ГЛАВА 27.
Вихри энергии
«Агриллис…» «Агриллис?» «Агриллис, ответь мне!» — в последний сигнал Мыслящий влил столько сил, сколько смог. «Ну?» — протосс удосужился ответить на зов лишь слабенькой телепатемкой, посланной больше для вида. «Посмотри хорошенько! Посмотри вокруг!», — разумеется, зерг имел в виду псионическое «зрение», — «У меня свой ответ, но я хочу знать, как ты объяснишь мне происходящее… ведь все идет не по плану, верно?» «Я согласен», — на этот раз джудикейтор внял убеждениям Мыслящего и решил ненадолго отвлечься от копания в высших материях псионики Каньона. Последние события будоражили разум, сводили с ума непомерной сложностью, но манили, манили, манили… В глубине души Агриллис понимал, что и он, и зерг дорого заплатят за столь наглядное и подробное созерцание переходной фазы Каньона. За вмешательстово придется отдать куда большее и, что самое страшное, без этого не обойтись. Но даже если так, какова же цена глубокого понимания всего того, что происходит вроде бы под носом, но ускользает при любой попытке мимолетного касания, что помогает до поры до времени держать дистанцию? Воистину, это игра со вселенским огнем, но, во имя великого Аиура, он добьется своего, что бы ни случилось. Знание – великая ценность, особенно для джудикейтора. Там, наверху, подходит к концу бой материальный, привычный многим – как бы дико это ни звучало. Теперь настал черед сражения иных категорий, чья сущность не вписывается в привычный порядок вещей. Каньон атаковал, сминая законы материального мира, выворачивая их наизнанку, трансформируя во что-то принципиально иное и открывая пути для деяний, о реальности которых не приходилось и мечтать. Что за зеленый архон в Могильнике? Откуда он взялся? Агриллис знал, что ответ где-то рядом, но не спешил подбираться к нему. Он не сможет удовлетвориться пространными объяснениями, да их и не может быть в данном случае. Все или ничего. Вот, казалось бы, откуда в тандеме изумрудного цвета столько энергии, что ее хватает на десятки странных нитевых щитов, что оплетают солдат будто паутина? Джудикетор знал ответ, и знал, что Мыслящему это также известно. Зерг тоже не упустит свой шанс, он был рожден во имя информации, она – его пища и воздух. Архона подпитывает Каньон. Намеренно – вот что самое странное и жуткое. Он же творит тучи пыли на высоте 55, крутит гигантские смерчи, в которых гибнут истребители. Призрачные лапищи тянутся все выше и выше, кончики их уже достали до «сладкой парочки» внутри командного оверлорда – Эскандера и Кэрриган. Оба не понимают, что происходит, Королева в панике – она прекрасно чувствует, чем все может все закончиться. Охотнику еще хуже, но ему нечего терять и потому он молчит, лишь теснее прижимаясь к той, ради которой был создан, жил и должен умереть. Корабли ваникс разворачиваются, но им не успеть – Глухой Каньон теперь как вампир, почуявший вкус крови, он не отступится. Но до чего слаженно действуют силы, заложенные в нем, как точно выделяются самые уродливые по псионике, а значит самые «жирные» цели! «Агриллис!» – зов зерга гремел, словно залпы тысячи орудий, — «Ты доказывал, что Каньон неразумен!» «Да», — согласился протосс, тщательно подбирая следующие образы, — «Он был таковым, но теперь стал разумен, Мыслящий. Пока мне не дано это понять, просто прими это». «Мое мнение однозначно – Глухой Каньон обрел ментальную составляющую в тот самый момент, когда его активность только начала проявляться», — дополнил зерг, — «Новая сущность словно родилась и едва осознала себя… и теперь он входит в полную силу!» «Мы должны помешать ему!» — воскликнул джудикейтор, — «Но сначала…, Мыслящий, я хочу понять сущность происходящего. Другого шанса не будет…» «Аналогично», — живо согласился тот, — «Структура пространства изменена, запреты стерты…, но ведь ты понимаешь, это…» «Изменит и нас обоих», — продолжил за него протосс, — «Я готов… теперь не мешай мне…» Океан энергии, безмерные просторы пронания, неизведанные дали, чужие измерения… И этот позывной, столь хорошо передающий состояние разумной матрицы Каньона: «Голоден… пища… еда… еще… поглотить… пожрать… трансформировать… еще… еще… еще…» Ветер, поднявший в воздух тонны пыли, был не властен над плотным белесым туманом, чья всеохватывающая масса жила своей собственной жизнью. Бледная муть тянулась вверх, бросалась на камни и металась из стороны в сторону. Словно подражая ветру, туман закручивался в спирали и вгрызался в обессилевших солдат. Терраны, чья первичная сущность, как и предполагалось, была куда ближе к Каньону, пока успешно сопротивлялись, а вот протоссы держались из последних сил. Лишенные всяческого управления зерги, не способные противостоять стихии, гибли один за другим. На месте воинов ваникс оставались лишь груды обезображеных трупов – их как будто выпотрошили изнутри, отшелушили и бросили, словно жмых. Зеленый архон, развернувшись, двинулся к пропасти и вскоре исчез в тумане, чья плотность возрастала с каждой секундой. Почему Каньон не тронул его, ведь это тоже гибрид? Внимание Агриллиса нацелилось туда, в необъятные глубины пропасти из красного камня. Метаморфоз, творившийся там, начисто лишил его осторожности, и, поглощенный столь удивительным и неповторимым процессом, джудикейтор «растворился» в манящем океане бесценных знаний… «Агриллис! Мыслящий!» — звал Ксайфилад. Не жалея себя, протосс тратил драгоценные силы, чтобы достучаться до тех, кто способен и должен был спасти их всех. – «Ответьте мне! Мы погибаем!!! Остановите его!!!» «Поглотить… сожрать… до последней капли… еще… еще… еще…» Корабли ваникс сошли с орбиты – ими уже некому было управлять. Оверлорд Кэрриган падал вниз, на равнины. Королева вовремя сообразила, что на этот раз удрать в космос не удастся. Крохотными золотыми и серебристыми мошками высоко в небе роились оставшиеся истребители ОСА – только лучшие пилоты могли справиться с управлением. «Агриллис! Вонючее отродье! Гнойный выродок! Кусок дерьма! Ответь немедленно!!!» — Ксайфилад не скупился на оскорбления, используя совместно с псионикой и комлинк – вербальный транслятор еще работал, — «Урод! Эта штука убьет нас всех!»
— Уё…б… ще… е…ное…, — коммуникатор Потрошителя, пытавшегося связаться с вседержителями через комцентр, жутко хрипел. Впрочем, на последнем издыхании он-таки позволил передать нечто вразумительное, — Чтоб ты сдох! И эта куча навоза… Говнокомандующий! Какого рожна…
— Медик!!! – в переговорный эфир ворвался чей-то вопль.
— …у нас потери, сделайте что-нибудь…, — Петренко, похоже, еще не осознал, что кое-кто попростоу забыл, да и вообще забил на них, — …от этой штуки ничего не помогает… командующий?… командующий!… центр, это Петренко, ответьте же!…
— Это… оператор… центр… связи… не отвечают… каналы пусты… молчат…, — доносилось в ответ, — что? Генерал?… не слышно… Дикий, маниакальный хохот Бангена заполонил эфир, чуть позже к нему добавился еще один, принадлежащий непойми кому. Впрочем, постепенно все становилось на свои места. Кровь операторов связи стыла в жилах и зубы стучали невпопад, когда в их несчастное сознание вторглся зловещий хохочущий дуэт Бена и Мыслящего. Эти двое получили, что хотели. «Эй, папаша, твою етить», — в общей суете четко выделялся голос Боровских, — «Если у тебя нет задницы, то лучше сделай ее, потому что я в твою жо…», — поскольку Хранитель был ближе всех к зергу, он решил добраться до его физического тела, — «…пу, а потом еще в одну и натяну все сразу на голову, которую…» Впрочем, в следующий миг свершилось нечто невероятное. Соизволил «объявиться» Агриллис, телепатема которого балансировала на тонкой грани искреннего восхищения и леденящего ужаса: «Он открывает пространственно-временные порталы!»
***
На далекой планете, координаты которой известны лишь единицам капитанов боевых и торговых судов, заскулила собака. Пожилой ученый, оторвавшись от работы, внимательно посмотрел на пса и перевел взгляд на показания приборов, благодаря которым можно было наблюдать состояние растущих биоморфов в специализированных камерах. Психо-невральная активность в норме, гуморальная регуляция на уровне; общее состояние без изменений. Но собака скулит – быть беде. Это животное никогда не будет подавать голос просто так: модифицированная немецкая овчарка отлично почует даже крохотный зародыш грядущей бури, не важно какого рода. Один из детекторов слабо пискнул – «прыгает» псионика.
— Адольф, рядом, — процедил сковзь зубы ученый, поднимаясь с кресла. Скорым шагом он направился в дальний угол зала, где находилась его личная стазис камера. Лампочки детекторов уже весело перемигивались всевозможными цветами, среди которых преобладал красный.
— Кац, это Максимов, — коллега на связи, — у меня неполадки в танках генного слияния. Как твои?
— Плохо, — процедил тот, наблюдая, как незрелые ваникс заметались внутри наполненных питательной жидкостью камер. Из без того жесткие черты ученого приняли совсем уж суровый вид, снежно-белые волосы и колючий взгляд делали его похожим на магистра древнего клана вампиров, — директива ССШ.
— Понял, — хохикнул тот. ССШ – спасай свою шкуру. А вот и стазис-камера. Кац перевел взгляд на пса – лапы животного подгибались, глубоко посажденные глаза с надеждой смотрели на хозяина. Самый верный друг. Он способен порвать на части всякого, кто покусится на жизнь доктора, теперь настал черед отблагодарить его. Поднатужившись, ученый поднял собаку и с трудом запихнул ее в камеру. За спиной послышался зловещий треск – лопались камеры экспресс-онтогенеза. Теперь за пульт… Все, Адольф пусть в относительной безопасности. Доктор Кац повернулся лицом бардаку, творящемуся в лаборатории.
— И все-таки этот шизоид Максимов в чем-то был прав, — одними губами прошептал ученый, наблюдая, как один за другим погибают будущие воины Корпорации, — вот нам и кара небесная…
***
«Агриллис, это Мыслящий… ты увлекся! Мы оба, нас заманили в ловушку. Мы погибнем, если не прекратим это!» — Боровских сумел достучаться до зерга, причем в прямом смысле этого слова, и теперь уже сам непутевый главнокомандующий пытался заставить джудикейтора помочь ему. «Мне нечего бояться», — последовал слабый, но ответ, — «и не о чем жалеть…» «Ты у меня сейчас сам пожалеешь, что родился на свет!», — взвыл разъяренный Ксайфилад, — «Все, что ты добыл, рискует погибнуть вместе с тобой! Выбирай, джудикейтор, да припомни, чему тебя учили на Аиуре. Кому ты собираешься нести свет Кхалы, будучи трупом?!» В ответ – гробовое молчание. «Не трудись, протосс», — ехидно заявил Мыслящий, — «Он тебя не чувствует; та телепатема была обращена к самому себе…, или к кому-то еще, но явно не нам». «Тогда сделай все сам. Или ты тоже решил стать частью Каньона?» — продолжал наседать Ксайфилад. «Частью Вселенной», — меланхолично поправил тот, — «Элементарным строительным материалом, при помощи которого можно создать все заново, в первую очередь живые организмы, потенциально разумные. Альтернативный, метафизический путь миротворения, наверняка один из тысяч. Ты даже не представляешь…», — псионный сигнал зерга начал угасать, переходя во что-то похожее на бубнение сонного старика. «Эй, меня кто-нибудь слышит? Что это за канал?» — в переговоры, точнее, уговоры, встрял голос Петренко. «Это телепатия, полковник», — выдавил Ксайфилад; трудно себе представить, ценой каких усилий давалось ему это общение. Поле подавления исчезло, скорее наоборот – общаться на пси теперь смог бы, наверное, даже Гарри «Потрошитель», однако неведомая сила, что разрывала на кусочки и тело, и сознание, крепчала с каждой минутой. «Да хоть психопатия!» — не выдержал тот, — «У нас тут армагеддон, жуткая буря, все летит, ваникс сдохли, но этой штуке все мало!» «Я не могу дозваться до зерга!» — выдал в ответ зелот, — «Его словно тянет куда-то…» «Сейчас мы его встряхнем», — пришел на помощь Боровских. В следующий миг на свет родился сигнал, напоминающий громкое «Ой», а потом соизволил появиться Мыслящий. «Вы меня отвлекаете!» — такого от него никто не ожидал. «Сейчас я тебя еще раз отвлеку», — пообещал Хранитель, — «давай, папаша, спасай наши задницы. Неужели ты оставишь своих детей? И сам себя?» «Скоро я стану другим, и во мне будет рождены иные измерения, осталось лишь расшифровать структуру… Агриллис зовет меня…» «Ах, это отродье еще кого-то куда-то зовет?!» — возмутился Ксайфилад, — «Хочешь ты или нет, но тебе придется заставить этого умника усмирить Каньон! Сейчас или никогда!!!» «Извини, другого выхода нет», — извиняющимся тоном добавил Боровских. Телепатический вскрик зерга повторился. Создавалось впечатление, как будто Казимир бьет собственного создателя электрошоком. «Хорошо… спасибо вам… я попробую…», — донеслось в ответ. ….Никогда Агриллис еще не находился на столь тонкой грани прямо противоположных чувств. С одной стороны – безмерный океан информации, сулящий если не способности, то знания, достойные великих Ксел-Нага. С другой – страшное ощущения небытия, в которое вот-вот окунется его бедовый разум. Там нет цивилизации, нет чувств, нет Общей Памяти, нет того, что терраны называют «личностью», собственным «Я». Каньон, словно вампир, высасывает жизнь до последний капли, чтобы сотворить что-то принципиально иное. Не важно что, главное – сделать. Только теперь перед джудикейтором открылась примерная картина той иерархии, согласно которой космический феномен поглощает свои жертвы. Сначала псионные модификации n-го уровня – начиная от монструозных ваникс и заканчивая элегантными протоссами. Да, если бы не Ксел-Нага, перворожденные имели бы куда больше шансов выжить в схватке со стихией. Однако, вопреки предположениям, этим дело не заканчивалось. Следом за биоморфами должны были последовать иные разумные существа, созданные самой Природой, а уже после них… после них – та самая разумная матрица, которую приобрел Каньон. Она не будет уничтожена, но достигнет той стадии, на которой догматические законы Вселенной будут править ею безраздельно, словно инстинкты. Впрочем, до этого может и не дойти, все зависит от «старта», с которого начинается активная фаза, а также от количества и качества псионных реципиентов. Когда число таковых достигает определенного уровня, феномен получает возможность проводить поиск их подобий чуть ли не по всей галактике Он чует специфический «запах» целевых существ, они манят его, как хищника – мясо жертвы. Ваникс совмещают в себе признаки и протоссов, и терран, и зергов, а потому Каньон нацелился на всех троих, даже на людей, филогенетическая линия которых для него ближе остальных. Пугало ли это джудикейтора? Нисколечко. Узнай и умри, либо поверни обратно. Патетично. Агриллис с восхищеним наблюдал гнев Каньона, стараясь не упустить ни малейшней детали в царящем псионическом хаосе. Хаосе для кого угодно, но только не для него. Гигантская расщелина на теле Аримунэ стремительно увеличивлась в размерах, разрывая плоть планеты. Меж грохочущими скалами из красного камня носились странные белесые существа, сохраненные Каньоном пси-матрицы терран. Лишенные всяческих желаний и устремлений, они играли в волнах бушующей энергии, словно мелкие рыбешки вр время шторма. Им все равно, что происходит в параллельном, материальном мире. Но может настать момент, когда придет и их черед подвергнуться тотальной трансформации в чистую первородную энергию. «…Агриллис…» Это зерг? Ну и пусть… «…нет, не пусть… ты знаешь, чем это кончится…» Я готов заплатить эту цену. «Не сомневаюсь… я прошу об одном, передай ему Ди-Ул…» Кому? Каньону? А как?! И при чем здесь Ди-Ул? Поймет ли столь возвышенное существо созданную для протоссов директиву? Да они здесь все, и терраны, и зерги, и те же протоссы попадают под его действие относительно матрицы Каньона! «Это наше послание… передай его так, чтобы он понял. Вечного познания, джудикейтор…» Все. Исчез. Но его просьба понятна – нельзя только брать и ничего не давать взамен. Неудивительно, что зерг выбрал именно Ди-Ул, он подойдет как нельзя лучше. Вот только надо его модифицировать. А еще передать. Работа над образами заняла у Агриллиса совсем немного времени – теперь он понимал, как глубоко заблуждались избранные его народа, полагая, что лишь им дано достичь совершенства сознания. Теперь оставалось главное – надо найти способ доставить комбинированный сигнал до разумной матрицы, контактировать с которой напрямую сейчас смертельно опасно. Если вообще возможно… Внимание Агриллиса заняли играющие в псионическом шторме белые призраки. Они были так похожи друга на друга, нет лиц, даже очертаний. Почти у всех. Агриллис позвал одного – теперь это стало возможно. Каньон огромен, но здесь, в мире теней, можно было достать кого угодно. Существо, чуть крупнее остальных, живо подлетело к нему и застыло, внимательно изучая протосса. Агриллис заметил еще одно характерное отличие: на дымчатом лице призрака просматривались слабые очертания. Пожалуй, это был один из сильнейших и достойнейших в своем роде терран, раз он сумел сохранить хоть толику индивидуальности. «Генерал» — имя само всплыло в сознании. Кто-то уже видел это существо и даже пытался общаться с ним. Скорее всего, терран, он и дал ему это имя. Почему? Сейчас это не так важно. Он куда ближе к искомой матрице, чем сам Агриллис, и сможет послужить буфером для передачи сообщения. Джудикейтор напрягся, концентрируя силы – достучаться до этой твари будет не так-то просто. Ну, а теперь… сигнал!… Призрак не шелохнулся, продолжая наблюдать за Агриллисом. Не получилось? Значит надо попробовать еще раз. Он всегда любил эксперименты… «Не стоит», — разум протосса заполонила сколь элегантная, столь и гиганская по своей красочности и псионному многообразию телепатема, — «Я все понял. Я благодарен тебе. Настало время исполнения желаний. Ты получишь, чего хотел…» Мир померк.