ГЛАВА 2.
ЛЮДИ И ПРОТОССЫ
На следующий день, вернувшись из очередного полета, Андрей, перекусив, пошел отдыхать. Через два дня праздник, и хоть идет война, отметить его надо, и чем веселее, тем лучше. Но для этого нужно хорошо выспаться. Следующее дежурство только завтра, идти никуда не охота, следовательно, остается лечь и закрыть глаза. Пилоты жили в специальных отсеках космопорта, причем каждый – отдельно, что можно назвать роскошью по сравнению с теми же пехотными казармами. Андрей с удовольствием растянулся на кровати и с удовольствием провалился в мягкие объятия Морфея…
…Проснуться его заставил слоновий топот снаружи и чьи-то вопли. Шершнев в мгновение оказался на ногах. «Если это тревога, то где сирена?» — спросил он сам себя. Ответ, понятное дело, дожидался снаружи. Натянув одежду, он выскочил за дверь и понесся по коридору до боксов с амуницией. Однако его коллега, бежавший впереди, зачем-то ринулся к выходу на нижний уровень. Совершенно сбитый с толку Андрей последовал за ним, как оказалось, на улицу, где уже собралась порядочная толпа. Выискивая глазами знакомых, он уже собрался выяснить, в чем же дело, у постороннего, но тут справа налетела Герда с радостным криком: «Поймали! Поймали!»
— Кто поймал, кого? – впрочем, судя по довольным физиономиям солдат, «наши» поймали «не наших», читай – зергов, но разве это повод для столь бурного выражения эмоций? Да чего их ловить, в Каньоне-то: подходи и бери…
— Зелота скрутили, ты представляешь! – выпалила Герда
«Не может быть!» – такова была первая мысль, посетившая пилота, – «Протоссы сражаются до конца, их невозможно взять в плен, но тогда… тогда неужели ему все это снится?»
— Погоди, я тоже сначала не поверила, – она схватила его за руку и потянула в толпу, – Сейчас сам увидишь!
Активно работая локтями, им удалось добраться до искомого места. Народ званием помладше неохотно, но пропускал вперед офицеров. Туда, где в окружении «призраков» стояла клетка с толстыми электрифицированными прутьями и шоковым полем. Андрей в изумлении остановился. Существо, сидевшее там, никак не походило на кровожадного убийцу или, по крайней мере, то, как ему подобных иногда описывала пропаганда. Бирюзового цвета голова неподвижно застыла, ярко светящиеся сапфировые глаза не выражают ровным счетом ничего, кроме величия и истинного превосходства над мельтешащей толпой. Броня золотистого цвета совершенно гладкая, и падающие на ее поверхность лучи Аримунэ искрятся словно бриллианты. Они же играют на причудливых кристаллах, изящным узором вплетенных в длинные струноподобные образования, назвать волосами которые не поворачивался язык. Зелот сидел, свободно опустив руки. Часть наручей, где должны были располагаться смертоносные пси-лезвия, была вульгарно отпилена, что на общем фоне смотрелось дико. Но то – ничтожное пятнышко на фоне общего великолепия.
— Он прекрасен, не правда ли? – тихо произнес кто-то совсем рядом. Обернувшись, Шершнев увидел Нину в костюме-невидимке, – В бою зелоты страшные противники. А этот – особенно.
— Да? А вот мне кажется, что он скоро копыта отбросит, – Герда в своем репертуаре, ни капли романтики, – Мается, бедный. Ему, наверно, плохо там…
В чем-то она была права: засмотревшийся Андрей не обратил внимания на еле заметные следы пуль на броне и пару неестественных отметин на голове протосса. Такое ощущение, что кто-то решил поиграть ею в футбол, забыв про тело. Нина, впрочем, только усмехнулась:
— А ты ему лезвия верни, увидишь, как похорошеет. Он мало того, что два танка искромсал, так еще и пехоты положил немерено – и все один. Сущий дьявол.
— А кто ж тогда постарался? – Герда кивнула в сторону клетки.
— Лысый Бен, с ним Пьер и еще Боровских в роли главной наживки, – Нина привстала на цыпочки, высматривая одного из перечисленных, – вон его, кажется, качать собрались.
Неподалеку от них группа морпехов действительно собралась поднять какого-то файербата. Впрочем, сделать это было весьма проблематично, поскольку тот мало того, что до сих пор находился в броне, так и габаритов для человека был просто гигантских.
— По сравнению с зелотом он все равно мелюзга, – заметила Герда, – как жив-то остался, интересно?
— Казимир Боровских – особый персонаж, – покачав головой, заявила Колоскова, – Он бывший доминионский, его семья погибла в бойне на Дарэнауре… Этот человек ненавидит протоссов… Всем сердцем…
С минуту они стояли и молчали, обдумывая сказанное и просто размышляя, кто о чем. Нина, зажав губу, смотрела, как огнеметчик, не обращая внимания на поздравляющих его сослуживцев, прожигает клетку злобным взглядом. И, она свидетель, Боровских имел на то все основания. Память настырно лезла с горькими воспоминаниями, теми, которые хотелось навсегда забыть…
…Ни мощь танков, ни самоубийственные контратаки «Грифов», ни насмерть сражающаяся пехота не могла остановить золотистую волну, шедшую на городок. Зерги, что построили колонию неподалеку, атаковали только протоссов, терран же будто и не существовало. Впрочем, судя по балансу сил, так оно и было. Разве может небольшой гарнизон тягаться с Роем и воинами Аиура, непонятно зачем и за что устроившими сражение совсем рядом от человеческого жилья? Люди неоднократно посылали сигнал о помощи, но менгскова империя хранила молчание, лишь в последний момент заявив что-то вроде «не вмешивайтесь, они разберутся сами». Город готовился обороняться от зергов, справедливо полагая, что первыми нападут именно они, однако получилось совсем наоборот.
Боровских сражался на передовой, забыв о ценности жизни – своей, но не детей и жены, сидящих в подземном укрытии. Благодаря осадным танкам драться приходилось с ослабленными зелотами и драгунами, специальный излучатель услужливо показывал крадущихся темпларов-невидимок, что пытались пробраться к боевым машинам. Люди могли сражаться, но не победить. Четыре «грифа», шесть танков, десяток голиафов, два стелса – и ни одного транспорта. Морпехи и огнеметчики, пусть даже с помощью медиков, не в состоянии были сдержать неумолимо наступающего противника. Казимир отходил вместе с остальными, и с каждым шагом назад в мыслях все четче проступала страшная картина того, что будет, если протоссы доберутся до места, где укрылись гражданские. Поздно проклинать Менгска, бросившего их на произвол судьбы, нет смысла просить о пощаде, ибо высшая раса не говорит с побежденными; не сойдет с пересохших губ молитва: вселенский бог, если он есть, не тронет свое величайшее творение…
Они сумели успешно отбить первую атаку протоссов, возомнивших себя непобедимыми. Часть их напоролась на мины, остальным достались танковые заряды и огонь передовых бункеров. Немногочисленные зелоты, прорвавшиеся к домам, были истреблены пехотой. Но их упрямые соратники лезли вперед не хуже безмозглых зергов, вскрывая укрепления и раздирая на части все, что способно двигаться. Казалось, они набросятся друг на друга, если люди вдруг волшебным образом исчезнут. Впрочем, и среди людей нашлись те, для кого собственная жизнь ничего не значила: на глазах Казимира морпехи, обколовшись стимпаками, забирались на крыши зданий и со взрывчаткой на поясе прыгали в гущу наступающего противника, подрывая и их, и себя. Примерно так же поступали и медики, у кого закончились лечебные препараты. Боровских усилием воли не давал себе впасть в подобное безумие. Он хотел отойти и закрепиться возле подземного бункера, где укрылись жители города, но судьба распорядилась по-своему. Протоссы сумели добраться до командного центра, где располагался главный детектор, с уничтожением которого их невидимки-храмовники получат полную свободу действий. Казимиру пришлось вести свою группу на помощь, часть прочих отрядов направились к бункеру для его обороны. Войска терран оказались разделены. И как отчаянно не сражались люди, количество врагов не убывало, скорее наоборот. Кажется, протоссы решили, что уничтожение городка будет поважнее зерговых колоний, но почему?! Те, кто еще мог хоть как-то мыслить, находились в полном недоумении. Что они могли такого сделать, чтобы так разозлить могущественную расу?
Транспорт, словно ангел, вынырнул из-за облаков, когда городок уже обратился в груду развалин. Кучка людей, отчаянно цепляющаяся за каждый метр, его даже не заметила. Танки обратились грудами бесполезного металла, последний голиаф утонул в свете фотонных зарядов. Оставшиеся пехотинцы не готовились умирать – они уже были на том свете, и дрались, словно зомби. Группа файербатов, медиков и морпехов, засев среди обломков командного центра, продолжали вести законченный бой. Законченный – потому что он потерял смысл. В ушах Казимира до конца жизни будет стоять крик связиста подземного бункера, куда забрались храмовники и зелоты. И теперь для него исчезло все: земля, небо, здания, боевые товарищи – осталось только ледяное сверкание пси-лезвий и ярость огня. Всепожирающее пламя во власти человека, душа которого обратилась в айсберг. Правильно нацелить поток, дать ровно столько мощности, сколько нужно, и очередное синеглазое чудовище покидает сей мир. Боровских не заметил, как за первым транспортом вынырнул второй, а с ним боевые истребители, бросившиеся на кружащих в вышине скаутов. Он мог убить любого, ведь не осталось в мире людей, достойных этого звания. И Менгск, и Конфедерация еще хуже, чем зерги – они лгут и предают себе подобных.
Готовый пустить сеющего смерть скарабея ривер неожиданно застыл, не подавая признаков активности. Рядом кто-то выстрелил из винтовки, какой обычно пользовались «призраки». Перед Казимиром промелькнула изящная фигурка, легко взбежавшая на торчащий из земли остаток стены комцентра. До сих пор не понимающие, что произошло, полезли внутрь транспортов солдаты. Боровских же не хотел никуда улетать, его жизнь оборвалась с последним вздохом жены, погибшей в бункере; теперь у него осталось лишь тело, способное убивать и – умирать. В общем шуме вновь послышались характерные резкие выстрелы. Через мгновение перед глазами появился человек в стелс-костюме, машущий рукой в сторону транспорта. Казимир упрямо мотнул головой, ясно давая понять, что он останется стоять, где и был.
Неожиданно его взгляд коснулся эмблемы на фюзеляже дропника. Это не Менгск, не Дюк, но кто же тогда? Что такое ОЗУ? «Призрак» же, не имея желания кого-то упрашивать, подскочил и схватил солдата за локоть. Со стороны это выглядело смешно: небольшой стройный человечек держит богатыря два с лишним метров ростом и широченными плечами. Однако Боровских пошел… Кто-то словно «уговорил» его, не произнеся при этом ни слова, и только в голове странным эхом отозвалась фраза: «Мы – друзья, мы люди, такие же, как ты».
Огнеметчик тяжело прислонился к стене транспорта и перевел взгляд на своего спасителя. Тот убрал дыхательную маску, из-под которой показалось уставшее лицо девушки-«призрака». Казимир удивленно разглядывал ее, не зная, что и сказать. С одной стороны, она явно хорошо покопалась в его разуме, а с другой…. В смотрящих на него черных, как ночь, глазах маленькими искорками поблескивали слезы. Боровских обессилено сполз на пол, девушка присела рядом, легонько поглаживая покореженную броню. Транспорт, меж тем, вышел на орбиту планеты. Оставшиеся в живых люди до сих пор не могли поверить в произошедшее. Кто-то, обхватив руками голову, тупо уставился в пол, другие странно озирались по сторонам, третьи прижались к иллюминаторам. Казимир, подняв забрало, обратился к девушке:
— Кто вы?
— Мы – Объединенное Земное Управление, мы…
— Нет, – перебил он ее, – как ваше имя?
— Нина, – последовал ответ, – Нина Колоскова… мы прилетели с Земли…
…Морпехи, наконец, оставили Боровских в покое. Богатырь, окатив протосса ненавидяще-презрительным взглядом, развернулся и пошел прочь. Нина, закинув оружие на плечо, поднесла руки к вискам: ожившие внутри чужие воспоминания гулко отдавали пульсирующей болью. От раздумий ее отвлекли просьбы товарищей рассказать, каким же образом удалось пленить зелота. Заставив себя на какое-то время забыть Дарэнаур и все, что там произошло, она изобразила на лице некое подобие улыбки. С небольшой скалы, где она засела, произошедшее выглядело даже забавным, впрочем, это касалось лишь финальной части, где люди уже не гибли.
— Все произошло около северного входа в Каньон, 145-я зона, – слушатели понимающе закивали, – я и Банген возвращались с очередного рейда, когда заметили трех протоссов: двух зелотов и одного храмовника. Последний, я так понимаю, тренировался пускать пси-шторм. Лысый приказал не трогать, а лишь наблюдать. Выше два осадных танка стояло, так эта троица прямо к ним и направилась. Храмовник вперед остальных забрался – ну наши и дали пару залпов, тем самым превратив его в трупа. Зелоты, понятное дело, кинулись в бой, вот только до осадников еще дойти надо, и чем целее, тем лучше. Здесь-то наш герой и отличился, – Нина вновь глянула на клетку, которую собрались перевозить в командный центр, – Товарищ его погиб на пути к танкам, как и планировалось, а этот… представьте себе ракету. В общем, дошел до цели и давай ее кромсать. Танкисты не стали дожидаться, пока он до них доберется, и слиняли через аварийный люк, второй экипаж выстрелил еще раз, да последовал их примеру. Протосс же не успокоился, пока пустые машины не превратил в металлолом, – Нина чуть поморщилась, – Разозлился, что ли? Да могут они злиться-то вообще? Гм-м…. Потом, значит, Боровских подошел с толпой морпехов и файербатов. Что там началось, словами не передать… Я уж хотела ребятам помочь, да Лысый вновь «не стрелять» командует. Хорошо хоть у нас сильные трансляторы были, а то пришлось бы в догадки играть. Зелот, меж тем, половину файеров завалил, пошел «гауссников» бить…
— Да как же это? – удивленно перебила ее Герда, – Его и танками, и пулеметами, и огнем – а он живой. Неужели наши войска такие косые?
— Этот протосс – отличный воин, – покачала головой Нина, – Впрочем, наши солдаты тоже учудили. Зачем его окружать было и палить в результате друг по другу, не понимаю! Потому-то Казимир сразу в бой лезть не спешил. Морпехи вскоре поняли, что дело дрянь, да и бросились врассыпную. Дурачки, если от обычного зелота не убежишь, то уж от этого и подавно. Началась резня, мне в «невидимке» и то страшно было, а каково рядовым, вы себе не представляете, – Колоскова недвусмысленно дала понять, что она-то как раз все очень живо прочувствовала. Без телепатии, понятное дело, там не обошлось, — Еще и Банген куда-то сгинул…. В общем, картинка жуткая: все бегут, протосс мечется, как хищная рыба, а тут еще Боровских нарисовался – орет чего-то, огнемет наизготовку. Зелот, понятное дело, на него. У меня винтовка в руках чуть сама не выстрелила. И, значит, только они сцепились, как вижу: наш Пьеро на «грифе» несется. Мне как-то сразу подумалось, что сворачивать он не собирается… – Нина многозначительно поглядела на пилотов, – Пьер был сумасшедшим и им останется. У него от травы в голове всякие безумные идеи нарождаются, как зерги в инкубаторе. Теперь вот решил героем стать, со всего разгона протаранив дерущихся. И ведь так мощно и профессионально получилось, что протосс в одну сторону полетел, Боровских – в другую, мотоцикл перевернулся, а сам Пьеро вознесся к небесам… ну и шлепнулся потом, разумеется, – с этими словами Колоскова звонко рассмеялась. – У мотоцикла багажник открылся, и оттуда вместо мин упаковки с «дурью» посыпались, некоторые около зелота упали, так Пьеро, вместо того, чтобы слинять по добру по здорову, кинулся собирать их. Вот это было зрелище! Протосс, что передом повалился, вскочить хотел, но тут Лысый Бен в стелс-костюме сверху насел. Честное слово, мне такому в жизни не научиться: в один миг сверхпрочным жгутом руки опутал. Профессионал…. Ну, тут сразу морпехи, как стервятники, набежали попинать связанного. Лысый невидимость не отключил, они его игнорировали. Впрочем, Казимир их всех как котят расшвырял, и правильно сделал. Как драться, так он один, а как поиздеваться – хоть в очередь становись!
Закончив этот несколько сумбурный рассказ, Нина поглядела вслед специальному транспортеру, что повез клетку в комцентр.
— Вот только не пойму, зачем командование устроило весь этот балаган, – произнес Андрей, указывая на расходящуюся толпу, – почему нельзя было привести его тихо? Они бы еще шатер поставили да деньги брали за просмотр! Позорище какое.
— По моему, зелоту все равно, кто будет вокруг него прыгать и орать, и будет ли вообще, – хмыкнула Герда, – ты ж его видел: настоящая статуя, хоть сейчас в музей.
— Нет, – грустно вздохнув, покачал головой Шершнев, – это – наш позор. Протоссы разумные существа, и своим отношением к пленным мы только усугубляем ситуацию. Теперь наверняка сюда прилетит целая свора палачей, чтобы вызнать хоть что-то о Каньоне. Интересно, с ним можно просто… поговорить?…
Пытки абсолютно бесполезны, физическая боль для них ничего не значит, – чуть скрипучий, но глубокий и вкрадчивый голос возник словно из ниоткуда, – И вы не обладаете способностью к телепатии, хотя, хе-хе, попытаться, конечно, можете…. Да, с таким отношением к командованию флота ОЗУ и адмиралу Дю’Галлу в частности вы, Шершнев, можете попасть под трибунал…
Андрей резко обернулся: ну конечно! Кто, как не полковник Бен Банген может безо всякой маскировки подобраться незамеченным, да еще и мгновенно прочесть мысли. Этого высокого и жилистого пожилого человека иногда путали с гражданским чиновником и сильно удивлялись, когда тот в один прекрасный момент натягивал стелс-костюм, словно вторую кожу, и шел сеять смерть, порой избегая даже сверхчувствительных детекторов. Прозвище «лысый» он получил, понятно, из-за полного отсутствия волос на голове, не считая бровей, укрывавших глубоко посаженные глаза. Буравящий взгляд их мог выдержать далеко не каждый. Опустил взор и Андрей. Про Лысого вечно рассказывали всякие небылицы, морпехи вообще считали его результатом генетических экспериментов. Правда, сказанное Бангеном про отношение Шершнева к Дю’Галлу можно было спокойно считать обычным предупреждением – с начальством у самого полковника отношения были весьма неоднозначные.
— Я, собственно, к вам, лейтенант Колоскова, – как ни в чем не бывало, продолжил Бен, – Вы весьма неплохой телепат, и посему у меня к вам есть особое задание… э-э… не надо никуда уходить, это не военная тайна, – последнее было обращено к собравшимся убраться вон пилотам, – если б я хотел пообщаться с глазу на глаз, то не прибег бы к речи, не так ли?… Гм-м, так вот, меня интересует Боровских, вы понимаете, о ком я?
— Да, товарищ полковник, – ответила слегка опешившая Нина. «Зачем ему Казимир?»
— Затем, что вам следует быть внимательнее относительно потоков пси даже в бою, – в отличие от нее, Лысый не упускал случая использовать свои незаурядные способности, – Наш общий знакомый умудрился послать зелоту слабый, но все же телепатический сигнал. И это на входе в Каньон! Займитесь им, только осторожно – мне хотелось бы оценить способности этого человека в тайне от начальства, иначе я бы вас не попросил. Он интересен мне, как бы это сказать, с научной точки зрения, поскольку считаю, что телепатические способности вполне можно развить, – с этими словами Банген выразительно погладил виски и вновь повернулся к Андрею, – Да, Шершнев, когда в следующий раз вздумаете пролететь по Каньону, совместите приятное с полезным – включите рекодер. Вы развлекаетесь, упуская много полезной информации. Все, счастливо оставаться.
Бен исчез так же стремительно, как и появился, оставив троих недоуменно переглядывающихся людей. Колоскова, разумеется, опять ломала комедию, усиленно делая вид, что не знает, о чем думают друзья. Те, в свою очередь, ждали, когда она перестанет кривляться и подведет общий итог произошедшего. Однако, стоило ей раскрыть рот, как, откуда ни возьмись, налетел взмыленный Пьеро с перевязанной головой. Нина, прочтя его мысли, невольно поморщилась, тот же, в подобных ситуациях придерживаясь любимого принципа «говорю то, что думаю», выпалил:
— У меня вышибло мозги, мне дали увольнительную, и денег еще… и мы устроим офигенный вечер… и я еще травы припас… и…
— Дальше не надо! – поспешно остановила его девушка. В общении с «призраками» Готьен зачастую вел себя по-хамски, нарочно озвучивая даже не совсем приличные размышления только за тем, чтобы собеседник не смог воспользоваться преимуществом телепата и внутренне укорить его за несхожесть слов и мыслей. Бангена, как высокого офицера, он старался избегать.
— Ну, ладно, – примирительно сказал Пьер, довольно поглаживая бородку, – в общем, я сильно ушиб голову при падении, и это стало еще одним поводом, чтобы дать мне пару деньков отдыха. Приходите завтра вечером в мою мастерскую, культурно отдохнем.
Андрей скептически поглядел на Колоскову, ожидая некоей реакции на слово «культурно», однако та сдержалась. Строгая Герда внутренне обязалась устроить «призраку» допрос на эту тему, ведь понятно, что Пьеро собрался устроить не «вечер лирической прозы». Вышеозначенная мастерская в пристройке заводского комплекса была действительно его, потому как именно там Готьен занимался починкой «грифов» и, порою, даже танков. Понятное дело, обитал он там не один, но должность мастера говорила сама за себя: все-таки, несмотря на взбалмошность, Пьеро слыл далеко не глупым человеком, в противном случае как еще можно было объяснить его особое положение на базе? Последний хороший нагоняй бешеный мотоциклист получил вместе с Колосковой за внеплановое катание на «грифе» по Каньону в нетрезвом состоянии. И ладно Пьеро – к его, в принципе, безобидным выходкам давно уже привыкли, но от «призрака» такого поведения никто не ожидал. Ну, прочти никто: всезнающий и вездесущий Банген с готовностью «прикрыл» свою ученицу. Перечить Бену мог только начальник базы: оспаривать авторитет этого человека более никто не осмеливался.
Некоторое время они еще бурно обсуждали завтрашний день, подчас употребляя нецензурные выражения и, что касаемо Герды, хохоча на всю округу. Командование наверняка целиком и полностью занято пленным, и можно было позволить себе лишние вольности. Завтрашнее утро трое из них проведут в поисках рыщущих по Каньону протоссов, а вечером… Вечером будет интересно.
***
Легкий дымок, затуманивший мастерскую, приятно щекотал ноздри. Пьеро в очередной раз удивил гостей, соорудив что-то вроде курильницы с «благовониями» собственного приготовления. Нетрудно догадаться, что было их главным компонентом, однако радушный хозяин разумно положил ровно столько травы, сколько это было нужно для создания подобной атмосферы, не более. Еду он притащил, понятное дело, из столовки, большую же часть спиртного купили в качестве подарка гости. Андрей и Герда, например, скинувшись, приобрели несколько бутылок хорошей водки, а не сивухи, что иногда пьют глупые солдаты. Люди расселись по стульям, выдранным из ломаных танков сиденьям, и разлеглись на многочисленных надувных матрасах, которые имелись на базе в изобилии. Сам виновник торжества соорудил себе что-то вроде диванчика, на котором и возлежал, болтая со всеми подряд о всякой чепухе. Шершнев, забравшись повыше, словно гордый орел поглядывал на мельтешащий народ. Да уж, собрать столь разношерстную компанию под силу, пожалуй, только Пьеру. Морпехи, огнеметчики во главе с Боровских, обитатели заводского комплекса – их, понятное дело, больше всех. Пилотов трое: к двум вышеназванным присоединилась их общая знакомая Нелли Крамова из транспортной авиации. Сидящих неподалеку «призраков» было равно такое же количество: Нинка да близнецы Флетчеры, чьи телепатические способности, послабее, чем у прочих коллег по отношению к другим людям, компенсировались мощной связью между собой. Во всяком случае, в Каньоне на небольшой глубине братья вполне могли обойтись без трансляторов. Они же – объект исследования дотошного Бена Бангена.
Андрей мотнул головой и туманным взором оглядел помещение: напился он, судя по всему, неплохо. Герда, вон, уже песни поет вместе с именинником. Железная тетка, все ей ни по чем. И строгости своей меру знает. Мастерскую действительно оглашали гортанные песнопения, но не гимны, что орут пьяные курсанты на выпускном вечере, а какая-то очередная чушь о любви. Прекрасная чушь. Оперевшись на руку, он тяжело поднялся и потопал к ним. Чуть подальше Боровских угрюмо дул пиво, печальными глазами оглядывая веселящихся. Андрей слышал его историю, и понимал, что тому не до песен. Казимир слыл человеком, который никогда не улыбается. Впрочем, около него сидела парочка морпехов с той же миной на лице, и вся троица лишь изредка перебрасывалась двумя-тремя репликами. Глядя на них, Шершнев подумал о пленном протоссе. Интересно, он так и сидит, точно и впрямь статуя? Интересно, а чем его кормят?
— Им не нужна еда, – это Нина решила воспользоваться своим маленьким преимуществом, – они питаются толи пси, толи еще какой энергией…. Это Бен говорил.
— Да? – ничуть не смутившись, сказал Андрей, – и откуда он все это знает? Ты раньше об этом не думала?
Девушка только пожала плечами. Про себя Лысый редко что рассказывал, спрашивать же о чем-то подобном бесполезно. Она знала лишь то, что Бен входил в состав дальних экспедиций ОЗУ, куда обычно попадали лучшие специалисты. Чем он там занимался – неизвестно.
— Не пьют, не курят, – «не трахаются» – пробурчал под нос Шершнев, – скукотища, наверное, у них.
— Может, протоссы любят музыку и танцы, или им просто не надо расслабляться, – предположила Нина, – Какая тебе разница?
— Просто любопытство, – ответил тот.
— Хм, ну, как-нибудь спросишь, при случае, – ехидно сказала Колоскова и повернулась в сторону Пьера, – пошли-ка лучше туда, где народу побольше, а то я смотрю, тебе в голову всякая чушь лезет.
Андрей проводил взглядом отошедшую девушку и принялся задумчиво тереть лоб. Какая-то нелепая до безумия мысль пролезла в голову и вертелась там, словно тень: знаешь, что есть, но ухватить не можешь. Вскоре это занятие пришлось бросить за невозможностью его претворения в жизнь. Взяв стакан, он потопал к поющим. Вон, Пьеро что-то опять рассказывает, рядом, конечно, Флетчеры, любящие всякие истории, в том числе взятые «нелегально-телепатическим» способом. Герда пытается растормошить Боровских. Глупое занятие, с тем же успехом можно пытаться звать поорать песни и потанцевать пленного зелота.
Шершнев резко тормознул, едва не шлепнувшись по инерции. Так вот чего он хотел! Забраться в комцентр и еще раз глянуть на пленника. В пьяную голову залетела даже мысль о попытке разговора, но… но ведь он не телепат…. А что, если…
Нина, почувствовав эту мысль, вздрогнула и через миг оказалась возле него. Андрей вопросительно глянул на девушку, недвусмысленно давая понять, что ожидает ответ.
— Ты пьян! – воскликнула она, – Это пленник Бангена, ты что, собираешься в таком виде спрашивать его о чем-то… таком?
— Это не проблема, – отмахнулся Шершнев, – Я еще днем узнал, где его держат: проберемся раз плюнуть. А Лысый, думаю, не будет против. Он же любит эксперименты, не так ли?
Колоскова резко опрокинула очередную стопку с водкой. Мероприятие это, мягко говоря, попахивало гауптвахтой для обоих или еще хуже. Впрочем, чем черт не шутит, Бен и впрямь непредсказуем, авось разрешит?!
— Ладно, пошли. В комцентре сделаем вид, будто в ресторанчик идем, на рандеву, – девушка хихикнула и, ухватив его за локоть, потащила к выходу под ехидные смешки и пошловатые замечания рассевшихся морпехов. Ребята-то они все хорошие, но шуточки у них такие, что уши не то что покраснеют, а вовсе отвалятся.
Мило улыбаясь, парочка двинула к комцентру. Банген, если он недалеко, обязательно почувствует неладное и, что называется, пойдет «на зов». Конечно, потом надо будет еще как-то объясняться с охраной, но это уже дело техники. Известно, что начальник базы вылетел на некое экстренное совещание, оставив за себя помощника, который поперек Бена не пойдет, это точно.
Искомая личность нашла их сама, появившись, как обычно, совершенно неожиданно. Лысый, глянув на двух людей, только странно ухмыльнулся и указал пальцем куда-то вниз. Нина осторожно потянула товарища за собой. Кажется, разрешение получено, вот только Банген опять чудит. Может, случилось чего?
…Зелот находился в той же позе, что и вчера. Складывалось такое ощущение, что он вообще потерял способность к движению. Человек, наверное, уже давно попросил бы себе хоть пространство побольше, этому, кажется, вполне комфортно сиделось в тесной клетушке. На вошедших протосс, понятное дело, не обратил никакого внимания. Даже синеватый ореол вокруг глаз остался столь же ровным и неколебимым, что и раньше. Андрею стало как-то неловко перед существом, к которому он пришел в таком виде. Нинка вон, тоже напилась, по глазам видно. Что они сейчас будут делать – непонятно.
Около двух минут они смотрели на пленного, потом Колоскова перевела взгляд на спутника и выразительно кивнула в сторону зелота.
— Спроси его, можно ли с ним просто поговорить, – Андрей задумчиво потеребил подбородок. Интересно, как они живут, зачем воюют, какова их архитектура, есть ли у них вообще что-то похожее на искусство, сферу отдыха и развлечений, в конце концов…
Нина сосредоточенно глядела на протосса. Шершнев, словно болванчик, только поворачивал головой, стараясь не упускать возможные изменения в мимике обоих. Однако зелот оставался ледяной статуей и ни на что не реагировал. После двадцати минут попыток достучаться до инопланетного разума Колоскова устало покачала головой:
— Нет, Андрюш, молчит, как рыба. Я уж и так, и эдак, а ему все равно. Не расстраивайся, поговори как-нибудь с Беном, он много чего о них знает. Пошли лучше обратно к народу, а то у меня после всего этого голова разболелась.
Тот, досадливо вздохнув, кивнул и направился к выходу. Впрочем, стоило ли сюда вообще идти, да еще в таком виде? Андрей с детства обожал совать нос куда не следует, и даже теперь, когда стало ясно, что пленный не намерен вести беседы, пусть даже телепатические, он внутренне надеялся на вторую попытку. Может, удастся прийти сюда вновь, но… будет ли толк? И разрешит ли Банген? …Да, о насущном: что они скажут Пьеру, когда вернутся?…
***
Ксайфилада всегда искренне удивляла вечная расторопность и взбалмошность терран. Они ведут себя так, будто хотят упаковать в свою недолгую жизнь столько событий и дел, сколько возможно. Со времени его пленения прошло совсем немного времени, а его уже несколько раз пытались допросить, непонятно зачем предлагали еду и вот теперь, накачавшись психотропными средствами, пришли пообщаться. Последнее, надо сказать, явилось приятным сюрпризом: наконец-то кто-то зашел к нему без мыслей о Каньоне. При других обстоятельствах Ксайфилад, быть может, и попытался бы достучаться до лишенного дара пси-восприятия разума любопытного терранина, но положение пленника того не позволяло. Мало кто из протоссов разделял его мнение, что свет Аиура может быть донесен и до низших форм жизни. Некоторые судьи, охочие до проповедей, вполне могли бы по меньшей мере показать терранам, с кем они затеяли войну, однако такое предприятие слишком опасно, особенно в последнее время. Впрочем, люди, схватившие его, весьма своенравны и отличаются от виденных ранее. Их командиры неизвестно почему считают сектор своим, что и является причиной глупой заносчивости. На один из допросов терраны притащили экран, с которого на Ксайфилада взирал странный человек по имени Дю’Галл. Он шевелил губами, морщился и сверкал глазами, пытаясь доказать свое превосходство. Это выглядело глупо, и чувствовал это не один лишь протосс, но и тот, кто схватил его. Стоявший рядом с экраном пожилой человек деловито кивал на каждое слово начальника, но зелот догадывался, что это лишь маска. Именно догадывался – он раньше видел людей-телепатов, но не с такими возможностями. Даже спустя часы после памятного боя в Каньоне он продолжал анализировать произошедшее, разбирая на части каждое движение, каждую мысль: свою и чужую…
«Выше, Ксайфилад, давай поднимемся выше. Пожалуйста».
Корегонес, молодой храмовник, волчком крутился вокруг зелота. Такие, как он, любили Каньон за то, что в нем можно было успешно оттачивать мастерство владения пси. Внизу сотворить малейший пси-шторм стоило огромных усилий даже для опытных высших темпларов, однако в том и состояла вся прелесть учебы: маленький успех здесь обернется триумфом наверху. Особенно, если периодически устраивать подъемы-спуски для усиления тренинга. Кроме того, для улучшения боевого мастерства отлично подходили ни на что не реагирующие зерги, на которых регулярно упражнялись зелоты и храмовники. Смертоносного линга можно было спокойно брать на руки, и Ксайфилад это неоднократно проделывал, пугая ученых, копавшихся в недрах Каньона. Если протоссы для общения в условиях пси-изоляции могли использовать дополнительные устройства, то зергам такой привилегии не досталось. Единственное, что настораживало – это количество миньонов Сверхразума. Высланные экспедиции не нашли ни одного инкубатора, а зерги, тем не менее, откуда-то появлялись. Горячие головы винили во всем терран, однако проверить эту гипотезу было проблематично: необходимые для нападения на их базу силы отсутствовали. Мало того, в последнее время подниматься слишком высоко стало очень опасно, но что такое страх для храмовника, постигающего мастерство владением пси?
Корегонес вообще хотел пойти, взяв только подругу, чтобы похвастаться своим умением творить пси-шторм: как ни как, большинство его сверстников о подобном пока могли только мечтать. Девушка-зелот легкомысленно согласилась на такую прогулку, надеясь в случае чего разрезать потенциальных агрессоров на части. Ксайфилад нагнал парочку где-то на трети пути к середине Каньона, где водилось большое количество готовых к истреблению зерглингов и гидр. Корегонес приходился родственником его бывшему начальнику и другу – Хелерадосу, и хоть у них самих после одного инцидента в терранском мире Дарэнаур сложились не совсем теплые отношения, это не повод, чтобы оставлять талантливого юношу на произвол судьбы. Конечно, нет ничего плохого в стремлении повысить свое искусство боя, но Ксайфилад прекрасно знал норов молодого темплара и чувствовал, что тот не остановится на достигнутом.
«Выше, Ксайфилад, давай поднимемся выше. Пожалуйста», — Корегонес задрал голову и поглядел на зеленоватое небо, виднеющееся сквозь расщелину наверху. Понятно, что ему надоели глупые твари, абсолютно неспособные к сопротивлению. Он жаждал настоящего боя, и Ксайфилад прекрасно знал, где его можно получить. Опытный воин понимал, что терраны вряд ли дадут так просто изничтожить себя. Проводя неоднократные рейды наверх, он хорошо знал, на что способны эти люди. Неуловимые демоны на легких быстрых устройствах закидывали гранатами неуспевающих за ними зелотов, постепенно выманивая их к месту дислокации тяжелой техники; разведчики-телепаты, называющие себя «призраками», караулили плохо защищенных высших темпларов и не упускали случая пристрелить их из засады; а наверху резвящиеся в небесах истребители не давали взлететь даже юрким корсарам. Опять же, из-за терран отсутствовала возможность полноценной связи с прочими силами, ведь даже для краткого сеанса приходилось либо забираться повыше с громоздким усилителем, либо устанавливать его на корсар. Впрочем, последнее всегда оборачивалось падением летательных аппаратов на дно Каньона – среди летчиков противника попадались настоящие асы, чьи ракеты всегда достигали своей цели.
«Пожалуйста» – Ксайфилад не сдержался. Девушка, ранее не встречавшая терран, тоже мечтала испробовать на них эффективность своих пси-лезвий, Корегонес же вылез вперед и рыскал фиолетовыми глазищами, при том усиленно делая вид, что поглощен тренингом: выражалось это в слабеньких молниях, изредка проблескивавших чуть сбоку – темплар берег силы. Силы, которые, увы, ему не пригодились…
Тот момент зелот запомнил навсегда: два оглушительных взрыва, и на месте Корегонеса остаются только легкие доспехи; его подругу повалило на землю. Ослепленный яростью Ксайфилад бросился вверх по тропе. Танки должны быть там, больше негде – по бокам слишком высоко. Воин почувствовал короткий пси-всплеск гибнущей девушки, чья выучка не позволяла двигаться так же стремительно, как он. Показавшиеся танки вызвали у него столь сильный приступ бешенства, что, кромсая их на части, зелот не обратил внимания на отсутствие людей внутри боевых машин. Те, струсив, повылезли через дополнительные шлюзы и, пользуясь моментом, убежали прочь.
Покончив крушить терранские аппараты, протосс некоторое время зигзагами расхаживал туда-сюда, опасаясь возможных снайперов-«призраков». Приходилось усмирять собственную ярость – это все Каньон с его пси-выкрутасами. Внутренне Ксайфилад жаждал боя, но разум услужливо подсказывал, что силы будут неравны. И он уже собирался повернуть обратно, когда из-за ближайшего отворота высыпали пехотинцы врага и пошли на сближение. Разум протосса вновь обернулся боевой машиной, готовые к удару пси-лезвия мертвенно засияли под сводами молчаливых скал Глухого Каньона. Кажется, глупые люди не осознают, с кем им придется сойтись. Ксайфилад участвовал во многих сражениях: зерговы орды, терранские скопища – все едино. Несхожие при жизни, все они равны перед воином Аиура, цель которого – убивать.
Протосс нарочно дал себя окружить, прекрасно понимая, что это будет выгодно только ему одному: люди, целясь в него, стреляли друг по другу. Наибольшую опасность представляли огнеметчики, и сначала нужно было уничтожить именно их. Ксайфилад легко расправился с несколькими храбрецами, подошедшими с четырех сторон. Защитное поле слабело с каждой секундой, но оставалась броня, очень хорошая, не та, что у рядовых зелотов. Еще пара изрыгающих огонь терранина присоединяются к незадачливым коллегам – пора заняться стрелками. Ксайфилад смерчем пронесся сквозь ряды нелепых мазил. Впрочем, скорее всего у тех просто тряслись руки от страха, ведь собственные товарищи гибли один за другим на их глазах. И люди дрогнули. Протосс удовлетворенно почувствовал в заглушаемом Каньоном псионическом фоне панику разбегающихся солдат. Но среди всего этого разброда ясно чувствовался некий слабый зов. Повернувшись, Ксайфилад заметил огнеметчика весьма крупных для человека размеров. Было чему удивиться – он считал, что все люди-телепаты идут в «призраки», а тут вон какое чудо нарисовалось. Конечно, этот терранин вряд ли сможет общаться при помощи пси, но зелот ясно ощущал одно: его вызывают на бой. Что ж, вызов принят…
От первого выпада файербат сумел увернуться, окатив зелота мощной струей пламени. Опытный противник направил огонь точно на голову – самое слабое на данный момент место в защите протосса. Второй удар попал в толстый нагрудник терранина, но тот, впрочем, и не подумал отступать, по-прежнему стремясь изжарить воина. Ксайфилад чувствовал дикую ненависть, что резала псионический фон, словно варп-клинок темного храмовника. И кроме нее – что-то неопределенное, сумбурное… Зелот, жертвуя защитой, попытался обхватить соперника, чтобы, зафиксировав его со спины одной рукой, другой провести колющий удар по корпусу, но в этот момент нечто ударило в бок и, крутанув, опрокинуло его на живот.
Следующий момент Ксайфилад анализировал особо тщательно. Что помешало ему в мгновение оказаться на ногах? Да, его силы не бесконечны, но их предел все же достаточно высок. Боль, как и прочие зелоты, он презирал. Тогда какая сила заставила его на миг задержаться в лежачем положении? Голос. Вкрадчивый, очень знакомый. Когда-то давно они во главе с великим воином – Фениксом – пытались уничтожить мозговой центр Зерга. «Приди ко мне» – мощный пси-сигнал забирался глубже, чем судейские проповеди. Его, как и других, звал Сверхразум: перед глазами, словно галлюцинация, поплыли гигантские колонии, мириады тварей слились в одно сущее. Зерг предлагал бессмертие, необъятную свободу во всеобщем единстве. Но все это было лишь тенью того величия, что представляет собою кхала, Великий Путь протоссов. Увещевания Сверхразума годятся для слабых духом терран; ни один судья, темплар или кхалай никогда не польстятся на такое…
«Приди ко мне» – зов был слаб, но ясен. И близок, очень близок. Казалось, неведомый миньон Зерга прямо под?… нет, над ним! Но как такое может быть?! А как же гидры и линги в Каньоне? Неужели он в воздухе? Какая чушь! Тогда откуда…
В следующую секунду его руки зафиксировали чем-то невероятно прочным. Зелот изо всех сил рванул путы – бесполезно. На спине явно кто-то сидел, но, глянув туда боковым зрением, Ксайфилад узрел только пустоту. «Призрак»! А вот и его пси-аура, но где же она была раньше? И этот зов… – зелот мотнул головой – низшая форма на такое не способна. Или это особый случай, как и огнеметчик? Кстати, где он?
Повернув голову, протосс увидел и давешнего противника, поднимающегося на ноги, и виновника его падения – тощего человека с волосами нехарактерной для своего вида расцветки. Этот тип дергал головой, шевелил губами и собирал какие-то пакетики прямо возле него. Спустя минуту набежали прочие солдаты и принялись бить его по голове. Ксайфилад, впрочем, только внутренне усмехался над ними: думают, что это доставляет ему хоть какие-то неприятности! Впрочем, подошедший файербат, вместо того, чтобы присоединиться к соратникам, начал активно отпихивать их от новоявленного пленника. Соперник, достойный протосса, для себе подобных этот человек обладал поистине страшной силой. Неудивительно, что количество любителей поглумиться над обездвиженным противником резко упало до нуля. Огнеметчик присел подле него и неотрывно смотрел в горящие фиолетовым светом глаза до прибытия транспорта…
…В мельтешащей толпе Ксайфилада сначала интересовали только две фигуры: его давешний соперник, которого люди называли «Казимиром», и «призрак», что прыгнул на него со сверхпрочным жгутом. Вскоре он почувствовал еще кое-что интересное: любопытство и восхищение – кто-то, удивительное дело, не сыпал глупые проклятия в его адрес, а просто любовался видом «падающих на поверхность брони лучей Аримунэ, что искрятся, словно бриллианты». Не нужно было двигаться, чтобы заметить маленькую группу людей, разглядывающих его. И не обязательно изощряться в искусстве пси, чтобы узнать как интерпретацию произошедшего от терранки-«призрака», так и рассказ о файербате. Название «Дарэнаур» он «выдрал» еще из мыслей последнего во время поединка, и вот опять. Ксайфилад подождал, когда его сопроводят в заранее приготовленную маленькую камеру, и там, в полном одиночестве, погрузился в далекие воспоминания. Высадившиеся на планете зерги, непонятный кризалис, окруженный зарождающимися инкубаторами, приказ уничтожить его, пламенное «Эн таро Адун» и маленький терранский городок, которого больше нет….
…Движущийся Рой заметили корсары авангарда. Судя по их донесениям, силы зергов были представлены в основном оверлордами, несущими сухопутные войска и немногочисленным прикрытием из муталисков и жал-самоубийц. Получив приказ атаковать, корсары бросились в первую очередь на них. Пользуясь моментом, оверлорды сделали попытку уйти от преследования, но протоссы заблаговременно пустили наблюдательные зонды. Громоздкие туши спешно направились к ближайшей планете, где надеялись отбиться при помощи гидр и заложить колонию. Именно там зонд-разведчик обнаружил нечто, позже идентифицированное как незрелый кризалис, своеобразную «куколку» зерга, личинкой для которой обычно служит терранин. Командующий десантным флотом хорошо помнил, кто такая Керриган и что она успела натворить в новом облике. Кризалис нужно было уничтожить, причем немедленно.
Проще всего, конечно, было испепелить планету, но «подвиг» великого экзекутора Тассадара для флота, состоящего из шаттлов, авианосца и корсаров прикрытия был неосуществим. Зато на планете вполне реальной казалась возможность опрокинуть зергов и загнать их к собственному сокровищу при помощи риверов; пилоты легких истребителей обещались изничтожить оверлорды-детекторы для того, чтобы темные храмовники смогли беспрепятственно начать охоту. Да, во имя сохранения расы кхалаям пришлось заключить союз с Отверженными, чье имя проклинали или просто игнорировали долгие тысячелетия. Но теперь они едины, несмотря на Раскол, смерть судьи Альдариса, коварство Керриган.
Идея высадиться зергам «прямо на голову» изжила сама себя: шаттлы просто не прорвались бы через многочисленных гидралисков и, мало того, усиленных гидр-охотников, ближайших охранников кризалиса. Перворожденные, как и зерги, обосновались неподалеку от терранского городка, что находился чуть выше. Большая часть риверов и драгунов немедленно были отправлены в атаку на зарождающуюся колонию зерга. Ни в коем случае нельзя было допустить появление инкубаторов и прочих живых строений, не говоря уж о каком-либо подкреплении.
А на орбите планеты, в авианосце разгорелась жаркая дискуссия. Командующему сухопутными силами, Хелерадосу, пришла в голову идея отправить драгунов и инженеров на высотку, где можно установить фотонные пушки и спокойно обстреливать позиции врага. Проблема состояла лишь в терранах, чье поселение находилось аккурат в нужном месте. По данным разведки, люди готовились к нападению зергов, считая, что те пойдут в самоубийственную атаку на турели, расположенные возле скалистого крутого обрыва, забраться по которому не сможет даже самый верткий линг. Хелерадос, бывший, как и Ксайфилад, зелотом, презирал терран как низшую расу и никаких угрызений совести по поводу совершаемого поступка не чувствовал. Его мнение разделяли несколько советников, у которых от страха перед возникновением очередного человекозерга высшего порядка тряслось все, что только может двигаться. Против высказывались лишь Ксайфилад и несколько темных темпларов, считавших, что паника бессмысленна, поскольку риверы и так теснят войска Роя, а с терранами в крайнем случае можно и договориться. Последнее они сказали напрасно. Будь Ксайфилад судьей, он непременно попытался бы заглушить эти пси-сигналы. Хелерадос в свое время участвовал в войне с некоей Конфедерацией и прекрасно знал, что такое «договориться с терранами». Единственный, с кем он стал бы вести беседы, был Джим Рейнор, человек, сражавшийся и сражающийся бок о бок с Фениксом, коего и Хелерадос, и Ксайфилад почитали за эталон воина Аиура. На Дарэнауре Рейнор, понятное дело, отсутствовал. Командующий, немного подискутировав с Темными, в конце концов решил даже не проторить канал к стратегически важной позиции, но снести весь городок, «чтобы не мешали». И еще одно: Хелерадос искренне полагал, что его друг и соратник мыслит неправильно. Не будучи советником, он не стал читать Ксайфиладу проповеди об отношении к низшим расам в военное время, а в профилактических целях отправил его в атаку на терран. Атаку, которая запомнится ему надолго…
«Эн таро Адун» – золотистой лентой воины идут к поселению. Впереди несколько бункеров и незатейливые человеческие жилища. Вперед еле заметными тенями проскользнули несколько Темных. Варп-клинки врезались в защитный металл укреплений. Но тут, вместе со скрежетом раздираемой брони и выстрелами терранского оружия раздался грохот пальбы осадных танков, и затем – предсмертный пси-возглас дарков. Зелоты и драгуны ринулись в атаку. Скорее туда, где стоят громоздкие аппараты, разнести их в клочья! Зонды-детекторы услужливо показывали замаскированные мины, часть которых, впрочем, успевала взорваться до уничтожения. И, конечно, немедленно появилась терранская пехота.
Ксайфилад сумел избежать танковых выстрелов, разрушающих защитное поле, что, собственно, и спасло ему жизнь. Первая атака захлебнулась среди узких переулков, где зелотам сложно было развернуться. Драгуны пытались крушить здания, но делать это мешали танки, без устали палившие по всему живому. Прочие воины столкнулись с озверевшими теранами, которые, обвешавшись взрывчаткой, кидались на них, подрывая боезапас. Хелерадос был вынужден срочно доставить к городу риверов и дополнительный резерв зелотов и храмовников. Сражение разрасталось с каждой минутой. И если основные силы почти без потерь приближались к окруженному инкубаторами кризалису, то здесь каждый пройденный метр давался ценой жизней воинов. Ксайфилад, чувствуя, что второстепенное сражение перерастает в дикую бойню, послал запрос на экстренный отход. Взбешенный такой дерзостью Хелерадос сообщил что-то про судейскую коллегию, которой вряд ли понравится доклад о бессмысленных потерях и провале даже малой операции. Он мог вещать что угодно и сколько угодно, ведь Ксайфилад прекрасно осознавал истинную подоплеку этих пси-сигналов: гордость протосса выше смерти – и себя, и других.
И они упорно шли вперед, переступая истерзанные тела людей и покореженные доспехи товарищей. Неповоротливые риверы могли только рушить здания, настоящего толку от них здесь было мало. Терран удалось разделить на две группировки, одна из которых отошла ко входу в хорошо укрепленное подземное убежище, забраться в которое можно было лишь отыскав замаскированный проход. Темные храмовники, взяв зонды, прочесывали местность в его поисках. Ксайфилад поспешил осведомиться, кто дал им такой приказ, ведь путь к нужной позиции лежал недалеко от высокого здания, по-видимому, командного центра, где оставался второй очаг сопротивления. Дарки неопределенно заявили, что выполняют приказ Хелерадоса о подавлении всех терранских сил обороны. Надземные амбразуры слишком хорошо бронированы, чтобы пытаться их уничтожить, так что приходится искать другой способ добраться до защитников бункера.
Путь был найден…. Ксайфилад прекрасно помнил, что было потом. Темные храмовники, Отверженные, просто ушли, указав проход, в который немедленно ринулись зелоты. Дарки знали, кто там сидел и есть ли хоть капля смысла и чести в их уничтожении. Ксайфилад смог увидеть лишь итог резни, когда зашел внутрь бункера через некоторое время. Среди искалеченных тел возвышался Темный и сурово поглядывал на смущенно толкущихся неподалеку зелотов, перепачканных в крови. Почувствовав его, храмовник развернулся и надменно сложил руки на груди, давая понять, что в происшедшем не принимал ни малейшего участия.
«Это и есть то, что вы зовете Ди-Улом?» – укоризненно спросил он. В пси-сигнале не было ни капли усмешки. Ксайфилад не нашел, что ответить….
Еще некоторое время после побоища он ходил под началом Хелерадоса, с которым у него сложились весьма натянутые отношения. Назначение на далекую исследовательскую базу в некоем месте со странными причудами Ксайфилад воспринял как благо. И даже теперь, сидя в тесной клетушке, он не жалел о прилете сюда. Пленник? Да. Но зато это неплохой шанс узнать терран получше, во всяком случае, их разновидность с аббревиатурой ОЗУ. Протосс жив, а это значит, что Аиур нуждается в своем воине. И Ксайфилад еще докажет, что его путь не окончен.
***
Андрей, приподнявшись с койки, заставил себя разлепить веки и мутным взором оглядел местонахождение собственного тела. Окружающая действительность поражала чистотой и порядком, несвойственным для его каюты: значит, он забрался в чужую. Или его забрали – не важно. Последний вариант предусматривал наличие других людей, однако, на всякий случай протерев глаза, Шершнев обнаружил, что находится в полном одиночестве. Хорошенько приглядевшись, он сумел идентифицировать свою доселе неизвестную точку дислокации как жилище Герды, что предвещало недолгий путь до своей каюты. Потирая больную голову в попытках восстановить в памяти события вчерашнего дня, Андрей вышел в коридор. И чего они с Нинкой поперлись обратно? Народ каким-то чудесным образом вызнал об истинной цели их похода, и весь оставшийся вечер был посвящен различным интерпретациям на тему «личной жизни» протоссов. Особо отличился, разумеется, Пьер. Да, насчет чудес: Флетчерам надо набить физиономии, обоим. Их ведь работа…
На пороге собственного жилища Андрея ждал очередной сюрприз: все, что могло быть перевернуто, лежало вверх дном, на койке, свернувшись клубочком, мерно посапывали Герда и Колоскова. Рядом на коврике, словно две собачки, поместились любопытные Флетчеры, в небольшом креслице возле кровати восседал Пьер, который, тупо улыбнувшись при его виде, что-то промямлил в адрес довершающих общую картину парней из морской пехоты, непонятно зачем уткнувшихся в углы каюты. С трудом растормошив именинника, Шершнев с удивлением узнал, что идея похода в сие место принадлежит ему самому. Со слов Пьера следовало, что он, Андрей, проводил желающих до своей каюты, открыл дверь, затем ушел под предлогом «подышать свежим воздухом» и больше его никто не видел. Гарри, командир пехотного взвода, предложил найти «пропавшего», но по неизвестным причинам ищущие не удосужились выйти даже в коридор, что, впрочем, не помешало им рьяно «искать» Андрея в его обиталище с плачевными для состояния оного последствиями. В конце концов, Пьеро не выдержал и предложил народу «покурить для осветления разума», в результате чего морская пехота начала дополнительные поиски в углах, а прочая общественность поспешно заняла спальные вместилища, где и пребывала по сей момент…
Спровадив народ по казармам, Андрей, не потрудившись убраться, пошел досыпать в каюту Герды, с ней на пару. Следующий вылет завтра утром, так что весь день свободен для отдыха от давешнего пиршества. Неплохо бы извиниться перед Бангеном за эскападу с протоссом. Странно дело, но чувство вины перед последним также присутствовало. Все-таки это же он совсем недавно вел разговоры о морали и отношению к пленным. Пожалуй, то была дурная идея. Впрочем, сейчас надо успокоиться и хорошенько выспаться, а что до тревожных мыслей – неплохо будет обвинить во всем Каньон, как это часто делают «призраки» – лучшего козла отпущения не сыскать.
«Да, точно, это Каньон» – последнее Шершнев неосознанно пробормотал, закрывая глаза. Рядом лениво заворчала Герда, которой пришлось потесниться ради удобства коллеги. Спустя минуту летчики уже сладко спали, позабыв обо всяких проблемах, отношениях, междоусобицах и Глухом Каньоне в том числе. До следующего дежурства…