ГЛАВА 11.
Охотник
Безмолвная чернота космического пространства чуть всколыхнулась, принимая в свои объятия вышедшие из гиперпространства корабли. Там, за миллионы километров от них, невзрачная с виду планетка накручивала очередной виток вокруг местного светила. Два поля астероидов вокруг ненадолго задержали пришельцев – юркие аппараты преспокойно миновали опасную зону и, пролетев еще немного, вышли на орбиту гигантской светло-серой сферы с редкими голубыми пятнами. Четверка кораблей сделала несколько витков вокруг нее, после чего один из них – самый крупный и изящный с виду – нырнул чуть расступившееся скопление облаков. Остальные: два легких боевых аппарата и один покрупнее остались на орбите, охраняя покой мира, чей вид со стороны навевал далеко не самые лучшие мысли. Пилоты внимательно вглядывались в показания приборов, не забывая время от времени сообщаться с дополнительной парой участников экспедиции – небольшими замаскированными зондами-киборгами, что обосновались у самого края внешнего поля астероидов. Тем временем, первое судно уверенно вспарывало атмосферу планеты, где, несмотря на обилие облаков самой различной масти и калибра, не было и намека даже на легкое ненастье, не говоря уже о бурях и ураганах. Хмурый Дарэнаур встречал долгожданных гостей… Личный шаттл Хелерадоса легко приземлился на поросшую невысокой растительностью равнину, что располагалась аккурат возле утеса, на вершине которого с воздуха отлично просматривались старые развалины каких-то строений. Самого командующего, правда, на борту не было – корабль вел Агриллис. Разношерстные пассажиры шаттла изготовились к выходу, право же, сидеть в пусть красивом и удобном, но ограниченном помещении порядком надоело. Выходной шлюз не успел открыться полностью, как добрая половина их уже высыпала наружу. Дарэнаур… Голубое небо, вечно затянутое серыми хлопьями туч, легкий ветерок, что практически никогда не перерастает даже в легкий шторм, небывалое обилие хвойной флоры и при этом несоизмеримо бедная фауна. «Приехали», — непойми кому телепатировал Боровских. Плечи гиганта тяжело приподнялись, имитируя глубокий и горестный вдох. Остановившиеся подле него протоссы молчали. Агриллис с интересом осматривал незнакомую прежде местность, Ксайфилад же, как и Эбанас-Таг со своими воинами изучали каждую мелочь на поле давно минувшей битвы. Где-то здесь совершили посадку оверлорды зергов, сюда прорывался золотистый клин войск перворожденных и тихо крались сокрытые полем невидимости темные. В этом месте когда-то баюкал спящее внутри него существо кризалис… «Не будем терять времени», — Лысый прямо намекал на то, что пора бы закончить минуту тяжких воспоминаний и перейти к активным действиям, — «Наверное, стоит прогуляться к твоему ручью, темплар», — обращался он, понятное дело, к Эбанас-Тагу. Последний слегка кивнул в знак согласия и быстрым шагом направился в сторону леса. Один из его воинов тронулся следом, второй уселся на землю там, где стоял – он и Агриллис остаются на корабле. Ксайфилад, Боровских, Бен, Шершнев и Нина Колоскова поспешили последовать за темпларом.. Эбанас-Таг уверенно продирался сквозь ощетинившиеся острыми иглами заросли, путь к заветному ручью навсегда отпечатался в его памяти. Вот хорошо знакомый овражек, потом высокое хвойное дерево со странной сферической кроной, потом усыпанная острыми камнями площадочка, вновь лес и, наконец, до боли знакомый ручей. «Его здесь нет», — доложил темный, вглядываясь в кристально-чистую водяную дорожку, — «даже следов не осталось». «Может, ниже по течению?», — предположил Ксайфилад, — «Кстати, ты можешь попробовать прочувствовать его?» Эбанас-Таг только покачал головой: если бы существо было где-то поблизости, он наверняка ощутил бы то, что много лет назад. Но сейчас тело протосса оставалось холодно к окружающему миру, и не было даже намека на хорошо знакомое тепло в левой области груди. Где же искать этого Охотника? Или как там его называла Ларониэль? Сейчас самое подходящее время вспомнить это необычное для протоссов имя, тем более, что об этом спрашивает командир терран… «Она называла его Эскандер», — вновь погрузился в воспоминания темный, — «Ларониэль безошибочно угадала момент вылупления существа. Прочувствовала его. Это был один из немногих моментов, когда она не смогла скрыть свои мысли, и счастье, что рядом с ней в тот миг был только я». «Где же теперь искать его?», — озадаченно спросила Колоскова, — «Право же, этот Эскандер не мог уйти далеко… или мог?» «Вряд ли он умеет летать», — телепатема Бангена претворила ответ Эбанас-Тага, -«Слишком расточительно по части энергетики. А вот на поиски нам потребуется немало времени…» «Разделимся?», — предложил Ксайфилад. «Не стоит», — на лице Бангена появилась хорошо знакомая хитрая полуулыбка, — «Я тут припас кое-чего… гм, даже кое-кого», — с деланным кряхтением Лысый снял с плеч внушительных размеров рюкзак и, перевернув его кверху дном, небрежно вытряхнул содержимое на землю. По псионным полям окружающих пронеслась волна удивления, Колоскова даже раскрыла рот. На зеленом ковре из напоминающих карликовый можжевельник растений недвижимо валялся маленький зерглинг, не узнать которого Нина просто не могла: именно с этой необычной тварюшки Андрей Шершнев начал постигать азы псионного управления свободными от чужого влияния зергами. «Это Шедевр», — прокомментировал Бен, — «скаут-линг Мыслящего, его скорость в разы превосходит нашу. Я использую его для поиска цели». «Но, товарищ полковник, мы не в Каньоне…», — неуверенно заметила девушка. «От этого мне даже легче, глупая», — рассмеялся в ответ Бен, — «Вы все настолько привыкли к полю подавления, что даже не задумываетесь, на что способны без его влияния. Я бы мог предложить тебе поуправлять им, но в данном случае лучше мне взять на себя эту обязанность». Ни отпуская более ни одной телепатемы и не говоря ни слова, Лысый уселся в позу лотоса и отстранился от окружающих, что продолжали удивленно пялиться на него. Все, кроме Шершнева и Колосковой: уж кто-кто, а они точно знали, что сейчас чувствует полковник, чего добивается и почему лапки линга слегка пошевельнулись. Резким движением Шедевр оказался на ногах. В ином месте он издал бы пронзительный визг-стрекот, но сейчас Бен решил обойтись без шумовых эффектов. Спустя мгновение тварюга припустила вниз по течению ручья, а Лысый начал испускать псионические волны, поймав которые, можно было узреть то, что видел в данный момент линг. Колоскова, быстро сориентировалась и, подключившись к новоявленному реалити-шоу, уселась на землю. Протоссам, не привыкшим к подобным эскападам, потребовалось время… Шедевр был никчемным бойцом, но как разведчик мог обставить даже знаменитые обсерверы перворожденных. Киборгу, что в данный момент сканировал пространство на орбите местной звезды было бы несподручно искать непойми кого в глухом лесу, где с воздуха не видно ровным счетом ничего, и даже многоспектральное сканирование не оправдывало мнимые ожидания. Таков Дарэнаур. Зерглинг, меж тем, уже успел добраться до реки, куда впадал ручей и повернуть обратно. «Выше по течению есть озерцо», — прокомментировал Банген, — «проверю там, потом западнее». Круговерть зарослей переросла в самый натуральный хвойный калейдоскоп, Бен выжимал из тварюшки всю скорость, на которую она только была способна. «Линг может воспринимать псионику», — спустя некоторое время добавил Лысый, — «Будьте внимательнее к своим чувствами». Шедевр, перепрыгнув очередной водяной поток, пробежал по упавшему дереву и сходу залетел на скалистый уступ, демонстрируя чудеса акробатики. Вдалеке показалось небольшое озерцо, которое и подпитывало исходящие от него ручьи. «Аккуратнее», — неожиданно вмешался Эбанас-Таг, — «Он близко». «Понял», — ответил Бен. Шедевр чуть замедлил ход. К самому озеру линг приближался чуть ли не по-пластунски – во всяком случае, создавалось такое впечатление. Следящие за ним люди и протоссы насторожились, готовясь увидеть того, за кем летели в такую даль. На озере определенно кто-то был: Шедевр отчетливо слышал плеск поды. Кажется, детище Мыслящего решило искупаться. «Это не он», — грустно констатировал Ксайфилад, первым среагировавший на увиденную картину. «Кто-то из выживших», — добавила Нина, — «Но почему не в городе?» В озере самозабвенно плескался самый обычный человек, слегка похожий на Бангена: тоже лысый, но с более тонкими, даже сказать – благородными чертами лица. Молодой мужчина лет двадцати семи-двадцати восьми, хорошо сложен, судя по скорости плавания – в отличной спортивной форме. Наверное, кто-то из солдат. Вот, наконец-то остановился, можно рассмотреть получше и в деталях. По команде Шедевр включил кратное зрение: на лице ни морщинки, тонкие брови, идеально гладкий череп; кожа выглядит загорелой… у них тут солярий, что ли? Глаза чуть раскосые, янтарно-желтого цвета, непривычно яркого для людей. Все… нырнул по воду. Только мелькнули задница да ноги. «Интересный персонаж», — заметил Бен, — «Купается в одиночку, далеко от города – на месте выживших я бы обосновался именно там… Хотя, кто знает, после всего происшедшего». «А может это и не человек вовсе», — предположил молчавший до того Казимир. «Резонно», — кивнул полковник, — «В любом случае нам стоит пообщаться с ним. Так что руки в ноги – и бегом. Я смогу следить за ним при помощи Шедевра, но в любом случае стоит поспешить» Группа в спешном порядке двинулась в сторону озера, внутренне надеясь, что местный житель продлит водные процедуры до их прихода. Все, кто мог, включили маскировку, Ксайфилад и Боровских держались в арьергарде, чтобы не выдать себя раньше положенного. Звуки плещущейся воды и псионный сигнал Шедевра говорили одно и то же: мужчина и не думал куда-либо уходить. Чуть впереди лес резко обрывался, переходя в небольшой песчаный пляжик с редкими округлыми валунами, на одном из которых были разложены синие потертые джинсы и футболка с изображением в виде устаревшей военной пропаганды. Отпечатанная на ткани улыбающаяся физиономия принадлежала хорошо известному, ныне опальному колониальному маршалу Джеймсу Рэйнору, подпись ниже зазывала народ в доблестные вооруженные силы Конфедерации. Возле камня валялись небрежно скинутые белые кроссовки, явно недавно вымытые и вычищенные с особой старательностью. По сигналу Бангена Колоскова, убрав маскировку, неспешной прогулочной походкой направилась к пляжу. Винтовку девушка повесила на плечо, чтобы не спугнуть парня. Однако тот, судя по всему, почуял неладное еще до того, как ее фигурка выступила из лесной глуши. Человек вылез на берег и, поспешно натянув джинсы, сощуренными глазами уставился туда, где сидел укрытый маскировочным полем воин Эбанас-Тага.
— Не бойтесь, – из уст Нины вышли привычные для подобных ситуаций врага, — Я не причиню вреда…
— А вот он? – приятным высоким баритоном ответил парень, указав на ближайшие кусты, – Тот, кто там сидит?
— А с чего ты взял, что там кто-то сидит? – переспросила Колоскова, бросив официальный тон.
— Раз говорю – значит знаю, — заупрямился мужчина. Говорил он уверенно, без малейшего страха, но и агрессии в его голосе не чувствовалось…, в мыслях вроде тоже.
— Ну и пускай себе дальше сидит, — как ни в чем ни бывало проговорила Колоскова, сняв с лица дыхательную маску, — ты из города?
— Какого города? – непонимающе переспросил человек, — Я тут один.
— А что ты здесь делаешь? – продолжила допрос Колоскова.
— Живу, — вот уж точно: краткость – сестра таланта. В воздухе повисла неловкая пауза. Если это солдат, то контуженый по самое не хочу, если нет…
— Меня зовут Нина, — девушка сделала несколько шагов по направлению к озеру и остановилась, — а тебя?
— А я Вася, — нет, этот тип не перестает поражать своими фразочками, — Василий Эскандер… фамилия у меня такая. Колоскова почувствовала, как сердце, до сего момента выбивавшее вполне нормальный ритм, тихонько опускается ближе к животу, постепенно замирая. В памяти сверкнула фраза-образ Эбанас-Тага: «Она называла его Эскандер». В чудесные совпадения Нина верить давно отучилась, но все же стоило провести последний тест… «Красивая фамилия», — воспоминания о Ларониэль девушка постаралась удержать при себе. «Спасибо», — донеслось в ответ. Теперь уже не оставалось сомнений, кто только что купался в озере и теперь стоит перед ней, изображая рубаху-парня. Или это естественное поведение Охотника? «Ты знаешь, кто я?», — на этот раз в телепатеме Колосковой проявлялась натуральная «бангенщина» – простейший вопрос и несоизмеримо богатая подоплека… кто такие люди?… какова их история и образ жизни?… есть ли у них враги?… и кто такой ты, соединивший в себе триаду столь разных начал? «Да», — без тени сомнения телепатировал тот, — «Что ты хочешь сейчас от меня?» «Я уже узнала то, что хочу», — ответила Нина. «Да, я тот, кого вы ищите», — на этот раз Охотник, не стесняясь, нагло пролез в чужие мысли, успешно миновав все барьеры, выставленные на его пути, — «Быть может, стоит выйти и остальным, что прячутся в лесу? Ты не желаешь зла, мне это известно, а остальные?» «Они тоже», — ответила Колоскова, проигнорировав нарушение псионного этикета со стороны собеседника. «Тогда я жду», — кивнул парень и, взяв футболку, принялся напяливать ее на себя. В пятнадцати метрах от них, словно маг-паладин из древних сказаний, появился демаскированный темный темплар, чуть позже из лесу вышли остальные. Назвавшийся «Васей» Охотник с неподдельным интересом уставился на явившуюся по его душу делегацию. И было с чего, такая компанию и впрямь редко увидишь, разве что в мысленных бреднях попрощавшегося с разумом джудикейтора. Трое ящериц-переростков, двое из которых – нудисты, если судить по одежде; с ними три человека в униформе и здоровенная тварюга, гротескная пародия на пехотинца-огнеметчика. Довершает картину невесть откуда взявшийся зерглинг нестандартной наружности.
— Вау, и откуда ж вы такие взялись? – полунасмешливо спросил парень. Страх в его голосе отсутствовал начисто.
— Оттуда, — ответил в том же духе Банген, многозначительно ткнув пальцем вверх, — сам обо всем догадаешься или показать? Кстати, я удивлен, что твои речевые органы еще не атрофировались – ты ведь здесь один, не правда ли?
— Уже один, — согласно кивнул тот, — но я люблю разговаривать… даже сам с собой. Теперь появились вы…
— Я смотрю, ты не очень-то удивлен, — вставила словечко Колоскова. Банген нехорошо зыркнул на нее – субординация никуда не делась, и нехорошо встревать, когда говорит старший по званию.
— Нет, почему же, — Охотник состроил очередную многозначительную гримасу, что в очередной раз доказывало – терранское наследие в нем пока что превалирует, — просто я умею владеть своими эмоциями. Если хотите, могу прыгать от счастья или стонать от горя – что это изменит? Я рад гостям, особенно… – глаза цвета янтаря вспыхнули тем пламенем, что горит в очах перворожденных, — особенно таким… Не нужно было долго гадать, о ком говорило существо, внешне так сильно схожее с человеком. Эскандер смотрел на Эбанас-Тага и, судя по всему, прекрасно знал, кто это и какое отношение имеет к нему лично. «Я считаю, нам лучше пройти в мой дом, там и пообщаемся», — добавил он уже телепатически, — «Благо, есть о чем…» Дорога заняла не более четверти часа. Охотник не стал селиться в разоренном городе, хотя тот же Банген, например, в самом начале считал, что было бы вполне логично, если он окажется там. Жилищем уникальной помеси трех видов разумных существ оказался внушительных размеров шалаш, издали похожий на муравейник для термитов из фильмов ужасов. Выстроено это рукоделие было аккурат среди деревьев с плотными кронами, которые скрывали бы его от посторонних глаз. Материалом послужило все, даже доски и стальные перекладины от терранских жилищ – судя по всему, Охотник наведывался в город, и неоднократно. Внутри импровизированная хижина подразделялась на несколько секций, в одной из которой обнаружился пустой скафандр пехотинца терран, мумия зерглинга и масса статуэток широкой тематики, в том числе фигурки солдатиков.
— Это Боб, — Эскандер показал пальцем на скафандр. Главным аппаратом общения для него было пси, но свои телепатемы он старался сопровождать словами, — я нашел его в городе. Его убило псионным штормом, так что скафандр почти не пострадал и хорошо сохранился, тело… гм, я его похоронил, а остальное забрал себе.
— А линг? – спросил Шершнев. Образец был вполне обычен, но пилот все равно покосился на Шедевра, управление которым то и дело переходило от него к Бангену и наоборот.
— Я нашел его возле полуразрушенной споровой колонии, где еще сохранились остатки крипа, — лицо Охотника на миг озарила тень улыбки, — само строение погибало, а вот он был вполне так живехонек, но туп как пробка. Разум зерга покинул этот район, и его миньоны обратились бесполезными марионетками… ну, вы понимаете, — окружающие при этих словах дружно кивнули – в знак поддержки, – Я назвал его Роджером и навещал, пока крип не истощился, а сам он не отправился в мир иной. Жить одному все-таки скучновато, вы не находите?… «Твое одиночество кончилось, Эскандерус», — перебил его монолог Эбанас-Таг, — «Ларониэль спасла тебя не для того, чтобы ты устраивал дом-музей засохших зергов на Адуном забытой планетке». «Ошибаешься, Таг», — хамски ответил тот, использовав сокращенное имя темного, — «Мать сказала мне просто «живи» — и ничего больше. И не удивляйся тому, что я называю ее так – ведь именно благодаря Ларониэль я стал тем, кто я есть сейчас»! Ошарашенный подобным заявлением Эбанас-Таг чуть отступил назад, видимо, собираясь с мыслями. Правда, хозяин дома-таки опередил его, проломив ментальную защиту и вызнав мысли в каком-то смысле дальнего родственника. «Не злись, это тебе не идет», — в глазах человека проскользнула шаловливая искорка, обычно свойственная молодым женщинам, — «Я знаю. И, представь себе, мне известно, что ее больше нет в живых: вы, темные, отринули Общую Память, но ко мне это не относится. Смерть той, чья частичка во мне, я почувствовал бы везде. Надеюсь, ты расскажешь мне, кто это сделал? … Поверь, протосс, я только выгляжу человеком, мои способности…» «Даны тебе не для мести», — встрял в семейные дрязги Боровских, — «Твой… нет, наш общий папаша сделал нас обоих такими не для того, чтобы мы выясняли свои личные проблемы». «Будешь учить меня, террозерг?» — ехидно спросил Охотник. «Буду, терропротозерг», — ответил той же монетой Хранитель Каньона, — «годы одиночества не пошли тебе на пользу, я вижу. Тебе ведь известно, зачем тебя создали, не так ли?» Тем временем, Ксайфилад, временно самоустранившись от семейных разбирательств, пристальным взглядом обшаривал помещение. Особый его интерес вызвали многочисленные статуэтки в комнате: некоторая часть их была явно принесена из города – это керамические собаки и кошки, пластиковые и металлические солдатики, а также мягкие игрушки с обгорелыми боками. Большую часть составляли поделки из дерева, глины, пластика и олова, явно ручной работы. Каким образом Охотник сделал их, оставалось загадкой, но то, что это он, не оставалось сомнений: на полках вполне мирно соседствовали миниатюрные зелоты, ультралиски, темные темплары, «призраки» терран и прочие воины. Судя по всему, Охотник был весьма хорошо осведомлен о качественном составе трех армий: людей, протоссов и зергов. Мало того – глаза Ксайфилада чуть сузились, наблюдая это – здесь нашлось место и для героев отгремевших сражений: с особым старанием сработанные фигурки матриарха Росзагаль, прелата Зератула и прочих… Экзекутор Тассадар тоже был здесь. А еще статуэтка Сары Кэрриган, Королевы Лезвий – его же, Охотника, цели. Рядом с ней Рэйнор – экс-маршал терранской Конфедерации… «Ну и что?» — перепалка, меж тем, шла своим чередом; в ход пошли высокие материи, — «Я не миньон и не собираюсь слепо выполнять чью-то волю: ни Сверхразума, ни Конклава, ни командования Конфедерации или кого там еще. Да, я вроде как должен убить ту, которую зовут Сарой Кэрриган. Но кто виноват, что ее противники проиграли? Способ не важен. Мы все здесь – первоклассные убийцы, все, кроме меня, потому что я еще никому не открутил башку и не собираюсь. Я волен сам выбирать путь, по которому иду: так, как это сделала моя мать – кем бы она ни была. Я рад вашему визиту – не спорю, но это не означает, что я горю желанием пуститься во все тяжкие…» «Я… я… я…», — телепатемы Бангена напоминали стариковское ворчание, только в красках, — «Слишком много эгоизма. И самоуверенности». «Самоуверенности и у вас хватает…» — невинно заметил тот. «Мне приятно, что ты уверен в своих силах», — продолжил Бен, так, словно пререканий в его адрес и не было в помине, — «И приятна сама мысль о твоем нежелании вступать в драку. По большому счету, мы прилетели просто навестить тебя… сообщить кое-какие новости, посмотреть, кого ты вообще из себя представляешь. Мы можем улететь, но подумай – не пожалеешь ли ты впоследствии? Смерть прочно угнездилась там, откуда мы прилетели, но, знаешь, есть нечто, за что стоит сражаться… и умирать – много раз…, не правда ли, Шершнев?» Банген в упор уставился на занятого своими мыслями пилота. А разум Андрея, меж тем, вновь уплыл в страну красного камня, изумрудных кристаллов, животворной воды и резвящихся на просторах Каньона белесых призраков.
— Очнись, фанатик гребаный, к тебе ж обращаются! – тихонько прошипела Колоскова ему на ухо. Правда, растерянный вид летчика отнюдь не означал то, что творилось в этот момент с его головой. «Разумеется, товарищ полковник. Вам это известно не хуже меня, а теперь и радушному хозяину тоже. Верно?» — взор Шершнема обратился на стоящего посреди комнаты Эскандера, очень и очень внимательно впитывавшего обмен мыслеобразами между двумя людьми. «Вы все здесь – какие-то ненормальные», — после некоторой паузы подытожил Охотник, — «Сведения, полученные от создателей противоречат тому, что я здесь вижу… случилось много скверного, это верно, но давайте вернемся к основному вопросу: какое отношение это имеет лично ко мне?» «Самое прямое, молодой человек, самое прямое», — тут же ответил Банген, – «Хочешь ты этого или нет, но ты частичка того, что зовется Глухим Каньоном. Не удивляйся: автономный мозг зерга – я зову его Мыслящий, никогда не смог бы создать тебя таким, каков ты есть, если бы не Каньон. Это он изменил его настолько, что именно им, а не другими серебрейтами, был найден способ сделать невозможное, соединив в тебе три таких разных начала. Темплар Ларониэль была гением, несомненно, но она лишь воспользовалась шансом изменить тебя, настоящий же создатель – зерг, ждет тебя. И Каньон тоже. Мы собираем силы, нам нужен каждый…» «Нужен для чего?» — перебил его Охотник, чьи ладони по непонятным причинам сжались в кулак. «Чтобы защитить его», — закончил Бен. «Но от кого?!», — не унимался тот, — «Вы сидите в той же дыре, что и я. Кому вы нужны?» «Скорее, кто нужен нам», — переиначил вопрос Боровских. На субординацию он плевал с высокой горы, — «Есть Рой Кэрриган, есть пираты, Доминион и все прочие. Рано или поздно они узнают и о Каньоне, и о нашем милом гнездилище. А мы слишком долго изучаем его, слишком много достигнуто, слишком много крови пролито, чтобы отдавать наше сокровище кому-то еще. Что же лично до тебя, мой сводный братец, то там живет наш общий создатель, и если он погибнет, нам обоим будет хреново – это я тебе гарантирую. Не забывайся, ты зерг, и твой создатель зовет тебя…» В хижину ворвался теплый ветерок, но леденящая стужа охватила всех ее обитателей, когда родилась на свет телепатема не огнеметчика ОЗУ Казимира Боровских, но террозерга высшего порядка. Казалось, сам Мыслящий явился сюда и приказывает блудному сыну вернуться наконец в лоно родителя. Эскандер на несколько секунд впал в ступор, потом резко тряхнул головой и обратился к суровому родичу при помощи вербальной речи:
— Если бы ты был зергом, то не смог бы и толики того, что только что сделал.
— Если бы ты не был хоть чуточку зергом, то мог игнорировать меня, — пробасил в ответ Казимир, — это тебе милый сюрприз от нашего общего папочки, не беспокойся, больше такого никто не умеет. Ты, кстати, сможешь также призвать меня к порядку, если начну буянить – это «подарок» Мыслящего. Волею Каньона – не удивляйся, подозреваю, что именно так – он сам не может нас стопроцентно контролировать, но заложить в своих… детей, ассасинов, приспешников – называй как хочешь, некие моральные устои смог. И не спрашивай, как он догадался до этого, мне это не известно. Лети в Каньон и слушай его заумные басни, если хочешь…
— С ума сойти, как все сложно, — всплеснул руками Эскандер, — вы, ребята, психи, помешались на своем Каньоне… «А ты сам кто?», — добавил «огонька» молчавший до того Ксайфилад, рука его простерлась в направлении скопища поделок хозяина жилища — «Что это такое?». «По памяти слепил», — невинно ответил тот. «Хорошая же у тебя память, однако», — заметил Андрей, указав на фигурку Королевы Лезвий, что выглядела почти как живая, настолько искусен был мастер и столь мелкие детали были учтены в процессе ее создания. «Врага надо знать в лицо…», — резюмировал Эбанас-Таг, но Охотник резко добавил: «Она мне не враг. Всего лишь цель, не более. Да и то, кто сказал, что результат абсолютен? Королева сильна, и мои кости могут прийтись ей весьма по вкусу» «Ладно, это уже философия», — махнул рукой Банген, заодно глянув на часы, — «Мне вот интересно, как ты их сделал. Я еще понимаю – из глины, а пластик? Олово?» «А… это… сейчас покажу», — Эскандер прошел к небольшому ящичку, где, судя по всему, он хранил материал, — «башка потом болеть будет, ну уж ладно, ради дорогих гостей…» Кусок пластика, оказавшийся в его руках, был когда-то плиткой в терранской ванной комнате. Сев на колени, Охотник положил перед собой заготовку, рядом с ней маленький кусочек олова, осколок керамической тарелки и ванночку с густой белесой жижей. Некоторое время ничего не происходило… Изменения в псионическом фоне хижины почувствовали все. Глаза назвавшегося Василием вспыхнули, обратившись парой сияющих долек янтаря. Тело как будто ссохлось в единый миг, втянутые щеки и длинные костлявые пальцы дополняли открывшуюся картину. Теперь он отдаленно напоминал собой миниатюрного протосса, созерцающего кусок пластика. Но вот на кончиках пальцев его появилось мягкое, усиливающееся с каждой секундой свечение. Эскандерус приблизил ладони к заготовке и прямо на глазах обалдевающей публики та начала плавно менять форму. Образовавшаяся сфера сначала вытянулась в эллипсоид, после чего начала плавно принимать форму гуманоида, который через некоторое время был оставлен в стороне. Настал черед тарелки: керамика раскололась на мельчайшие кусочки, и в виде змейки коричневого крошева потянулось к заготовке, сливаясь с ней. Зрители, затаив дыхание, следили за созданием новой статуэтки в и без того шикарной коллекции. «Вылепив» основу, ментальный скульптор добавил немного олова и принялся за детали. Узор на мощных броневых пластинах, длинные когтистые пальцы, жерла огнеметов, глубоко посаженные глаза… Настал черед раскраски: в дело пошла белесая жижа из ванночки. Свернувшись несколько шариков, она неспешно поплыла к почти готовой статуэтке и полностью покрыла ее. Ладони ваятеля задрожали от напряжения, янтарное свечение начало едва заметно пульсировать. Обволакивающая фигурку жижа принялась менять цвет в соответствии с пожеланиями художника… Василий прикрыл глаза, устало опустив руки. «Протоссья» костлявость потихоньку начала спадать, и спустя некоторое время он вновь стал похож на человека. Но теперь перед ним лежала уже не груда отбросов, а точная копия Хранителя Каньона.
— Держи, это тебе, — Василий передал статуэтку в громадную лапищу.
— Спасибо, — ответил тот, сунув подарок под броневой панцирь. «Какая красота!» — воскликнул некто, находившийся ближе к проходу. Гости хижины все как один повернулись в сторону незнакомца: на пороге стоял Агриллис. «Вас не было слишком долго, я засек псионическое волнение поблизости и решил слетать», — добавил джудикейтор, — «с шаттлом ничего не случиться, не беспокойтесь. Он у озера, там хорошее место для посадки».
— Ого! – воскликнул Банген, посмотрев на часы, — это ж мы тут четыре часа стоим! Вот тебе и искусство.
— Обычно я работаю в несколько приемов, — держась за голову, проговорил Эскандер, — то, что сейчас было сделано, требует слишком большого напряжения. Башка болит ужасно и состояние мерзкое потом…, но результат, сами видите.
— А ее ты долго делал? – спросил Андрей, указав в сторону Кэрриган.
— Неделю, — ответил тот, — почти столько же, сколько мать с Тагом – они на верхней полке, за стеклом. Стоявший к указанному месту ближе всех Ксайфилад еще раз прошелся взглядом по ряду фигурок. Действительно, на прикрепленной к стене видавшей виды застекленной полке стояли две очень красивые статуэтки протоссов. И в той, и в другой легко узнавались темные темплары Эбанас-Таг и Ларониэль. Ранее никем не замеченный Агриллис протиснулся вперед и, церемонно поклонившись хозяину дома, уставился на коллекцию. Люди нелепо отирались возле стены, Андрей, взяв на руки Шедевра, вообще ушел в другую комнату. Сам темный с минуту неотрывно созерцал себя самого, запечатленного в боевом выпаде, и возлюбленную, вставшую в защитную позицию, но чтобы прикрыть не себя, а того, кто рядом. Потом вышел прочь… Ксайфилад еще раз огляделся вокруг, затем подошел к хозяину жилища. «Я спрошу прямо: что ты намерен делать дальше?» — судя по тональности сигнала, он был не намерен пускаться в философские рассуждения о добре и зле. «Жить… жить ради того, чтобы жили другие», — протосс поймал на себе взор Эскандера, полный боли и печали, — «Мои родители-люди, если они еще живы, в миллионах парсеков отсюда, женщина из вашего рода, давшая мне вторую жизнь, мертва. Казимир прав, все, кто у меня остался, это тот, кого вы зовете Мыслящим. Ну, еще Таг и, получается, сам Хранитель. Но вернуться в большой мир – это вновь страдания, боль и потери. А мне это надоело, я ведь даже не солдат…» «А кто же тогда?» — удивился Ксайфилад, привыкший видеть в терранах только военных. «Я ученый», — со вздохом ответил Эскандер, — «Наше судно исследовало странный на то время факт: одни зерги сцепились с другими. Мы пытались понять – почему, за что они борются, каковы различия у противоборствующих сторон. Но это продолжалось недолго: нас быстро обнаружили и сбили. Я был тогда экзобиологом первой категории и имел высший приоритет охранения, но до спасательных капсул так и не добрался. Наши руководители: Андрей Максимов, Геннадий Макаров, Роджер Баркинс и Юма Укон приказали ждать весь научный персонал, но капитан, видя, что дело дрянь, отправил спасательные боты раньше, чтобы хоть кто-то спасся. Корабль совершил аварийную посадку на планете, во время которой я сломал несколько ребер и получил массу ушибов. Солдаты, что были при броне, плюнули на всех и ушли прочь. Я тоже вылез – кое-как. Началось внутреннее кровотечение, и хотелось только одного: побыстрее сдохнуть, шанса на спасение не было. Но зерги, вместо того, чтобы разорвать меня на кусочки, устроили побоище. Все, что я помню – это как меня схватили и потащили, а кто, куда и как?…». «Получается, зерги спасли тебя?» «Получается, что так…, хотя на самом деле я не знаю, во что превратился, если б не Ларониэль», — неуверенно ответил Охотник, — «И как мне теперь относиться к своему создателю, тоже понятия не имею» «Не забивай мозги ерундой», — вмешался Боровских, — «Никак к нему не надо относится, если начистоту. Все, что ему теперь надо, это уверенность в завтрашнем дне – выражаясь нашим языком. Но Мыслящему дорого все, что создано при его участии, так что тебе он все-таки обрадуется… если это применимо к зергу, конечно». «А что, мы куда-то летим?» — невинно спросил Эскандер, намереваясь продолжить недавнюю перепалку о сущности бытия.
— А куда ты денешься! – хохотнув, громогласно произнес Боровских, — собирай манатки, нас ждет Каньон и любимый папочка-зерг!
— Не вникай, тебе понравится, — похлопав по плечу растерявшегося Охотника, сказала Колоскова, — у нас весело… Эбанас-Таг одиноко сидел на траве, что росла по берегам озерца, когда из лесу выкатились остальные члены экспедиции вместе с добытым «артефактом», вконец одуревшим от происходящего. Боровских, Андрей и Агриллис тащили коробки со статуэтками, сам Василий нес сумку с добытыми в городе шмотками. Ксайфилад оставил процессию и направился к темному. «Пора улетать Таг, ты знаешь», — обратиться к нему он мог хоть за сто метров, но в данном случае счел лучшим подойти поближе. «Конечно», — Эбанас-Таг в единый миг оказался на ногах, — «Просто надо было подумать… о многом». «Я понимаю», – согласился зелот, — «Ты разочарован?» «Эскандерусом? Нет, Ларониэль все сделала правильно, он больше не убийца…» «Он и не был убийцей», — добавил Ксайфилад, — «Это ученый-терран, и мне непонятно, почему зерги выбрали именно его. Возможно, здесь есть еще какой-то тайный умысел, мне непонятный. И теперь, теперь – что ты намерен делать?» «Она хотела, чтоб этот мир стал еще лучше», — о ком шла речь, догадаться было не сложно, — «Я сделаю это за нее. Каньон потихоньку превращается в то, что в других областях галактики назвали бы мечтой: терраны, зерги и протоссы живут в относительном мире и спокойствии. Не важно, чем и как мы этого достигли, важно, что оно есть…» «Ты не хуже меня знаешь, что наше положение шатко», — сурово перебил его зелот, — «Месяц, два, год мы можем жить спокойно, но потом что-то случиться, обязательно. Нас найдут: или Кэрриган, или терраны, или Артанис. Хорошо, если последнее, но мне в это слабо верится, особенно после той бойни у Чара – ему не до поиска мелочи вроде нас». «Значит, придется драться», — заявил темный, — «И я буду драться за этот Каньон – представь себе. Возможно, нам придется напасть первыми, все равно. Если все будет хорошо на самой планете, об остальном беспокоиться нечего. Ты со мной?» «Разумеется», — в телепатеме Ксайфилада промелькнула тень кровожадности, — «мы ведь только собираем силы. Терраны хитры, зерг мудр, вместе что-нибудь придумаем. А сейчас пошли на корабль, нас ждут…»