ГЛАВА 24.
Время героев
В самом сердце группы «Север» тоже не утихало сражение. И пусть по своей жестокости и пущенным в ход оружием оно уступало тому, что творилось в пещерах «Мыслящего», по значимости никак не уступало той битве. Циклопических размеров мост, как ни странно, оказался куда лучшей преградой для ваникс, чем узкие ущелья и труднопроходимые перевалы. Протоссы, пользуясь преимуществом в силе и ловкости, просто выпихивали вражеских солдат на фланги и там сбрасывали в вечно голодное чрево Каньона. Ваникс, впрочем, не теряли надежды на успех и продолжали давить числом, к тому же на их стороне сражалось существо, боевыми качествами разительно отличающееся от рядовых воинов… Подсечка, перекат, удар наотмашь, прыжок из полуприседа, снова удар – на этот раз оборонительный…. Эбанас-Таг потерял счет времени, сражаясь с модифицированным Фениксом. На помощь то и дело приходили бойцы обеих сторон, уравновешивая шансы командиров на победу. Вокруг места неравного боя – Хелерадос тоже не оставлял попыток достать биоморфа, образовалась некая пустота, тогда как на прочих участках сражение больше напоминало древний терранский вид борьбы – «сумо», кто кого перетолкает. «За Аиур!» – с воинственной телепатемой, священной для всех перворожденных, на экс-претора кинулся один из зелотов, нацеливаясь в сустав правой ноги. Однако тот, вместо того, чтобы уклониться и контратаковать, как это обычно происходило, чуть отвернул конечность в сторону и, схватив воина за пока еще защищенную пси-полем голову, швырнул прочь. Ситуацией тут воспользовался Хелерадос, умудрившись бортануть Феникса так, что он кувырком полетел в толпу дерущихся воинов. Следом прыгнул Эбанас-Таг, изготавливаясь к фатальному удару варп-клинком. Однако тварь, созданная Корпорацией, ничуть не растерялась и, успешно лишив руки подвернувшегося огнеметчика, принялась орудовать лапищами, вооруженными энергетическими когтями. Лезвие темного темплара лишь чиркнуло по щитку на руке Феникса, тот, в свою очередь, моментально перешел в нападение. Внимание Тага отвлек оказавшийся с тылу воин ваникс, и ничтожной доли секунды хватило, чтобы проворонить удар главного противника. Боковым взглядом протосс видел, как биоморф изгибается в полуприседе, делая стремительный выпад снизу – пси-матрица настоящего Феникса давала о себе знать, он всегда славился мгновенной реакцией и великолепной скоростью. Правая нога темного сократилась, получив удар прямо в сустав, и Эбанас-Таг, упав, покатился к окраине моста. Биоморф, не обращая внимания на пытающихся помочь поверженному командиру воинов, темно-серой молнией ринулся добивать его. Очередной зелот, подскочив к экс-претору, собрался достать его пси-лезвием в спину, но тот, неведомо как почуяв подставу, развернулся, намереваясь снести негодяю голову. Удар с разворота – еще один конек Феникса, работает безотказно, за редким исключением. Хелерадос входил именно в последнюю группу. Великолепный замах ушел вникуда, зелот же только добавил ему ускорения, вновь разворачивая противника спиной к себе. Одновременно с этим последовал псионический удар, нацеленный прежде всего на память глубинную матрицы биоморфа: все-таки претор, как и все протоссы, когда-то учил кхалу и проходил процедуру посвящения в воины. Изничтожить все это крайне сложно, даже самому Координатору. В какой-то момент Феникс «завис», преодолевая внутреннее сопротивление. Правда, даже удар командира протоссов сейчас не стал бы фатален… Однако Хелерадос задумал нечто иное. Командующий схватил визави в своеобразный замок и, приподняв, поволок за собой. Многосуставчатые конечности прочухавшегося экс-претора изогнулись и принялись молотить зелота по голове, с каждым ударом снимая все больше и больше энергетической защиты. Эбанас-Таг приподнялся и, прихрамывая, двинулся следом, недоумевая, почему соратник тащит врага подальше от себе подобных – к краю пропасти. Сбросить туда экс-претора все равно не получится он слишком верток и прекрасно цепляется за края, мгновенно вылезая обратно. Сколько раз уже пытались! «Что ты задумал?!» — попытался остановить его темный, когда полуживой легат дотащил брыкающегося биоморфа к окраине каменного моста. Что ни говори, а хватке командующего оставалось только позавидовать. «Эн таро Тассадар, Таг», — донеслось в ответ, и в следующий миг Хелерадос прыгнул в пропасть, ни на миг не выпуская Феникса. Монолитная пара великих воинов полетела вниз, туда, где разверзнулась во всю ширь темная пасть Каньона. Эбанас-Таг присел, наблюдая, как две сцепившиеся в смертельной схватке фигуры исчезают среди скал из красного камня. Бой за Аримунэ продолжал свою кровавую жатву, и теперь, когда жизней рядовых воинов ему показалось мало, настала очередь героев. «Легат Хелерадос погиб», — мрачная телепатема темплара разнеслась по командному эфиру, — «ситуация в норме…, мы держимся…»
***
Корпус корабля дрожал от ударов, число которых увеличивалось по мере приближения к вражескому флагману. Сколько раз Гейниц пытался достать стуковский «Катарсис», не разваливая при этом собственный крейсер? Какое-то время назад Кэрриган попыталась исправить положение, направив к нему подкрепление, способное отвлечь на себя силы прикрытия вражеского судна. Королева планировала продержаться, пока остальные ломают защиту «Катарсиса», однако вместе с ее зергами в область боя прилетело еще больше кораблей Корпорации. Противник потерял слишком много тяжелых крейсеров при бомбардировке планеты и не желал рисковать остальными. Они нужны будут потом, чтобы подавить остатки сопротивления, когда наземные силы разберутся с остатками ПВО на Аримунэ-3. К тому же, если верить сообщениям с планеты, два основных командующих – морфированные Дюк и Феникс, уничтожены, и потеря флагмана серьезно замедлит наступление. Прогресс десанта Армады был вполне ощутим, особенно в районе группы «Центр», где они прорвались к пещерам Мыслящего и вот-вот войдут на территорию старой базы протоссов, где ныне располагался основной космопорт ОСА.
— Энергия Ямато? – резко выпалил Гейниц, обращаясь к первому стрелку.
— 200%, — последовал ответ. Значит, максимум. Хватит на два выстрела, что уже не может не радовать.
— «Интрон», состояние матрицы?
— 90%, — не слишком хорошо, но пойдет. Странно, что научное судно до сих пор цело и способно как-то помогать сражающимся. Шершнев со свим «Тандемом» постарался на славу, обороняя беззащитный кораблик от вражеских истребителей. Крейсер ОСА продолжал бесконечную перестрелку с тучей судов охранения «Катарсиса», изредка обмениваясь ударами с самим флагманом. Впрочем, ситуация была отнюдь не в пользу первого, ведь постоянные атаки истребителей и легких крейсеров Армады потихоньку подтачивали и без того шаткую оборону.
— Командор, нас поимеют, рано или поздно, — штурман Кайгаров вполне мог позволить себе обращаться к Гейницу подобным образом.
— Я знаю, — стиснув зубы, прошипел тот, — Не беспокойтесь, все будет хорошо… Эскадрильи «Тандем», объединившись, совершили очередной налет на охрану флагмана, часть из которой в этот самый момент вознамерилась сделать что-то похожее. Легкий крейсер и несколько кораблей поддержки развалились на куски, а сами находники, тоже понеся потери, разделились на две группы, одна из которых направилась к «Интрону».
— Матрица готова, — доложил связист, получивший сообщение с научного судна.
— Активировать, — приказал Гейниц, — пилот, курс на «Катарсис». Отрегулировать реостат Ямато, цель – корабли охранения. Окруженный сгенерированным защитным полем крейсер ОСА двинулся в сторону противника. Через некоторое время носовая часть его озарилась сонмом огоньков, предвещающих пуск всесокрушающего заряда. Бортовые батареи уже били по атакующим истребителям Армады.
— Огонь! – «Немезис» выплюнул порцию энергии, превращая в ничто сбившиеся в кучу мелкие корабли Корпорации и формируя свободное до поры до времени пространство.
— Фокус на флагман! – рявкнул Гейниц, — полный ход!
— Есть фокус, — тут же отреагировал стрелок.
— Есть полный, — не остставала Герда. Крейсер заметно прибавил ходу, приближаясь к противнику на минимальную дистанцию.
— Они готовят Ямато! – донеслось от наблюдателей с «Интрона». Действительно, «Катарсис» собирался атаковать противника собственным орудием.
— Огонь! Заряд, пущенный с флагмана ОСА, ударил в борт вражеского судна, собирающегося ответить тем же. Миг спустя «Немезис» содрогнулся от обрушившегося на него удара… Свет в коридорах крейсера померк, сменившись со стандартного яркого дневного на блеклый аварийный, утробно взвыла сирена тревоги. Дисплей командной консоли возде Гейница наглядно показывал множество мелких точек, обозначавших вражеские суда, бросившиеся атаковать поврежденный корабль.
— Инженерная? Состояние двигателей, — голос капитана больше напоминал срежет металла о металл.
— В норме, — донесся ответ главного инженера, — удрать сможем, подлететь ближе – тоже.
— Остальное?
— Нарушены системы жизнеобеспечения, — хрипло проговорил Баркинс, — отказали батареи секторов…
— Сконцентрировать энергию в главном ядре, — приказал Гейниц. Слышавший это Кайгаров чуть прищурился и покосился в сторону капитана, команда которого, по сути, означала отказ от использования пушки Ямато и бесцельное накопление сил корабля там, где они должны генерироваться, — сколько нам осталось?
— Под таким огнем – минут пятнадцать, — невозмутимо ответил Роджер, — но до той железки долетим, капитан.
— Вас понял, — резко ответил полковник и переключился на общую внутрикорабельную связь, — внимание, общая эвакуация! Повторяю, эвакуация! Часть людей, повинуясь приказу, моментально сорвалась со своих мест и, как на учениях, опрометью понеслась к спасательным шлюпкам. Сам Гейниц, даже не шелохнувшись, принялся набирать что-то на своем пульте.
— Рихард, мы сдаемся? – спросила Герда, не меня прежнего курса. «Немезис» по прежнему летел в сторону противника, и каждая секунда промедления теперь грозила вылиться в крупную орбитальную аварию. Курс летчица менять и не думала – приказ есть приказ.
— Я бы так не сказал, — процедил сквозь зубы тот, продолжая химичить с клавиатурой. По коридорам корабля разнесся холодный женский голос: «Внимание, активирована система самоуничтожения! Всему персоналу немедленно покинуть судно. Внимание…» Аварийное освещение крейсера сменилось похоронным красным миганием систем предупреждения.
— Ты что, оглохла?! Я сказал, все к шлюпкам! – зарычал Гейниц, заметив, что первый пилот не собирается никуда бежать.
— Но…, а как же ты? — донеслось в ответ. В два прыжка преодолев разделяющее их расстояние, полковник схватил Герду за плечи и буквально вышвырнул из кресла.
— Ты должна жить, слышишь! – Гейниц сверлил глазами подругу, словно лютого врага, — Пожалуйста, я прошу тебя… Ты… ты прекрасно знаешь, почему… На какой-то миг замерев, Герда согласно кивнула и, не тратя времени зря, бросилась бежать. Уже на выходе с мостика она обернулась, чтобы в последний раз встретить взгляд дорогого сердцу человека, и скрылась из виду.
— Моя задница никуда не пойдет, — сварливо заметил Кайгаров, поймав на себе свирепый взгляд командира корабля, она слишком старая и тяжелая…
— Моя тоже, — динамик общей связи донес слова инженера Баркинса, — этот корабль – мой дом, я остаюсь….
— Ну и сдохните, престарелые идиоты, — выругался полковник, наблюдая, как на дисплее фронтального обзора вырастает изрядно потрепанная громада «Катарсиса». Рука Гейница легла на кнопку ручной активации самоуничтожения. Интересно, какой псих придумал саму возможность подобной функции? Наверное, тот, который сидит сейчас в инженерном отсеке. От летящего прямо на флагман Армады «Немезиса» поспешно отделялись стайки спасательных шлюпок и спешили убраться подальше с орбиты. Их шансы на выживание были бы минимальны, если б не эскадрильи «Тандем» и «Фотон», бросившиеся прикрывать кораблики. Общий эфир разрывался от проклятий, предназначенных судам Корпорации, ее десанту и вообще всем подряд.
— Интересно, нам памятник поставят? – ехидно вопросил Кайгаров, почесывая густую бороду. Ближайшая перспектива отправиться в мир иной его, похоже, нисколько не волновала.
— Если не передохнут сами, то да, — мрачно ответил Гениц, не сводя глаз с датчика, указывающего расстояние до цели, — Ну… давай, дружок… ближе, ближе…, — мускулы на руке, повисшей возле заветной кнопки чуть напряглись, — еще ближе… БА-БАХ…
***
Космос содрогнулся от мощнейшего взрыва. «Немезис», волею генерала Перси когда-то отступивший с поля боя, в этом сражении выполнил свой долг до конца. Флагман Армады, нелепо накренившись, сошел с высокой орбиты и со все возрастающей скоростью полетел вниз. Существо, жившее под его обшивкой, всеми силами старалось избежать падения в Глухой Каньон – даже сейчас «Катарсис» пытался уйти в сторону, перекинув оставшиеся мощности на те двигатели, которые еще могли хоть как-то увести его тушу прочь от негостеприимной расщелины. В хвостовую часть гибнущего гиганта врезался скрудж.
— Это вряд ли, — процедил сквозь зубы Шершнев, чей миньон только что протаранил вражеский крейсер, — Добро пожаловать в Каньон, урод… Испуская телептические сигналы о помощи, объятый огнем «Катарсис» вошел в верхние слои атмосферы и огромным болидом низринулся в обятия красного камня. Бой в космосе, словно обретя второе дыхание, вспыхнул с прежней яростью. Зерги Кэрриган, сбившись в кучу, накинулись на оставшиеся крейсера противника. Впрочем, даже без своего флагмана Армада была еще очень, очень сильна, вдобавок…
— Он жив! – воскликнул Андрей, стараясь прочувствовать псионные сигналы, идущие с плнеты, — Эта тварь еще жива!
— Кто? – не поняла Кэрриган.
— Биоморф! Стуков! Он там, на планете, — действительно, несмотря на гибель «Катарсиса», командующий Армады каким-то образом сумел выжить в огенной купели разбившегося крейсера, — Вот тварь!
— Подтверждаю, — донеслось от Мыслящего, — наземные силы ваникс переформируются, чтобы прийти на помощь. Он в труднодоступном районе, я отправлю команду уничтожения.
— У меня есть идея получше, — отключившись от общей линии, сказал сам себе Андрей и вышел на связь с эскадрильями, — Это Шершнев. «Фотон», прикройте меня, я убью эту тварь.
— Лазерные батареи слишком слабы…, — воспротивился Фалт-Ра.
— Разве я говорил про лазерные батареи? – перебил капитан, — Принимай командование, мне нужно пробиться в Каньон… Командирский «стелс» перешел в режим невидимости – на всякий случай, и рванулся вниз. Эскадрилья «Фотон», действовавшая на низкой орбите планеты, разделилась на несколько групп, расчищая путь для Шершнева, истребитель которого, словно коршун на добычу, падал в зону крушения «Катарсиса». Корабли прикрытия прыснули в стороны, как только он исчез среди красных скал. То, что где-то в глубине Каньона сработала система катапультирования одинокого истребителя, никто не заметил…
***
Космопорт ОСА сейчас был тем местом, от которого невооруженному человеку стоило бы держаться подальше. Ваникс снесли передовые линии обороны и принялись за остальное. Защитники еще сопротивлялись, но число их таяло с каждой минутой; мобильные отряды потихоньку отходили вглубь Каньона, однако на территории старой протоссовской базы еще оставались солдаты ОСА, многим из которых просто некуда было отступать… Цепляясь пальцами за уступы, Герда потихоньку приближалась к намеченой цели. Иного пути нет: в рваной одежде, без оружия и медикаментов она не проживет и нескольких секунд, если окажется под огнем – не важно, чьим. То, что спасательной шлюпке, в которой она летела, удалось прорваться к планете и вообще сесть на ней, можно было считать чудом. Несчастное корыто все-таки подбили на подлете к желанной цели, но летчица сумела посадить его и выбраться наружу до того, как огонь поглотит машину. Теперь ее целью стал ангар космопорта, где наверняка есть резервные истребители. Вся гамма чувств, переполнявшая Герду во время краткого полета на шлюпке, словно испарилась, стоило ей вылезти наружу. Слезы высохли, парализующий тело озноб ушел в никуда, одно лишь сердце билось в груди, словно птица, рвущаяся на волю. Витавший в голове рой мыслей единомоментно преобразовался в одну: «дойти». Точнее, доползти…, или долезть – это уж как придется. Это в истребителях и дропниках пилоты могут надевать легкую броню, в отсеках боевого крейсера люди работают в униформе или, на худой конец, в комбинезонах. В шлюпке, быть может, и мог найтись комплект брони с оружием, но взявшийся за дело огонь не оставил шансов проверить это. Подтянуться… еще раз… Вот где сказывается физическая подготовка! Прижимаясь к земле, летчица поползла по каменистой поверхности, словно змея. Любая выбоина, воронка от снаряда или обломки немедленно превращались в укрытие. Трескотня гауссовых винтовок не умолкала ни на секунду, то и дело слышался свист рикошетящих пуль. Одна такая маленькая смерть ударила в камень возле Герды, оцарапав лицо тучей мелкого крошева. Женщина на миг замерла, после чего с удвоенной энергией поползла в направлении ангаров. В воздухе она богиня, но здесь, на поверхности, свои правила: в данной ситуации Герда представляла собой обернутый в пыльное и местами подранное тряпье кусок мяса, пока еще способный двигаться. Осколок, на который бронированный пехотинец не обратит внимания, может запросто поотрывать ей конечности или выпустить кишки. Наконец-то! Ангар – Герда проскочила в открытый аварийный ход, тогда как со стороны главного слышались звуки рукопашной. Зелоты сцепились с подступающими бойцами Армады. За спиной послышался громкий взрыв, вовремя прикрытая дверь содрогнулась от удара чего-то крупного. Буквально через секунду шум повторился, уже многократно. Надо торопиться! «Валькирия» Герды стояла там же, что и раньше – в самом углу строения, однако чтобы поднять ее в воздух, надо открыть верхние шлюзы. Заправлять и снаряжать, скорее всего, не придется – по распоряжению Мыслящего вся резервная техника была подготовлена к бою заранее. Летчица опрометью кинулась к небольшой будке диспетчера, где находился резервный пункт управления системами ангара, едва не споткнувшись на полпути. Действовать надо быстро, в противном случае можно лишиться головы. Пальцы Герды забегали по клавишам управления системами ангара. Есть! Теперь назад… Внимание женщины привлекло какое-то движение совсем рядом с будкой. Резко обернувшись, она заметила нескольких зерглингов и гидралиска, спрятавшихся возле пустой платформы для истребителя. Вдалеке, близ главного входа, показались смутные очертания каких-то незнакомых фигур: на зелотов не похожи, у тех две руки, а не четыре. А что там за шипастая тварь? Ваникс! Они уже здесь! Герда опрометью бросилась к истребителю, но тут одна из боковых аварийных дверей содрогнулась от ударов и через миг буквально влетела внутрь корпуса. Вслед за ней выпрыгнули гуманоиды с энергетическими лезвиями на руках. Путь отрезан… Летчица скрипнула зубами от злости, ведь ее цель так близко. И что теперь? Ответ на этот вопрос пришел моментально – в виде зелота, спрятавшегося на втором ярусе соседней платформы. Воин прыгнул прямо на головы ничего не подозревающим врагам и, повалив одного, набросился на остальных. Зерги, увиденные Гердой чуть ранее, моментально пришли в движение, одновременно раздались выстрелы из С-10. «Призрак»-зерговод остался невидим, но наверняка находился где-то рядом. Не теряя времени, летчица кинулась к своей «валькирии». Добежать – еще полдела, надо включить аппаратуру и поднять корабль с платформы. Все это время, то самое, которого никогда не бывает достаточно – то его чересчур много, то непростительно мало… Ворвавшиеся через аварийный выход ваникс были уже мертвы, но им на смену вот-вот должны прийти основные силы, что двигаются прямо по коридору. Из кабины истребителя отлично просматривались и гуманоидные биоморфы, и все прочие. Протосс обернулся лицом к кораблю, а потом, словно на прощание сверкнув небесно-голубыми глазами, двинулся навстречу штурмовикам Армады. Зерги поспешили вслед за ним. А в шлемофоне, который уже покоился на голове Герды, послышался до боли знакомый голос:
— Мы их задержим, — хрипло проговорила Нина Колоскова, — лети… лети и отомсти…
***
Полковника Петренко никак нельзя было назвать человеком с атлетического телосложения, на стремительного Аполлона он походил меньше всего. Из мифических героев ему больше подошел бы Геракл, которому не помешала бы диета, и посему для беготни по горам на своих двоих командующий был плохо приспособлен. Однако суровая действительность диктовала свои условия… Красный как рак, но еще полный сил командир почти час пробегал по склонам вокруг высоты 55, спасаясь то от истребителей противника, то от его пехоты. Бой на участке группы «Юг» на некоторое время поутих – одна сторона копила силы для решающего штурма, другая готовилась дать достойный отпор. На пик 55-й, естественно, были стянуты крупные подразделения, ибо офицеры врага всезрьез опасались очередной безумной выходки со стороны защитников Каньона, которая вполне могла успешно завершиться. Если танки ОСА займут прежние позиции, кому-то мало не покажется…
— …не нравится мне эта тишина, — проворчал Петренко, который как раз пробирался меж валунов, согнувшись в три погибели, — выжидают, гадины… и соображают, как теперь воевать без команды свыше… Весть о крушении «Катарсиса» застала его во время спринта от зелотоподобных пехотинцев Армады. Пилот «голиафа», отвлекший тварей на себя, теперь на небесах, сам же полковник справедливо полагал, что следовать за ним ему пока рановато. Лишившиеся командной верхушки ваникс чуть поутихли, по крайней мере, в этом районе. «Поутихли» – значит перестали лезть напролом, пытаясь завалить оборонительные комплексы ОСА своими трупами. Кстати, получалось у них очень неплохо. Правда, сам Петренко тоже не спешил отдавать приказы – портативный коммуникатор действовал, но его хозяин опасался, что сигналы могут засечь детекторы врага, и тогда пиши пропало. Надо прорваться к своим, и чем быстрее, тем лучше. К юго-западу от основной высоты можно было спуститься к небольшой площадке, откуда открывался удобный и достаточно защищенный скалами путь к позициям ОСА. По сути, надо было только добраться туда, но только обогнув целевую местность с востока, чуть ли не под носом у врага, прочие подступы хорошо просматривались с воздуха и с самого пика высоты 55. Второе препятствие – осадные орудия Корпорации, расположившиеся как раз в искомом месте, могли уничтожить темные храмовники личной охраны Петренко, если бы не пара сферических тварей-детекторов, курсировавших над наземными войсками. Тяжелые пушки не успеют развернуться в сторону подступающих диверсантов, в любом случае те успеют оказаться в мертвой зоне, где крупнокалиберным снарядам их уже не достанешь. А вот пулеметные турели и пехота могут запросто расстрелять темпларов, стоит им показаться в пределах досягаемости. Потому-то в данный момент полковник был занят поисками чего-нибудь такого, что смогло бы уничтожить детекторы в кратчайшие сроки. При иных обстоятельствах он мог вызвать истребители, но, во-первых, это привлечет лишнее внимание к месту боя, во-вторых, летающих машин и без того осталось слишком мало. Счастье, что разведка еще как-то держалась. Петренко не верил в чудеса, ограничиваясь лишь вероятностями. В данный момент он гадал, сколько «голиафов» посланных когда-то на помощь пехоте разведки, уцелело в сражении с истребителями Корпорации и куда они после этого отправились. Интересовавшая полковника группа получила приказ держать позицию до прихода подмоги, но ввиду штурма и падения сил ОСА на 55-й младший офицер, командовавший ею, мог решить уйти прочь. Если это так, стоит только снять шлем во имя погибших смертью храбрых – окружение на тот момент уже завершилось, и прорывающийся отряд в любом случае напоролся бы на превосходящие силы ваникс. Силой тут не возьмешь. Вот, уже близко… Еще один кратенький подъем, теперь поползать на брюхе маленько – уж больно открыт участочек… Ну, кто тут у нас? На искомом месте отыскались только обломки и трупы воинов обеих сторон. Командир уничтоженного «Тирана» подобрал винтовку С-14 и принялся распихивать по карманам магазины с боеприпасами. Петренко, насупившись, внимательно осмотрел место побоища. Наметанный взгляд бывалого вояки сразу приметил характерные росчерки на камнях и щебне, оставленные отступающим «голиафом». Машин, судя по всему, было три. Полковник, махнув рукой остальным, пошел по следам. Так, теперь одна – команда наткнулась на груду металлолома вперемешку с жженым мясом. Неприятное зрелище…
— А вот и мы, — удовлетворенно потирая руки, полковник начал осторожно пробираться к последнему аппарату, одна из опорных конечностей которого застряла в расщелине, — батюшки родные, как его угораздило-то? Незадачливый пилот, видимо, бросил попытки высвободить машину из каменного плена и теперь мирно ждал дальнейшего развития событий. Не слишком удачный вариант, особенно если учесть, что на месте Петренко и храмовников могли запросто оказаться солдаты Корпорации.
— 183-589-123-12, выйди на связь, — номер полковник прочитал на борту аппарата. По идее пилот должен знать его наизусть или хотя бы повесить себе шпаргалку перед носом, однако пока никто не отвечал, — 183-589-123-12, выйди на связь…
— …э-э, 183…, — наконец-то «проснулся» обитатель «голиафа». Хорошо, что этот парень догадался перейти на персональный канал, пользоваться расширенным в этом месте небезопасно.
— Сына, — Петренко обеспокоено взглянул на мельтешащие высоко в небе истребители, — сына вылазь оттуда. Живее, живее! Пилот машины оказался тощим веснушчатым парнишкой, который, выпрыгнув из машины, с открытым ртом уставился на полковника. Увидеть его здесь он явно не ожидал, а того, что высокопоставленная туша полезет в кабину «голиафа» – и подавным. Петренко, тем временем, начал обживаться на новом месте. Ладони плавно легли на рукояти управления, сердце защемило от подступившего чувства ностальгии по старым временам, когда будущий командир заставил учебный «голиаф» сделать первые шаги. И пусть прошло много лет с тех пор, накопленный опыт сказался моментально. Извернувшись, аппарат самостоятельно выбрался из ловушки, в которую завел его прежний пилот. Последнему оставалось только смотреть, раскрыв рот, как казавшаяся неповоротливой машина словно обретает крылья. «За мной», — отданный приказ могли принять только протоссы, но двум оставшимся людям сразу стало понятно, чего от них хотят… «Голиаф», несмотря на полученные в бою повреждения, шел бойко и проблем не доставлял. Полковник стремился выжать из него максимально возможную скорость, ведь это она сокращает время пути, а время сейчас жизненно важно. Живые детекторы Армады зависли над орудийными установками, тщательно сканируя все вокруг. Впрочем, не факт, что они первыми заметят приближающуюся угрозу: Каньон коварен, его поле подавления способно на многие фокусы, особенно в отношении незваных гостей. Сферические соглядатаи напоминали две вареные картофелины, научившиеся летать. Ни одна из них еще не попала в автоприцел «голиафа» – надо подойти поближе…, или перейти на ручное управление, если не страдаешь косоглазием. Пусковые установки машины выпустили на волю пару доказательств того, что с глазомером у Петренко все в порядке. Тварь нелепо дернулась и поплыла в сторону, но к ней уже летели новые ракеты. Шагающая машина не сбавляла ходу, враг наверняка разворачивает тяжелые орудия. Займет это всего несколько секунд, а этого достаточно, чтобы уйти в мертвую зону. Стрелять-то они изначально собирались отнюдь не в их сторону. Темные храмовники ринулись вперед, а полковник уже принимался за второй детектор, собрат которого уже отправился в царство дохлых шпионов. Скорее. Темплары вот-вот сцепятся с ринувшимися на помощь пехотинцами, надо обеспечить им прикрытие. Летающая тварюга никуда не уйдет, ведь без нее самые сильные враги станут невидимы. Однако оставаться в зоне досягаемости ракет «голиафа» она тоже не могла. Протоссы, тем временем, отступили назад, выманивая врагов-рукопашников на более удобное место и растягивая время. Попытка живого детектора осаться на на безопасном расстоянии и при этом сканировать место боя потерпела неудачу – очередная пара ракет прекратила его жалкое существование. Ваникс, потеряв из виду храмовников, обратили свой взор на главного виновника предстоящей резни. Не обращая внимания на смертоносные тени вокруг, они ринулись к машине, намереваясь сделать из нее гору металлической стружки. Жюно, околачивавшийся рядом, спрятался за ближайшим валуном и теперь стрелял оттуда по кровожадным солдатам противника. Прежний пилот «голиафа», будучи безоружным, забился в какую-то щель и, закрыв голову руками, сидал там. Очередь из пулемета хлестнула по приближающимся фигуркам ваникс. Те не остались в долгу. Протоссы охраны старались как могли, безнаказанно истребляя пехотинцев, но те упорно продолжали поливать «голиаф» сплавами тяжелых металлов или пытаться ударить его энергетическим лезвием. Одного такого смельчака полковник отшвырнул увесистым пинком, исполнить который могли только пилоты высокой квалификации. Этот прием был одним из любимых в арсенале Петренко. Зелот-недоделок кувырком полетел назад, после чего стараниями храмовников расстался с головой. Однако даже сильные воины протоссов были неспособны в мгновение ока разделаться с таким количеством движущихся тел. «Голиаф» чуть накренился и едва не упал – в последний момент полковнику удалось исправить положение. Град стучащих по броне пуль заметно поредел, но количество красных огоньков предупреждения на консоли недвусмысленно подсказывали, что кое-кто имеет все шансы остаться в кабине навечно. Шатаясь, словно пьяный, аппарат проковылял до парочки ваникс, вооруженных С-14, и с грохотом повалился прямо на них. Правда, Петренко внутри уже не было. Верный принципу «главное – вовремя смыться» командир короткими перебежками спешил убраться подальше.
— Еще один урок, Жюно, — пыхтя, как паровоз, полковник подскочил к валуну, за которым укрылся экс-командир «Тирана», — видишь, я опять жив, — чего нельзя было сказать о самом младшем лейтененте, в голове которого образовалось сразу несколько пулевых отверстий. Заметив это, полковник сокрушенно вздохнул, — эх-х, Жюно…. Петренко взял из мертвых рук винтовку и, прицелившись, добил нескольких ваникс, изувеченных темпларами. «Быстро, ломаем пушки и к нашим!» — полковник вновь воспользовался псионикой. Ему показалось, или передавать телепатемы стало заметно легче? Что-то здесь не то… Словно мифические ангелы смерти, храмовники ворвались на площадку, где закрепились танки и самоходные орудия. Варп-лезвия крушили все, что можно, портя прежде всего орудия. Техников и стрелков можно оставить в покое, пускай сидят в своих стальных раковинах. Попробуют высунуться, быстро узнают, как делается экспресс-расчленение. Получив сигнал о том, что все в порядке, полковник и уцелевший солдат выбрались к протоссам, после чего вместе поспешно ретировались в направлении защитников Каньона. Петренко, впрочем, успел обратить внимание на широкое ущелье на юге, где скопилось внушительное количество сил Ваникс. Эх, сейчас бы пальнуть по ним с вершины 55-й… На самой границе расположения огневой точки полковник углядел пустой флагшток. Так, здесь же был наблюдательный пост ОСА, но его очень быстро снесли, лишь только главная высота оказалась в руках противника. А где, собственно, флаг? Быстренько изучив близлежащие окресности, Петренко обнаружил полотнище с кристаллическим трилистником возле груды камней и каких-то железок. Надо сказать, полковник всегда весьма трепетно относился к всевозможным символам, пусть даже недавно созданным. Подозвав на помощь одного из темпларов, полковник выломал флагшток и насадил на него полотнище. Ваникс готовятся напасть? Ничего, придется их немного удивить. Петренко знал, какой приказ отдаст через несколько минут, когда их маленький отряд окажется достаточно близко, чтобы их могли прикрыть собственные ПВО.
— Петренко на связи, номер идентификации…, — последнее нужно было для того, чтобы свои не заподозрили в нем вражеского провокатора, — приготовиться к штурму высоты «пятьдесят пять»!
***
Если бы Гарри мог видеть себя со стороны, то непременно удивился бы тому факту, что он все еще жив. Среди каменных игл, вырастающих в небо, словно клыки неведомого чудовища, тяжелой технике было сложно развернуться, но это единственное, что спасало защитников позиции от полного поражения. В атаку шли новые и новые силы противника, уж чего-чего, а пехоты у него было хоть отбавляй. Передовые эшелоны защитников менялись по мере возможности, однако ситуация складывалась отнюдь не в пользу солдат ОСА. Ваникс сумели подавить системы ПВО и теперь все чаще «радовали» противника неожиданным десантом на близлежащие возвышенности или же в тыл. Упавшие с неба «подарки» уничтожались, но на их место приходили новые. И все же, несмотря ни на что, «Могильник» держался. Защитники Каньона отступали, но не так быстро, как хотелось бы противнику. Тех сил, что прорвались к основной базе иными путями, было явно недостаточно для ее уничтожения, а бой в пещерах зерга вообще превратился в кровавую мясорубку, чья ненасытная утроба требовала все больше и больше жертв. Даже такому матерому вояке, как Гарри, становилось все труднее целиться, вовремя отскакивать в сторону и вообще держать в руках оружие. Нет, сервоприводы его скафандра пока еще исправны, но усталость постепенно брала свое, и изнуреные мышцы, участие которых в движении все равно имело место быть, уже начинали слегка побаливать. Кто-то из воинов отходил в «тыл» — зоны, где бой проходил не так интенсивно, но только не Потрошитель. С самого начала и до сей поры он не покидал передовую, прекрасно понимая – многие солдаты дерутся только потому, что видят живой пример стойкости старшего товарища. Однако Гарри все-таки был человеком, а не бессмертным ангелом войны, не знающим ни усталости, ни жалости к врагам. Правда, в последнем мичман волне мог сравниться с мифическим существом – раненых ваникс он безжалостно добивал, расстреливая в упор, а если кончались патроны – прикладом или резаком. К счастью, юркие SCV успевали вовремя подвозить боеприпасы и медикаменты. Они же чинили технику и помогали медсестрам оттаскивать раненых. В какой-то момент Гарри посмотрел на обступившие ущелья скалы… где-то там командующий Ксайфилад пытается не допустить, чтобы ваникс прошли к базе иными путями. А еще выше – рой истребителей, среди которых летает и Шершнев, молодой офицер, который даже при нынешних должности и звании не забывает тех, с кем дружил и общался, когда был еще лейтенантом. Или уже не летает… какое-то шестое чувство подсказывало мичману, что второе утверждение куда ближе к истине…
***
Более омерзительной твари Андрей не видел за всю свою жизнь. Нечто коричнево-красное, со стороны напоминающее кровавый понос, сгрудилось у самого края скалы. Казалось, еще немного, и оно упадет в пропасть, став очередной добычей прожорливого Каньона, но это была лишь иллюзия – биоморф хорошо держался на месте и, более того, непойми каким образом медленно перемещался подальше от края скалы. Крохотные щупальца, кончики которых то и дело появлялись на поверхности туши, тянулись к камням и трещинам, силясь зацепиться за них. Валявшиеся повсюду обломки «Катарсиса» существо игнорировало, и если уж чего попадалось на его пути, то либо откатывалось в сторону, либо поглощалось. Впрочем, внешний вид этой твари был бы еще ничего, если бы не псионическая аура, слегка коснувшись которой, Андрей злобно зашипел, как рассерженый кот. Выжил… И, более того, зовет на помощь. Разумеется, Мыслящий выслал команду уничтожения, но вряд ли она поспеет ко времени, ваникс не пожалеют жизней, чтобы спасти обожаемого командира. И еще вопрос: что делать с этим биологическим недоразумением, раз уж оно уцелело в космической катастрофе. «Стуков» должен был сгореть, расплавиться, изжариться и разлететься на тысячи кусочков. Но нет, целехонек – во всяком случае, физическое тело. А что до псионики, тут не все гладко – Шершнев прекрасно чувствовал, как мучается биоморф под гнетом поля подавления. Ни одно существо, ступившее в царство красного камня, еще не подвергалось такой злостной атаке со стороны Каньона. «Уничтожить, как угодно, избавить мир от присутствия этой гадости!» — решил про себя Андрей, уверенно приближаясь к поделке Коорднатора, — «А вдруг это никакая не копия матрицы, вдруг внутри этой кучи дерьма душа настоящего Стукова? Даже самое извращенное воображение спасует перед тем, что должна чувствовать истинная человеческая монада, заточеннная внутри биоморфа!» Тварь всколыхнулась, почувствовав приближение человека, однако вместо того, чтобы попытаться достать Шершнева одним из отростков, начала собираться в комок, готовясь к защите. Пилот злорадно улыбнулся и подступил ближе. «Оружие тебя не возмет», — на этот раз Шершнев перешел к телепатемам, заодно принимая сигналы лже-Стукова. Табельный пистолет полетел в сторону, — «Но ты понимаешь, что во Вселенной есть место лишь для одного из нас…» Разум Андрея соприкоснулся с матрицей биоморфа. Попытки последнего захватить контроль над физическим телом человека потерпели фиаско – что-то мешало, подавляло, отталкивало и ранило командира ваникс. Шершнев застыл, словно в разумьях. Однако на самом деле таковых не было и быть не могло – решение принято, отступать поздо и совершенно не нужно. Каньон примет, Каньон поможет, но стоит ли зацикливаться на нем как на чем-то постороннем? Сколько времени он провел в компании красных скал, пытаясь слиться с ними воедино, чтобы понять сущность той силы, что заложена в них? Глухой Каньон слеп, он всего лишь машина Природы – Корегонес ошибался лишь в одном…. Протосс, сам того не желаая, создал преграды себе же. Опять же, существуют вещи, которые сложно объяснить словами, надо просто чувствовать их и действовать, когад настанет час… «Боишься?» — ехидно спросил Андрей, обращаясь к вжавшемуся в скалы визави, — «Правильно… сука тварь, я выбью из тебя все дерьмо, слизняк вонючий…» Рука пилота коснулась рыхлой массы биоморфа, меж формациями которой обильно проступала какая-то полупрозрачная жидкость. С легким шипением материал перчатки начал расползаться, обнажая ладонь. Андрей едва сдержался, чтобы не закричать, когда едкая субстанция коснулась его кожи. В это же время псионический фон меж ненавидящими друг друга существами был оглашен жутким воплем биоморфа. Щупальца, резко сократившись, убрались под защиту туловища. На дрожащих от боли губах пилота появилась широкая садисткая улыбка. Так вот почему эта тварь так боялась его приближения! Краем глаза пилот заметил маленькую трещинку в скале неподалеку, из которой откуда ни возмись появилась хорошо знакомая каньонова вода. Все правильно. Нет, это не подсказка, а вполне логичное следствие того, что только что произошло. Шершнев являл собою один из «эталонов» Каньона, для которого даже собственная жизнь меркнет в свете бесконечного познания и мощи, которые являл собою сей артефакт, и вот теперь перед ним простирался его собственный антипод. Что там Банген, пытающийся симулировать это? Однако Глухой Каньон, хоть и сочится готовностью к агрессии, не спешит пробуждаться. Как новорожденный, чей витающий в каких-то иных измерениях разум вот-вот должен занять свое исконное место. Так в чем же дело? «Эх, Бен, знал бы ты, насколько правдивы окажутся твои слова в нашей последней беседе…», — с грустью подумал Шершнев, осматривая обожженную, лишенную кожи ладонь, — «Настало мое соло в нашем трагическом спектакле, генерал; тогда, у мерзкой эволюционной камеры я жалел вас, а теперь…», — взгляд человека упал на сжавшуюся в ожидании громоздкую тушу биоморфа, не перестававшую слать истерические сигналы о помощи, — «кто пожалеет меня?» Здоровой рукой Андрей подял небольшой камешек цвета крови и поднес его к губам. Поцеловать на прощание то, ради чего он собирался рискнуть не просто собственной жизнью, но и даже тем, что остается после разрушения физического тела – почему бы и нет? Кусочек Каньона исчез в нагрудном кармане летного комбинезона, а сам Шершнев уверенно подошел к биоморфу так, чтобы кончики ботинок едва касались его коричнево-красного тела. Собственный страх, порождаемый инстинктом самосохранения, Андрей погасил непередаваемым ужасом лже-Стукова. Кажется, тот понял, что собирается сделать человек, но никак не мог принять этого. Тело пилота чуть накренилось. Хватило небольшого услилия, и Андрей ничком упал в дрожащее тело биоморфа. Крик пилота слился с нарастающим грохотом, родившимся где-то в глубинах Каньона. Андрей не выставлял вперед руки, в последний момент стараясь защитить себя, и не пытался вырваться из разлагающих тело объятий субстанции. Биоморф конвульсивно задергался и начал сползать к пропасти. Шлем еще берег голову и шею человека, но комбинезон растяал, как масло на сковороде. Казалось, существо не способно жить и терпеть такую боль, но Андрей жил. Взбесившийся разум бился внутри черепа, стараясь выбраться на волю, подальше от этого кошмара, но его истинный владелец не спешил испускать дух. Шершнев больше ничего не видел – кислота взялась за лицо, начисто выжигая глазные яблоки, нос, челюсти, а потом и надорвавшиеся в диком напряжении голосовые связки. Однако яснее ясного он ощущал, что вместе с проклятым биоморфом летит в пропасть – туда, где уже стекается «вода», первичная всеочищающая материя. Камандир Армады уже не оглашал псионный фон своими «воплями» – матрицу супостата разрывало на части, казалось, сотни раскаленных добела спиц врезаются в его рыхлое тело. Корегонес и Агриллис могут собой гордиться – их гипотезы нашли фактическое подтверждение. И биоморф, и человек, чье искалеченное тело так и не отцепилось от заклятого врага, с громким всплеском рухнули в бурлящее озеро на дне пропасти. Из расширяющихся с каждым мигом трещин вокруг тугой струей била «вода». Капитан 2 ранга Андрей Шершнев прекратил свое существование…. По гигантской расщелине на теле Аримунэ-3 прошла еле заметная дрожь, зародившийся в темных глубинах рокот становился все громче. Глухой Каньон оживал… уже в новом качестве.