ГЛАВА 15.
Два в одном
Агриллис лихорадочно рылся в шкафчике с одеждой, придирчиво осматривая костюмы на предмет красоты и удобства. На Аримунэ, конечно, нет швейных фабрик, производящих парадные одежды для протоссов, однако джудикейтору удалось выбить для себя несколько эксклюзивных образцов. Одежда, как и броня, производилась в здании Кузницы, однако в виду нехватки и необходимых компонентов, и специалистов выпускалось всего десять видов формы перворожденных. И ничего ж, носили! Терраны вообще обходились фактически двумя: полевой и повседневной. Ну, в последнее время стали выпускать рабочие комбинезоны и парадную униформу. Компоненты последней Агриллис использовал, чтобы разнообразить свой гардероб. И вот теперь ему предстояло выбрать один из нарядов для грядущего похода в Трибунал на большой совет командующих. Последние события, хоть и явились успешными, показали острую необходимость реформирования структуры власти внутри образовавшейся военной группировки. Военные стратеги вроде Хелерадоса или Ксайфилада разрабатывали новые тактичекие приемы на основе совместного действия трех различных видов живых существ, однако до сих пор не было сформировано ни единого штаба армии, ни крупных подразделений. Наконец, самое главное, у всей этой орды до сих пор не было главнокомандующего. Агриллис подозревал, что в связи с инцидентом на Митинории, появлением «Интрона» и «Немезиса» планы придется менять. Сила группировки Аримунэ существенно выросла: пришли новые инженеры и медики, солдаты и офицеры. Не так давно прибыл элитный отряд «Аннох». Кстати, сегодня они познакомятся со своим новым командиром…. Остановившись на светло-зеленой тоге с крупными молниями цвета индиго, Агриллис оставил в покое платяной шкаф и двинул на выход. Он один из первых переехал в корпуса новой объединенной базы и сумел отхватить довольно приличные хоромы. Там, наверху, рядовые зелоты жилы чуть ли не подвое-потрое, что для протоссов вообще-то не слишком удобно, здесь Агриллис мог в любой момент устроить себе путешествие по любой из пяти больших комнат на первом ярусе или трех на втором. Как единственный джудикейтор на этой планете, он вполне мог позволить себе такое. Покопошившись возле входа, протосс открыл вход в импровизированный гараж и вытащил оттуда «скутер», подобный тому, который в свое время смастерил Ксайфилад. Теперь производство этих машин поставлено на поток, и можно не слишком беспокоиться о времени передвижения между боевыми комплексами. Запрокинув голову, Агриллис в который раз подивился громаде Каньона и копошащейся в нем толпе существ. Зоркий глаз джудикейтора мгновенно отметил легкую неточность в соблюдении плана строительства одного из сооружений. Сконцентрировавшись, протосс отправил телепатему собратьям – пускай исправляют. Теперь, после долгих тренировок и установки сонма технических средств общаться при помощи телепатем в Каньоне стало более-менее приемлемо. По крайней мере, в пределах основного защитного периметра. Общий план строения новой базы разрабатывали Мыслящий и Хелерадос, Агриллис же внес некоторые поправки – уже после прибытия с Дарэнаура. «Скутер» плавно подался вперед, с каждой секундой набирая скорость. Тише едешь – дальше будешь, а лихачеством пусть занимаются терранские водители «грифов». Впрочем, Агриллис и не собирался совершать кругосветные путешествия, тут езды-то на пять минут. А вот и они… Отряд «Аннох» в полном составе скопился на небольшой площадке перед выходом из небольшой пещеры. Вероятно, именно оттуда должен был появиться их новый командир. То, что эти люди здесь новенькие, было заметно сразу: и визуально, и по мыслеобразам. Будучи джудикейтором, Агриллис частенько поддавался соблазну узнать, что же думают в этот момент другие. Солдаты отряда не шарахались от протоссов и зергов, как многие другие новоприбывшие, однако при первой возможности задирали головы и, раскрыв рот, принимались созерцать местные достопримечательности. Собственно говоря, Агриллис был одним из тех, кто занимался их адаптацией к местным условиям, он же принимал участие в обсуждении кандидатуры нового начальника всей это толпы. «Аннох» состоял исключительно из мужчин крепкого телосложения, с богатым опытом ведения боевых действий, преданных своему делу. Прежний командир был суровым офицером, поддерживавшим в отряде железную дисциплину. Этот человек пользовался непререкаемым авторитетом, и теперь, когда его не стало, бойцы слегка подраспоясались. Новый лидер должен был обладать теми же качествами, что и предшественник, а то и поболее. Но такого человека на базе Огненный Лис попросту не нашлось. Тот же Потрошитель был великолепным морпехом, но командовать мог только небольшими отрядами, да и с огнеметом находился не в особо дружных отношениях. У прочих кандидатов была похожая проблема: будучи хорошими командирами, они имели весьма посредственные навыки по части основного оружия отряда «Аннох». Да, людей действительно не нашлось, зато был кое-кто еще…
— Воины! — громко прорычало то, что вылезло из пещеры, — я приветствую вас. Подать команду «смирно» никто из присутствующих не догадался. Впрочем, по каким-то причинам управление штаба не озаботилось предупредить людей о «маленькой» особенности их нового командира. Когда-то давно Боровских имел воинское звание прапорщика, теперь ему по идее должны были дать офицерские погоны. Правда, смысл такого повышения просматривался весьма слабо, ведь Казимир подчинялся прежде всего Мыслящему, а тому был до лампочки терранский табель о рангах, по крайней мере, до нынешнего времени. Ради хохмы Боровских навесил на себя какие-то доисторические эполеты, предназначенные вообще для военачальников протоссов, на грудь нацепил парочку орденов работы Мыслящего. Что они означали, никто не знал, но смотрелись очень красиво. В общем, бойцам отряда «Аннох» только и оставалось, что недоуменно хлопать глазами, уставившись на новоявленное чудо.
— Да, выгляжу я не очень, — прокомментировал Боровских, — но, уверен, с моей помощью вы узнаете пару приемов обращения с оружием, что не помешает. А еще…, — «Агриллис, ты не видел Петренко или Шершнева?» — как и большинство «призраков», Казимир мог одновременно использовать два вида общения, — вы все научитесь обращаться вот с этим, — в высоко поднятой здоровенной лапище засверкал мелкими зелеными кристаллами пси-коллектор. «Понятия не имею, мне самому надо бы увидеть Андрея. А тебе зачем?», — телепатировал протосс. «Мне нужна партия «обручей», — ответил тот, потрясая любимой игрушкой местных телепатов, — «На весь отряд. Я заставлю их научиться передавать хотя бы простейшие сигналы и блокировать мыслеобразы».
— Эта штука поможет вам стать сильнее, — продолжал разглагольствовать Боровских, не обращая внимания на кислые физиономии подчиненных. Впрочем, солдат нетрудно было понять: сначала они вместе с крейсером сматываются с поля боя, потом происходит мясорубка, их освобождают и тащут на планету, где основной цвет – касный, где телепатов как зергов на Чаре, где совершенно свободно ходят ящерицы-переростки; и вот теперь у них новый командир – здоровенная двуногая тварь, возжелавшая серьезно заняться их дальнейшей подготовкой и, о ужас, превратить их всех в «призраков» с огнеметами! Впрочем, демонстрация казимирова оружия быстро привела отряд в норму. Сам Боровских, спалив несколько заранее приготовленных манекенов, принялся подробно расспрашивать людей о получаемом довольствии и прочем материальном достатке. Агриллис, пообещав найти Шершнева, направил «скутер» вверх по недавно сделанной дороге. Подполковник Петренко, заместитель Бангена, хоть и заведовал снабжением, но занимался в основном пищеблоками и инженерными системами. Не так давно ему на помощь пришли Гейниц и Брудерс, прибывшие сюда на «Немезисе». Шершнев же, хоть и занимал пост заместителя по работе с личным составом, на деле зведовал распространением пси-коллекторов и обучением личного состава обращению с этим чудом инженерной псионики. Сам пилот весьма поднаторел по части использования псионической энергии в своих целях. Впрочем, этот факт имел и отрицательные стороны: в последнее время Шершнев стал подозрительно надолго исчезать в кроваво-красных глубинах Каньона.
***
— Как тебе наша стройка века? – иронично спросил Андрей у парящего в пространстве мира теней Корегонеса.
— Впечатляет, — ответил тот, — вы даже сумели потеснить поле блокирования, не нарушив псионический баланс…
— Чего-чего? – переспросил Андрей, — про поле я понял, а при чем здесь какой-то баланс?
— Видишь ли, я тут заметил на днях интересную вещь: чем больше сопротивляешься Каньону и его влиянию, тем сильнее он на тебя воздействует, — темплар пустился в пространные рассуждения о тайнах бытия, которые так любил, — у меня складывается впечатление, что, возжелай я стать псионичесим антиподом ему, меня бы разорвало на части.
— Но ты же этого не делаешь…, — произнес Шершнев, наблюдая за игрой белесых призраков подле себя, — слушай, а они вообще разумны?
— Скорее нет, чем да, — Корегонес сделал своеобразный «круг почета» вокруг человека. Лететь он научился, но медленно, гораздо медленнее, чем верткие существа вокруг, — они могут сопереживать, пытаться помочь или позвать куда-то, но не более. Их сигналы очень расплывчаты и, грубо говоря, представляют собой единое целое. Я знаю только двух или трех, которые могут попросту указать на что-то. Возможно, это были какие-то выдающиеся терраны, сильные духом и преданные своему делу – это помогло им сохранить некие остатки разума. Вон, кажется, один из них, там, на гребне… Не нужно было поднимать голову, чтобы увидеть желаемое. Здесь, среди призраков, действовали совершенно иные законы, проще было привыкнуть к своему новому состоянию, чем пытаться подстроить этот мир под себя. Андрей любил уйти куда-нибудь подальше от царящей на базе суеты, сесть или улечься на камни, и погрузиться в долгие беседы с Корегонесом, который всегода околачивался где-нибудь неподалеку. Протосс как-то раз откровенно признался, что ему бывает скучновато в одиночку бороздить просторы Каньона. Впрочем, заявлять о своем существовании собратьям он пока не спешил
— Погоди-ка, да это же наш генерал! – воскликнул Андрей, вглядевшись в смутно проглядывающиеся черты призрака, — Не знаю… похож-то как! Тот, который командовал старым комплексом. Он еще отказался эвакуироваться…
— И попал сюда, — закончил за него Корегонес, — вот видишь, Каньон не бросает тех, кто был предан ему.
— Ты говоришь о нем как о разумном существе, — заметил Шершнев.
— О разумном? – протосс загадочно посмотрел вниз, — Нет, это не так. Полуразумное нечто, до поры до времени неизвестные нам силы природы – вот как бы я выразился. Каньон не размышяет, он просто делает свое дело. Вот тоже парадокс: если ты плывешь по течению его пси-волн, то практически не ощущаешь его влияния, но стоит тебе воспротивиться – пиши пропало.
— Ты пробовал?
— Я же говорил, — ответил Корегонес, — что ставил маленький эксперимент. Попробовал извратить свою псионную матрицу как смог и получил жуткую головную боль… Да-да, представь себе, у меня может болеть голова!
— Удивительно! – воскликнул Андрей, внутренне еще сомневаясь, как у бесплотного существа может развиться мигрень.
— Кстати, мы здесь не одни, — заметил протосс, — сюда идет твоя подружка.
— Мы друзья, а не любовники – это разные понятия, — заметил Шершнев. Так как общение в мире теней велось при помощи отдельных простейших образов, представляющих различные предметы и явления, можно было использовать одно и то же «слово» в двояком смысле, как при вербальной речи. В данном случае Корегонес явно переборщил.
— А, понятно… расходимся? – в интонациях темплара почувствовалась легкая грусть.
— Да ну, — отмахнулся тот, — Я тебя с ней познакомлю. Посидим втроем.
— «Андрей, чего ты тут разлегся?» — телепатема с вербальным дубляжем. «По ходу, она решла, что я сплю» — подумал летчик. «Загораю», — тело Шершнева даже не открыло глаза, впрочем, на такой глубине эта отмазка выглядела по меньшей мере глупо, — «и заодно болтаю с трупом протосса. Не хочешь присоединиться?» «Слушай, если бы это был не Каньон, я бы подумала, что ты спятил», — Нина присела рядом, с интересом расматривая тело товарища, — «ты сам похож на труп. Что делать-то надо?» «Сядь рядом и закрой глаза», — ехидно телепатировал Андрей, — «можешь выкопать мои воспоминания о мире призраков», — имелись в виду шершневские бредни, появившиеся после падения оного в источник с каньоновой водой. (Прим. авт.: См. ГК-1, стр 80. Эпизод главы 12 «Вспоминая о призраках»)
— А мы поможем, — поддакнул Корегонес и, как только в мире теней стал более-менее отчетливо проявляться образ девушки – той, какой она должна была быть здесь, схватил ее за руку и потащил за собой.
— Ё… блин! — Нина, ошалело озираясь по сторонам, пыталась прийти в себя, — ну вы даете!
— Добро пожаловать в царство призраков, — прокомментировал Шершнев, — на этот раз настоящих. Познакомься, это Корегонес. Впрочем, ты его уже видела.
— Какой-то он другой стал, — сказала Колоскова, ползая на четвереньках.
— Так симпатичней, правда? – протосс кивнул на оставляемый позади себя изумрудно-зеленый шлейф, — Э-э, так на чем мы остановились?
— На твоем эксперименте, — напомнил Шершнев, — ты решил раздразнить Каньон и получил взамен мигрень и испорченное настроение.
— Совершенно верно, — согласился протосс, — но я продолжу свои изыскания. Я чувствую, разгадка где-то близко и хочу добраться до нее.
— Разгадка чего? – спросил Андрей. Колосковой оставалось лишь сидеть и пытаться понять, о чем речь.
— Одной из тайн Каньона, чего же еще? – удивился тот, — Вот ты умничаешь, а скажи мне: что такое поле подавления? Как оно действует? Почему вам, терранам, здесь жить проще чем всем остальным? Как влияет Каньон на протоссов и зергов?… Не знаешь? Вот я тоже, а хотелось бы.
— Кстати, Агриллис – наш джудикейтор-советник, исследует то же самое, — заметил Шершнев, — в последнее время он много внимания уделяет наблюдению за Эскандером – знаешь такого? Он с Дарэнаура.
— Да, я видел, — согласился Корегонес, — любопытный персонаж. Думаю, мне тоже стоит заняться им…, когда заявлю о своем присутствии.
— А почему ты скрываешься? – подала голос Нина, — Война закончена. Тебя будут рады видеть.
— Это всегда успеется, — с легкой иронией произнес темплар, — как только… опять кто-то идет! Кстати, если я не ошибаюсь… «Андрей?» — раздалось в псионическом фоне материального мира.
— Ты не ошибаешься, — кивнул Шершнев, — это Агриллис. Мне пора.
— Ты тоже уходишь? – Корегонес обращался к девушке.
— Зачем? Я никуда не спешу, — ответила та и, махнув на прощание исчезнувшему пилоту, продолжила разговор, — Я понимаю, что тебе будет неохота повторять свою историю, но все-таки расскажи мне, как ты попал сюда?…
***
Следующие два дня Андрей только тем и занимался, что возился с документами и организовывал сбор партии пси-коллекторов для Боровских. Объединенная база порождала массу новых проблем, а также кое-какие бюрократические проволочки. Сколько времени прошло с тех пор, когда Шершнев одел на голову первую диадему с зелеными кристаллами, когда была придумана схема-рисунок в виде двойной спирали ДНК человека? Что ж, прогресс не стоял на месте. Теперь, когда у людей появился такой мощный союзник, как протоссы, чей опыт по части использования псионики несравнимо богаче, появились новые способы и приемы изготовления и использования пси-коллекторов. Агриллис, например, придумал такую вещь, как балансировка «обручей». Идеальный пси-коллектор, такой как у Шершнева, например, должен был обладать строго определенной величиной самой диадемы-носителя, качественным составом и, естественно, количественно-размерным соотношением закрепленных на нем кристаллов. Неудивительно, что для «призраков»-зерговодов и прочих выдающихся личностей эти устройства подбирались индивидуально. Прочий личный состав мог довольствоваться утвержденным стандартным образцом и трансформировать его по своему разумению. Протоссы, чья ментальная составляющая не позволяла использовать это устройство, оказались отличными консультантами: «Мы не можем сунуть руку в пламя, означает ли это, что мы не способны оценить его красоту?» – выразился как-то раз Агриллис. Неудивительно, что люди Каньона старались держаться поближе к представителям старшей цивилизации – знакомый протосс мог очень сильно помочь в настройке пси-коллектора. Боровских плотно взялся за воспитание своих подопечных. В качестве мишеней частенько использовались взятые под управление зерги из автономных инкубаторов, контроль над которыми установить пока не удавалось. Поле подавления Каньона удивительным образом поддерживало тонус живых строений и стимулировало их к добыче необходимых ресурсов, а также воспроизводству миньонов. Те, лишенные контроля, продолжали расползаться по просторам гигантской расщелины. По мнению Мыслящего, двигаться их заставляло все то же поле, представляющее собой один непрерывный сигнал-глушилку с множеством разнородных вкраплений. Любые живые организмы попадали под это влияние, а уж лишенные контроля миньоны с их органами-приемниками контролирующих сигналов – тем более. Неудивительно, что движения неподконтрольных зергов больше напоминали поведение умалишенных: одно действие могло смениться совершенно противоположным. Логика здесь отсутствовала начисто…. Как-то раз Андрей поймал себя на мысли, что давненько не спускался в глубины Глухого Каньона, так манившие к себе ранее. Объединенная база находилась на расстоянии в более чем десяток километров от поверхности, но дна в некоторых областях расщелины по-прежнему было не видать. Проблемы с повышением и понижением давления народ решал при помощи технических устройств и таблеток. Последнее было куда проще, и потому большинство обитателей Каньона всегда таскало их с собой. Махнув рукой на дела и заботы, Шершнев отыскал Пьера, славившегося своими разъездами по Каньону, и предложил спуститься поглубже. Скучающий пилот «грифа» с радостью согласился, разве что немного поворчал, когда узнал, что с ними поедут Колоскова и Агриллис. Любимым и самым желанным пассажиром Готьена было миниатюрное ядерное устройство, которое ныне разрабатывалось в физической лаборатории. За живые объекты он попросту боялся, поскольку любил полихачить – собственная жизнь его почему-то мало волновала. Прыганье через бездонную пропасть в последнее время стало одним из привычных развлечений Готьена. Впрочем, на этот раз джудикейтор не собирался к кому-либо подсаживаться, предпочтя собственный транспорт…. Сначала они ехали по знакомому Пьеру пути, и потому вместо забот о выборе подходящей дороги тот неустанно болтал, выливая на головы спутников цистерны сплетен.
— …могли бы вы представить такое, а? Я сам офигел! – закончил фразу Пьеро, бурно жестикулируя обеими руками. Уровня его квалификации хватало, чтобы не заботится об управлении, по крайней мере, на данный момент.
— И что такого? – фыркнула Колоскова, — Подумаешь, отобедали в кафе пару раз да подручку прошлись! А что полковник, так Герде до лампочки звания, она на Митинори с твоим сержантом прогуливалась, и что?
— Ну, там – другое дело, шалости, — упорствовал Готьен, — Я самолично видел, как Гейниц ей букет роз притащил! Откуда он его достал? Из оранжереи! А цветочки – удовольствие дорогое.
— Опять за свое! – воскликнула девушка, — При чем здесь деньги? И вообще, ты что, шпионишь за ней?
— Я просто замечаю то, что не видят другие, — напыщенно произнес Пьеро.
— Ну-ну, — скепчитески проговорил Шершнев, тащившийся в арьергарде маленькой экспедиции. Колоскова, хитро прищурившись, глянула в его сторону: лицо сокрыто маской, но от нее не скроешь очевидного – Шершнев занят болтовней с тайным спутником группы – Корегонесом. Ей и самой хотелось пообщаться с приветливым и добродушным протоссом, но надо же было доказать Готьену непреложные истины, например, что любовь не отмеряется званиями и деньгами. В идеале, по крайней мере. Впрочем, было и еще одно препятствие – Агриллис, беспокойно ерзавший на сиденье «скутера». Джудикейтор словно чувствовал незримое присутствие собрата, но не спешил делиться этим с остальными и пытался разобраться сам. По крайней мере, так думала Нина. Правда, несколько сумбурный диалог с Пьеро позволил ей на время забыть о проблемах, опасностях и туманных перспективах будущего. Приятно было заняться обсуждением таких возвышенных и одновременно плотских вещей, как человеческие взаимоотношения.
— Я вот прослушал, — Андрюша наконец-то «проснулся», — что там рассказывали про Герду? Она покрасила волосы? Зря…
— Ничего она не красила! Это я покрасил! – Готьен с удовольствием потряс роскошной шевелюрой, – А Герда как была блондинкой, так и осталась. Кстати, ей очень идет.
— Согласен, — кивнул Шершнев и запрокинул голову, наблюдая, как потихоньку исчезает и без того узкая полоска света наверху. И это в полдень! На базах светится практически все, начиная от пилонов и заканчивая фосфорецирующими производными зерга. Здесь же окружающее пространство с каждой секундой погружалось во мрак. Колоскова молчала. Чуть прикрыв глаза, девушка готовилась к переносу частички себя в мир теней, где ждал Корегонес. Шершнев был очень занят последние дни, но она с лихвой компенсировала его отсутствие, часами выслушивая разглагольствования протосса. Этот темплар сильно отличался от своих собратьев: и манерой общения, и поведением, и знаниями о Каньоне. Темы для разговора он находил самые разные: от чувственно возвышенных до откровенно пошлых. В своем любопытстве он мог уступить лишь только одному протоссу в Каньоне – Агриллису. Темплар сказал, что скоро покинет их – спускаться слишком низко он пока еще не мог, псионные поля Каньона становились чересчур плотными и в некоторой мере агрессивными. Сейчас Нина пыталась уговорить его подстроится под терранскую волну психики и попытаться уйти глубже, чем ранее. Агриллис чуть снизил скорость и, выруливая одной рукой, начал подозрительным взглядом обшаривать окрестности.
— …Да ты готов хоть каждый день выливать на бошку новую банку краски! – воскликнул Андрей: разговор о прекрасном шел своим чередом.
— Брось, тигровый прикид у меня уже неделю, а борода зеленая испокон веков! – оправдывался Пьер.
— Ну, хоть это радует, — усмехнулся Шершнев и полез за прибором ночного видения, — Пора бы надеть маски, а то рухнем в пропасть. Ты самоспасатели взял?
— Издеваешься? – отозвался тот, — Конечно взял!
— Да, так что с Гердой? – Андрей напомнил исходную тему разговора.
— Я видел, как она под ручку с Гейницем ходила возле командного центра, — со смаком произнес Пьеро, — Губа не дура, а? Хотя он старше ее лет на десять! Как тебе такое?
— Ничего удивительно, они снюхались еще на Митинори. Ты это знал?
— Нет, а почему ты ничего не сказал?
— А я должен? Стайка парящих машин скрылась в одной из пещер. Каньон тем и коварен, что имеет множество пустот, отвесных склонов и всего прочего, что не дает возможности исследовать его при помощи лететельных аппаратов. Кое-где стены его были настолько гладкими, что превращались в зеркала, передающие вниз солнечный свет. То же касалось и скоплений кристаллов. Близ техноулья, бывшего космопорта терран, располагалась пещера, залитая то изумрудным, то жемчужным светом – в зависимости от угла падения лучей Аримунэ. Последние отражались от зеркально-гладких поверхностей наверху и уходили вглубь Каньона. Это было еще одной загадкой: как могли образоваться столь идеально отполированные поверхности? Кристаллы, не только зеленые псионические, названные «аримунитами» — в честь местного светила, разлагали видимый свет на спектральные составляющие, придавая иным вместилищам совершенно фантастический вид.
— «Кажется, наш джудикейтор взволнован», — заметил Корегонес.
— «Он чувствует твое присутствие, но не может определить твою принадлежность», — ответила Нина. Призрачный Каньон имел свои преимущества, можно было ехать без прибора ночного видения, — «Я ни разу не забиралась так глубоко».
— «Мне приходилось», — сказал темплар, — «Но скоро я не смогу следовать за вами, поле подавления вышвынет меня обратно. Там, внизу, сокрыто что-то помощнее тех кристаллов, которыми вы все пользуетесь. В отличие от нашего джудикейтора, я не обладаю физическим телом, которое послужит якорем и не даст Каньону разорвать на части псионную составляющую. Ну, или просто выдавить наверх, где частота сигналов не так велика».
— «А что ты делаешь, чтобы спуститься ниже?», — спроила Колоскова.
— «Выстраиваю свое эго согласно местным стандартам», — сумрачно заявил протосс, — «Тебе это может показаться забавным, но это не шутки: я заставил себя позабыть кхалу, многие наши законы, идею превосходства над прочими расами, поклонение идолу войны и еще много чего. Для темплара это серьезный проступок… хм-м, правда, я уже не темплар».
— «Как будто убираешь все, что было придумано и навязано свыше», — задумчиво пробормотала девушка, — «знаешь, мне сейчас очень неприятно думать о религии, политических догматах и прочих таких вещах. Как будто Каньон признает только то, что создано изначально… ну, природой, что ли»
— «Похоже на то», — согласился Корегонес, — «Кажется, мне пора…»
— «Погоди», — Нина чуть убавила скорость, — «И все-таки… не похоже, чтобы Агриллис испытывал совсем уж сильные неудобства. Почему?»
— «Ваш джудикейтор очень силен и искусен», — пояснил тот, — «Все судьи назубок знают Великие Учения протоссов, но соль в том, что, в отличие от нас, джудикейторы сами себе хозяева. Их путь к самосовершенствованию может лежать через отрицание не только самого себя ради Учения, но и наоборот. Подозреваю, что ваш Агриллис – натуральный кхалайский ренегат, он намеренно очистил свою матрицу от влияния Учений только лишь затем, чтобы познать новое. Грубо говоря, Агриллис одержим псионикой Каньона, к тому же он намеренно вогнал себя в такое состояние. Это лишь гипотеза, но я сомневаюсь, что далек от истины».
— «А ты так не можешь?» — спросила Нина. Предмет их разговра ехал прямо за Пьером, выбиравшим наиболее удобный путь. Время от времени Готьен пускал небольшие световые маячки – чтобы не заблудиться.
— «Нет», — в интонациях протосса проскользнуло что-то, похожее на усмешку, — «Пока нет. Опять же, проблема в якорном теле».
— «Уцепись за меня», — по простецки предложила девушка, — «или за Агриллиса, если только не боишься лопнуть от нравоучений».
— «Интересная идея», — послышалось в ответ, — «Джудикейтор не подойдет, будет хуже нам обоим, а вот ты… только как это сделать?… надо подумать». Пьер, тем временем, остановился на краю пропасти, к которой привела их пещера. Левее обнаружился выступ, переходящий в каменистый мостик, и теперь он возился со сканером и прибором ночного видения, чтобы выяснить, каковы шансы проехать через препятствие.
— «Агриллис как-то раз заикался о слиянии разумов», — вспомнила Нина, — «мы расспрашивали его об архонах и о личной жизни протоссов. Кстати, это был чуть ли не единственный раз, когда нам удалось его крепко достать. Бедняга устал отвечать на наши вопросы».
— «Естественно!» — воскликнул протосс, — «А если тебя вывести на откровенную беседу с интимными подробностями? Кстати, слияние разумов – это для протоссов примерно то же самое, что ваше занятие сексом»
— «Гони бутылку хорошего коньяка, поговорим», — простодушно ответила Колоскова, словно забыв, что общается с существом, которое при всем желании не годится в собутыльники, — «А у меня к тебе деловое, а не постельное предложение. Пси-коллектор поможет мне раскрыть свой разум до того предела, что ты можешь попытаться внедриться туда. Мне стесняться нечего, уж поверь. Этим я сильно отличаюсь от большинства «натуральных» «призраков».
— «За это тебя и любят», — поддакнул Корегонес. Как он узнал об отношениях Колосковой с товарищами, осталось загадкой. Может, догадался?
— «Ну так что?»
— «Во-первых, нам надо бы уединиться, в противном случае остальные заподозрят неладное, поле подавления не поможет», — начал инструктаж протосс, — «во-вторых, мы в этом случае пользуемся химическими препаратами, которые водим в кровь для повышения псионных способностей».
— «Колетесь, что ли?» — наивно спросила Нина, покосившись на Пьера, который закончил возиться с аппаратурой и собирался первым преодолеть преграду.
— «Вроде того», — согласился темплар, — «Ну так что, идеи есть?»
— «Да есть одна…», — ответила девушка и направила свой «гриф» к готьеновой машине. Сама она не увлекалась разной дрянью, которую так любили некоторые другие обитатели Каньона. Командование разрешало использовать тот же стимпак лишь в военных целях, нарушители немедленно отправлялись сначала в медцинский отдел, а потом на гауптвахту. Сейчас, когда среди медиков появились специалисты уровня госпожи Укон, а также протоссы во главе с Агриллисом, главным спецом по промыванию мозгов, наркоманов отправляли в их заботливые руки и там временно кодировали. Пьер, однако же, продолжал развлекаться всеми доступными способами и, благодаря богатому опыту и природной изоротливости, ни разу не попался.
— Пьер, солнце, можно задать тебе очень личный вопрос? – подъехав поближе, прошептала девушка на ухо пилоту «грифа». Хорошо, что они убрали защитные купола машин, иначе общаться пришлось бы по коммуникаторам, и не факт, что твои слова не услышат чужие уши.
— Конечно! – ободрился тот, — Я люблю личные вопросы.
— У тебя есть стимпак?
— Что? – кажется, вопрос его несколько ошарашил.
— Нестандартный, твой личный, — состроив милую мордашку, Колоскова подергала его за рукав, — Пьер, я знаю, что у тебя есть. Дай мне один, ну пожа-а-алуйста. Только самый-самый, я тебя прошу.
— Э-э-э, — Готьен почесал раскрашенную «под тигра» голову, что свидетельствовало о глубоком мыслительном процессе, в ней происходившем, — ну ладно. Я дам тебе кое-что особенное, новенькое, — рука панка полезла во внутренний карман комбинезона, — только…, ну ты знаешь.
— Да не беспокойся, — отмахнулась Нина, уставившись на серебристую эссенцию в капсуле инъектора, — что это такое?
— То, что я взял у Агриллиса – ихняя протоссиная дурь, «артемиссия», или как ее там, — Пьеро осторожно передал ей наркотик, — я добавил немного своего…, вообще чума, тебе понравится.
— Надо думать, — буркнула под нос девушка, отъезжая вглубь пещеры, — я ненадолго вас покину, господа… скоро вернусь, — последнее было обращено к Шершневу и Агриллису, недоуменными взглядами провожающими ее «гриф». Скрывшись от посторонних наблюдателей, Нина остановила машину и принялась закатывать рукав куртки.
— А Агриллис-то, ну дает! Вот тебе и блюститель морали! – проворчала она перед тем, как зажать в зубах кусок плотной ткани, которой обычно вытирают приборную панель «грифа». Мало ли, какое у препарата действие, орать на весь Каньон как-то не хотелось. Инъектор издал слабый шипящий звук, запуская в кровеносную систему девушки свое адское содержимое. Секунд пять ничего не происходило, потом по телу бешеным галопом пронеслась мурашка-переросток, затем еще одна… Через минуту Колоскову уже трясло от слоновьего табуна, поселившегося внутри ее тела, а через две реальный мир начал расплываться, совмещаясь с миром теней, где обитал Корегонес. Получается, Пьеровы бредни про «духов белого пламени» не такая чушь, как казалось раньше! Да, а вот и они – призраки. Силуэты едва уловимы, в отличие от сознательного ментального перехода, но все равно видимы. Колоскова заставила себя сосредоточиться, чтобы направить мысль в нужном направлении – необходимо расширить собственную псионную матрицу настолько, чтобы за нее смогло зацепиться еще одно разумное существо. Кстати, а где протосс?
— «Я здесь», — Корегонес выплыл словно из небытия, — «Да, идея насчет стимпака очень пригодилась… начинаем?» Колоскова смогла только согласно кивнуть – сознание раздувалось, словно наполняемый гелием воздушный шар. Поле подавления Каньона больше не стесняло, а только приятно обволакивало разум. Мелкие зеленые кристаллы в пещере засияли так ярко, что, казалось, каждый из них – маленькое солнце. Каменные стены теперь источали приятное тепло: хотелось раздеться и прижаться к ним всем своим существом. Теперь Нина могла чувствовать застывшие в ожидании фигуры спутников, а также немногочисленных зергов, расположившихся метров на двадцать выше. Маленькие искорки энергии проскакивали от головы к спине, принося щекочущее удовольствие. Парящая машина под ней казалась совершенным изделием рук человеческих, способным преодолеть все мыслимые и немыслимые препятствия. Ощущение собственной открытости просто завораживало. Перед глазами проносились самые разные образы: шум ветра в кронах высоких деревьев на Земле, бескрайние ледяные озера Сцефана, великий Глухой Каньон Аримунэ-3, крики какару в хмурых небесах Шакураса, великолепие переливающихся всеми цветами радуги городов на Аиуре. Военная академия, боевые товарищи, первая винтовка С-10, бесконечные нравоучения джудикейторов, шутливые поединки на аналогах пси-лезвий, первый псионный шторм… СТОП! Какой Аиур, какой шторм?! Что за драки с зергами и терранами? Разве она умеет пускать иллюзии? К черту архонов!
— «Извини, я увлекся», — виновато произнес Корегонес, голос которого теперь стал необыкновенно отчетлив и громок, как будто это говорит она сама, — «это мои воспоминания, не беспокойся. Кажется, мне достался кусочек твоего наркотика»…
— «Вот и ладушки», — ответила Колоскова, заметив, что состояние потихоньку возвращается в норму, — «а то в один момент мне показалось, как будто мы становимся единым существом».
— «Пришлось импровизировать», — отговорился тот, — «ну что, поехали? Остальные могут начать беспокоиться…» «Гриф» подался вперед, плавно набирая скорость. Влияние Корегонеса сильно поубавило разросшийся псионный потенциал, но чувство эйфории и вселенского кайфа никуда не делось. Нина с трудом сдерживала себя от попытки на полной скорости перемахнуть через пропасть или попытаться проехать по горизонтальной стене. До Пьера в этом плане ей еще как до Земли на штопаном дропнике.
— Тебе плохо? – участливо спросил Шершнев, как только девушка подъехала ближе. Что ему ответить?
— Да нет, что ты, мне очень хорошо, — прямо в яблочко. Хорошо хоть лицо сокрыто забралом шлема, можно представить, какая у нее сейчас физиономия!
— Чё, круто забирает, да? – прошипел оказавшийся совсем рядом Готьен. Колосковой оставалось лишь согласно кивнуть. Ощущения те еще… Один за другим «грифы» преодолевали препятствие и скрывались в широко раскрытой пасти очередной пещеры. Здесь царила абсолютная темнота, и без специальных приборов было уже не обойтись. Колоскова тоже нацепила на себя устройство ночного видения, хотя и так хорошо видела окружающее пространство – правда, в интерпретации Корегонеса. Никто не знал, насколько глубоко они уже спустились.
— Пьер, ты вообще знаешь, куда мы едем? – задал животрепещущий вопрос Андрей.
— Конечно нет, — невозмутимо ответил тот, — я уже давно веду вас наугад. Привычная мне тропа осталась далеко наверху… еще четыре часа назад. А может и пять.
— Тогда я предлагаю свернуть вон в то ответвление, — трансформированный голос Агриллиса звучал несколько нелепо, — мне кажется, там есть что-то интересное… очень смутно и далеко, но есть.
— Да, давайте так и сделаем, — поддержала Нина, следуя советам Корегонеса. Тот был очень сильно занят изучением своего нового состояния и лишь иногда отвлекался на то, чтобы «осмотреться». Похоже, ни человек-«призрак», ни призрачный протосс сами не понимали, чего сотворили под воздействием сильнейшего наркотика. Девушку, например, время от времени начинало самым натуральным образом «глючить»: она снимала перчатку и задавала себе вопрос, где же цветные чешуйки на костяшках. Или пыталась вспомнить библиотеку на Аиуре. То, на что указал джудикейтор, оказалось небольшой расщелиной, куда мог пройти только один «гриф». Зажевав бутерброд с синтетическим жареным мясом, Готьен направил свою машину в ее сторону и вскоре исчез из виду. За ним последовали остальные. Ровная дорога сменилась крутым склоном, уходящим вниз. Времени для размыщлений у команды не осталось, и все из-за Пьера, который, не долго думая, ломанулся вперед. «Грифы» набрали скорость, и теперь водителям понадобилось все их внимание и сноровка, чтобы не врезаться в узкие стены на крутых поворотах. Лаз постепенно расширялся, но и того с трудом хватало, чтобы нормально развернуться. Вся команда ехала, судорожно уцепившись за ручки управления, и только Пьер лихачил, на дикой скорости проезжая по стенам и даже потолку. Надо ли говорить, что он оказался далеко впереди? Вскоре дорога постепенно выровнялась, а сама пещера расширилась настолько, что в ней могли разминуться две парящие машины. Агриллис набрал скорость, решив догнать Готьена, остальные последовали его примеру. Вскоре далеко впереди появилось пока слабое, но усиливающееся с каждым пройденным метром свечение. Псионическое чутье подсказывало – впереди то, зачем они и поехали на такую глубину. Нетерпеливый джудикейтор начал разгоняться до весьма опасной скорости. Шершнев только радостно улыбнулся: впереди было что-то очень знакомое, то, к чему он раз прикасался и до сих пор не мог забыть. А вот и Пьеро – это его фигура застыла возле парящей машины. Запрокинув голову, панк с приоткрывшимся от восхищения ртом рассматривал открывшуюся картину. Андрей крепко зажмурился: сознание отказывалось верить в то, что видели глаза… Циклопических размеров грот сверкал бесчисленным сонмом больших и малых аримунитов, каменные стены, в иных местах зеркально гладкие, отражали падающие сверху лучи. Как мог солнечный свет спуститься так далеко? Преломленный гранями кристаллов, он изливался изумрудно-зеленым потоком и отражался в чуде из чудес Каньона… Огромное озеро, вода которого сама источала мягкое серебристое свечение. Что там источник, в который угодил Шершнев после атаки высшего темплара! Лужа по сравнению с тем, что было здесь. Вода была настолько прозрачна, что позволяла увидеть дно озера, прямо таки выложенное из кристаллов, не только аримунитов, но и иных других, количество которых в разы уступало мириадам изумрудно-зеленых собратьев. Высокий свод местами переходил в уходящие вверх ниши с зеркальными стенами. Оттуда изливался множество раз отраженный и преломленный свет. Наверное, так древние художники пытались изображать жилище могучих подземных духов или волшебных драконов. Стоит ли говорить, что все здесь было пропитано псионикой – до последнего камушка.
— Это… это…, — похоже, транслятор не мог справиться с эпитетами, подобранными Агриллисом, — в жизни не видел ничего подобного.
— Да, — кивнул Андрей, — посмотрите, какой-то мох на стенах…, и тоже светится. Действительно, колонии неких живых организмов покрывали небольшие участки красного камня, тусклое фосфоресцирующее свечение принадлежало им.
— Это не зерг, — с уверенностью заявил джудикейтор, — какая-то местная форма, — протосс присел на колени возле края недвижимого озера, — удивительно… Не раздумывая, Шершнев подошел поближе и, сняв шлем – воздух оказался на удивление чистым, с легкой примесью озона, как после грозы – зачерпнул ладонью немного воды. Агриллис собирался возразить, но пилот уже выпил одну порцию и потянулся за следующей. Пьер последовал его примеру…
— Ну и водичка! – вокликнул он после того, как отхлебнул из стаканчика, который выудил в недрах своей машины, — да меня сейчас разорвет на кусочки, если буду стоять на месте!
— Она придает силы, — подтвердил Шершнев, — это сильно помогло мне… однажды.
— Айда купаться! – Пьеро оставался самим собой. Моментом стянув с себя обувь, комбинезон и футболку, Готьен остался в колоритных синих плавках с мелкими ярко-красными сердечками. Агриллис предостерегающе поднял руку, но пилот «грифа» со свойственной ему простотой сиганул в озеро.
— Обалдеть! – немного побарахтавшись у берега, Готьен стрелой понесся в центр озера. Плавал он всегда отлично. Бегал тоже – это профессиональное. Шершнева сомнения мучали недолго, если называть так прошедшие две секунды. Последовав примеру Пьера, он стянул с себя одежду и нырнул следом. Колоскова задумчиво потеребила ворот куртки.
— «Не стоит», — послышался «голос» Корегонеса, — «погоди чуток. Кажется, наш драгоценный судья сейчас вынесет свой вердикт». Агриллис уселся на колени возле берега так, чтобы его не задели брызги резвящихся терран, и, нелепо наклонившись, рассматривал озерную гладь.
— Это не вода, — констатировал он спустя некоторое время, — я уверен, молекулы ее присутствуют здесь, но это далеко не основной компонент. Грубо говоря, я не думаю, что оно вообще имеет сугубо молекулярное строение.
— «Ну, потому что…?», — ехидно прокомментировал Корегонес, который уже пришел к собственному умозаключению. Нина, скривившись, потерла ухо – раздвоение личности имело свои недостатки.
— Потому что это концентрированная пси-энергия, — резко поднял голову Агриллис, — да, мой любезный темплар, это так.
— «Чего?» — Чего? – хором спросили и Колоскова, и Корегонес. Первая была удивлена выводом джудикейтора, второй – собственным обнаружением.
— Я вас вычислил, — довольный синтетический голос судьи звучал несколько нелепо, — это место слишком явно показывает все нарушения природных стандартов Каньона, — подозреваю, лишь обоюдное согласие да самоизмененная пси-матрица темплара позволяют вам находиться здесь. Кстати, вашу псионику Каньон транслирует очень хорошо.
— «А твою?» — переспросил Корегонес, — «знаешь, мы сейчас поставим опыт, который, я уверен, увенчается успехом. Еще не знаю почему, но мне так кажется…» Не говоря ни слова, Нина подошла к краю озера и сунула в него сначала ладонь, а потом и руку по локоть. Глаза Агриллиса вспыхнули, выражая крайнее удивление. Сам он почему-то не спешил прикоснуться к прекрасному.
— Да, странно, — пробормотала девушка, — если исходить из ваших рассуждений, я и Корегонес должны бы держаться подальше от этого озера, но ничего сверхестественного не происходит.
— «Думаю, Каньон приветствует все живое», — отозвался Корегонес, — «или его частичку, первооснову так сказать. Я сильно изменился, и только благодаря этому вообще остался жив. Вот только что именно в нас признает Каньон и почему – для меня загадка».
— Согласен, — произнес Агриллис.
— «И вот теперь настало время очередного испытания…», — торжественно прогундел темплар. Колоскова, меж тем, не обращая внимания на его болтовню, принялась раздеваться, — «ты, наверное, догадался. Надо войти в это озеро. Нам обоим». Девушка сбросила с себя куртку, ботинки и штаны. Изящные пальцы потеребили футболку: Шершнев и Пьер – ее давние товарищи, перед ними стесняться нечего. Да и наплевать ей, что они скажут. Готьен сам бы хоть постеснялся надевать такой срам: натуральные стринги для развратных игрищ, иначе и не скажешь. Вода Каньона манила, оставался лишь шаг…
— «Только аккуратнее, пожалуйста, мне надо подготовиться», — предупредил Корегонес.
— К черту, — футболка полетела в сторону, а Колоскова, сделав поистине великолепный прыжок, скрылась в толще прозрачной воды. Темплар взвыл, осыпая проклятьями все на свете, но убираться прочь из разума девушки не спешил. Нина только веселилась, наблюдая ругательные образы, которыми Корегонес щедро засевал пространство. Было там что-то про безруких зелотов, тухлые яйца и еще какая-то дурь в виде джудикейторов, копошащихся в куче экскрементов, книг и мнемокристаллов. «Какое неслыханное хамство»! – возмутился Агриллис. Как ни странно, телепатемы здесь передавались и принимались на ура. «Тебя бы на мое место», — поступил ответ. Нина поглядела на товарищей: Пьер нарезал круги, оставаясь на поверхности, а вот Шершнев занырнул на самую глубину и занимался изучением содержимого дна. «Андрей, да ты просто боевой ныряльщик!» — подивилась она. «Попробуй сама, тогда поймешь, что к чему», — туманно отозвался Шершнев. Сделав глубокий вдох, Колоскова нырнула под воду. Пилот находился очень глубоко и всплывать почему-то не собирался. Понаблюдав за ним с минуту, девушка начала понимать: здесь какое-то надувательство. Еще минута, и ей самой захочется всплыть на поверхность. «Перестань вообще думать о том, что вообще находишься под водой», — это опять Шершнев, — «Это стереотип. Озерцо-то не простое…» «Это я уже поняла», — ответила Нина, постепенно обнаруживая, что не нуждается в атмосферном кислороде. Что-то само питало тело энергией, необходимой для его существования. Из давнишних лекций по биологии да вчерашнего разговора с доктором Юмой Укон она знала, что кислород – лишь конечный акцептор в электро-транспортной цепи электронов, что служит для синтеза АТФ (Прим. авт.: Аденозинтрифосфорная кислота, необходимая для обеспечения жизненных функций клеток человека и большинства многоклеточных организмов на Земле.) – важнейшего энергетического компонента метаболизма человека. Получается, псионика на определенном уровне развития может позволять обходиться и без него. В конце-концов, тот же Корегонес как-то существует, пусть и возможности его весьма ограничены. Агриллис, меж тем, продолжал свое сидение на берегу. Его собрат перестал ругаться и теперь был занят тестированием собственного состояния. Колоскова присоединилась к Андрею, решившему набрать кристаллы, чтобы отнести на базу. Пьеро вылез из воды и, открыв резервные баки для горючего, доставал шланг, чтобы закачать в них бесценную субстанцию. «Наверное, это даже не жидкость, а холодная плазма… или что-то вроде того», — продолжал рассуждать Агриллис. «Наверное», — поддакнул Шершнев, — «А все-таки что мешает тебе присоединиться к нам?» «Запреты, которые он сам себе когда-то вбил в голову», — ответил за него Корегонес, — «А еще псионическая природа, но это терпимо. То, что когда-то помогло нам спасти свою нацию, теперь запрещает нам даже прикоснуться к одному из состояний космической энергии». «Космической?…» — удивился Андрей. «Думаю, да», — ответил после некоторой паузы темплар, — «Я сомневаюсь, что такая мощь зародилась от компонентов планеты. Каньон влияет не только на систему Аримунэ, но и на ближайшее к ней пространство. Я помню это, потому что когда-то летел сюда…» «Он прав», — подтвердил Агриллис, — «Каньон – это лишь внешнее проявление некоего пространственно-временного феномена, сущность и функции которого пока что выше нашего понимания. Возможно, все то, что мы видим вокруг себя – лишь побочный эффект». «Кошмар», — Шершнев, тем временем, уже вынырнул с горстью мелких разноцветных камешков, — «Надо будет поднять этот вопрос на предстоящем совете». «Разумеется, — поддержал протосс, направляясь к нему, — «Ой, а это что? Кхайдарин? Что он здесь делает? Хм-м, или не он? Но похож-то как!» «Прыгай в воду, джудикейтор», — донесся псионический голос темплара, — «Если хочешь стать ближе к Истине – прыгай. Не смотри, что я укрыт пси-матрицей человека, у каждого свой путь! Давай же!» Агриллис повернул голову в сторону Колосковой, от которой исходил сигнал провокатора. Сделал шаг к воде, но потом отступил, слегка поежившись. Джудикейтор сел на землю и погрузился в медитацию, видимо, пытаясь настроиться на предстоящие водные процедуры. Пьер, тем временем, уже набрал полные канистры воды и вновь бултыхнулся в озеро, обдав джудикейтора мириадом сверкающих брызг. Тот не пошелохнулся. Нина подплыла поближе, с интересом наблюдая за протоссом.
— Хорошо выглядишь, — Шершнев наконец-то обратил внимание на ее купальный костюм, точнее, отсутствие его верхней части.
— Спасибо, не жалуюсь, — ответила та, не переставая пялиться на статуеподобную фигуру Агриллиса. Джудикейтор пришел в движение: не вставая, он враскорячку подобрался к самому краю берега и, наклонившись, уставился на водную гладь, словно пытаясь высмотреть в ней нечто особенное. Руками он случайно оперся о колонии местного мха, а тот, как известно, бывает весьма скользким…. Издав некий сигнал, который в переводе на вербальную речь можно назвать «возмущенным писком», Агриллис неуклюже бултыхнулся в воду и моментально пошел ко дну. В единый миг люди оказались подле него, однако тот, вытянувшись подобно морскому змею, поплыл вперед. Протосс двигался исключительно при помощи туловища и ног, развивая очень неплохую скорость. Ругаться Агриллис не стал, но принялся, подобно Пьеру, наматывать круги по озеру, ускоряясь с каждой секундой. «Во дает!» — воскликнула Нина. «Ящерицы…», — констатировал Шершнев. Корегонес, прекрасно понявший намек, не остался в долгу: «Уверен, ты прекрасно лазаешь по деревьям». Минут десять джудикейтор показывал, как хорошо протоссы умеют плавать, потом остановился и, уставившись на спутников, телепатировал следующее: «Теперь я знаю, что чувствует зерглинг, которого поджаривают пламенем из огнемета… А еще Корегонес прав: то, что здесь творится – не от мира сего. Я имею в виду планету. Это что-то огромное, с таким потенциалом, оценить который я просто не возьмусь. И не представляю себе, каким образом молекулы воды так взаимодействуют с пси-энергией, что получается вот это», — джудикейтор посмотрел вниз, — «и эти кристаллы… надо будет подробно рассмотреть их, но я подозреваю, что наичистейшими в своем роде могут считаться лишь аримуниты, остальные – продукт различных примесей. И последнее: да, меня тоже могло разорвать на кусочки. Я справился, бояться нечего. Но что бывает с теми, кто уже подвергся такому разрушительному влиянию и не устоял?» «Наверное, уничтожаются», — предложила Нина. «Закон сохранения энергии помним?» — продолжал умничать Агриллис, — «Я имею в виду то, что стало с составляющими этих существ, особенно псионной.» «Может, было поглощено Каньоном?» — предложил Шершнев. «То-то и оно», — согласился джудикейтор, — «И куда-то убрано, или переработано. Вопрос лишь в том, куда или во что? И еще важное замечание: что будет, если сюда прибудет целая армия, по своим параметрам неугодная Каньону?» «Армия псионических уродов, о которых говорила доктор Укон», — задумчиво пробормотал Шершнев, — «Им здесь станет очень неуютно, как минимум». «Каньон затягивает», — хмуро добавил Корегонес, — «Я был очень высоко, когда ставил свои опыты, но меня словно потянуло вниз, сюда». «Значит, их разорвет в клочья», — выдал свое умозаключение Пьер, до той поры не участвовавший в беседе. Присутствие Корегонеса он воспринял как нечто само собой разумеющееся – здесь, в Глухом Каньоне, просто устаешь всему удивляться. «Не факт», — ответил Агриллис, вылезая на берег, — «Я сопоставлю данные, посоветуюсь с Мыслящим – он много времени провел здесь и может вынести из нашей информации куда больше. Думаю, нам пора возращаться. Мы хорошо поработали, настало время превратить наши догадки во что-то более весомое». Люди взялись за одежду. Пьер, покосившись на Колоскову, успевшую натянуть футболку, разочарованно проговорил:
— Ну вот, даже на сиськи не дали посмотреть…
— Перебьешься, — фыркнула девушка, одевая штаны, — кто не успел тот опоздал. И потом у тебя свои есть…
— Чего-о? – возмутился Готьен, глядя на собственную мускулистую грудь. Будь на ней побольше волос, он бы и их покрасил во что-нибудь особенное.
— Да шучу я, натягивай свое барахло, — отмахнулась Нина. Спустя несколько минут стайка «грифов» резво двинула на выход. Путь предстоял неблизкий…