся за ручку – ничего. Что же здесь творится?

— У вас есть ключ? — спросил подошедший ко мне Шон, — может, вы заперли дверь и забыли об этом?
— Я что, совсем тупой, по-вашему?! – вспыхнул в ответ я.
— Но, простите, я не вижу другого объяснения, — осторожно заметил тот, — эти каюты не оснащены магнитными замками. И я не представляю, что там могло заклинить… пожалуйста, попробуйте.

Бормоча под нос невнятные ругательства, я повернулся и, достав ключ, вставил его в замочную скважину. Тут меня осенило: проклятье, а ведь я действительно запирал эту чертову дверь! Покраснев, как рак, я открыл каюту и с пристыженным видом повернулся к остальным. Толстый бурдюк глядел на меня с никому не нужным сочувствием, Яков оставался суров, как всегда, и лишь не вовремя подошедший Жофруа, казалось, сейчас лопнет от смеха. Хорек, глянув на его пунцовую физиономию, тихонько затолкал химика за спину массивного Полански, откуда весельчак ретировался в свое жилище. Спустя мгновение из его каюты раздался истеричный хохот, сопровождающийся биением чего-то об стол. Надо думать, головы…

— Ладно, — чуть скривившись, продолжил Яков, — я все-таки настаиваю, что бы вы первый объяснили нам, мистер Гриффитс, зачем нужно было стрелять в динамик из крупнокалиберного револьвера? Неужели во всем виноват Максимов?
— Почти…, — понимаю всю глупость и безвыходность своего положения, я все же собрался с силами и описал произошедшее так, чтобы не выставить себя полным идиотом и неврастеником. Однако Якова мой рассказ, кажется, не впечатлил…
— Произошел сбой в электросети, из-за чего с автопогрузчика в ангаре упало два наших контейнера, — сказал он, объясняя причину шумов, — эти штуки питаются от общих генераторов, то есть, не автономны. Контейнеры едва не свалились на Лейле голову, мне пришлось крикнуть ей, чтобы отскочила…. Мы оборудование в соседний ангар перегружали, понимаете? Там места больше. Из-за сбоя начался маленький переполох, вот и все.

Так плохо я себя еще никогда не чувствовал. В глазах остальных я представал теперь непонятно кем, и если раньше ко мне относились с легким пренебрежением, то что же будет дальше?! Очень хотелось закрыться в каюте и забыть все, хотя бы на пару часов, но, как назло, проход загородил Хорек с моим револьвером в руке. Да, кстати, насчет него…

— Оружие верните…, — тихо проговорил я.
— К сожалению, это невозможно, — ответил Яков, — мало того, что я не был предупрежден о наличии его у вас, так еще и произошедшее… Нет, это исключено.
— Но… но это была случайность, больше такого не повториться!
— Вот именно, — моя жалкая попытка оправдаться была встречена ледяным высокомерием, — ваш револьвер будет у лейтенанта Корпа до окончания миссии. И советую впредь не перечить мне. Поймите, Гриффитс, с вас надо в первую очередь спросить регистрацию на оружие и разрешение на его наличие здесь, на военной базе. Если хотите, мы можем выкинуть его, чтобы избежать неприятностей в дальнейшем.
— Ни в коем случае! – воскликнул я, — Мне это оружие дорого… как память.
— Как хотите, — Полански, неопределенно пожав плечами, зашагал прочь. Хорек, вытащив из револьвера последний патрон, сунул оружие в поясную сумку и направился следом. О боезапасе, что еще мог у меня оставаться, он не спросил. Не сказал и о новоявленном проповеднике – капитане Максимове. Все еще находясь в состоянии прострации, я отправился спать. А из каюты Жофруа до сих пор доносилось еле слышное хихиканье, сводившее меня с ума. Да, Яков, пожалуй, был прав, забрав у меня револьвер: честное слово, мне очень хотелось, чтобы не в меру веселый химик заткнулся, и по этой причине сегодня количество выстрелов могло стать на один больше нынешнего…

Впрочем, покоем я наслаждался не сильно-то долго. Восемь часов сна – это все, что мне оставили. Вряд ли на этой базе четко разграничивались день и ночь. Сколько спали остальные – и спали ли они вообще? – я не знал. Одно хорошо: будить меня пришла Лейла, что дало мне повод еще раз насладиться ее великолепной фигурой. Собственно, она же сообщила мне другую новость: капитан Максимов конкретно достал Якова своими бреднями: про ангелов он больше не читал, зато нес какую-то чушь наподобие радио-ди-джея. На вопросы этот тип не отвечал и затыкался максимум на два часа. Мне, собственно, предлагалось прогуляться до связного центра, где засел этот болтун. О загадочных тварях корпуса 4 он, по словам Лейлы, молчал, что тоже наводило на нехорошие измышления по поводу происходящего.

Надо сказать, после уже ставшего «вчерашним» психоза, Лейла Джиннер сейчас мне особенно импонировала, поскольку она была из тех людей, что не присутствовали во время разборок. Одно печально: тон ее нисколько не изменился со времени нашего первого знакомства. Констатация фактов, короткие замечания и объяснения – кажется, ни на что большее эта женщина не была способна. Впрочем, мне хватило и этого, чтобы понять: капитана Максимова ждет очень неприятный разговор, меня же берут с собой просто для осмотра базы, можно сказать, «за компанию». Идут Шон Кавальски, Яков, Джон Корп, медик, еще пара научников, включая Жофруа, а также она и я. Короче говоря, почти половина всей группы. И все к одному человеку. Прямо-таки делегация какая-то или… как их там? – ходоки… к кому они там ходили?… не важно.

Завидев меня, упомянутые люди приветственно кивнули. Жофруа даже помахал рукой, приветливо улыбаясь. Зубы у этого человека были настолько белые, что кулаки так и чесались выбить их. Впрочем, такое лучше получилось бы у людей вроде Якова.

— Ну что, все в сборе? – Полански внимательно оглядел собравшихся, – у меня просьба: что бы там ни говорил Максимов про «локализованную угрозу», всем держаться вместе и внимательно глядеть по сторонам. В первую очередь это касается гражданских специалистов; мои люди прекрасно знают, что и как делать.

Взгляд, брошенный сначала на Жофруа, а потом на меня, был чуть ли не враждебным. Впрочем, особо нехорошо он покосился на Шона – от меня таких зырканий не скроешь. Скорее всего, именно Кавальски настоял на включении в состав «делегации» гражданских, то есть меня и научников. Врачиха относится к военным, мало того, к офицерам: она младший лейтенант.

Если Максимов не врал насчет того, что до нашего прибытия в корпусе 1 обитал только он один, то определить его местонахождение не составляло труда. Вообще, судя по плану базы, который мне довелось увидеть, вести переговоры с космосом и читать проповеди можно было только из трех мест: связная вышка корпуса 1, ее дублера в корпусе 2 и информационного центра, находящегося на нижнем уровне корпуса 3. Отбрасывая лишнюю болтовню, логично было бы предположить, что Максимов засел именно в последнем, так как информцентр справедливо заслуживает звания «мозгового центра» базы, и сходить с ума там наиболее удобно и безопасно. Работа с тамошней аппаратурой требует определенной квалификации – для «высшего пилотажа», делать пакости можно и с дубовой головой. Я в свое время работал в подобном месте, только на канале Т+. Однако всю вышеописанную логику опровергали данные, которые получил Хорек во время последней «проповеди». Локатор четко указывал место сигнала – корпус 1, вышка связи.

Согласно плану базы, нам предстояло тащиться сначала на 5-й, самый последний, уровень, и уже оттуда добираться до места, где засел Максимов. Надо сказать, база «Пэйот» с точки зрения здравомыслящего человека, то есть меня, казалась творением безумного архитектора. Никакой симметрии: ни по вертикали, ни по горизонтали. Если копуса 2,3,4 условно можно представить в виде треугольника, то место, где мы находимся будет являться червеобразным выростом из него. Переход отсюда – только во второй корпус, зато там благодать: иди, куда хочешь. С уровнями тоже проблема. В одном месте их два, в другом – семь. Подъемник посадочной площадки опускается не на один, а на два уровня вниз. То, что можно назвать жилыми отсеками, разбросано абы как. Да, и насчет проходов я рано радовался: судя по плану, в остальных корпусах они узкие, с массой вентиляционных шахт. Хоть в прятки играй…

Петляя по бесконечным коридорам, мы добрались до лестницы: Яков наотрез отказался от идеи воспользоваться лифтом. Какие на то были причины, я не понимал, но зато прекрасно чувствовал, как ноги с каждым лишним шагом наливаются свинцом. Вояки шли почему-то с оружием, все до единого. Нет, не с личным: Полански взял дробовик, у Лейлы за спиной уютно пристроилась винтовка, Хорек вообще потащил два укороченных пистолет-пулемета, наверное, скорострельных. Как будто на войну идем!

Мы уже почти добрались до подъема на пятый уровень, откуда прямая дорога до вышки, когда медичка вдруг неожиданно и громко взвизгнула. Сердце мое немедленно ушло в пятки – из-за реакции военных: они моментально взяли группу в кольцо, ощетинившись ненаглядными пушками. Корп взялся сразу за оба ПП, Лейла заместо винтовки выхватила пистолет. Примерно десять секунд все стояли, затаив дыхание, потом врачиха, густо покраснев, указала куда-то в угол и произнесла:
— Т-там… мышь… пробежала.

Тихонько крякнул Жофруа. Обернувшись, я увидел, как тот зажал рот рукой, чтобы не разразиться диким хохотом. Не удержался от улыбки и Шон.

— Ну вот, здравствуйте, — пробасил Яков, — еще этого не хватало. Держите себя в руках, вы все-таки офицер, — понятное дело, обращался он к медику.
— Простите, я их с института боюсь, с первого курса, — робко ответила та, — мы тогда усыпленных мышей вскрывали, а мне… мне живую подсунули. Ее совсем чуть-чуть в эфиризаторе продержали, и ко мне. Я ее скальпелем, а она как кинется…
— Гм-м, очень интересно…, — пробурчал Шон.
— Ничего, абсолютно, — резко оборвал его Яков.
— Я о другом, — Кавальски задумчиво почесал подбородок, — никогда бы не подумал, чтобы на военных базах водились мыши.
— Она большая была, — авторитетно заявила медичка и показала руками, — во-от, такая.

Глядя на нее, я ухмыльнулся. Это уже мутант какой-то, а не мышка. И, кстати, Шон прав: что же это за база такая военная, где мыши завелись? Откуда? Это ж не сарай и не занюханная гостиница на забытой всеми и вся колонии.

— …тогда это крыса, — донеслось до меня. Кажется, говорил Жофруа, — может, поймаем одну?
— Очень, очень хорошая мысль, — пробормотал Шон, — можно узнать много интересного, например…
— Крыс будете сами ловить, на досуге, и то – когда во всем разберемся. А сейчас мы должны идти наверх, — заявил Яков, — и никаких хождений по базе без охраны. Вы меня поняли?
— Но…, — Шон осекся под суровым взглядом командира группы.

К моей радости, Лейла тоже глядела на Кавальски привычным для нее холодно-пронзительным взглядом. Кажется, жирный бурдюк получил свое. Меньше пасть открывать будет. Гм-м, но надо довершить «разгром»…

— Извините, что вмешиваюсь, — вежливо заявил я, — но пока мы тут болтаем, Максимов может куда-нибудь уйти, если он вообще до сих пор там, мы его ищем.
— Вот именно, — процедил Яков, — идем дальше.

И мы пошли. Шон и Жофруа, словно нарочно, тащились, как черепахи. Они то и дело осматривались по сторонам, словно выискивая замеченного ранее грызуна. Военным такое положение вещей не особо нравилось, но пока что они помалкивали. Тем более, что до вышки было уже рукой подать.

Наконец, настал момент истины: поднявшись по очередной лестнице, мы остановились возле входа в диспетчерскую. Яков, переложив дробовик в левую руку, нажал на кнопку на электронной панели. Массивные створки послушно разъехались в стороны. Благодаря своему высокому росту я, стоя за спиной Хорька, мог прекрасно видеть все происходящее по ту сторону порога.

Наш проповедник, как ни странно, был на месте. Среднего роста, поджарый человечек с многодневной щетиной на скулах, усами и маленькой бородкой сидел за пультом в пол-оборота к нам, так, словно прекрасно знал, когда и кто сюда войдет.

— Воистину, счастье, когда пастырь наконец воочию может узреть свою паству, — приветствие у него было, мягко говоря, специфическое.
— Кто вы такой? – не входя в помещение, спросил Яков.
— Как кто? – удивился тот, — капитан Андрей Максимов, временно исполняющий обязанности начальника корпуса 1 военной базы «Пэйот».
— Тогда, я думаю, вы объясните нам истинную причину своих действий, или я буду вынужден доложить вашему начальству…

Слушая его, Максимов нарочно зевнул и потянулся так, что у нормального человека захрустели бы все позвонки разом. Однако ничего подобного не произошло: кажется, этот тип занимается спортом.

— Все в корпусе 4, — лениво отмахнулся он.
— Тогда могу ли я связаться с ними отсюда? – задал вопрос Яков.
— Зачем?…

Действительно, зачем? Чего мы вообще тут забыли? И кто мы такие? И не пора ли нам обратно?… Этот тип точно ненормальный.

— Ладно, — поцедил командир группы и сделал шаг к одному из пультов управления, — вашей помощи я не дождусь. Придется делать все самому…

Но тут произошло примерно то, о чем, наверное, догадывались военные, иначе, зачем надо было брать с собой оружие? Максимов, сидя в пол-оборота, скрывал за собой настоящий помповый дробовик. Нелепо улыбнувшись, он поднял его и демонстративно устроил на плече. От испуга и удивления я раскрыл рот. Конечно, в другой ситуации я внутренне и позлорадствовал бы, но не сейчас, когда в пяти метрах от меня псих с мощной огнестрельной бандурой, а вся моя броня – это Корп, в любой момент способный прыгнуть в сторону.

— Я вас сюда не приглашал, — наигранно-плаксивым тоном заявил Максимов, — вы сами пришли. Убирайтесь-ка вниз, придете тогда, когда я скажу.
— Что? – Полански был только удивлен. Возможность получить дырку в туловище его нисколько не беспокоила. Остальные вояки, как и в случае с врачихой, в момент нацелились на обезумевшего капитана.
— Ничего. Убирайтесь.
— Почему вы не даете мне связаться с остальными? – упорствовал Яков.
— По кочану и по капусте, — меланхолично заявил тот.

Возле меня ученые осторожно попятились назад. Жофруа зачем-то полез в карман. На миг в помещении повисла гробовая тишина. Уступать, кажется, никто не хотел. Пожалуй, мне стоило бы тоже убраться подальше, но любопытство взяло верх. К тому же очень хотелось быть свидетелем того, как Максимов превратит Якова в кровавый бутерброд из мяса и одежки – пушечка у него серьезная. Плохо только, что реальный шанс такого исхода маловат: капитан не удосужился навести дробовик на командира группы, подчиненные которого, напротив, моментально взяли сумасшедшего под прицел.

— Если в вас осталась хоть капля разума, вы уберете оружие, — невозмутимо продолжил «беседу» Полански, — хотя бы потому, что нас больше. Вы можете убить меня, но и сами погибните.
— Меня хранят ангелы Мар-Хатамото, — закатив глаза, прошипел Максимов, — узрите их гнев…

Что он мог сделать? Попытаться продырявить Якова – да, пульнуть в дверной проем и ранить нас всех – может быть. И в любом случае стал бы трупом. Однако в словах про ангелов, как оказалось, была капля здравого смысла. Капля? Нет, целое море…

Этот урод просто нажал на спусковой крючок. Зазвенело разбитое стекло, и в помещение ворвался ядовитый воздух Мар-Хатамото.

— Все назад!!! – громовой рев Якова вывел меня из ступора. В тот же момент военные, как один, резко подались в коридор, толкая остальных на пол. Сверху мигнула красная лампа, и через миг двери, ведущие в диспетчерскую, захлопнулись…
— …Вот гад! – ругнулась Лейла, выбираясь из образовавшейся кучи-малы. Я, презрев опасность, в суматохе сумел тихонько лапнуть ее за аппетитную задницу – авось не заметит. Коли мы все валяемся на полу, да еще друг на друге – как тут разберешь. Ежели что – свалю на Шона или, еще лучше, на Жофруа…

Военные быстро выбрались из человеческой свалки, остальные же с кряхтением ползали по полу и друг по другу, стараясь восстановить потерянное чувство равновесия. Для первых произошедшее было нелепостью, для вторых – шоком.

— Я всегда думал, что в таких помещениях стекла бронированные, — проговорил Хорек, злобно глядя на дверь. Мигающий ярко-красным светом сигнал тревоги делал его лицо особенно отвратительным, — М-м-м, будем надеяться, что он там и сдохнет.
— Угу, мечтай больше, — процедила Джиннер, с показной брезгливостью отряхивавшая униформу, — наверняка он припас дыхательную маску… хе, как ловко он нас поимел, а, командир? – последнее было обращено к Якову.

Не знаю, где в военном уставе написано слово «поимел», но наш строгий любитель законностей на панибратство не прореагировал. Впрочем, будь я на его месте… нет уж, спасибочки… обойдусь.

— Независимо от того, жив он или нет, нам пора возвращаться, — сказал Полански и повернулся к Хорьку, — а насчет стекол ты, Джон, прав. Во избежание аварийных ситуаций на вышках связи озорные окна делают из бронепластика – это я точно знаю. Эх, не нравится мне все это.

Ха! Еще б тебе не нравилось, буйвол ты приполярный! Мы все огребли от съехавшего с катушек Максимова по первое число, но гори мои карьера синем пламенем, больше всех попало тебе! Нет, не физически, но морально: кое-кто должен был железной рукой навести порядок, а вместо этого сел в лужу. Еще парочка таких инцидентов, и эта командировка начнет мне нравиться!

Но, что бы то ни было, о Максимове и его проповедях мы могли спокойно забыть. Дверь, ведущая в отсек связи, захлопнулась и теперь без команды из информцентра не откроется. Даже если у капитана и впрямь был дыхательный аппарат, шанс забраться обратно на базу чрезвычайно мал. Одна вышка связи чего стоит: надо обладать чудовищной ловкостью, чтобы без должного снаряжения спуститься вниз, не сломав себе шею. Думаю, Яков обязательно захочет выбраться наружу, чтобы проверить это, и я искренне надеюсь, что он обязательно споткнется о максимовский труп и полетит вниз головой…

Замечтавшись, я не заметил, как идущий передо мной Корп резко остановился. Усилия, которые мне пришлось приложить, чтобы не врезаться в него, можно справедливо назвать титаническими. У этого Хорька, что, тормозная жидкость вместо крови? Наверное… и вместо мозгов тоже…

— …я даже не прошу, я требую…, — донесся до меня еле слышный голос Шона, в котором отчетливо слышались нотки металла, — и меня не волнует ваше командирское положение!

От удивления я внутренне простил Хорька за внеплановую остановку. Что? Шон вздумал перечить Якову? Да Лейла его живьем съест после такого!

— Но это же идиотизм! – послышался знакомый басок Полански, — Ловить крыс! Вы за кого меня принимаете?
— Тогда идите вперед, мы сами справимся, — это Жофруа встрял в разговор, — Максимов более не опасен, а нам надо кое-что выяснить.
— «Кое-что», это что? – ехидно поинтересовалась Лейла.
— Вот поймаем хоть одну крысу, скажу, — ответил той же монетой Шон.

При этих словах я поспешил придвинуться ближе к месту затевающегося скандала. Зрелище ссоры нашей рыжеволосой красавицы с жирным бурундуком того стоило. Да, мне не видать ее в своей постели, но уж я позабочусь, чтобы никому из присутствующих такой благодати не досталось даже во сне! Надо только подначить их…

— Я думал, что вы ученый-исследователь, — в моем голосе звучала открытая насмешка, — а оказывается – любитель грызунов. Нас ждут в четвертом корпусе, а мы тут фигней страдаем.
— Фигней страдаете только вы, Гриффитс, суя некомпетентный нос в наши дела! – необычайно жестко оттарабанил Кавальски.
— Что? – этот хряк решил перечить мне?!
— Вот-вот, что? – процедил Яков, — что вы, Кавальски, только что хотели сказать?

Шон не потупился как обычно: лицо его налилось краской, лоб вспотел, но перед шкафообразным командиром он держался крепко. Лейла, стоявшая рядом с ним, положила руки на талию, заняв позу ожидания. Ожидания чего, хотел бы я знать?

— Ладно, — по лицу Кавальски неожиданно растеклась блаженная улыбка, — скажите, мистер Гриффитс, что вы такого знаете об этой базе, чего не знаю я?
— Хотя бы тип и устройство связного оборудования, — это вызов? Да кем он себя возомнил?! Журналист – мое второе образование, первое – инженер связи. Я этого лопуха сейчас натяну по первое число!
— Вы не поняли, чего вы знаете о нынешней ситуации? – Шон явно задумал подлянку, и суть ее мне пока что была непонятна, — позвольте угадать, — продолжил он, — ровно столько, сколько и все остальные. Откуда у нас эта информация? От Максимова… Думаю, теперь вам ясно, почему я хочу попытаться узнать больше.
— С помощью вонючих крыс? – насмешливо спросил я.
— Хотя бы, — отчеканил Шон и опять повернулся к Якову, — ну так что мы будем делать?

Полански, к моему вящему удовольствию, лишь покачал головой:
— Мы идем в жилой отсек, все идем. Возьмем дополнительное обмундирование и направимся в четвертый корпус.
— Вы отвечаете за нашу безопасность, капитан, не забыли? – команду Якова Шон проигнорировал, — И по этой причине мои люди с вами не пойдут. Я не хочу соваться незнамо куда, пока не соберу достоверной информации о том, что здесь происходит.
— Может, проще сказать, что вы боитесь?… – не удержался я.
— Довольно! – вмешалась Лейла, не дав Кавальски парировать мой словесный удар, — Если вы хотите скандалов, Гриффитс, устраивайте их в другом месте. Ваше дело здесь наблюдать – и все, — сказав это, она повернулась к Якову, — мы и так потеряли массу времени, препираясь по пустякам. Если ученым нужны зверушки, пускай ловят. Разве это так сложно? Я им помогу…

Полански только развел в стороны здоровенные лапищи, показывая, что ему теперь все равно. Я же чувствовал, что начинаю краснеть, как вареный рак. Итак, мне решили указать место? И кто?! Эта… Кажется, я немного ошибся, думая о мисс Джиннер слишком хорошо. В ее до безумия зеленых глазах я прочитал только приказ, который отдают даже не человеку, а собаке. Впрочем, ее саму можно было сравнивать только с одним животным – кошкой. И то, что это действительно так, я воочию убедился через минуту.

Прокравшись в одно из помещений, двери куда были чуть приоткрыты, Лейла застыла, словно статуя. Тонкие пальцы в коричневых перчатках чуть дрогнули, давая знак пытавшимся помочь Шону и Жофруа убраться подальше. Так она стояла около двух минут, затем, изогнувшись, резко прыгнула в сторону. В месте, где она приземлилась, раздался недовольный писк. Джиннер выпрямилась, держа в руках большую крысу черно-белого окраса. Ну, точно кошка: не хватает меха, хвоста и усов…

— Вот и все, — улыбнувшись, сказала девушка, — держи, Шон, смотри, что ты там хотел.

Кавальски, ловко подхватив грызуна, принялся осматривать его. Да, в этом деле ему, кажется, опыта не занимать. Интересно, что-нибудь другое ты умеешь, кусок жира? О – уже рот раскрыл, послушаем, что он сейчас скажет…

— Лабораторная, — констатировал он, — так я и думал. Мистер Корп, в этом корпусе есть лаборатория?
— Да, — ответил Хорек, глянув на монитор портативного компьютера, — но она на втором уровне, а мы сейчас на четвертом. Как эта тварь сюда забралась?
— Не «как», а «зачем», – хитро проговорил Шон.
— За жратвой, вот зачем, — поддакнул ему Жофруа, — надо найти место, где у них столовая. Там у них гнезда…
— Какие гнезда? – удивилась Лейла, — Я знаю, что они размножаются быстро, но не так же…
— Беременность длится 20-25 дней, — сказал Шон лекторским тоном, — где тут пищеблок?
— Недалеко, — процедил Корп, — следуйте за мной.

Надо сказать, вся эта возня и рассуждения выглядели хоть и глупо, но интригующе. Скрипнув зубами, я направился за остальными. Конечно, можно было бы втихаря отстать от кучки крысолюбов, но внутреннее чутье подсказывало мне, что бродить по этой чертовой базе в одиночку все-таки небезопасно. Нет, не то, чтобы я сильно боялся, просто по опыту знал, что в некоторых ситуациях лучше доверять собственной заднице, спрятав гордость и все такое прочее куда подальше.

Вход в пищеблок почему-то оказался полностью открытым. Жуткая вонь явно свидетельствовала о наличии хвостатых тварей. Осталось только ждать, что же предпримет Шон. Впрочем, на этот раз за зверушками направился один только Жофруа, остальные, включая меня, предпочли отираться недалеко от входа, где запашок был еще терпим. Наш весельчак, кстати, даже не поморщился – я знаю, что он химик, но с чем же ему тогда приходится работать? Может, он специализируется на фекалиях, вот и привык, бедолага?

Сент-Илер, как его иногда называли научники, шастал по пищеблоку недолго. Вскоре раздалось знакомое недовольное пищание, после чего мы узрели самого добытчика. На этот раз существо в его руках было маленькое и черное.

— Крысенок, двухнедельный, — осклабившись, заявил тот, — ну и сколько тогда пустует это местечко?
— Судя по документам, инвазия была обнаружена месяц назад, — пробасил Яков, — это рапорт начальника базы. Он же заявлял, что ситуация под контролем.
— Не-а, не сходится, — ехидно процедил Жофруа, — у меня такое ощущение, что кто-то очень хорошо наврал.
— Я знаю человека, который здесь командует, — глухо проговорил тот, — если он докладывает, что ситуация под контролем, значит так оно и есть.

Шон покачал головой. Ожидая очередной склоки, я придвинулся ближе. Нет, на этот раз я не вмешаюсь, но послушать их ругань будет приятно.

— Значит, ложную информацию послал кто-то другой, — констатирующим тоном заявил Кавальски, — иных объяснений я не вижу…
— Сообщение было закодировано лично им или ближайшими офицерами, — перебил его Яков, — это специальный код достоверности. Теперь понимаете, почему я так доверял этой информации.
— Гм-м, получается, кто-то очень хорошо постарался, создав подделку, — процедил Шон, — у нас проблемы, господин Полански.

На миг в пищеблоке наступило гробовое молчание. У меня появилось навязчивое чувство де-жавю. Вспомнился наш злополучный челнок, посадка на Мар-Хатамото, переговоры с диспетчерской, разрешение на посадку. И это странное приветствие-прощание: «Мы будем рады видеть вас. Аминь». От пяток к голове побежали мурашки, более похожие на электрошок. Сжав зубы, я с трудом взял себя в руки – не хватало еще при всех выказывать беспокойство.

Нет, как же я все-таки рад, что он сдох. Гори в аду, чертов Максимов! Но… кажется, остальные думают примерно о том же, о чем и я…

— Возможно, наш проповедник не совсем тот, кем мы его считали, — сказал Яков. Мощные скулы вздулись от напряжения, глаза сощурились. Не-ет, не хотел бы я встретиться с таким вечерком в темном переулке. А уж на войне… Может, это боевой киборг?
— И возможно, что он, живой и здоровый, сейчас бегает по базе, — добавил Хорек, лицо которого приобрело тот же «бойцовый» вид, что и у Якова, — вот только что ему надо от нас?
— Посмотрим, — ответил тот, повернувшись к выходу, — надо вернуться в жилой отсек и предупредить остальных. Если Максимов действительно жив, кто знает, что он может еще сотворить.

Слегка поежившись, я тоже засобирался к выходу, но медик, видимо, решила задержать нас в этом вонючем помещении дольше, чем требуется. Может, ей запах понравился?

— Постойте, — врачиха стояла дальше всех от выхода, нелепо пританцовывая, — вы не чувствуете холод?
— Нет, а что? – поспешил осведомиться Шон.
— Тут какой-то поток воздуха, жутко холодный, — ответила медичка.

Корп, глянув на монитор компьютера, пояснил:
— За вашей спиной дверь, ведущая в морозильную камеру… м-м-м, но она вроде закрыта.

Лейла, пройдя к указанному Корпом входу, нажала на кнопку открытия дверей, но ничего не изменилось.

— Да она, кажись, заблокирована, — констатировала девушка, — командир, может, стоит открыть ее?
— Зачем? – спросил тот, — кстати, если дверь закрыта, откуда проходит холод?

Я картинно закатил глаза и отвернулся, сделав вид, что происходящее мне не интересно. На самом же деле в моей душе скреблись кошки со стальными когтями. Ну зачем я согласился на эту командировку? Сидел бы сейчас на Антиге да собирал материалец для репортажа. Эх, Лиса, и с чего это я польстился на твои сладкие обещания? Летела бы сюда сама, раз так надо было…

Мои спутники, тем временем, ринулись на поиски источника холода. Вскоре он обнаружился: к моему удивлению, это оказалась самая настоящая дыра в стене, прогрызенная местными обитателями. Это какой же крепости зубы надо иметь, чтобы продраться через железобетон, да потом еще и стену морозилки продырявить!…

— Кажется, наши крыски очень хотели кушать, — с ехидцей заявил Жофруа, нагибаясь к отверстию, — ну-ка, сейчас глянем, чего там вкусненького… м-м-м… куски какие-то… может, мясо замороженное?… не-е, это колбаса вроде… да странная-то какая колбаса… большая… и не поели ее совсем… э-э-э, да она, кажется, в упаковке!… а почему упаковка серого цвета?… это же серый… и складки какие-то… бе-е, долго ж колбаска лежала…
— Взломать дверь, — от неожиданности я чуть не подпрыгнул. С трудом различимое бормотание Жофруа действовало успокаивающе, а тут Яков со своим рычанием!

Корп, словно горностай, кинулся к двери и, сбив панель управления, принялся копаться в проводах. Спустя две минуты он отошел, кивнув на дверь:
— Магнитный замок отключен, можно двигать створки.

Яков немедленно направился ко входу в морозилку, последовавшего за ним Шона остановила Лейла: мол, помощь здесь не требуется. Полански, меж тем, схватился за створки и принялся раздвигать их. Накачанные мышцы рук вздулись от напряжения, дверь потихоньку начала поддаваться. После нескольких минут стараний Якову удалось почти полностью открыть злополучную дверь; Корп, запустив руку в смешение проводов за панелью управления, выдрал часть из них. Для перестраховки, наверное. В пищеблок, меж тем, ворвался жуткий холод: интересно, до чего ж надо было оголодать крысам, чтобы пробираться за едой в морозилку? Этак и в пингвинов мутировать можно…

Меж тем, глянув на освобожденный проход, я заметил, что Лейла и Яков застыли на его пороге, словно ледяные статуи. Лица обоих внезапно посерели и теперь напоминали демонов из фильмов ужасов. Разумеется, мне не терпелось узнать, что же они там такого увидели.

— Колбаса такая страшная? – участливо спросил я.
— Заткнитесь, Гриффитс, — озлобленно бросила Джиннер. Случайно поймав ее взгляд, я понял, что секундой раньше ляпнул глупость. Впрочем, что бы там ни было – зачем так реагировать? Зеленые глаза, обладай они такой способностью, разорвали бы меня на части, — идите сюда и смотрите…

Чувствуя неладное, я все же приблизился к морозилке и заглянул внутрь. Н-да, помещеньице, что надо: сюда можно целый мясокомбинат затолкать. Собственно, а что же тут находится? Я опустил взгляд…

В двух метрах от меня лежало замороженное тело женщины. Несчастную словно четвертовали, причем именно тут, в пищеблоке. Конечности начисто выдраны, так, будто ее растягивали на средневековом пыточном аппарате. Покрытое инеем лицо запечатлело жуткую маску театра смерти: рот, застывший в истошном крике, забрызганная кровью кожа и широко раскрытые заледеневшие глаза, в которых не осталось ничего человеческого: только животный страх. И это… это был только один труп… Исковерканные тела были разбросаны по всей камере. Да, именно разбросаны: так, словно кто-то очень спешил затолкать их сюда и избавиться от нудной работы… адской работы. Большая часть трупов находилась по левую сторону от входа, они же выглядели наиболее ужасно. Руки, ноги, головы, внутренности из распоротых животов – все свалено в кучу. Остальные лежат где и как попало. А в левом дальнем углу виднеется тележка с невыгруженными телами – видимо, убийцы поленились делать это в последний раз. Но… но что за звери облика человеческого могли сотворить такое?! Может, это из-за них сошел с ума Максимов? Из-за этого не доверял нам и читал жуткие проповеди? То есть, он хотел сказать, что те кто сделал это, еще бродят по базе?!!!

Зародившийся где-то в области живота страх быстро растекался по моему телу, сгибая и изламывая его. Ноги подкосились и обмякли, но каким-то удивительным образом я еще держался на них. Только когда Яков вытащил меня за шиворот обратно в пищеблок, я понял истинную причину этого феномена. Оперевшись о какой-то ящик, краем глаза я заметил, как в морозилку проскользнула медик. Вошел и вскоре вышел бледный как смерть Шон, Жофруа последовал за ним, бормоча одними губами что-то невнятное. Но слова «колбаска» и «нога» там точно присутствовали. Становилось ясно, что с чем он спутал.

Наконец, придя в себя, я уселся на ящик и стал ждать остальных. Военные время от времени показывались наружу – согреться, и вновь исчезали в ледяной могиле. Так продолжалось около пятнадцати минут, пока Яков и Корп не закрыли дверь, напоследок забаррикадировав ее всем, чем можно. Крысиный лаз тоже заткнули.

— Часть трупов отличается от прочих, — подала голос медик, — в отличие от остальных, их конечности аккуратно отделены от тела, я бы даже сказала, с хирургической точностью. Возможно, убийца использовал специальные медицинские инструменты. Вместо колотых и рваных ран мною были замечены глубокие порезы и огнестрельные ранения. Трупы, расположенные ближе всех к выходу носят следы пыток. У многих выколоты глаза, отрезаны ушные раковины, имеются следы ожогов от контактов электропровода, вывихи суставов…

Перед глазами вновь замаячила мертвая женщина, которую я увидел, едва ступив через порог морозильной камеры. И ужас, запечатленный на ее лице. Святые небеса, неужели и со мной может случиться подобное? И меня засунут в эту морозилку, кинут, как кусок никому не нужного мяса, и крысы… крысы проделают еще один ход… Они будут выдирать еще не успевшие замерзнуть ткани, обглодают уши и нос, выедят стекленеющие глаза… Но… как… Нет! Этого не может случиться! Плевать на всех, я выживу, я обязательно выживу! Если убийцам нужна группа, пускай перережут хоть всех… кроме пилотов… а потом… потом мы улетим, обязательно улетим…

— …небольшую часть офицеров пытали особо жестоко, — доклад медика отчасти проходил мимо сознания, — вероятно, кому-то нужен был код, о котором вы говорили, сэр, — похоже, она обращалась к Якову, — и еще одно: на дне тележки, в которой транспортировались тела, а также возле нее обнаружен пепел и обгорелые останки. Некоторые весьма странного вида… гм-м, если бы можно было провести гистологический анализ… мне кажется, их сожгли неспроста. Есть подозрение на мутацию, сэр.
— Спасибо, — кивнул Яков и потянулся к коммуникатору, — надо предупредить остальных… говорит Полански, вызываю челнок… челнок ответьте, прием…
— Здесь плохая связь, командир, — сказал Хорек, — можно попробовать воспользоваться местной, так будет проще.
— Чтобы нас прослушали? Нет…, — ответил Яков, — челнок… челнок, отвечайте…
— Возможно, там уже некому отвечать, — глухо проговорила Лейла, — или им сейчас не до этого…
— Все за мной! – приказал Яков, — Корп замыкающий, бего-ом марш!

Вот уж не думал, что когда-нибудь смогу так быстро и так долго бежать. Сперва я думал, что от страха не смогу сделать ни шага, ведь получалось, что мы идем прямо к лапы убийц, которые сейчас орудуют на челноке. Однако мысль, что они могут его подорвать или испортить, и тогда я уже никогда не улечу отсюда, придала мне сил. Ко всему прочему, следовавший в арьергарде Хорек жестко, но эффективно подгонял отстающих тычками в спину. Шон, кстати, умудрился обогнать даже прыткого Жофруа и следовал прямиком за Лейлой, прикрыв ее от моих глаз. Впрочем, после всего произошедшего мне хотелось, чтобы вся эта чертова группа провалилась куда подальше, даже длинноногая амазонка. Ну ее к лешему, я жить хочу. Да, да, я просто хочу жить, и сделаю все, чтобы выбраться отсюда!

Не могу себе представить, какое чудо должно было случиться, чтобы я при такой скорости умудрился бы не запнуться на лестнице. Разумеется, я сделал это, но вездесущий Хорек исправил ситуацию: как? – не имею понятия. Шона слегка занесло на одном из поворотов, и он едва не впечатался в стенку. Чуть не задетая им Лейла упустила великолепный шанс стать самой худой девушкой во Вселенной. Жофруа тоже отличился: «стоять!» кричали ему. Кажется, парень решил стать героем, добравшись до «финиша» первым, но без оружия. Да, кстати, может теперь мне отдадут револьвер?

— Челнок, отвечайте! – Яков опять взывал пилотов, — Прием!

Чуть замедлив бег, он постепенно перешел на шаг, не прекращая болтовни с коммуникатором. Не знаю, с кем он там столь активно начал общаться, но спустя полминуты мы остановились.

— …вы поняли? – донесся до меня его голос, — хорошо, ждите нас…, — Яков повернулся к нам, — отбой, у них все в порядке. Лейтенант Корп был прав, связь барахлит.

Ну и стоило из-за этого нестись, как мамонты в брачный период?! Да наш топот слышал даже Максимов, царствие ему подземное! Фу-ух, теперь неделю мышцы болеть будут. Зря я не ходил в тренажерный зал, но ничего, как вернусь домой, схожу обязательно… пару раз.

Теперь мы просто шли. Никакой беготни, никаких тычков от Хорька – жизнь станет раем, когда эта зубастая двуногая тварь окажется в паре световых лет от меня. Хм-м, лучше даже парсеков. Но, в любом случае, терпеть его присутствие мне еще… сколько? Полгода? Учитывая сложившуюся обстановку – нет. Вообще-то, я искренне надеюсь, что мы теперь не пойдем в четвертый корпус, а просто улетим отсюда подальше. Я, конечно, не против материала о зверских убийствах, но только тогда, когда меня нет поблизости от центра событий. Да, кстати, наш скорейший отлет сейчас должен быть прерогативой Якова, ведь безопасность – это его забота. Собрать вещички, и вперед, к звездам. Единственным «но», беспокоившим меня в момент приближения к ангару, был мой же собственный зад, услужливо подсказывающий, что так просто ничего не заканчивается. И, возможно, он окажется прав…

Перво-наперво Яков собрал всю нашу группу вокруг себя и сообщил последние новости, затем прочитал длинную лекцию о правилах безопасности. Жилой отсек и ангар отныне будут постоянно патрулировать. Ходить в одиночку не рекомендовалось даже в пределах «охраняемого» (пятью вояками) пространства. Если вздумал топать из отсека в ангар и обратно, обязательно доложить патрулю и там, и там. Быть внимательным и осторожным, в случае реальной опасности не стесняться поднимать шум.

— …и последнее, — сказал Яков, заканчивая разговор, — я понимаю, что многим из вас сейчас хочется оказаться подальше отсюда, — мне показалось, или он кивнул в мою сторону? – в чем-то они правы. Я отвечаю за вашу безопасность и должен организовать эвакуацию…, но этого не будет…, — от удивления я даже раскрыл рот. Что? И…и, простите, чего же мы будем здесь делать? Играть в отважных героев? Слова Полански звучали, словно приговор, — Мы все, хотим этого или нет, служим Конфедерации. Наш долг: предупредить остальных о случившемся здесь, и сделать это надо в кратчайшие сроки. Связная аппаратура челнока слишком слаба, а скорость его мала, чтобы быстро оказаться в зоне космических трансляторов. Местная система связи и ретранслирования испорчена, а наладить ее можно только в двух местах: информцентре и вышке связи. Необходимо добраться туда и послать сигнал предупреждения.
— А куда именно мы пойдем? – поинтересовался Шон. Судя по его виду, он был… безумно рад, что мы никуда не летим? Именно так. Кажется, жирный окончательно свихнулся, или он настолько предан науке, что готов положить на ее алтарь собственную жизнь?
— Думаю, лучше выбрать информцентр, — вмешался Хорек, — во-первых, он более универсален и мультифункционален, во-вторых, там могут сохраниться записи следящих камер, которых очень много по всей базе, в том числе и в четвертом корпусе, в-третьих, — Корп загадочно ухмыльнулся, — кто бы тут не орудовал, он или они наверняка посчитают, что мы выберем простейший путь – до вышки. И если будет засада, ее сделают именно там.

Яков, прищурив глаз, огляделся. Остальные продолжали молчать, переводя взгляд с него на Корпа и обратно. Ясное дело, все решит Полански, но, каково бы ни было это решение, оно должно быть аргументировано, хотя бы внутренне.

— Думаю, вы правы, лейтенант, — сказал Яков после минутного раздумья, — мы пойдем в информцентр. Команда будет состоять из семи человек: мои люди и мистер Гриффитс…

Мое сердце, казалось, упало на самое дно живота. Что? Кто? Я? Зачем? Ах да, в анкете сам же указал о своей первичной специализации… Зачем я это сделал? – если честно, из-за собственной гордости. Очень хотелось показать себя важной птицей, кем, впрочем, я и являюсь на самом деле – канал Т+ один из крупнейших в Конфедерации. Но теперь это мое хвастовство обернулось совсем иной стороной – я должен буду идти с кучкой самоубийц в камуфляже прямо в пасть непонятно к кому. Кажется, врачиха что-то говорила про мутантов? Замечательно! Кстати, она идет в составе «экспедиции»…

— …вы не можете так поступать с нами, — опять Кавальски задирает Якова. Ну что на этот раз? – вы должны взять с собой минимум трех человек научного персонала!
— Вы хоть понимаете, что мы можем столкнуться с вооруженным противником! — возражал тот, — Присутствие Гриффитса объясняется его специальностью инженера связи, а что там будут делать ваши люди?
— Брать материал для исследований, — неопределенно заявил Шон.

Отлично, пускай тогда толстый идет вместо меня! Может, предложить Якову эту замечательную идею?… м-м-м, почему-то я думаю, что он откажется…

— …хорошо, два человека, — сдался Полански, — не больше.
— Жофруа, пойдешь со мной? — Шон повернулся к химику.
— Конечно, сэр, всяко лучше погулять, чем сидеть в консервной банке! — усмехнулся тот и повернулся к Якову, — когда мы выходим?
— Завтра, — нахмурившись, проворчал тот, — а сейчас идите и выспитесь.

Вероятно, сказанное им относилось и ко мне. Однако же, раз я им так нужен, не мог бы Яков сделать кое-что для меня? Например…

— …отдайте мне револьвер, — перед тем, как сказать это, я выдал целую тираду насчет личной безопасности и роли индивидуальной обороны. Вроде бы, получилось неплохо.
— Хорошо, — это слово далось Якову с заметной неохотой, — но обещайте, что не будете палить из него по каждой тени. Уверяю вас, мои люди знают свое дело и увидят противника еще тогда, когда вы даже не будете подозревать о его присутствии.

Кивнув в знак согласия, я повернулся к Корпу. Тот стоял ко мне спиной и в данный момент совершал какие-то манипуляции, скрытые от моего взора. Что ж, придется ему ненадолго отвлечься…

— Э-э, мистер Корп…, — начал было я, но Хорек, явно не желая показаться глухим, молча потянулся к поясу.

Спустя каких-то там пару секунд оружие вернулось к законному владельцу, то есть мне. Конечно, «законному» – это сильно сказано, особенно учитывая давешние слова об его отсутствии в экспедиционном списке, но все же… И пусть я действительно не умею стрелять, с ним как-то спокойнее. Все, теперь действительно можно отправляться спать.

«Ночь» прошла на удивление спокойно: никакого шума, выстрелов, происшествий и т.п. Зарядив револьвер, я сунул его под подушку и закрыл глаза, проваливаясь в объятия Морфея. Все-таки корреспондент тоже человек и, как все остальные, иногда хочет отдохнуть. Разумеется, поспать столько, сколько я хотел бы, мне не дали бы. Почему «бы»? Потому что, во-первых, это я знал это по предыдущему опыту, во-вторых, мне приснился страшный и странный до безобразия сон. В нем я бродил по коридорам и искал место, где бы прилечь… Интересно, да? – хотеть спать во сне! Я был готов захрапеть где угодно, но кругом валялись гротескного вида части людских тел. Сначала я даже подумал, что это музей восковых фигур, где побывала кучка вандалов. Но, в любом случае, спать рядом с чьими-то останками мне не хотелось. Внезапно из-за поворота вышли два офицера: Полански и Максимов.

«Что, спать хочешь?» — насмешливо спросил первый. Я растерянно кивнул. «В морге выспишься», — осклабившись, проговорил он. Максимов в это время полез за спину и достал самый настоящий мясницкий топор, а затем, хитро подмигнув мне, сказал: «Нет, в морозилке». И сделал шаг… Я проснулся.

Пролежав еще час с открытыми глазами, я встал и начал собираться. Та же куртка, те же рекодеры, кепка, револьвер. Перчатки? А ну их к лешему! Ботинки, само собой, уже на мне. Все? Вроде да. Или нет: душа моя словно вцепилась в эти стены, не желая отпускать драгоценное тело в опасное мероприятие. Да, я хотел остаться здесь, залезть под кровать и сидеть тут: плевать на базу, на Якова, на все, что тут творилось, твориться и еще сотворят мои спутники и местные обитатели. Жизнь дается только один раз, почему я должен отдавать ее Конфедерации? Зачем этот сигнал, рано или поздно военные узнают, что тут на самом деле творится, и пришлют войска. Какой смысл рисковать собой, если можно спокойно «пересидеть бурю»? Идти в третий корпус? Не х-о-ч-у-у!!!

Я едва не заорал в голос – вновь нахлынули воспоминания о родном доме и удовольствиях, что он сулил. Шанс увидеть все это вновь становился ничтожен. О, Лиса, будь ты проклята!

В дверь осторожно постучали. Мотнув головой, я сделал шаг к двери. Остается надеяться, что мои мысли не выползли наружу в виде нервного бормотания, как это иногда бывает.

— Мистер Гриффитс? – снаружи послышался голос Лейлы, — Выходим через полчаса. Будьте готовы.

Ворчливо «дакнув», я повалился на кровать. Одежда на мне, аппаратура тоже. Я готов. К чему? Да ко всему, кроме смерти – я обещал себе выжить и сделаю это, несмотря ни на что.

Спустя указанное Лейлой время я вышел в коридор, не дожидаясь, пока меня позовут. Остальные, разумеется, уже собрались. Все, кроме Полански. Вместо него появилось нечто огромное, металлическое, с мощными прожекторами на правом плече, с какой-то бандуриной в руках, напоминающей максимовский дробовик, но только больше. Оно повернулось ко мне и голосом Якова пробасило:
— Вы готовы, мистер Гриффитс?
— Я, э-э, да, — так вон значит она какая, тяжелая боевая броня. Я видел что-то подобное на картинках и фотографиях, но вживую… Впечатляет. А остальным что, не хватило?
— Тогда одевайте бронежилет и вперед. Корп, Ларс, пойдете замыкающими, — Полански развернулся к дальнему концу коридора, — остальные будут ждать нас в челноке. Он загерметизирован и готов к отлету, я приказал никому не выходить до нашего прибытия. Крыша ангара сейчас открыта, атмосфера вокруг челнока теперь непригодна для дыхания, так что команда будет в безопасности.

Команда… Мы все здесь тоже – команда, точнее, ее часть. Та часть, которая не в безопасности. Эх, хотел бы я сейчас оказаться на челноке… Ну ладно, уже идем. Военные, кстати, вооружились посерьезнее, чем в прошлый раз. Лейла нацепила на голову какую-то штуковину, закрывающую чуть ли не всю правую сторону лица, в руках винтовка. Корп нес в руках ПП, знакомые мне еще с похода к Максимову. Еще двое военных: Ларс и Никитин, взяли штурмовые винтовки. На поясах гранаты. Все в бронежилетах. Это же касается и меня, и Жофруа, и Шона. Интересно, размеры подбирали заранее, перед экспедицией? Наверное, иначе как обычный броник смогли бы натянуть на жирного Кавальски? Для защиты головы дали шлем, чем-то похожий на мотоциклетный. Представляю, как глупо я в нем выгляжу. Хорек, кстати, натянул на макушку только серую бандану с какими-то загогулинами внизу. Выглядит круто, как настоящий герой боевика, только, м-м-м, в сушеном виде…

Путь предстоял, надо сказать, весьма длинный – и это еще без учета того, что могло бы случиться с нами по дороге. Желудок алчно заворчал, и я покосился на ранец за спиной Корпа. Быть может, там еда? Вряд ли: может ли съестное храниться в баллонах? Сомневаюсь. Возможно, это сварочный аппарат, но зачем он ему? Жуфруа и Шон, кстати, тоже что-то тащат за спиной. Неужели Кавальски не взял с собой сдобную булочку и персиковый сок? Он же подохнет от голода…

Корпус номер один, к нашему счастью, оказался вполне безопасен для пеших прогулок. Никто на нас не нападал, не выбивал стекла окон внешнего обзора и не читал проповедей. Освещение, правда, тускнело по мере продвижения вперед, но это не так страшно: у всех фонарики, а Яков своими прожекторами может осветить футбольное поле. Попасть же во второй корпус можно было двумя способами: воспользоваться надземным переходом или спуститься в туннель. Военные, к моему сожалению, выбрали второе. Странно, разве они не знают, что самые жуткие твари всегда водятся под землей?

— Стойте, — негромко сказал Яков на пороге слабоосвещенного прохода, — проверьте связь…
— Какую? – ляпнул я.
— Ту, что в вашем шлеме, — отозвался Корп, приспосабливая на голове коммуникатор, — возле подбородка с внутренней стороны есть кнопка, нажмите ее. Да, и возьмите ручной – на всякий случай.

Хорек оказался прав: действительно, в указанном месте обнаружилась маленькая кнопочка, которую я незамедлил нажать. Вскоре в ушах раздался голос Якова:
— Раз… два… прием, — слышимость хорошая? Джиннер… Корп…

Так он перечислил всю нашу команду, желая удостовериться в качестве связи. Надо сказать, что последняя была довольно хороша, то же самое можно было сказать и о маленьком устройстве, которое раздали всем, включая меня. После этой процедуры мы тронулись дальше, до тех пор, пока на полу, стенах и потолке не обнаружились пятна копоти.

— Кто-то здесь орудовал огнеметом, — сказала Лейла, деловито осматривая находку, — а вон, смотрите, следы пуль. Бой был нешуточный, судя по всему.
— А концовкой ему стал взрыв, — подытожил Хорек, глядя на потолок с искореженными динамиками и лампами, — не пойму только, где останки тех, кого здесь подорвали.
— Думаю, сожгли, — прогудел Яков, — И, возможно, на то были причины. Ладно, идем дальше, если дверь во второй корпус окажется заблокированной, поворачиваем обратно – к наземному переходу.

Пожалуй, на такой исход мог надеяться только я, остальным почему-то не терпелось поскорее оказаться разделанными на куски. Замаячившая в конце дверь была как свет в конце туннеля… для кого-то, для меня – тьма, потому что она оказалась вполне рабочей и открылась без лишних усилий.

Корпус 2 встретил нас тревожным скрежетом. Судя по доносившимся звукам, кто-то или что-то царапало стены. Чуть дальше и правее послышался слабый стук, усиливающийся по мере продвижения в глубь корпуса. К моему ужасу Яков вел нас прямо к его источнику, напряжение нарастало, и я уже начал подумывать о револьвере в куртке. Дойдя до очередного поворота, ведущий встал на месте, подняв указательный палец левой руки. Группа остановилась; Лейла, мягко придвинувшись к Полански, вопросительно глянула на него. Еле заметный сигнал, и она бросается вперед и вниз, после чего, кувырнувшись, застывает, словно статуя, беря на прицел «с колена» потенциального противника. Одновременно Яков делает шаг, разворачиваясь в том же направлении.

Я же, раскрыв рот, просто стоял и наблюдал за этим зрелищем. Все произошло настолько быстро, что никто из гражданских не успел осознать факта вероятной стрельбы. Однако ее и не было. Полански махнул рукой, и мы всей гурьбой направились вслед за ними.

— Шум оттуда, — послышался голос Лейлы. Девушка указывала на заваренную дверь, откуда действительно доносились подозрительные звуки.
— Можем ее открыть, — предложил Корп, взяв в руки горелку. И впрямь сварочный аппарат тащит! А зачем? Выпускать на волю всякую запертую пакость, сыскав тем самым дополнительных приключений на задницу?
— Погоди, — Яков, подойдя к створкам, начал тихонько стучать по ним, отбивая старую добрую морзянку. Да, лучше узнать заранее, можно ли там вообще с кем-либо вести беседу.

В ответ раздался какой-то скрежет, царапанье и, наконец, мерзкое хлюпанье. Что могло производить такие звуки, я не мог себе вообразить. Полански вновь постучал, но на этот раз ответом стал глухой удар изнутри: судя по всему, кто-то очень хотел выбраться наружу, но при этом ни в какую не желал общаться.

— Командир? – Хорек все еще держал сварочный аппарат наготове.

За дверью послышался очередной скрежет и затем – нечеловеческий вой, от которого у меня едва не случилась медвежья болезнь. Яков отрицательно покачал головой и дал знак двигаться дальше. Мне стоило больших усилий сделать шаг, ученые же подозрительно косились на дверь.

— Надеюсь, там есть следящие камеры? – подал голос Шон.
— Должны быть, — ответил Корп, — можно будет просмотреть их запись в информационном центре.
— Прекрасно, прекрасно, — пробормотал тот, нехотя засеменив вслед за мной. Ну, честное слово, маньяк! Может, ему и эту зверушку поймать надо будет, как ту крысу? И откуда ж такие вылазят? М-м-м, впрочем, если разобраться, оттуда же, откуда и все остальные…

Чувство, что Шон еще заявит о себе, крепко засело у меня в голове, заставляя то и дело оглядываться на толстяка. Шагающий рядом Жофруа, казалось, горит желанием заглянуть в каждый отсек этого корпуса. Здесь меня очень порадовал Хорек, пресекавший такие поползновения на корню. Однако момент, когда чаша терпения и его, и Кавальски все-таки переполнится, и любопытство начнет лить через край, все же настал…

— Мистер Полански? – голос Шона прозвучал для меня как-то «сдвоено». Впрочем, немудрено: шагал он рядом, и я мог слышать и его собственный голос, и то, что передает шлемофон.
— Да? Что-то случилось? – отозвался Яков.
— У меня с собой портативный компьютер. Судя по плану базы, мы сейчас будем проходить мимо биологических лабораторий. Думаю, там могли остаться некоторые материалы…
— Выражайтесь конкретнее. Вы хотите, чтобы мы зашли туда?
— Ну разумеется! – воскликнул Кавальски.

Ну же, Яков, скажи этому борову, чтобы он катился…

— Хорошая идея, пойдем…

О, нет! Опять встреча с неизвестным. Нет, какой там Хорек, какой Яков! – Шон, вот кого надо пристрелить, как бешеную собаку. Чувствую, в следующий раз он попросит нас завернуть в Преисподнюю, чтобы взять образчик местных обитателей. Уф-ф, мы к этому информцентру вообще когда-нибудь дойдем? И это еще второй корпус, впереди третий…

Лаборатория оказалась целым комплексом отсеков, довольно крупным, так что искать архивы нам придется долго и упорно. Отдел органической химии стал первым в списке мест, которые нам предстояло посетить. Надо сказать, ничего интересного: реактивы в стеклянных шкафчиках и сейфах, лабораторные столы и всякие склянки на них – все в целости и сохранности. Приютившийся в углу терминал, судя по грустным вздохам Жофруа, не выдал ничего интересного. Единственной вещью, порадовавшей его, стал найденный в шкафчике белый халат, который он тут же напялил на себя. Шон сделал то же самое, остальные, включая меня, только скептически поморщились: к чему эта показуха?

— Давайте в правую дверь, — сказал Кавальски, глянув на дисплей мини-компьютера, — там длинный коридор и дальше – отдел биохимии. Рядышком какие-то боксы с образцами, посмотрим, что или кого они тут изучали.

Полански согласно кивнул и направился в указанном направлении, следом за ним потянулись остальные. Я старался держаться посередине, считая такое месторасположение наиболее безопасным. Жофруа, сделав «круг почета» по отсеку, пристроился в конце нашей маленькой колонны, аккурат возле Корпа.

«Коридор», обещанный Шоном, представлял собой достаточно узкий проход с большими окнами по правую сторону. Сквозь толстые стекла были видны какие-то высокие прозрачные цилиндры, у самого крайнего окна застыла металлическая штуковина наподобие домкрата. Похоже, это и были шоновские «боксы с образцами», но доступ к ним действительно оказался возможен лишь через отдел биохимии.

— Удобно, а? – заметил Жофруа, — идешь себе да смотришь, как себя подопытные чувствуют. Интересно, а чего это они все пустые? И где местные обитатели?
— Сейчас узнаем, — глухо пробасил Яков, указывая на открытый вход в дальнем конце коридора.

Приглядевшись, я увидел развороченные столы и мелкие лужицы всевозможной расцветки. Издалека отдел биохимии напоминал место, где долго и с интересом орудовали выпущенные из зоопарка мартышки. Одно «но» – какой же силой должна обладать вышеназванная обезьяна, чтобы умудриться вырвать стол, прикрученный к полу? А что там за большое красное пятно на дальней стене? Может, кто-то решил покидаться пробирками с реактивами? Большие, наверное, были пробирки…, это не одна из них только что разбилась?

Идущий впереди Яков резко поднял вверх левую руку. Звон повторился. Я невольно попятился назад – до тех пор, пока не уперся в Жофруа, наоборот, подавшегося вперед. Полански, меж тем, дал знак отступить к предыдущему отсеку.

— Корп, — послышался его голос. Хорек моментально встрепенулся и крадучись начал приближаться к биохимической лаборатории, вход в которую был моментально взят под прицел остальными вояками. Что-то будет…

Однако местные обитатели, похоже, решили первыми встретить дорогих гостей. Корп не прошел и половину пути, как на пороге возникло странного вида животное. Я видел много тварей на своем веку: двух-, четверо- и многоногих, но никакая из них не походила на эту. Зверушка обладала весьма внушительными размерами, примерно с очень крупную собаку. Сравнивать ее с известными мне представителями фауны было весьма проблематично. Темно-коричневого цвета щитки чем-то напоминали хитин членистоногих, хорошо развитые перепончатые задние лапы рисовали в воображении амфибию, однако же такая направленность суставов, как у существа, казалась более характерной для млекопитающих, наличие хвоста и количество конечностей, равное четырем – тоже. Красные глаза по бокам конусообразной головы никак не походили на фасеточные аналоги насекомых, хорошо развитые максиллы в ее нижней части, наоборот, сильно напоминали таковые у муравьев и тараканов. Передние конечности имели весьма странный вид: то, что можно было бы назвать плечевым суставом, уходило вверх и в стороны, возвышаясь над телом; локтевой изгиб приплюснут, создавая дополнительную опору при движении, завершалось же все это безобразие серпообразными выростами, наверное, острыми. Такими же, как и зубы в широко раскрытой пасти, каждый из которых представлял собой натуральный клык хинного млекопитающего.

Однако, что бы там ни было, единственным словом, которым я смог обозвать это чудное животное, стало название зловредного насекомого – «таракан». Какое счастье, что наши домашние тараканы имеют малые размеры и в случае чего могут легко уничтожаться ударами тапочек по хитиновым спинам. Щитки увиденной мною твари выглядели довольно внушительно, остается только надеяться, что они тоже из хитина, и их легко пробьет даже мой револьвер. То, что в нее придется стрелять, я ни на йоту не сомневался: небольшие красные глазки животного не сулили ничего хорошего, мощный бугристый хвост неистово бил по разноцветному полу.

«Й-ерк, е-ерк» — донеслось до нас. Тварюга резко тряхнула головой. Корп, тем временем, осторожно пятился назад. «Ерк, ерк, йе-ерк», — не прекращая издавать звуки, существо рванулось к нам со скоростью, которой позавидовали бы многие бегуны известной мне фауны.

— Огонь! – скомандовал Яков и выстрелил. Вслед за ним принялись палить и остальные, в том числе и Хорек, который умудрился делать это на бегу.

Пули должны были разорвать зверюгу в первые же секунды, но та, словно по волшебству, продолжала нестись прямо на нас. Военные, надо отдать им должное, не опешили и стреляли до тех пор, пока существо не упало на пол с перебитыми конечностями.

— Вот ведь дрянь живучая! – выругалась Лейла, осторожно подкрадываясь к еще живой тварюге, — Надеюсь, хоть глаза у нее не бронированные?

Винтовочный выстрел одиноко прогрохотал в наступившей на миг тишине. Из пробитого глаза существа вылетела какая-то грязно-бардовая жижа, само оно, еще раз дернувшись, затихло. Однако Лейла, не доверяя обманчивому спокойствию, сделала «контрольный выстрел» в то место, где раньше находился красный глаз.

Первым к лежащей твари приблизился Яков, из всех нас его броня была самой лучшей. Немного попинав ее, он махнул нам рукой, мол, путь свободен. Шон не замедлил воспользоваться этим и кинулся к существу, на ходу снимая заплечный ранец.

— …тэ-экс, сейчас возьмем мазок… гм-м, нервной ткани… если это вообще она…, — услышал я его бормотание, когда сам подобрался ближе, — интересная зверушка… боевая…

Головные и спинные щитки существа были сильно повреждены, но, видимо, недостаточно, чтобы его убить. Оно, конечно же, в любом случае не сумело бы добраться до нас – слишком далеко, но, если бы военные не перебили ему конечности, до Корпа тварь вполне могла доскакать. Странное дело, но особой вони от нее не чувствовалось, так, легкое амбре, щекочущее нос. Темно-коричневого цвета животное оказалось довольно неприглядно на вид, особенно после обработки пулями вояк. Зато вооружено оно было, что называется, до зубов. Этакая боевая органическая машинка. Гр-р, и откуда эта жуть выползла, из боксов, что ли? Но тогда – я оглянулся, пытаясь посчитать «цилиндры» по правую сторону от себя – тогда она здесь не одна. Впрочем, кажется, так думал не я один, и думал не зря…

Два следующих существа, похожих на убитое, как братья-близнецы, уже не разменивались на сердитое «ёрканье», а сразу кинулись на нас. Впрочем, мы в это время уже находись в том же месте, где увидели первую тварь, благо, шуму ее собратья перед появлением произвели не меньше. И военные теперь уже целились, как я понял, исключительно по ногам и глазам. Последние, хоть и находились по бокам, были вполне досягаемы, и Лейла отлично продемонстрировала это, укокошив первое существо. Второе добил Яков из своей бандуры.

— Ждем, — тихо произнес он. А что, кто-то хотел идти к боксам, чтобы быть съеденным? Ежели так, то я не против… Кто первый? Надеюсь: или Хорек, или Шон…

Однако больше никто не появился. Постояв минут десять, военные осторожно направились к отсеку биохимии. Я, Шон и Жофруа плелись позади. Искомый терминал с данными обнаружился там, где и предыдущий – в углу, но в отличие от него, был полностью разбит. Примерно та же картина ожидала нас и в следующем отсеке – развороченные столы, лужицы с реактивами, осколки химической посуды засохшие пятна на стенах.

— Лейтенант, сколько там было цилиндров для тварей? – сказал Яков, повернувшись к Корпу.
— Двадцать, сэр, — ответил тот, еще раз глянув на дисплей мини-компьютера, — но ни один из них не поврежден, все целы. Кажется, зверушек кто-то выпустил, сами они выйти никак не могли.
— Это точно, — процедил командир группы, — Но дело не в этом. «Пэйот» в первую очередь – военная база. Будь этих тварей даже в два раза больше, они не смогли бы перебить весь ее персонал! И вообще, какой идиот мог их выпустить?
— Может, Максимов? – встрял Жофруа, — Он явный психопат…
— Как он тогда остался жив? – оборвал его Полански, — И кто его сюда вообще впустил? Нет, это бред. Надо поскорее добраться до информцентра, там обязательно что-то будет.

«Поскорее» – это означает вернуться на прежний путь и следовать ему. Мы же принялись колесить по лабораторным отсекам – и все из-за Кавальски. Толстый сумел уговорить Якова сменить маршрут для более детального изучения места, где мы оказались. Военным вся эта возня не сильно-то нравилась, под конец иссякла энергия даже у Жофруа, у которого по определению шило в одном месте.

Шон Кавальски, игнорируя нарастающее недовольство, продолжал чуть ли не обнюхивать каждый встречаемый им мало-мальски целый прибор. В одном из отсеков он натурально принялся ползать по полу, собирая осколки стекла с оставшимися этикетками, в другом начал пролистывать журнал с намалеванными там каракулями. Уцелевшие терминалы исследовались с особой тщательностью.

— Мы теряем время, мистер Кавальски, — не выдержал Яков, — Вы что-то нашли?
— Э-э, и да, и нет, — растерянно заявил тот, поднимаясь с пола, где собирал разбросанные кем-то черновики, — тут проводили какие-то тесты, изучали прежде всего регуляторные механизмы существ и их устойчивость к различным химикатам. Их получали из большого комплекса химических лабораторий в корпусе три. Полученные данные, судя по всему, направлялись как туда, так и в технический отдел, расположенный в корпусе четыре. Оттуда присылались довольно странные запросы… м-м-м, у меня создается ощущение, что кто-то словно пытался использовать виденных нами существ… э-э-э, в военных целях…
— Бредни! – фыркнул тот, — У Конфедерации достаточно оружия и без этих тварей, к тому же вы видите, как они опасны. Почему их не могли просто изучать, не более?
— Могли, — согласился Шон, — в принципе, тут мало данных, точно указывающих направленность исследований… думаю, вы правы, мистер Полански, Конфедерации ни к чему иметь при себе столь… э-э-э, неуравновешенных существ…
— Тогда идем дальше, — на этот раз Якова вряд ли можно было переубедить.

Закончив с лабораторией, мы отправились дальше. Я, хоть и имел при себе почти такой же приборчик, как и у Корпа, совершенно запутался и уже не мог понять, каким вообще путем мы хотим добраться до злополучного третьего корпуса. Мы то поднимались, то опускались, проходили через отсеки, что оказывались открыты… хорошо хоть в вентиляционные ходы не совались, догадываюсь, какая там царит грязища. Разной пакости там не меньше – надеюсь, нам не от кого не придется спасаться? Ведь во всех боевиках герои почему-то выбирают для побега самое темное, узкое и неудобное место, т.е. вентиляционные ходы…

Погрузившись в раздумья, я принялся осматривать решетки сбоку и наверху. Прикручены они на совесть, но если постараться, выбить их можно, пусть даже для этого придется пару раз выстрелить. Наверное, мои мысли передались и ученым, которые от нечего делать тоже начали обшаривать фонариками стены и потолок. Военные не обращали на это никакого внимания, но, как выяснилось, зря…

— Постойте-ка, — Шон резко остановился и, запрокинув голову, принялся разглядывать вентиляционную решетку над собой, — там что-то есть.

Приблизившись к нему, я навел луч своего фонаря на указанное им место. Действительно, за грязной металлической решеткой что-то белело, вроде бы, какая-то ткань.

— Отойдите, — сказал Яков, поворачивая оружие прикладом кверху.

Несколько ударов, и решетка не выдержала. Жалко скрипнув, она отделилась от потолка и рухнула вниз, следом за ней упало нечто мешкообразное, при свете фонарей оказавшееся телом человека, одетого в белый халат. Прятался, наверное. Но от чего же умер?

— Не понимаю, — врач недоуменно пожала плечами, осматривая труп, — вроде цел… Ранений я не вижу… так, рот заполнен белесой пеной, возможно отравление. Иных причин я не вижу.
— Обыщите тело, — приказал Яков.

В карманах халата обнаружилось несколько конфет, больше ничего. Идентификационной карточки почему-то не было, хотя по идее это она должна была стать единственной найденной вещью. Судя по всему, этот человек погиб уже давно, поскольку вид имел самый что ни на есть кошмарный, запах тоже… В дурацком шлеме на моей голове отсутствовал дыхательный фильтр, так что приходилось нюхать омерзительно-гнилостный воздух. Фу-у, в «крысином» пищеблоке и то приятнее пахло. Ну мы пойдем уже или так и будем стоять – ­­любоваться?…

— Вперед, — сказал Яков. Ну наконец-то…

Интересно, а от чего же спасался наш мертвец? Наверное, от тварюг из лаборатории… или от убийц-маньяков, что тащат свои жертвы в морозилку. Жуть какая, ну и местечко! Кстати, а как же теперь величать обнаруженный вид животных? Мы, слава Небесам, не первооткрыватели этих созданий, но, возможно, станем теми, кто останется в живых после встречи с ними… м-м-м, во всяком случае, я. Как бы их обозвать? В свою честь? – нетушки, такого счастья мне не надо. Может, остальные чего подскажут? А то молчат, как рыбы…

— Э-э, извините, мистер Кавальски, а как эти твари могут называться? — обратился я к жирному Шону.
— Не имею понятия, мистер Гриффитс, — ответил тот.
— А вам обязательно нужно их как-то называть? – недовольно спросила идущая впереди Лейла.
— Почему и нет? – весело сказал я, – если название отсутствует, давайте придумаем его.
— Больше заняться нечем? – ну что за занудой стала эта Джиннер? Все ей не нравится, видите ли!
— А что бы вы предложили? – поддержка пришла, как ни странно, со стороны того же Кавальски.
— Ну, давайте подумаем, — ответил я и принялся размышлять вслух, — Например, возьмем, звук, который издавало первое существо… м-м-м, «йерк»… «Йерки»? Или «Еррки?» Нет, впереди нужна согласная… предложите что-нибудь.
— Предлагаю букву «Г», — подал голос Жофруа, — этим уродцам она подойдет.
— «Герки»? – попробовал я, — нет, не пойдет. Поступим иначе. Вот вы, мисс Джиннер, назовите какое-нибудь слово…

Н-да, кажется, у нашей красотки сильно испортилось настроение, у остальных вояк тоже. Не по этой ли причине мне сейчас так весело?

— Задница… — еле слышно процедила та.
— Отлично! – воскликнул я, — пускай будет буква «З», тогда что получаем? «Зерки»? Не-е, надо пострашнее. «Р» — рычащее, ее менять не будем…, — я так увлекся рассуждениями, что даже не обратил внимание на недовольное ворчание Якова о том, что «кто-то засоряет эфир». Ничего, переживет, — Гм, лучше заменить букву «К»… кто-то предлагал «Г»? Отлично, пускай будут «Зерги»! А что, название просто великолепное!
— Да-да, а теперь потрудитесь заткнуться, Гриффитс, — на этот раз Полански выразился громко и четко. Ну что за урод? Чего там, опять трупы? Как же мне все это надоело! – Лейтенант Корп, есть более короткий и простой путь до третьего корпуса?

Оглянувшись, я увидел, как тот изучает дисплей мини-компьютера. Мы что, заблудились?! Только этого не хватало!

— Да, сэр, — наконец, подал голос Хорек, — он не короткий, но более простой – точно. Недалеко отсюда есть длинный дугообразный коридор. Он находится на стыке 2-го, 3-го и 4-го корпусов. Пройдя по нему, мы попадем туда, куда нам нужно. Останется только спуститься на нижний уровень и пройти к центру корпуса 3-и.
— Четвертый корпус, командир, — задумчиво проговорила Джиннер, — стоит ли туда соваться?
— К нему ведет ответвление, длинный извитой коридор, — пояснил Корп, — он идет вглубь корпуса и не имеет боковых выходов. С нашего уровня это единственный путь в корпус четыре и, если бы мы не свернули в лабораторию и не ходили там, его можно было бы миновать.
— Ладно, идем, — прогудел Яков, — мы и так потеряли много времени. Не забудьте, нас ждут в челноке.

Если еще ждут – мысленно продолжил я мысль командира. На месте тех, кто якобы ждет нас, я бы уже давно дал деру отсюда, и плевать на моральные принципы – тем, кто пошел к информцентру, то есть нам, они уже не помогут. Впрочем, в данный момент я все же надеялся, что у пилотов и остальных хватит терпения ждать нас… или меня, как получится.

Обещанная Хорьком дверь оказалась весьма массивной конструкцией в виде двух пятиугольных створок, вместе напоминающих фигуру домика с высокой крышей.

— А она заблокирована, сэр, — произнесла Джиннер, отходя от панели управления, — вскрывать будем?
— Да, — глухо ответил тот, — Корп, давай. Остальным – приготовиться к сюрпризам.

Как и в случае с морозильной камерой, Хорек возился недолго. На этот раз он, правда, не стал полностью ломать автоматическую систему управления дверьми, наверное, решил заблокировать ее изнутри.

За открывшимися створками показался длинный коридор, еле заметно изгибающийся в правую сторону. Идти придется долго – это точно. Вот тебе и «короткий путь». Или Хорек обещал «простой»? Не помню…

Перестроившись в обычный «маршевый» порядок с Яковом во главе, мы скорым шагом направились вперед. В отличие от остальных, это коридор обладал довольно высоким потолком – метров шесть или около того, повторявшим очертания двери, через которую мы вошли сюда. Ее, кстати, вояки снова заблокировали, так что, возжелай я сбежать от них, мне это вряд ли удастся. Путь в корпус 4-е, наверное, свободен, но соваться туда – чистой воды самоубийство. Почему – я не знал, но скрытое чувство опасности ясно давало понять, что стоит делать, а что – нет.

Спустя четверть часа мы увидели коридор-отвороток, ведущий в четвертый корпус. По каким-то непонятным мне причинам его освещение разительно отличалось от того места, где мы шли. Лампы, встроенные в стены «нашего» коридора, давали бледно-желтый свет, довольно приятный на вид. В том месте, где в корпус три вдавался злополучный четвертый, создавался некий световой тоннель, напоминающий люминесценцию у входа в волшебную пещеру, кои часто рисуют на обложках книг для любителей стиля фэнтези. Ярко-красное свечение извитого коридора наводило на самые нехорошие измышления по поводу его возможных обитателей, блестящие стены, отражающие свет, только усугубляли общую картину. Интересно, подобное аварийное освещение было придумано специально для того, чтобы пугать персонал? Впрочем, с каких это пор столь яркий свет стал аварийным?

— Всем приготовиться, — послышался голос Якова, — Гражданским – следовать дальше, не останавливаться.

У нашего бравого вояки плохие предчувствия? Э-э, кажется, до него наконец дошло, куда мы попали! Что там вякал Жофруа про букву «Г»? Да-да, мы именно там. Да, и еще – я не упущу случая хоть одним глазком глянуть на то жуткое местечко: нет, я не собирался идти в четвертый корпус, но пробегать часть его так просто было бы неразумно. Вот, почти добрались, сейчас…

— Осторожней, Гриффитс! – выкрикнул Корп в момент, когда я, нарочно споткнувшись, упал на четвереньки. Брюки, конечно, жалко, но зато есть возможность немного поснимать красный коридорчик, благо, все мои рекодеры сейчас записывают все, что происходит вокруг.
— Ой, извините, — промямлил я, неуклюже вставая с колен, — а что там за шум? – пришлось соврать, чтобы немного потянуть время.
— Какой шум? – спросил тот.
— В том ко…э-э, — в этот момент я сильно пожалел о том, что задержался на месте дольше необходимого. Возможно мне показалось, но… разве оно не двинулось только что? То, что вылезло из-за дальнего поворота? – т-там… зе-зерги…

Вспомнил самопальное название я очень «удачно». А в извитом коридоре, тем временем, действительно показалось нечто не похожее на тех, кого мы видели до этого. Пожалуй, высокие потолки этой твари очень нравились, ибо ростом она была не менее трех метров. Издалека оно напоминало гигантскую гусеницу с непомерно огромной головой и двумя здоровенными конечностями близ нее. Впрочем, думаю, тварюгу с успехом можно было бы сравнить и со змеей, благо, клыки, видневшиеся из широко раскрытой пасти, были созданы как раз для таких «кроликов», как мы. Длинные лезвия на конечностях – тоже. Броня диковинного создания казалось более внушительной, чем у предыдущего, один трехлопастной головной щит чего стоит!

Я рывком поднялся с пола и кинулся было обратно, но чертов Хорек схватил меня за шиворот и силком потащил к остальным.

— Та дверь заблокирована, идиот! – прокричал он мне.
— Всем – бегом к выходу! – скомандовал Полански, — я и Ларс задержим ее. Джон, приготовь сварку, как только мы проскочим, заваришь проход!

Повторять не требовалось – команда в момент набрала максимальную скорость, даже толстый Шон. Вояки, понятно дело, могли бежать и быстрее, но долг охранников заставил их держаться около нас. Сзади раздались выстрелы: звук от штурмовой винтовки был почти не слышен за грохотом, издаваемым той бандурой, что тащил Яков. Интересно, а как она называется?… впрочем, не важно. Моя шкура в его руках? Нет, в моих ногах!

— И эта заблокирована, дрянь! – выругался Корп, бросаясь к пульту. Я в это время только и мог, что прижаться к холодной поверхности двери, судорожно ощупывая куртку в поисках револьвера.

На этот раз Хорек возился целую вечность, по крайней мере, мне так показалось. Когда, наконец, треклятый вход был открыт, мы вломились в него, словно ошалелые. Мы – это я, Шон и Жофруа. Джиннер зачем-то повернулась к спасительному проходу спиной. Что, дизайн не нравиться? Ну так можешь оставаться с тварюгами, рыжая бестия, уж они твою фигуру оценят по достоинству!

— Готовь блокировку, я к командиру, — наверное, это было сказано Корпу. Еще один вояка – Никитин, присел на корточки и взял на прицел противоположный конец прохода, в котором мы очутились. Так, это он имеет в виду то, что твари могут быть и в корпусе три? Э-э, нет, пойду-ка я лучше отсюда…
— Куда вы собрались, мистер Гриффитс? – спросил Шон. Пожалуй, теперь только он и Жофруа прибавляли к моей фамилии обращение «мистер», остальные, видимо забыли, что это вообще такое. Ах да, куда же я собрался?
— Думаю, нам стоит уйти вглубь корпуса, там безопасней, — тихо ответил я, -военные могут не справиться…
— Вернитесь немедленно! – черт, я совсем забыл про шлемофон! Ох уж мне этот Корп!

Тем временем, к выстрелам, грохочущим из коридора, прибавились резкие команды Якова, обращенные, видимо, к тем, кто сейчас был возле него. Отойдя к стене, я сел на корточки и, сняв шлем, незаметно сунул туда аудиорекодер, который до этого обитал в моем кармане. Не обращая внимания на удивленные взгляды прочих – мол, зачем это я в минуту опасности лишаю себя защиты – я сидел, прислушиваясь к тому, что доносилось из переговорного устройства.

Кажется, время от времени Яков приказывал укрыться за поворотом коридора, выкрикивая слова «иглы» и «кислота». Значит, та здоровенная тварюга дерется не врукопашную? Интересно… она там одна, или набежали еще? Наверное, иначе в кого кидать гранаты… гранаты?! – из коридора, где шел бой, донеслись разрывы, шлемофон дублировал их. Еще? Да сколько ж их там? А кто сказал «отходите»? Яков? И кто сейчас закричал? Ларс? Да, это он, но что же там…

— Ларс, держись! – от громоподобного рева Полански я дернулся так, что ударился затылком о металлическую стену, — Лейла, аптечку!… Ларс, что ты делаешь, мать твою!
— Куда пошел?!! – а это уже наша амазонка, — убери взрывчатку, придурок!
— Наза-а-а-д!!! – неужели это кричит человек?

От грянувшего вслед за криком взрыва задрожали стены, с потолка что-то посыпалось, мигнули люминесцентные лампы. Повалившись на пол, я схватился за шлем, собираясь надеть его, но вовремя вспомнил про рекодер. Бой закончился? Ведь после большого грохота всякая стрельба обычно замолкает. Но тогда что это?

— Лейла, отходи к остальным! – молчание продлилось только миг, шлемофон вновь ожил, — ты здесь ничего не сделаешь.
— Но…
— Пошла отсюда! Быстро!! – мне оставалось только сидеть и тупо хлопать глазами. Да что же там происходит?!

Спустя несколько минут сквозь звуки выстрелов и громкое «ерканье» уже знакомых нам тварей донесся еле слышный топот. Бежала Лейла, одна, без Якова…

— Джон, блокируй дверь! – выкрикнула она, еще не добежав до порога. А коммуникатор на что? Раньше надо было сказать, что наш гориллообразный командир решил стать героем, — Яков не придет. Скорее!

Моментально сообразив, в чем дело, тот кинулся к проходу. Несколько движений – и дверь захлопывается. Кажется, все.

— Корп, Корп, ты меня слышишь? – словно уже из иного мира, донесся голос Полански.
— Да, сэр…
— Заваривай эту чертову дверь! – голос Якова почему-то был хриплым до неузнаваемости. Ранен он, что ли? – Идите в информцентр, передавайте сообщение, а потом валите отсюда! Их тут легионы!… — мне показалось, или что-то ударило в его броню? Скрежет какой-то… — Увидимся на небесах!!

Корп, тем временем, взялся за сварочный аппарат. Из жерла горелки вырвалось синее пламя, металл на створках постепенно начал сходиться. Из шлемофона, тем временем, доносилась какая-то возня, скрежет и стук, прерываемые злобным рычанием Полански.

— Отключите коммуникаторы, вы все, — сказала Лейла, обращаясь ко мне, Шону и Жофруа. Смотрела она при этом, как ни странно, на меня. Пришлось запустить руку в шлем и сделать требуемое. Свидетелями последних минут жизни Якова стали только военные…

Нельзя сказать, что я сильно обрадовался гибели этого зануды, но настроение мое немного улучшилось. Правда, командир группы теперь Лейла, характер которой оставляет желать лучшего, однако она всего лишь женщина, и плевать мне на ее указания… ну, почти плевать. Особой опасности она, думаю, не представляет, но в группе еще остается человек, всегда готовый скрутить меня в бараний рог. Вот он, опять пасется за моей спиной – Джон Корп, или просто Хорек. Наверное, было бы лучше, если бы он, а не Яков, пошел геройствовать, спасая наши драгоценные задницы. Конечно же, слово «наши» относится лично ко мне лишь косвенно – сейчас я лелеял надежду сбежать от кучки самоубийц, возомнивших себя невесть кем. «Предупредить Конфедерацию!», «Послать сообщение!» – сколько угодно, но – без меня, пожалуйста. С мини-компьютером я без труда доберусь до челнока, сообщу пилотам, что группа погибла, остался в живых только я и – вуаля! – мы в открытом космосе. Благо, связь с челноком отсутствует… м-м-м, но вот если все они действительно доберутся до информцентра… оттуда можно поговорить и с челноком…. Так что до нижнего уровня корпуса три мне все же придется дойти… вот гадость! Хм, как все-таки хорошо, что в группе нет телепатов…

Обдумывая план своего спасения, я едва не улыбнулся, что было бы непростительной ошибкой – после гибели Якова и Ларса члены команды, научники в том числе, шли с хмурыми лицами, так что мое веселье здесь было немного неуместно. Корпус три сейчас напоминал зловещий склеп циклопических размеров, где в полной тишине гулко раздавались отзвуки шагов шестерых человек. Никто не скребся, не шуршал и не осыпал бронированные двери градом бесполезных ударов. И чем ниже мы спускались, тем более мертвым казалось это место. Следуя «добрым традициям» Полански, Лейла отказалась от идеи использовать лифт, и посему мы вынуждены были топать по узкой винтовой лестнице, а под конец и вовсе пролазить в какой-то узкий люк, где на стене крепилось нечто вроде двух рельс с перекладинами. Удивительно, однако мои худшие ожидания по поводу степени чистоты этого места не оправдались – грязь практически отсутствовала.

Наконец, пройдя несколько десятков метров чудовищно узких коридоров, мы очутились возле входа в информцентр.

— Гм-м, на лифте было бы быстрее, — проворчал я, оглядываясь назад. И правда, судя по плану корпуса, весь персонал должен был спускаться сюда аж на трех специальных подъемниках, лазанье по узким люками и допотопным лестницам – самодеятельность лейтенанта Джиннер.

Странно дело, но на мои слова внимания никто не обратил. Корп молча подошел к пульту управления дверьми и нажал кнопку открытия. Те послушно разъехались в сторону. Глянув на створки, я удивленно присвистнул: их толщина впечатляла. И это еще не все, кроме основных дверей тут, похоже, существовала некая аварийная система запирания информцентра, благо, дополнительная бронированная панель отлично просматривалась наверху прохода. Да здесь термоядерный удар пересидеть можно! В моей голове начала зарождаться одна неплохая идейка…

— Давайте к пультам, Гриффитс, — Корп отвлек меня от размышлений, — проведите диагностику дальней связи, а я составлю и закодирую сообщение.
— Ах да, конечно…, — пробормотал я, двинувшись к центру помещения.

В плане на мини-компьютере информцентр напоминал огромный цилиндр с тремя помеченными входами в него. Потолок здесь был достаточно высокий, судя по всему, имелась автономная система фильтрации воздуха, а также запасы провизии. Странно, почему же здесь никто не спрятался от тварюг и головорезов? Или последние сумели добраться и сюда?

Усевшись в кресле за одним из пультов управления, я принялся делать то, о чем говорил Хорек. Тест системы – задачка на пару минут. Тэ-экс, кажется, здесь все в порядке… вот только маленькая неприятность с вышкой связи в корпусе 1… м-м-м, ну да ладно. Все!

— Аппаратура готова, — сообщил я.
— Хорошо, я начинаю передачу, — ответил Корп. Ишь ты, как он быстро справился! Ловкий… уродец…

На пульте зеленым загорелся датчик активности системы дальней связи. Все, теперь мы свободны от всех обязательств, можем спокойно улетать отсюда. Вон, Хорек уже с местной связью орудует – кодирует сигнал, чтобы не подслушали. Ну, и как там чувствуют себя наши двуногие братья в челноке?

— Да что ж такое! – воскликнул Корп, копошась возле своего пульта, — опять со связью нелады. Гриффитс, попробуйте вы…
— Сейчас, — я внутренне усмехнулся. Вот неумеха! Ничего, сейчас я ему покажу высший пилотаж… так-с… не выходит. А если перенаправить и усилить сигнал – тоже ничего. Военная база, называется! Что у них тут с оборудованием? – Не получается. Может, вывести показания камер ангара?
— Хорошо, действуйте.

Я пощелкал тумблерами, настраиваясь на систему управления следящими камерами. Осталось только выбрать нужный квадрат, потом само устройство и вывести изображение от него на экран, можно даже на один из главных – они свисают с потолка, образуя полукольцо. Вот так, оп-ля, готово!

Стоявший неподалеку от меня Жофруа тихонько икнул. Ну, что там еще? Подняв голову, я понял, ЧТО…

Челнок стоял на том же месте, где и раньше. Однако грузовой отсек, вопреки указаниям Якова, был открыт. Пологий трап оказался заляпанным какой-то дрянью, смахивающей на фекалии, только коричнево-бардового цвета. Вглядевшись тщательнее, я понял, что это человеческие внутренности. Неужели «морозильные потрошители» добрались и до челнока?! Но… но это невозможно!

— Дайте панораму со всех камер, — приказ Корпа едва не пролетел мимо моего сознания. Мотнув головой, я исполнил требуемое.

Сказать, что подтвердились мои самые худшие опасения, значит соврать. Такого мне не могло привидеться и в кошмарном сне. Неподалеку от челнока, там, где находились трубы подачи дыхательной смеси, висело нечто. Та, кого мы все называли Даной, была прикручена невесть откуда взявшимися цепями к этим самым трубам и зверски выпотрошена. Лежавшее на трапе нечто когда-то было частью тела несчастной женщины. Убийцы вскрыли даже грудную клетку – одного живота им показалось мало… Ее коллега, один из людей Шона, находился рядом, но – на полу. С бедняги пытались содрать кожу, но, видимо, не закончили. Поседевшие волосы указывали на то, что зверства исполнялись на живых людях…

— Кто?! – жесткий и холодный, как лед, голос Джиннер вывел меня из ступора, — Необходимо просмотреть записи следящих камер. Корп? Гриффитс?
— Я… я не смогу на это смотреть…, — сиплым голосом промямлил я.
— Вам никто и не предлагает, — ответила Лейла, — включите запись и отвернитесь. Да, и уши закройте.

Неуклюже покопавшись в пульте, я отвернулся и уставился в пустоту. Ваты у меня с собой не было, так что пришлось заткнуть уши пальцами. Но и это не спасло меня от жутких криков, ворвавшихся в помещение…

— Что это за твари? – услышал я голос Шона, когда запись, наконец, кончилась, — они чем-то похожи на людей, но… но это не могут быть люди!
— Вы правы, — процедила Джиннер, — может быть, здесь есть архивы, надо просмотреть их. Джон, выведи-ка на экран этих уродов еще раз. Да, и картинку покрупнее сделай…

Взглянув на экран, я увидел тех, кто вырезал всех тех, кто остался на челноке. Точнее, одного из них. У существа были две руки с непомерно длинными пальцами, две ноги, одна из которых почему-то изогнулась так, что напоминала конечность кузнечика. Кожа грязно-коричневого цвета, местами сильно вздувшаяся; с подбородка и пальцев свисает молочно-белая слизь, ушные раковины отсутствуют. Как видно, не зря Лейла обозвала его уродом – откуда они все здесь взялись? И… и как, черт возьми, они попали на челнок?! Последнее я произнес вслух…

— Не имею понятия, — произнес Корп, склонившись над пультом, — я бегло просмотрел запись камеры, следящей за грузовым отсеком, и ничего! После нашего отбытия грузовой отсек никто не открывал…
— Тогда получается…, — задумчиво произнес Шон, — получается, что он уже там был – тот, кто открыл челнок…
— Не понимаю, Шон, что ты хочешь этим сказать? – спросила Лейла.

Они уже на «ты»? Интересно, с чего бы это…

— Кто-то забрался в челнок еще до нашего похода к Максимову, — пояснил тот, — или сразу после него.
— Но записи ничего не показывают! – воспротивился Хорек, — вот, Дана была последней, кто вошел туда перед нашим сообщением об опасности. И она же выбежала первой, когда появились эти… они взломали шлюз, ведущий в кабину пилотов. М-м, странно, что им так легко удалось это сделать… Но сути дела это не меняет – я не вижу ни одного постороннего, кто бы тайно пробрался в челнок!

Лейла задумчиво поводила скулами и уселась в одно из кресел. То же сделал и Шон, не отрывая взгляда от главного экрана с застывшим на нем уродом.

— Неужели здесь ставили опыты на людях? – кажется, это были его мысли вслух.
— Не имею понятия, — ответил Корп, продолжая работать с компьютером, – Гм, но эти мутанты – или кто они там – в любом случае незамеченными пробраться на челнок не смогли бы. Кажется, с серым веществом у них проблемы – поглядите, как грубо они взломали шлюз, — на втором экране появилась соответствующая картинка, — и вообще, по-моему, он был закрыт снаружи, а не изнутри…
— С чего бы это? – возразила Лейла.
— Ну, будь он заперт изнутри, так просто они бы его не открыли, — криво усмехнувшись, сказал Хорек, — думаю, в нашем челноке сидел не один из них… и этот кто-то мастерски пользуется стелс-костюмом. Поглядите на это, — он подключил третий экран, где крупным планом был изображен злополучный шлюз, — Если предположить, что он вылез в промежутке между нашим отходом и появлением того зверья, получаем следующие результаты… гм, вот оно! – Корп указал на экран, остановив запись.
— Что, «оно»? – непонимающе спросил я.
— Я нашел весьма интересный момент, — пояснил тот, — внешний замок шлюза можно отследить: пилоты могли воспользоваться им автоматически, изнутри, а нашему диверсанту пришлось запирать его вручную, то есть снаружи. До этого, понятное дело, он еще и вылезти должен был, — Корп, подняв взгляд, указал на большой экран, — смотрите внимательно!

Ждать пришлось недолго: шлюз слегка приоткрылся, затем опять вернулся в исходное положение. Но вокруг по-прежнему никого не было! Мистика какая-то!

— Сейчас я промотаю назад и снижу скорость воспроизведения, — пробормотал Хорек, колдуя над пультом управления. В принципе, то же самое мог сделать и я, но, шок от увиденного ранее у меня еще прошел не полностью, так что пускай работает Корп.

На экране, тем временем, начался форменный полтергейст. Шлюз открылся как будто сам! Но такого не может быть!

— Итак, мы имеем дело с «призраком» и группой мутантов-садистов, — мрачно подвела итоги Лейла, — вот только интересно, что же здесь делает первый из них?
— И кто он вообще такой? – задал вопрос воздуху Шон, — Кстати, энергия стелс-костюма не вечна…
— И что? – хмыкнула командирша, — есть мини-генератор, с его помощью «призрак» может подзаряжать батареи более сотни раз. И это в старых моделях…, у новых запас практически неограничен.
— Я к тому, что у него должно быть логово, где он мог бы отсидеться, — сказал Кавальски и полез в карман за носовым платком, — Максимов, думаю, не зря поселился на вышке связи. Незамеченным туда очень трудно забраться.
— Как интересно! – воскликнул я, — а чего тогда он не удрал при нашем появлении.
— А в этом не было смысла, — вытерев пот со лба, Кавальски сложил платок и уставился на меня, — я так думаю, что капитан Максимов и есть «призрак». И ему нет причин бояться нас, этих мутантов или тварей из четвертого корпуса. Он профессионал до мозга костей, и странно, что мы все еще живы…
— Думаю, мы его сейчас об этом спросим, — злобно процедил Хорек, — если он, конечно, «дома»… тэ-экс, где тут у нас вышка связи корпуса два? Вот, прошу любить и жаловать…

Конечно же, он был там… и, странное дело, как и в прошлый раз, мне показалось, что Максимов ждал нас. Та же поза вполоборота, легкая улыбочка на небритом лице…. Однако на этот раз капитан надел свою настоящую «униформу» — стелс-костюм, вместо дробовика возле кресла недвижимой статуей возвышалась винтовка, почти такая же, как у Лейлы. И, наконец, глаза – их странный блеск, пожалуй, мог свести с ума кого угодно, стоит лишь вглядеться в них. Станет ли он вообще с нами разговаривать? Мне почему-то казалось, что да – и я не ошибся…

— Приветствую вас, уважаемые, — издевательски-ехидный тон Максимова не сулил ничего хорошего, — как добрались? Все целы или кого-то покусали?
— Какого черта ты мелишь, ублюдок! – ух ты! Н-да, от Лейлы сейчас надо держаться подальше! – Зачем ты убил наших людей?!!
— Я? – брови капитана моментально взлетели вверх, — Не понимаю, о чем вы… И не надо ругаться, такой красивой девушке как вы, это не идет…
— Может, продемонстрировать тебе кое-какую запись? – стиснув зубы, прошипела та, — Или в дурачка поиграем?

Максимов, демонстративно вздохнув, откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди. В таком положении он сильно напоминал психолога в частной клинике, где дерут деньги уже только за то, что ты переступил порог, не говоря уже о каком-то лечении. Да этому гаду здесь просто скучно, и он решил поиграться! И кем – живыми людьми!

— Я догадываюсь, что вы мне можете показать, — глухо произнес капитан, — не утруждайте себя. Но ваших людей я не убивал…
— Да? — хмыкнула Джиннер,- а не ты ли впустил в ангар тех двуногих монстров, не ты ли засел в челноке, чтобы открыть им ход внутрь?
— Ваших людей запытали до смерти, — неожиданно посерьезнев, произнес Максимов, — Я солдат, а не палач…, и не посредник палачей. Я могу устраивать диверсии, могу убивать. Пытки – занятие трусов…
— Тогда потрудитесь объяснить, что здесь происходит, — медленно и четко произнесла Джиннер, — и еще то, почему вы ломали комедию, вместо того, чтобы помочь нам?!

Немного поерзав, капитан глянул куда-то вправо – вероятно, на дисплеи камер слежения, которые он сам же и установил. Может, думает, что часть из нас подбирается к нему, пока остальные отвлекают? Вряд ли… Кажется, сейчас нас ждет весьма интересный рассказ…

— Ну, будь по-вашему, — начал Максимов, — тем более, что вы все потенциальные трупы – с того момента, как приземлились на этой базе. Вас, думаю, уже не удивит новость о том, что вся информация, ранее полученная вами – обычная бутафория?
— Нет, — встрял Кавальски, — мы это узнали почти в самом начале.
— Очень хорошо, — улыбнулся тот, — вы достойны своей репутации, господин Кавальски. Инвазия была обнаружена еще очень давно, и именно поэтому здесь возникла база «Пэйот». Здесь изучали пещеру с необычным органическим образованием в ней. Тогда оно было в латентном состоянии, но ученые сумели активировать его, делая опытные инъекции питательных веществ. Оно реагировало по-разному: то начинало дрожать, то медленно пульсировать… В конце концов у основания того, что позже было названо инкубатором, появились личинки, затем яйца. Всех родившихся тварей поместили на карантин, в лабораторию, — Максимов вздохнул и покачал головой, — Мы изучали его, не подозревая, что оно изучает нас… Вы не «призраки», а потому не чувствуете пси-волн, их потока из четвертого корпуса. То, что кроется в этой пещере – лишь проводник, миньон – хозяин где-то там, за тысячи парсеков от нас… я чувствую это, — краем глаза мне удалось увидеть, как Хорек скептически качает головой и оглядывается, чтобы оценить реакцию окружающих; Шон же, наоборот, во все гала уставился на экран с изображением капитана, — Те, кто изучал существо, были отлично защищены, но оно оказалось слишком сильным для нас. Я не знаю, кто стал первым зараженным и как именно это произошло, но факт – зараза, еще будучи в латентной стадии, начала распространятся среди персонала. Среди части персонала, — поправился капитан, — сначала эти люди ни чем не отличались от остальных, но затем произошло то, чего и следовало ожидать – они запаниковали. Странно, конечно, что зараженные сохранили определенную самостоятельность, наверное, существо, частичка которого живет в корпусе четыре, еще хочет понаблюдать за нами…

Отвлекшись от повествования, Максимов опять повернулся направо и глянул на что-то, закрытое от нашего взора. Мне показалось, или в его движениях чувствовалась доля беспокойства? За чем же он там следит?

— Так вот, — продолжил капитан, — в один прекрасный момент часть зараженных хорошенько посмотрели на себя в зеркало и, разумеется, пришли в ужас от увиденного. Э-э, насколько я знаю, первый признак – изменение цвета и эластичности кожи на участках тела в области низа живота и спины по линии позвоночника. Кое-кто обратился к врачам и был помещен на карантин, научные работы свернули, но было уже поздно… Зараженные понимали, что меняются, и они прекрасно осознавали свою судьбу – карантинный бокс, лаборатория, эксперименты. Мало кому понравиться, верно? – сказав это, Максимов немного подался вперед, выразительно глядя прямо в объектив следящей камеры.
— Продолжай, — жестко проговорила Лейла.
— Будь я на их месте – пустил бы себе пулю в лоб, — капитан опустил взгляд на пояс, где покоилась кобура с пистолетом, — однако таких людей нашлось немного. Остальные устроили форменное восстание! Паршивцы, не представляю, как таким людям вообще доверили оружие? Подавляющее число тех, кто решил любым способом выжить, были военные! – воскликнул он, — Право же, я теперь больше уважаю гражданских, особенно после того, как один из них взорвал вместе с собой целую толпу зараженных уродов… это произошло в подземном коридоре с третьего корпуса на четвертый, может, вы видели подпалины? – наши вояки согласно кивнули, — То, что от них осталось потом сожгли. Однако на ситуацию это сильно не повлияло. Ублюдки сразу поняли, что будет, если о произошедшем узнает кто-то извне… м-м-м, поняли, или кто-то подсказал, — произнеся это, Максимов загадочно оглядел пространство вокруг себя, — они сумели временно испортить дальнюю связь. Затем настроили систему на автоматическую посылку уведомлений о «полностью контролируемой ситуации». Однако рано или поздно обман так и так вскрылся бы… тогда эти твари придумали ловушку, в которую вы и угодили. Им нужен был транспорт, чтобы улететь отсюда, но привести его сюда – задача не из легких. Те из них, кто еще мог хоть немного шевелить остатками мозгов, решили послать «секретное сообщение», но не военным кураторам, а чиновникам-юристам, чтобы от них информация дошла до кого надо. Был тут один хитрый гад, — Максимов кровожадно ухмыльнулся, — знавший о том, что эти ребята не очень-то жалуют военных, особенно из секретных отделов вроде эскадрона Нова. Кстати, даже из людей в погонах немногие знали о том, чем на самом деле здесь занимаются… И этой части военных стало, наверное, очень обидно, что от них чего-то утаили, м-м, как детям в песочнице, — капитан презрительно фыркнул, — они-то и послали сюда всех вас. Одних – изучать, еще одного – записывать для них материал, – а не меня ли он имеет в виду? — остальных – в качестве эскорта.
— Им нужен был некий код, верно я полагаю? – перебил его Шон. Лицо его отчего-то раскраснелось, на лбу выступила испарина – создавалось ощущение, что этот человек думает вовсе не о том, что говорит. У Кавальски возникла очередная безумная идея? Будем ловить крыс? Тараканов? Максимова?
— Верно! – ответил тот, — Однако вот незадача: старшие офицеры ни в какую не хотели сотрудничать с желающими слинять с этой базы. Вы же были в пищеблоке?… знаю, что были. Началась форменная бойня – ловили и пытали всех, не важно, мог знать человек этот проклятый код или нет. Единственными, кто оказался в состоянии противостоять этим исчадиям ада, были мы, «призраки». Мы смогли частично изолировать четвертый корпус, запереть некоторых по каютам, но…, — лицо Максимова внезапно посерело, — но силы все равно были слишком неравны, последней они убили мою напарницу – она лежит там, где они вырвали ей конечности – у входа в морозильную камеру. А потом…, потом я преследовал их, часть убил – потом облил ракетным топливом и сжег их всех…, — на полминуты в информцентре повисло гробовое молчание. Наконец, капитан заговорил вновь, — не знаю, зачем Конфедерации понадобились все эти твари, но она их не получит. Впрочем, я догадываюсь, что дело здесь не в фундаментальных исследованиях; они… м-м-м, носят скорее прикладной характер. Думаю, понятно, какой именно?
— Чудовищно, — еле слышно проговорил Шон, — эти люди еще хуже самых мерзких тварей…
— Правильно! – ну и слух у этого Максимова! — По этой причине я не отправлял сигналов бедствия… и это одна из причин, почему я испортил пусковую систему вашего челнока. Зараженные не должны покинуть пределов «Пэйота»! И вы тоже… я добуду взрывчатку и взорву всю эту базу к чертям…
— Почему зараженные издевались над экипажем челнока? – сурово проговорил Корп. Его что, совсем не волнует сказанное Максимовым? Экипаж сдох, им уже все равно, что тут будет! А мы?! А Я?!!
— Наверное, у них не получилось запустить двигатели вашей посудины, — ответил тот, — и не надо винить во всем меня – они бы его в любом случае не запустили. Их мыслительная система разрушена, и единственное, что могло прийти в их головы – это наличие некоего «пускового кода». Видимо, история с посылкой сообщения крепко засела в их памяти, по крайней мере, это было последнее более-менее обдуманное действие зараженных. Остальное – дело техники. Я понимаю, что ваши люди не знали и не могли знать никаких кодов, мне жаль их. Мне даже немного жаль вас, попавших в эту западню, но теперь уже ничего не сделаешь, — Максимов, слегка поникнув, трагически вздохнул, — теперь вы понимаете, почему я читаю Библию. Если хотите, я могу начать с того места, где закончил…

Наступило молчание. Один уже сказал все, что хотел, другие не знали, с чего же начать. Мы в ловушке? Черта с два! Не знаю, как остальным, но мне уже известен путь спасения, и я пойду по нему, чего бы мне это ни стоило. Все, хватит слушать разных Лейл, хорьков и максимовых – пора начинать действовать… Конечно, не прямо сейчас – пока что лучше немного подождать. Мне интересно, какие действия теперь предпримет эта кучка идиотов?

— Твои проповеди нам не нужны, — неожиданно резко ответила Лейла, — Может, хочешь сказать еще что-то, пока мы не вырубили связь?
— Ах да, конечно, — «призрак» демонстративно закатил глаза, — как я мог забыть! Вы своей стрельбой разворошили весь четвертый корпус, и теперь до этого мирно сидевшая там орда ждет не дождется, пока откроются заблокированные шлюзы и вентиляционные шахты. Впрочем, некоторые из них и сейчас свободны для доступа, поэтому часть тварей уже наверняка просочилась к вам. Да, и скажите спасибо доктору Кларку, иначе вас уже давно бы окружала толпа зараженных, тех, кого он запер уровнем выше того, где вы сейчас находитесь…
— Чего?! – удивленно переспросил Шон.
— Уровнем выше находится большой ремонтный ангар, — пояснил тот, — доктор Кларк умудрился заманить туда целую орду алчущих крови уродцев, а потом запер их там при помощи своей идентификационной карты. Потом, когда прибыло подкрепление, он поломал и съел карту, а сам полез в вентиляционные шахты. Больше я его не видел…
— Наверное, это тот тип с пеной во рту, — сказал Хорек, напоминая о давешней находке.
— Н-да, могло быть и хуже, — сказал капитан, почесывая щетину, — еще вопросы есть?
— Вы действительно хотите нас убить? – робко спросил я.
— Да, если вы попытаетесь смыться отсюда, — усмехнулся тот, — ведь мы все – Конфедераты, верно? Если бы я не решил разнести эту базу на кусочки, то полетел бы к «сынам Корхала» – знаем, кто такие?
— Ренегаты, — слово Лейлы звучало как натуральный плевок. Кому?
— Да, — согласился Максимов, — но после того, что я увидел здесь, они кажутся мне куда более гуманными, чем родное правительство. Но вы ведь не полетите к ним? Вы приложите все усилия к тому, чтобы Конфедерация вновь обрела все это, — рука капитана описала широкую дугу, — А с меня хватит…
— Так вы предатель! – воскликнула девушка. Зеленые глаза впились в Максимова, стремясь прожечь его насквозь.
— Ничего подобного! – ответил он, — Просто я не желаю быть пешкой в игре полоумных! И смертью своей я избавлю человечество от этой находки!… Э-э, что-то еще хотите узнать?
— Пошел к черту, ублюдок, — рявкнула Лейла, жестом показывая Корпу оборвать связь. Н-да, странное движение – так обычно глотку режут…

Изображение Максимова исчезло с экранов, но мне показалось, что это не лишило нас его незримого присутствия. Кто знает, на что способны «призраки», а может он и сам из этих «зараженных», только сорт иной… Ну что опять все замолчали?

— Вы знаете, — наконец, подал голос Шон, — мне кажется, наш проповедник что-то недоговаривает.
— В каком смысле? – спросил Корп.
— Да в прямом, — усмехнулся тот. Е-мое, да у этого жирного вообще может испортиться настроение?! Или его ничуть не волнует перспектива разделить судьбу Якова и Ларса? – Что-то я сомневаюсь в его готовности к самопожертвованию. Мистер Корп, здесь ведь не одна посадочная площадка, верно? Поищите по следящим камерам, возможно, на этой базе осталось еще что-то, способное летать?
— Нет проблем, — Хорек моментально занялся пультом.

Я последовал его примеру, но совершенно с иной целью. Пускай идиоты идут, куда хотят. Мне же надо проверить готовность аварийной системы информационного центра. При ее включении сверху опустятся дополнительные бронированные створки, и никакие твари не смогут проникнуть сюда. Понадобится масса взрывчатки, чтобы взломать двери. Сигнал мы подали, настало время спасать свои шкуры, и я знаю, как это сделать. Максимов прав – твари из корпуса 4 уже просочились к нам, это видно через следящие камеры. Пока что их мало, но скоро будет больше, много больше. И где бы ни находился шоновский челнок (если он вообще есть!), живым туда никто не доберется…

— Отлично! – от возгласа Хорька я едва не подпрыгнул на стуле, — вот он, родимый. Третий посадочный ангар, на седьмом уровне нашего корпуса. Вот на чем решил отсюда слинять наш липовый камикадзе… Лейла, глянь-ка.
— Маленький, — констатировала та, подойдя к пульту, — но наверняка скоростной. Ну и сволочь же этот Максимов! Да, а как нам туда добраться?
— Двери, понятное дело, заблокированы и заварены, очень качественно, — ответил Корп, — Мы потеряем много времени на то, чтобы открыть их. Неподалеку расположены большие насосные трубы, ведущие к воздушным фильтрам уровней семь и шесть, через них мы можем попасть в ангар. В атмосфере Мар-Хатамото все же есть кислород, и глупо было бы не использовать его.
— Как мы попадем в эти трубы? – спросила Джиннер.
— В них есть специальные люки для ручной очистки внутренней поверхности, через них и полезем, — Хорек вновь приник к пульту, — внешнюю решетку выбьем, это не проблема. Да, кстати, и это не единственный путь. Можно выбраться на поверхность и зайти снаружи, но для этого понадобятся дыхательные аппараты. Они есть во всех переходниках внешних шлюзов.
— Тогда идем, — решительно сказала Лейла, отступив от пульта, — нельзя терять ни минуты!

Она, Корп, Никитин, Жофруа, Шон и врачиха немедленно кинулись к выходу. Я остался на месте.

— Гриффитс! В чем дело? – Джинер окликнула меня, находясь уже у самой двери, — Вы что, глухой?
— Я остаюсь здесь! – выпалил я, — а вы все можете бежать, куда хотите. Мне остается только врубить аварийный режим, и я безопасности! Чего не скажешь о всех вас!
— Сидеть на месте?! – это уже Кавальски. И чего он встревает? – да вы спятили! Мы совершенно не знаем, на что способны организмы, о которых говорил Максимов! Не забывайте про него самого и зараженных! Да вы здесь как моллюск в раковине! Рано или поздно они все доберутся до вас!
— Мы подали сигнал! – выкрикнул я, просовывая руку во внутренний карман куртки, где лежал револьвер, — Помощь идет! Если кто хочет, можете оставаться со мной. Мы выживем!
— Он, кажись, сошел с ума от страха, — донесся до меня еле слышный голос Лейлы, — Корп…

Хорек метнулся ко мне. Слишком далеко – рука уже вытаскивает револьвер, внезапно ставший таким теплым и приятным на ощупь. Сейчас кто-то… Однако чертов Корп оказался весьма прыткой сволочью – стоило мне навести на него оружие, как он моментально отскочил в сторону и, перекатившись, возник где-то по левую сторону от того места, где стоял я. Маленькие узкие глаза смотрели прямо на меня, и взгляд этот был, понятное дело, не очень дружелюбным.

Я снова прицелился, взвел курок… надо подпустить поближе… сейчас! Палец давит спусковой крючок… выстрела нет. Хорек, меж тем, прыгнув ко мне из-за невысокой приборной панели, с ходу ударил по руке, выбив из нее оружие. Но что же произошло? Да, меня опять ткнули мордой в пол, а сейчас уже тащат к выходу. Почему револьвер не сработал? Осечка? Вряд ли – думаю, грязные лапки Хорька покопались в моем оружии, испортив его. Вот сволочь!

— Сиди тихо и не психуй, — жестко сказала Лейла, когда меня чуть ли не швырнули к стенке, — да, Джон, поставь аварийку на десять секунд, чтоб сюда уже никто не забрался…

Корп, вернувшись к пультам, начал вводить запрос на аварийный режим. Вскоре сверху мигнула красная лампа, и омерзительно-металлический женский голос сообщил, что информцентр будет заблокирован через 10…9… секунд…

Я заерзал, панически оглядываясь по сторонам. План был идеален – если бы Корп не сломал револьвер. Но это еще не конец, думай, Дэвид, думай, если хочешь спасти свою драгоценную задницу! 7…6… Я встал и сделал осторожный шаг в сторону, обреченно глядя на готовый захлопнуться проход. Подошедший Корп железной хваткой вцепился в мою правую руку. Вырваться не получиться – сил у этого типа предостаточно. Но так же нельзя! Думай, Дэвид, думай быстрее!!! 5…4… Сверху что-то легонько скрипнуло, я поднял взгляд – обычный вентиляционный ход, закрытый решеткой. А что, если…

— Зерги!!! – дико заорал я, нарочно прижимаясь к стене.

Время словно остановилось… Вот Корп медленно отпускает мою руку… хватка слабеет, но он еще рядом… Лейла тянется к кобуре, Никитин присел, занимая боевую позицию. Шон и Жофруа, следуя моему примеру, кидаются к стене, последний зачем-то лезет в карман. Хорек срывает с пояса пистолет-пулеметы и наводит прицел на решетку… 3…2… Я делаю шаг – первый, второй, третий… затем прыгаю в открытый ход информцентра, пока еще открытый… Ударившись об пол грудью, локтями и коленями, я переворачиваюсь на спину и вижу, как Лейла поворачивается в мою сторону, держа пистолет в вытянутых руках. 1… «Аварийный режим включен»…

Со словами системы предупреждения захлопнулись горизонтальные створки, вслед за ними с жутким грохотом опустилась вниз вертикальная. Все… и я жив, и я свободен… И никто больше мне не указ; ни группа, ни Максимов, ни твари четвертого корпуса не смогут вскрыть эти двери. Даже если каким-то чудом им удастся вырубить автономный источник питания информцентра, нужен подъемный кран или домкрат, чтобы поднять мощный бронированный пласт аварийной двери.

Издав громкий победный вопль, я принялся носиться вокруг пультов управления, наворачивая круги по всему отсеку. Хотелось прыгать, кричать и петь от радости – ведь теперь я точно спасен! И мне уже не нужен сломанный револьвер, ведь здесь не от кого защищаться…

— Гриффитс, Гриффис, вы меня слышите?! – это еще что? Хорек? Вызывает меня через базовый настенный коммуникатор? Интересно…

Я метнулся к одному из главных пультов и, немного повозившись, включил камеры внешнего обзора информцентра. Так и есть, они еще в коридоре…

— Слышу тебя хорошо, придурок! – издевательски хохотнув, отозвался я, — Вы что-то забыли? Извините, открыть не могу, я не в настроении принимать гостей, приходите позже.
— Если вы не выйдите оттуда, отснятые вами материалы погибнут вместе с вами! Они очень важны для Конфедерации! – мои нападки Хорек проигнорировал.
— Мои материалы достанутся тем, кто больше заплатит, — съехидничал я, — В данном случае, это канал Т+, поняли?
— Что вы такое говорите, Гриффитс?! – вмешалась Лейла.
— То, что ты слышишь, сучка! – вот оно! Я могу облить грязью их всех, и никакой Корп, никакой Яков до меня не доберется! – Вы думали, я кто?! Плаксивый журналист из дешевой «желтой» газетенки? Не на того напали! Я знаю, что вы все обо мне думали еще с самого начала экспедиции! Обуза! Подстава! Ничтожество! Так вот слушайте, что я вам скажу, ничтожество – это вы все! Вы меня никогда не слушали, и теперь сдохнете из-за этого!…
— Истеричка, — услышал я злобное шипение Лейла. Рядом с ней мерзко захихикал Жофруа, — идем отсюда. О его выходках придется сообщить начальству, ничего не поделаешь…

О каких это «выходках»? Это я должен буду рассказать всему миру, как кучка недоумков, вместо того, чтобы улететь по добру по здорову, пошли искать приключений. Но… но что будет, если они выживут и действительно наплетут обо мне всякой чепухи? Конечно, им не поверят… или поверят? Стоп! Я обещал себе выжить и я выживу! Я обещал себе выйти сухим из воды – у меня это всегда получалось, я обещал отомстить им… за то, как они со мной обращались. Особенно Хорьку… Теперь же, если вся эта компания доберется до челнока, у меня появятся проблемы – значит, я должен сделать так, чтобы ни одна живая душа не появилась на седьмом уровне корпуса три. Но как? Все очень просто…

— Вы ничего не сообщите, — прошипел я в микрофон собравшимся уходить членам группы, — Скоро вы вообще ничего не сможете сказать…
— Что такое? – Корп вернулся к коммуникатору.
— У меня здесь все управление шлюзами, — мои пальцы уже вовсю метались по клавиатуре пульта управления, — а в четвертом корпусе – целый легион злобных и наверняка жутко голодных тварей. Но я не открою их все сразу, я сделаю это по очереди. Один, второй, третий… в зависимости от места, где вы будете находиться. Мне будет, чем развлечь себя…
— Ты психопат! – не выдержал стоявший рядом Шон.
— Не-ет, — сказал я, продолжая настраивать систему камер и шлюзов, — Я всего лишь хочу поглядеть, как вы все сдохните. Ты, жирный тюфяк, потом зубастый уродец с двумя пушками, рыжая самоуверенная сучка, долговязый придурок цвета шоколада и еще двое идиотов… Вы будете бежать, а я – открывать и закрывать ходы на вашем пути. А за вами последуют всякие твари: и большие «гусеницы», плюющиеся кислотой, и маленькие «тараканы», которые разорвут вас на куски. Да! Это будут «тараканьи бега»!! Даже нет – «тараканья охота»!!!
— Уходим отсюда, — кажется, это сказала Лейла. Ну, уходите, уходите…
— Вентиляционный шлюз номер 3546 открыт! – гортанно захохотав, объявил я, — Сезон тараканьей охоты объявляю открытым! Бр-р-ра-а-ауаа!!